[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ
СЕРИНГ (SOERING) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА
(Страсбург, 7 июля 1989 года)
(Извлечение)
КРАТКОЕ НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДЕЛА
A. Основные факты
Заявитель, господин Йенс Серинг, гражданин Германии, родился
1 августа 1966 г. Когда ему было 11 лет, он вместе с родителями
переехал в Соединенные Штаты Америки. 30 марта 1985 г., когда ему
было 18 лет, он совершил убийство родителей своей подруги в их
доме в округе Бедфорд, штат Вирджиния, после чего соучастники
скрылись, но были задержаны в Англии. С апреля 1986 г. он
находится под стражей в Соединенном Королевстве.
31 июля 1986 г. Правительство Соединенных Штатов Америки
потребовало экстрадиции господина Серинга в соответствии с
условиями Договора о выдаче между этими двумя странами. Трудности
с экстрадицией возникли в связи с тем, что Йенсу Серингу как
главному исполнителю преступления в США грозила смертная казнь, а
в Англии эта мера наказания была отменена.
11 марта 1987 г. Правительство Федеративной Республики
Германии также потребовало выдачи господина Серинга, чтобы он мог
предстать в ФРГ перед судом за совершенные убийства. В ФРГ
смертная казнь также отменена. 20 мая 1987 г. власти Соединенного
Королевства поставили в известность Правительство Федеративной
Республики Германии о требовании Правительства Соединенных Штатов
Америки, чтобы Йенс Серинг был выдан не Германии, а США. Несколько
ранее, 8 мая 1987 г., Елизабет Хейсом, дочь убитых и соучастница
преступления, была выдана американским властям и в октябре -
августе того же года осуждена на 90 лет тюремного заключения
(по 45 лет за каждую жертву).
1 июня 1987 г. атторней штата Вирджиния по округу Бедфорд, в
обязанности которого входило поддерживать обвинения против
господина Серинга, сообщил, что в случае, если господин Серинг
будет признан виновным в совершении убийства при отягчающих
обстоятельствах, судье будет сделано представление от имени
Соединенного Королевства о том, что Соединенное Королевство желало
бы, чтобы смертный приговор не выносился или чтобы такой приговор
не был приведен в исполнение. Однако прокурор штата подтвердил
свое намерение добиваться смертного приговора по делу господина
Серинга.
16 июня 1987 г. в Магистратском суде в Лондоне состоялось
разбирательство по делу об экстрадиции. Господин Серинг представил
свидетельства психиатров о том, что в момент совершения
преступления он страдал психическим расстройством, которое
существенно снижало его способность отвечать за собственные
действия. Однако суд решил, что имеется достаточно оснований для
его экстрадиции, и оставил его под стражей в ожидании распоряжения
министра внутренних дел о его передаче властям Соединенных Штатов
Америки.
Поданная затем в английские суды жалоба о применении habeas
corpus была окончательно отклонена 30 июня 1988 г. 3 августа
1988 г. министр внутренних дел подписал распоряжение выдать
господина Серинга властям Соединенных Штатов Америки. Однако в
силу ряда отлагательных мер, указанных в досье дела в Страсбурге
(разделы I.B и I.C ниже), он до сих пор не передан Соединенным
Штатам.
B. Разбирательство в Комиссии по правам человека
В жалобе, поданной г-ном Серингом в Комиссию 8 июня 1988 г.,
он утверждал, что нарушена статья 3 Конвенции, поскольку
британские власти не отказали США в его выдаче, где он мог быть
осужден на смертную казнь, и, ожидая возможной выдачи, он
испытывал "синдром камеры смертников", что являлось бесчеловечным,
а также что нарушена статья 6 п. 3 , т.к. в случае выдачи он не
получил бы в штате Вирджиния необходимой юридической помощи.
Жалоба была объявлена приемлемой 10 ноября 1988 г.
Комиссия довела до сведения Правительства Соединенного
Королевства, что в интересах сторон и надлежащего проведения
разбирательства желательно впредь до решения дела не выдавать
заявителя Соединенным Штатам. В своем докладе от 19 января 1989 г.
Комиссия выразила мнение, что имело место нарушение статьи 13
(семью голосами против четырех), но не было нарушения статьи 3
(шестью голосами против пяти) и статьи 6 (единогласно).
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. О предполагаемом нарушении статьи 3
80. Заявитель утверждал, что решение министра внутренних дел
выдать его властям Соединенных Штатов Америки, если бы оно было
выполнено, привело бы к нарушению Соединенным Королевством
статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:
"Никто не должен подвергаться пыткам и бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию".
A. О применимости статьи 3 в делах о выдаче
81. Предполагаемое нарушение состоит в том, что заявитель
подвергся "синдрому камеры смертников". Его можно охарактеризовать
как сочетание обстоятельств, в которых пребывал заявитель, ожидая
выдачи штату Вирджиния, где он должен был предстать перед судом по
обвинению в убийствах при отягчающих обстоятельствах, и смертного
приговора.
82. В своем докладе (п. 94) Комиссия подтвердила "свою
устоявшуюся практику, в соответствии с которой высылка или выдача
лица могут нарушать статью 3 Конвенции лишь в тех случаях, когда
есть серьезные причины полагать, что данное лицо в принимающем
государстве станет жертвой обращения, противоречащего данной
статье".
Правительство Федеративной Республики Германии поддержало
подход Комиссии, указав на аналогичную позицию германских судов.
Заявитель утверждал, что статья 3 не только запрещает
государству - ответчику подвергать людей бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию, но и возлагает на
него обязательство не ставить лицо в положение, когда оно может
стать жертвой таких обращения или наказания со стороны других
государств. Заявитель утверждал, по крайней мере в отношении
статьи 3, что индивид не может быть выдан за пределы территории,
где его права защищены Конвенцией, если нет уверенности, что
гарантии, которые там будут предоставлены ему, не аналогичны
гарантиям Конвенции, во всяком случае ее статьи 3.
83. Со своей стороны, Правительство Соединенного Королевства
утверждало, что статья 3 не должна толковаться как возлагающая
ответственность на государство - участника Конвенции за действия,
которые происходят за пределами его юрисдикции. В частности,
экстрадиция не влечет за собой ответственности выдающего
государства за бесчеловечное или унижающее достоинство обращение
или наказание, которым выданное лицо может подвергнуться за
пределами этой юрисдикции. Неправомерно, преувеличивая смысл
статьи 3, утверждать, что, выдавая преступника, скрывающегося от
правосудия, выдающее государство "подвергает" его наказанию или
такому обращению, которое повлечет его осуждение. По мнению
Правительства, позиция Комиссии вступает в конфликт с правами,
вытекающими из международных договоров; она противоречит нормам
международной судебной процедуры в том смысле, что вмешательство
во внутренние дела иностранных государств, не являющихся
участниками Конвенции, в разбирательства дел, проводимые его
органами, влечет за собой серьезные сложности, требуя изучения и
доказательной оценки правовой системы и ситуации в иностранных
государствах; эта позиция не находит поддержки в практике
национальных судов и международного сообщества; она чревата
серьезным риском для Высокой Договаривающейся Стороны, которая
вынуждена как бы укрывать преступников, что приводит к тому, что
они не предстают перед судом, а остаются на свободе и не несут
наказания.
В субсидиарном порядке британское Правительство утверждало,
что статья 3 в делах об экстрадиции применима лишь тогда, когда
характер обращения или наказания в других государствах предрешен,
неотвратим и серьезен. Если же в этой связи возможны лишь
предположения, и с учетом того, что все государства разделяют
законную заинтересованность в привлечении к суду преступников,
уклоняющихся от правосудия, то требуется достоверно доказать, что
плохое обращение действительно будет иметь место.
84. Суд подходит к данному делу на основе следующих
соображений.
85. Как следует из статьи 5 п. 1 "f", разрешающей "законный
арест... лица... против которого предпринимаются меры по его...
выдаче", Конвенция не защищает право не быть выданным как
таковое. Тем не менее в той степени, в которой решение об
экстрадиции влечет отрицательные последствия для осуществления
права, предоставленного Конвенцией, она может, если эти
последствия не носят слишком отдаленного характера, повлечь за
собой обязанность государства - участника Конвенции обеспечить
соответствующую гарантию, предусмотренную Конвенцией (см. mutatis
mutandis Решение по делу Абдулазиза, Кабалеса и Балкандали от
25 мая 1985 г. Серия A, т. 94, с. 31 - 32, п. 59 - 60). В
настоящем деле речь идет о том, может ли статья 3 быть применена,
когда неблагоприятные последствия экстрадиции имеют или могут
иметь место за пределами юрисдикции выдающего государства в
результате обращения или наказания, которым в том государстве
предвергнется выдаваемый преступник.
86. Статья 1 Конвенции, которая предусматривает, что "Высокие
Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому человеку,
находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в
разделе I настоящей Конвенции", определяет территориальные пределы
действия Конвенции. В частности, обязательство, взятое участником
Конвенции, ограничивается "обеспечением" перечисленных прав и
свобод лицам, находящимся под их собственной "юрисдикцией".
Конвенция не регулирует действия государств, не являющихся
участниками Конвенции. Точно так же она не ставит своей целью,
чтобы государства - участники стремились навязать нормы,
установленные Конвенцией, другим государствам. Статья 1 не может
быть истолкована как содержащая общий принцип, по которому
государство - участник не может выдать лицо, если не будет
уверено, что условия, ожидающие данное лицо в стране, которой оно
выдается, находятся в полном соответствии со всеми гарантиями,
предусмотренными Конвенцией. Действительно, как правильно
подчеркивает британское Правительство, при определении пределов
применения Конвенции и статьи 3 нельзя игнорировать благую цель
экстрадиции, состоящую в том, чтобы скрывающийся от правосудия
преступник не смог уклониться от правосудия.
В данном деле всеми признается, что Соединенное Королевство не
властно над практикой и мерами властей штата Вирджиния, которые
являются предметом жалоб заявителя. Также справедливо, что в
других международно-правовых актах, на которые ссылается
Правительство Соединенного Королевства, например в Конвенции ООН
1951 г. о статусе беженцев (статья 33), в Европейской конвенции о
выдаче 1957 г. (статья 11) и в Конвенции ООН против пыток и других
жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения
или наказания 1984 г. (статья 3), проблемы передачи лица под
юрисдикцию другого государства, где могут возникнуть нежелательные
последствия, регулируются конкретно и со всей определенностью.
Однако эти соображения не могут полностью или частично
освободить государства - участников Конвенции от ответственности,
согласно статье 3, за предсказуемые последствия экстрадиции за
пределами их юрисдикции.
87. При толковании Конвенции необходимо учитывать ее особый
характер как договора о коллективной гарантии прав человека и
основных свобод (см. Решение по делу Ирландия против Соединенного
Королевства от 18 января 1978 г. Серия A, т. 25, с. 90, п. 239).
Таким образом, предмет и цель Конвенции как правового акта,
обеспечивающего защиту прав человека, требуют, чтобы ее нормы
толковались и применялись таким образом, чтобы сделать ее гарантии
реальными и эффективными (см. inter alia Решение по делу Артико от
13 мая 1980 г. Серия A, т. 37, с. 16, п. 33). Кроме того, любое
толкование прав и свобод, которые гарантируются, должно
соответствовать "общему духу Конвенции - правового акта, целью
которого является обеспечение и развитие идеалов и ценностей
демократического общества" (см. Решение по делу Кьелдсен, Буск
Мадсен и Педерсен от 7 декабря 1976 г. Серия A, т. 23, с. 27,
п. 53).
88. Статья 3 не знает исключений, а статья 15 не допускает
отступления от нее в период войны или иного чрезвычайного
положения, угрожающего жизни нации. Этот абсолютный запрет пыток
или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или
наказания показывает, что статья 3 воплощает одну из
основополагающих ценностей демократических государств, входящих в
Совет Европы. Аналогичные формулировки такого запрета можно также
найти в других международно-правовых актах, таких как
Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и
Американская конвенция о правах человека 1969 г.; это норма,
пользующаяся всеобщим международным признанием.
Остается вопрос о том, влечет ли ответственность государства -
участника по статье 3 экстрадиция скрывающегося от правосудия лица
другому государству, где он станет жертвой или с большой степенью
вероятности может стать жертвой пыток или бесчеловечных или
унижающих достоинство обращения или наказания. В статье 3
Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или
унижающих достоинство видов обращения и наказания говорится, что
"ни одно государство - участник не должно... выдавать какое-либо
лицо другому государству, если существуют серьезные основания
полагать, что ему может угрожать там применение пыток". Тот факт,
что в этой специализированной Конвенции дана детальная
формулировка обязательства, вытекающего из общего запрета пыток,
означает, что аналогичное по сути обязательство может быть
выведено из текста статьи 3 Европейской конвенции о защите прав
человека и основных свобод. Вряд ли соответствовало бы
основополагающим ценностям Конвенции, а именно "общему наследию
политических традиций и идеалов, уважения свободы и верховенства
права", о которых говорится в Преамбуле, если бы
государства - участники выдавали преступника, скрывающегося от
правосудия, другому государству, заведомо зная о последствиях,
имея веские основания полагать, что он может быть подвергнут
пыткам, каким бы жестоким ни было преступление, в котором он
обвиняется. Экстрадиция при таких обстоятельствах, хотя об этом и
не говорится в прямой форме в краткой и общей формулировке
статьи 3, явно вступала бы в противоречие с духом и очевидным
смыслом этой статьи, и, по мнению Суда, это подразумеваемое
обязательство распространяется на случаи, когда скрывающийся от
правосудия преступник столкнулся бы в государстве, которому он
будет выдан, с реальным риском стать жертвой бесчеловечного или
унижающего достоинство обращения или наказания, запрещаемых в
соответствии с данной статьей.
89. Что именно можно считать "бесчеловечным или унижающим
достоинство обращением или наказанием", зависит от всех
обстоятельств дела (см. п. 100 ниже). Для всей Конвенции
характерен поиск справедливого баланса между требованиями
обеспечить общие интересы общества и защитить основные права
человека. По мере того как упрощается передвижение по всему миру и
преступность приобретает все большее международное измерение, в
интересах всех государств становится все более необходимым, чтобы
подозреваемые в преступлениях лица, скрывающиеся от правосудия за
границей, представали перед судом. И наоборот, создание безопасных
убежищ для скрывающихся от правосудия лиц не только опасно для
укрывающих их государств, но также подрывало бы основы института
выдачи. Эти соображения также должны быть включены в число
факторов, которые необходимо принять во внимание при толковании и
применении понятия бесчеловечного и унижающего достоинство
обращения или наказания в делах об экстрадиции.
90. В принципе органы Конвенции не решают вопросы о
существовании или, наоборот, отсутствии возможных, а не реальных
нарушений Конвенции. Однако в тех случаях, когда заявитель
утверждает, что решение о его экстрадиции приведет к нарушению
статьи 3 в силу предсказуемых последствий в запрашивающей его
экстрадиции стране, необходим отход от этого принципа ввиду
серьезного и необратимого характера предполагаемого вреда
(см. п. 87 выше).
91. Таким образом, решение государства - участника о выдаче
может стать нарушением статьи 3 и вследствие этого повлечь
ответственность государства в соответствии с Конвенцией, если
имелись веские основания полагать, что выданное лицо столкнется с
реальным риском подвергнуться пыткам или бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию в стране, требующей
его экстрадиции. Чтобы возложить такую ответственность, необходимо
оценить условия в этой стране в сопоставлении их с требованиями
статьи 3 Конвенции. При этом вопрос об ответственности страны, в
которую осуществляется экстрадиция, не возникает ни в соответствии
с общим международным правом, ни в соответствии с Конвенцией, ни
каким бы то ни было иным образом. На основе Конвенции речь может
идти только об ответственности осуществившего экстрадицию
государства - участника Конвенции, действие которого имело прямым
следствием то, что лицо стало объектом плохого обращения,
запрещаемого Конвенцией.
B. Применение статьи 3 в конкретных обстоятельствах
данного дела
92. Процедура рассмотрения в Соединенном Королевстве вопроса
об экстрадиции заявителя завершена, министр подписал распоряжение,
предписывающее передать его властям Соединенных Штатов Америки
(см. п. 24 выше); это решение, хотя пока еще и не исполненное,
непосредственно затрагивает заявителя. Следовательно, необходимо
установить на основании вышеизложенных принципов, таковы ли
предсказуемые последствия возвращения господина Серинга в
Соединенные Штаты, чтобы дать основания для применения статьи 3.
Выяснение этого должно быть в первую очередь сосредоточено на
вопросе, существует ли для господина Серинга реальный риск быть
приговоренным в Вирджинии к смертной казни, поскольку источник
предполагаемого бесчеловечного и унижающего достоинство обращения
или наказания, а именно "синдром камеры смертника", связан с
вынесением смертного приговора. Только утвердительный ответ на
этот вопрос приводит Суд к выводу, что в обстоятельствах дела,
изложенных заявителем как "синдром камеры смертника", наличествует
обращение или наказание, несовместимые со статьей 3.
1. Существует ли для господина Серинга
реальный риск быть приговоренным к смертной казни
и испытать на себе "синдром камеры смертника"?
93. Правительство Соединенного Королевства, не соглашаясь с
мнением Правительства Федеративной Республики Германии, Комиссии и
заявителя, считает, что вынесение смертного приговора не столь
вероятно, чтобы дать основание для применения статьи 3. В
обоснование своей позиции Правительство приводит четыре аргумента.
Во-первых, заявитель не признал себя виновным в убийстве, что
следует из его беседы с германским прокурором, в ходе которой он
отрицал какое-либо намерение совершать убийство (см. п. 16 выше).
Во-вторых, в отношении него пока лишь возбуждено дело. В
частности, свидетельства психиатров не позволяют сделать
однозначные выводы относительно того, страдал ли господин Серинг
психическим заболеванием в такой степени, чтобы это могло служить
основанием для признания его невменяемым по законам Вирджинии (об
этом см. п. 50 выше).
В-третьих, даже если господин Серинг будет признан виновным в
убийстве при отягчающих обстоятельствах, нельзя с уверенностью
предположить, что, осуществляя свое дискреционное право, присяжные
рекомендуют вынести смертный приговор, судья его вынесет, а
Верховный суд Вирджинии утвердит этот приговор (см. п. 42 - 47 и
52 выше). Правительство Соединенного Королевства ссылалось на
наличие важных смягчающих обстоятельств, таких как возраст
заявителя и его психическое состояние в момент совершения
преступления, и тот факт, что он ранее не совершал уголовных
преступлений; все это должно быть принято во внимание присяжными,
а затем судьей при определении наказания (см. п. 44 - 47 и 51
выше).
В-четвертых, гарантии, полученные от Соединенных Штатов,
должны существенно снизить риск либо вынесения смертного
приговора, либо приведения его в исполнение (см. п. 20, 37 и 69
выше).
Тем не менее в ходе публичного слушания Генеральный атторней
разъяснил, что его Правительство осознает, что, если господин
Серинг будет выдан Соединенным Штатам, имеется "некоторый риск",
которым нельзя пренебречь, что будет вынесен смертный приговор.
94. Как указал сам заявитель, он сделал признание американским
и английским полицейским, а также в беседе с двумя
врачами - психиатрами, что участвовал в убийстве родителей своей
подруги супругов Хейсом, хотя в ходе допроса германским прокурором
он, судя по всему, частично отказался от этих показаний
(см. п. 13, 16 и 21 выше). Европейский суд по правам человека не
может брать на себя функцию судов Вирджинии и решать, будет или не
будет возможна защита ссылкой на невменяемость на основании
имеющихся заключений психиатров. Правительство Соединенного
Королевства справедливо полагает, что нельзя с уверенностью
предположить, что господин Серинг будет непременно или хотя бы
весьма вероятно признан виновным в совершении убийства при
отягчающих обстоятельствах (см. п. 13 in fine и 40 выше). Тем не
менее, как признал Генеральный атторней от имени Правительства в
ходе публичного слушания, имеется "значительный риск" того, что
заявитель будет признан виновным в таком преступлении.
95. По праву Вирджинии, до вынесения смертного приговора
обвинение должно доказать несомненное существование по крайней
мере одного из двух предусмотренных отягчающих обстоятельств, а
именно опасность рецидива в будущем или особую жестокость
(см. п. 43 выше). В связи с этим, учитывая судебную практику
относительно оснований для установления "особой жестокости"
преступления, можно предположить, что ужасающие и зверские
обстоятельства убийств (см. п. 12 выше) будут свидетельствовать
против заявителя (см. п. 43 выше). Следует признать, что
смягчающие обстоятельства, взятые сами по себе, действительно
снижают вероятность вынесения смертного приговора. Можно
утверждать, что как минимум четыре из пяти обстоятельств,
указанных в Кодексе Вирджинии в качестве смягчающих, могли бы быть
применены к делу Серинга. Эти обстоятельства таковы: отсутствие у
подсудимого уголовных правонарушений в прошлом; тот факт, что
преступление было совершено в момент, когда подсудимый находился в
состоянии чрезвычайного психического или эмоционального
расстройства; тот факт, что в момент совершения преступления
способность подсудимого оценивать преступный характер своего
поведения или контролировать свое поведение, обеспечивая его
соответствие требованиям закона, была значительно снижена, и
возраст подсудимого (см. п. 45 выше).
96. Эти различные факторы, говорящие за или против вынесения
смертного приговора, должны рассматриваться в свете позиции,
занимаемой органами обвинения.
97. Прокурор штата Вирджиния по округу Бедфорд, господин
Апдайк, в обязанности которого входит поддержание обвинения,
сделал заявление, подтверждающее, что "в случае, если Йенс Серинг
будет признан виновным в совершении убийства при отягчающих
обстоятельствах в соответствии с предъявленными ему обвинениями,
на стадии вынесения приговора судье будет сделано представление от
имени Соединенного Королевства о том, что Соединенное Королевство
желало бы, чтобы смертный приговор не выносился или чтобы такой
приговор не приводился в исполнение" (см. п. 22 выше). Суд
отмечает, соглашаясь с мнением судьи Высокого Суда Ллойда
(см. п. 22 выше), что это обязательство отнюдь не отражает
формулировки статьи 4 Договора об экстрадиции между Соединенным
Королевством и Соединенными Штатами 1972 г., в котором говорится
об "удовлетворительных с точки зрения запрашиваемой стороны
гарантиях того, что смертный приговор не будет приведен в
исполнение" (см. п. 36 выше). Однако, поскольку преступление, в
котором обвиняется подсудимый, относится к юрисдикции штатов, а не
федеральных органов, и подсудно судам штата Вирджиния, никакие
другие органы штата или федеральные органы не могли и не могут
дать указание атторнею штата предоставить более широкие гарантии;
суды Вирджинии не могут связать себя обещаниями о том, к каким
решениям они могут прийти на основе имеющихся доказательств, а
губернатор штата Вирджиния принципиально не дает обещаний
применить впоследствии свои полномочия и смягчить приговор
(см. п. 58 - 60 и 69 выше).
Поскольку дело обстоит таким образом, обязательство, взятое
господином Апдайком, возможно, является наилучшей возможной
"гарантией", которую Соединенное Королевство могло получить от
федерального Правительства Соединенных Штатов при данных
обстоятельствах. Согласно заявлению, сделанному в Парламенте в
1987 г. заместителем министра внутренних дел, признание
сформулированных таким образом обязательств "означает, что власти
Соединенного Королевства выдают скрывающегося от правосудия
преступника или готовы сделать это для того, чтобы он предстал
перед американским судом, на основе четкой договоренности, что
смертный приговор не будет приведен в исполнение... Если бы
смертный приговор был приведен в исполнение при таких
обстоятельствах, это нанесло бы серьезный удар по существующей
между нашими двумя странами практике в области экстрадиции"
(см. п. 37 выше). Тем не менее эффективность такого обязательства
пока не поддается проверке.
98. Заявитель утверждал, что согласно Кодексу Вирджинии
заявления относительно пожеланий иностранного правительства не
признаются имеющими юридическую силу или, даже если они будут
признаны таковыми, не смогут никоим образом повлиять на выносящего
приговор судью.
Как бы ни обстояло дело согласно законам Вирджинии и
существующей там практике (о которых см. п. 42, 46, 47 и 69 выше)
и независимо от дипломатического контекста отношений между
Соединенным Королевством и Соединенными Штатами по вопросам
экстрадиции, нельзя объективно констатировать, что обязательство
информировать судью на стадии вынесения приговора о пожеланиях
Соединенного Королевства устраняет риск вынесения подсудимому
смертного приговора. Осуществляя на независимой основе свою
свободу усмотрения, атторней штата принял решение требовать и
настойчиво добиваться смертного приговора, поскольку имеющиеся
доказательства, по его убеждению, дают основания для таких
действий (см. п. 20 in fine выше). Если представитель
государственного органа, в обязанности которого входит поддержание
обвинения, занимает такую твердую позицию, у Суда нет достаточно
веских причин полагать, что отсутствует реальный риск вынесения
смертного приговора и соответственно последствий "синдрома камеры
смертников".
99. Поэтому Суд пришел к выводу, что вероятность для заявителя
испытать на себе "синдром камеры смертников" доказана и это дает
основания для применения статьи 3.
2. Нарушает ли экстрадиция статью 3 Конвенции,
подвергая заявителя "синдрому камеры смертников"
a) Общие соображения
100. По установившейся практике Суда, для того чтобы плохое
обращение, и в том числе наказание, представляло собой нарушение
статьи 3, оно должно достигнуть минимального уровня жестокости.
Оценка этого минимального уровня по своей сути относительна; она
зависит от всех обстоятельств дела, таких как характер и контекст
таких обращения или наказания, образ действий и методы, в которых
выражается такое обращение, его продолжительность, его воздействие
на физическое или психическое состояние и в некоторых случаях от
пола, возраста и состояния здоровья жертвы такого обращения
(см. вышеупомянутое Решение по делу Ирландия против Соединенного
Королевства. Серия A, т. 25, с. 65, п. 162; и Решение по делу
Тайрера от 25 апреля 1978 г. Серия A, т. 26, с. 14 - 15, п. 29
и 30).
Суд считал обращение "бесчеловечным", если оно носило
преднамеренный характер, применялось каждый раз в течение
нескольких часов кряду и "причиняло если не реальные телесные
повреждения, то по крайней мере сильнейшие физические и душевные
страдания". "Унижающим достоинство" Суд считает обращение "такого
рода, чтобы вызвать у жертв чувства страха, подавленности и
неполноценности, способные оскорбить и унизить их, и, возможно,
сломить их физическое и моральное сопротивление"
(см. вышеупомянутое Решение по делу Ирландия против Соединенного
Королевства, с. 66, п. 167). Для того чтобы наказание или
обращение были признаны "бесчеловечными" или "унижающими
достоинство", страдания или унижение, связанные с ними, должны так
или иначе представлять собой нечто большее, чем неизбежный элемент
страданий или унижения, связанный с той или иной формой законного
наказания (см. вышеупомянутое Решение по делу Тайрера). При этом
следует учитывать не только физические страдания, но также
душевную подавленность от ожидания наказания в тех случаях, когда
его исполнение задерживается.
101. При определенных условиях допускается вынесение высшей
меры наказания (смертной казни) в соответствии со статьей 2 п. 1
Конвенции, в которой говорится:
"Право каждого человека на жизнь охраняется законом. Никто не
может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного
приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в
отношении которого законом предусмотрено такое наказание".
Заявитель не утверждал поэтому, что вынесение смертного
приговора per se представляет собой нарушение статьи 3. Как и оба
правительства государств - участников Конвенции, являющихся
сторонами данного разбирательства, он разделяет мнение Комиссии,
что сама по себе выдача лица стране, в которой существует риск
вынесения ему смертного приговора, не позволяет говорить о
нарушении ни статьи 2, ни статьи 3. С другой стороны, организация
"Международная амнистия" в своих письменных комментариях (см. п. 8
выше) утверждала, что эволюция взглядов в Западной Европе в
отношении существования и применения смертной казни состоит в
требовании, чтобы смертная казнь отныне считалась бесчеловечным и
унижающим достоинство наказанием в смысле статьи 3.
102. Безусловно, "Конвенция не является застывшим правовым
актом, она открыта для толкования в свете условий сегодняшнего
дня"; оценивая, должно ли то или иное обращение или наказание
рассматриваться как бесчеловечное или унизительное с точки зрения
целей статьи 3, "Суд не может не испытывать влияния современных
тенденций развития и получивших всеобщее признание норм в области
политики определения наказаний за уголовные преступления в
государствах - членах Совета Европы в этой сфере"
(см. вышеупомянутое Решение по делу Тайрера. Серия A, т. 26,
с. 15 - 16, п. 31). De facto в государствах - участниках Конвенции
в мирное время смертная казнь больше не существует. В тех немногих
государствах - участниках Конвенции, законодательство которых
сохраняет смертную казнь за некоторые виды преступлений в мирное
время, смертные приговоры, если они и выносятся, не приводятся в
исполнение. "В западноевропейских правовых системах сложился
консенсус относительно того, что в нынешних условиях смертная
казнь больше не соответствует региональным нормам правосудия". Эта
формулировка организации "Международная амнистия" отражена в
Протоколе N 6 к Конвенции о защите прав человека и основных
свобод, который предусматривает отмену смертной казни в мирное
время. Протокол N 6 был открыт для подписания в апреле 1983 г., он
вступил в силу в марте 1985 г. и к настоящему времени
ратифицирован тринадцатью государствами - участниками Конвенции,
однако Соединенное Королевство не входит в их число.
Означают ли эти перемены, что смертная казнь per se подпадает
под запреты статьи 3? Это должно решаться на основе принципов,
определяющих толкование Конвенции.
103. Конвенция должна восприниматься как единое целое, и,
следовательно, статья 3 должна толковаться в единстве с
положениями статьи 2 (см. mutatis mutandis Решение по делу Класс и
другие от 6 сентября 1978 г. Серия A, т. 28, с. 31, п. 68). Таким
образом, становится очевидно, что составители Конвенции не могли
иметь намерения рассматривать статью 3 как включающую запрещение
смертной казни вообще, поскольку это сводило бы на нет ясную
формулировку статьи 2 п. 1.
Дальнейшую политику государств - участников, практически почти
повсеместно отказавшихся от применения смертной казни, можно было
бы считать единым мнением о необходимости отменить исключение,
содержащееся в п. 1 статьи 2, и в силу этого дать соответствующее
новым условиям эволютивное толкование статьи 3. Однако
Протокол N 6, как более позднее соглашение, показывает, что в
1983 г. в намерения государств - участников входило использовать
обычный метод дополнения Конвенции новым обязательством - в данном
случае это отмена смертной казни в мирное время - и, что еще более
существенно, сделать это посредством факультативного правового
акта, позволяющего каждому государству самому выбрать момент для
принятия на себя такого обязательства. В данных условиях, несмотря
на особый характер Конвенции (см. п. 87 выше), статья 3 не может
толковаться как запрещающая смертную казнь вообще.
104. Однако это не означает, что обстоятельства, связанные со
смертным приговором, никогда не порождают проблемы в свете
статьи 3. То, каким образом выносится или приводится в исполнение
смертный приговор, личные обстоятельства конкретного осужденного,
несоразмерность наказания тяжести совершенного преступления, а
также условия заключения в ожидании приведения приговора в
исполнение являются примерами факторов, которые могли бы дать
основания рассматривать обращение с осужденным или наказание,
которому он подвергается, как нарушение запретительной нормы,
содержащейся в статье 3. Существующее в наши дни в
государствах - участниках Конвенции отношение к смертной казни
имеет важное значение для определения того, превышен ли приемлемый
порог страдания и унижения.
b) Конкретные обстоятельства данного дела
105. Заявитель утверждал, что те условия, в которые он будет
поставлен в результате выполнения решения министра о выдаче его
Соединенным Штатам, а именно "синдром камеры смертников", в
совокупности представляют собой плохое обращение такой степени
тяжести, что его экстрадиция противоречит статье 3. Он ссылался, в
частности, на длительность процедуры рассмотрения жалоб на
приговор, во время которой он будет испытывать все возрастающее
психологическое напряжение, травмирующее психику; на тот факт, что
судья или присяжные при вынесении приговора не обязаны принимать
во внимание возраст подсудимого и его психическое состояние в
момент совершения преступления; на экстремальные условия его
будущего заключения в "камере смертников" в Мекленбургском
исправительном центре, где, как он предполагает, он может стать
жертвой насилия и сексуальных домогательств в силу его возраста,
расовой и национальной принадлежности; на постоянный призрак самой
казни, включая порядок ее исполнения. Он также ссылался на
возможность его выдачи Федеративной Республике Германии или
высылки в эту страну, против чего он не возражал, как на
обстоятельство, наглядно выявляющее несоразмерность решения
министра.
Правительство Федеративной Республики Германии полагало, что,
учитывая все обстоятельства, то, что ожидает заявителя в
Вирджинии, настолько превысит порог плохого обращения, неизбежно
связанного с вынесением и исполнением смертного приговора, что оно
может быть расценено как "бесчеловечное" в смысле статьи 3.
С другой стороны, в выводах, к которым пришла Комиссия,
говорилось, что степень жестокости, подразумеваемая в статье 3, не
будет достигнута.
Правительство Соединенного Королевства согласилось с этим
мнением. В частности, оно оспаривает многие из фактологических
обвинений заявителя относительно условий заключения в камере
смертников в Мекленбурге и той судьбы, которая его там ожидает.
i) Длительность заключения до исполнения смертного приговора
106. Время, которое осужденный к смертной казни заключенный
проводит в камере смертников в Вирджинии до приведения приговора в
исполнение, составляет в среднем от шести до восьми лет (см. п. 56
выше). Длительность этого периода ожидания смерти, как отмечалось
Комиссией и Правительством Соединенного Королевства, в какой-то
степени определяется действиями самого заключенного, в том смысле,
что он использует все возможности обжалования, предоставленные ему
законами Вирджинии. Автоматическая процедура апелляции в Верховном
суде Вирджинии обычно занимает не более шести месяцев (см. п. 52
выше). Остальное время уходит на косвенное оспаривание путем
дополнительных жалоб, направляемых самим заключенным на основании
habeas corpus как в суды штата, так и в федеральные суды, и на
обращения в Верховный суд Соединенных Штатов с просьбой о
пересмотре приговора, причем на каждой стадии заключенный может
добиваться отсрочки приведения приговора в исполнение
(см. п. 53 - 54 выше). Средства судебной защиты, предоставляемые в
соответствии с законами Вирджинии, служат тому, чтобы решение о
необходимой мере наказания - смертной казни - не было вынесено с
нарушением закона и не было проявлением произвола.
Подобно тому как неизбежно прохождение некоторого времени
между вынесением приговора и приведением его в исполнение, для
того чтобы осужденный мог воспользоваться такой гарантией, как
право на обжалование, точно так же неотъемлемым свойством
человеческой природы является то, что человек цепляется за жизнь,
используя эти гарантии до последней возможности. Какими бы благими
намерениями и даже потенциальными благоприятными последствиями ни
объяснялось предоставление осужденному в Вирджинии целого
комплекса процессуальных возможностей обжалования, которые можно
использовать после вынесения приговора, следствием этого является
то, что осужденный к смертной казни заключенный вынужден терпеть в
течение многих лет условия содержания в камере смертников и
испытывать чувство подавленности и все возрастающей напряженности,
живя в постоянном присутствии близкой смерти.
ii) Условия заключения в камере смертников
107. Что касается условий в Мекленбургском исправительном
центре, где будет содержаться заявитель после приговора к смертной
казни, Суд основывает свое Решение на фактах, которые не
оспаривались Правительством Соединенного Королевства, не считая
необходимым устанавливать достоверность дополнительных
доказательств, представленных заявителем, в особенности в
отношении риска гомосексуального насилия и физической расправы,
которым подвергаются заключенные в коридоре смертников (см. п. 64
выше).
Строгость режима заключения в Мекленбурге, так же как
предоставляемые услуги (медицинские, юридические и социальные), и
формы контроля (законодательные, судебные и административные)
достаточно детально описаны выше (см. п. 61 - 63 и 65 - 68). В
связи с этим Правительство Соединенного Королевства привлекло
внимание к необходимости дополнительных мер для обеспечения
безопасности в местах заключения, где содержатся приговоренные к
смертной казни за убийство при отягчающих обстоятельствах. В то
время как необходимость этих мер, в принципе, достаточно
обоснованна, проблема строгости особого режима - такого, который
действует в коридоре смертников в Мекленбурге, - усугубляется тем,
что заключенные испытывают на себе эти условия в течение
длительного периода времени, в среднем от шести до восьми лет.
iii) Возраст заявителя и его психическое состояние
108. В момент совершения убийств заявителю было 18 лет, и
имеются свидетельства врачей - психиатров, которые не оспаривались
как таковые, что он "страдал такой формой психического
расстройства... которая существенно снижала его психическую
способность нести ответственность за свои действия" (см. п. 11, 12
и 21 выше).
В отличие от статьи 2 Конвенции, статья 6 Международного пакта
о гражданских и политических правах 1966 г. и статья 4
Американской конвенции о правах человека 1969 г. в прямой форме
запрещают вынесение смертного приговора лицам, не достигшим 18 лет
на момент совершения преступления. Независимо от того,
подразумевается или нет такое запрещение в общей лаконичной
формулировке статьи 2 Европейской конвенции, тот факт, что оно в
прямой форме присутствует в других, принятых позднее международных
правовых актах, первый из которых, уже ратифицированный
значительным числом государств - участников Европейской конвенции,
устанавливает в качестве общего принципа, что молодость индивида
является обстоятельством, которое наряду с другими может поставить
под сомнение соответствие мер, связанных со смертным приговором,
статье 3.
Рассмотрение состояния психического расстройства как фактора,
имеющего аналогичные последствия для применения статьи 3,
соответствует судебной практике Суда (как вкратце изложено в
п. 100 выше).
109. Законодательство Вирджинии, как подчеркивают
Правительство Соединенного Королевства и Комиссия, безусловно,
принимает во внимание эти два фактора. Согласно Кодексу Вирджинии,
психическое расстройство подсудимого является либо абсолютным
правовым препятствием для его осуждения, если оно сочтено
достаточным, чтобы признать подсудимого невменяемым, либо, как и
возраст, в качестве смягчающего обстоятельства на стадии вынесения
приговора (см. п. 44 - 47 и 50 - 51 выше). Кроме того, неимущие
лица, обвиняемые в убийствах при отягчающих обстоятельствах, имеют
право на назначение им в помощь квалифицированного эксперта -
психиатра для подготовки к участию в процессе (см. п. 51 выше).
Эти нормы Кодекса Вирджинии, как заявляли представители
американских судов, несомненно, служат тому, чтобы не допустить
произвола при вынесении смертного приговора и сузить рамки
усмотрения судьи, назначающего наказание (см. п. 48 выше). Однако
они не снимают вопроса о значимости факторов возраста и
психического состояния в свете статьи 3.
Хотя данный Суд не вправе предрешать вопросы уголовной
ответственности и вынесения приговора до рассмотрения дела
надлежащим судом, молодость заявителя и его психическое состояние
на момент совершения преступления должны тем не менее быть приняты
во внимание в качестве дополнительных факторов, позволяющих
считать, что помещение его в коридор смертников даст основания
рассматривать ситуацию как нарушение статьи 3.
iv) Возможность выдачи заявителя Федеративной Республике
Германии
110. С точки зрения Правительства Соединенного Королевства и
большинства членов Комиссии, возможность экстрадиции или высылки
заявителя в Федеративную Республику Германии (см. п. 16, 19, 26,
38 и 71 - 74 выше), где смертная казнь отменена Конституцией
(см. п. 72 выше), не играет существенной роли для целей данного
дела. Любой другой подход, как заявило Правительство Соединенного
Королевства, привел бы к "двойному стандарту", согласно которому
защита в соответствии с Конвенцией предоставляется тем подлежащим
экстрадиции лицам, которые по счастливой случайности имеют
возможность альтернативной выдачи другой стране, но отказывается в
защите тем, кому повезло меньше.
Этот аргумент имеет некоторый вес. Кроме того, Суд не может не
учитывать особо жестокий характер убийств, в которых обвиняется
господин Серинг, а также легитимную и благую роль соглашений об
экстрадиции в борьбе с преступностью. Цель, которую преследуют
Соединенные Штаты, добиваясь его выдачи в соответствии с Договором
об экстрадиции между Соединенным Королевством и Соединенными
Штатами, несомненно, является легитимной. Однако выдача господина
Серинга его собственной стране позволила бы осудить его, не
оставив безнаказанным, но освободило бы его от сильных страданий
от длительного срока пребывания в камере смертников.
Следовательно, это обстоятельство является релевантным для общей
оценки ситуации в соответствии со статьей 3, в том смысле, что оно
помогает найти необходимый баланс интересов и установить
соразмерность оспариваемого решения об экстрадиции (см. п. 89 и
104 выше).
c) Вывод
111. Для каждого заключенного, осужденного к смертной казни,
неизбежны некоторый промежуток времени между вынесением приговора
и приведением его в исполнение и соответственно состояние тяжелого
стресса в условиях режима строгой изоляции. Не вызывают никаких
сомнений демократический характер правовой системы Вирджинии в
целом и позитивные черты процедур судебного слушания, вынесения
приговора, подачи и рассмотрения жалоб, в частности. Суд разделяет
мнение Комиссии, что система отправления правосудия, перед которой
предстанет заявитель в Соединенных Штатах, сама по себе не
допускает ни произвола, ни необоснованности - напротив, она
основана на уважении принципа верховенства права и предоставляет
немалые процессуальные гарантии подсудимому, обвиняемому в
убийстве при отягчающих обстоятельствах. Имеются возможности
оказания заключенным, находящимся в камере смертников, помощи, в
частности психологической и психиатрической (см. п. 65 выше).
Однако, по мнению Суда, учитывая значительную длительность
времени нахождения в камере смертников в экстремальных условиях, в
состоянии постоянной и все возрастающей подавленности в ожидании
приведения в исполнение смертного приговора, а также учитывая
личные обстоятельства заявителя, в особенности его возраст и
психическое состояние в момент совершения преступления, выдача
заявителя Соединенным Штатам означала бы для него реальный риск
подвергнуться обращению, превышающему порог, установленный в
статье 3. Другим релевантным соображением является то, что в
данном конкретном случае правомерной цели экстрадиции преступника
можно достигнуть другими средствами, которые не повлекут за собой
страданий такой исключительной силы и продолжительности.
В силу вышеизложенного, решение министра выдать заявителя
Соединенным Штатам в случае его выполнения привело бы к нарушению
статьи 3.
Этот вывод никоим образом не ставит под сомнение
добросовестность Правительства Соединенного Королевства, которое с
самого начала данного дела демонстрировало желание соблюдать свои
обязательства в соответствии с Конвенцией, во-первых, отсрочив
экстрадицию с помощью отлагательных мер, рекомендованных органами
Конвенции, и, во-вторых, передав по собственной инициативе данное
дело Суду (см. п. 1, 4, 24 и 77 выше).
II. О предполагаемом нарушении статьи 6
A. Уголовное судопроизводство в Соединенных Штатах
112. Заявитель утверждал, что в Вирджинии не предусмотрена
юридическая помощь при подаче жалоб в федеральные суды (см. п. 57
выше). При возвращении в Соединенные Штаты он не сможет
осуществить право на защиту своих интересов через адвоката, что
предусмотрено в статье 6 п. 3 "c", где говорится:
"Каждый человек, обвиняемый в совершении уголовного
преступления, имеет как минимум следующие права:
...
c) защищать себя лично или через посредство выбранного им
самим защитника или, если у него нет достаточных средств для
оплаты услуг защитника, иметь назначенного ему защитника
бесплатно, когда того требуют интересы правосудия..."
Комиссия выразила мнение, что предполагаемая экстрадиция
заявителя не может привести к возникновению ответственности
Правительства Соединенного Королевства в соответствии со
статьей 6 п. 3 "c". Правительство Соединенного Королевства
выразило согласие с этим выводом и со своей стороны утверждало,
что жалобы заявителя на предполагаемые нарушения плохо обоснованы.
113. Право на справедливое разбирательство уголовного дела,
как оно сформулировано в статье 6, занимает важное место в
демократическом обществе (см. inter alia Решение по делу Колоцца
от 12 февраля 1985 г. Серия A, т. 89, с. 16, п. 32). Суд не
исключает того, что в особых случаях может возникнуть вопрос о
нарушении статьи 6 в результате решения об экстрадиции при таких
обстоятельствах, когда скрывающийся от правосудия преступник
столкнулся с тем, что грубейшим образом нарушено или существует
риск, что будет нарушено его право на справедливое судебное
разбирательство в стране, требующей его выдачи. Однако факты по
данному делу не выявляют такого риска. Из вышеизложенного следует,
что нет оснований говорить о нарушении статьи 6 п. 3 "c" в этом
отношении.
B. Процедура экстрадиции в Англии
114. Заявитель далее утверждал, что отказ Магистратского суда
в ходе разбирательства по делу об экстрадиции рассмотреть данные о
его психическом состоянии (см. п. 21 выше) нарушает статью 6, п. 1
и 3 "d" которой предусматривают соответственно:
"1. Каждый человек имеет право... при рассмотрении любого
уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое...
разбирательство..."
"3. Каждый человек, обвиняемый в совершении уголовного
преступления, имеет как минимум следующие права:
...
d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь
право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на
вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и
для свидетелей, показывающих против него... "
115. Как указал представитель Комиссии, такая жалоба в
Комиссию не подавалась. Претензии заявителя относительного того,
что не были должным образом приняты во внимание свидетельства
психиатров, относились к статье 3 и ограничивались окончательным
решением министра о выдаче его Соединенным Штатам. Он не подавал
никаких жалоб в соответствии со статьей 6, статьей 3 или
статьей 13 относительно пределов рассмотрения или проведения
разбирательства в Магистратском суде как таковых. В силу этого
новая жалоба на предполагаемое нарушение статьи 6 представляет
собой не просто развитие правовых доводов или аргументов, а
отдельную жалобу, выходящую за рамки данного дела, которые
определены Решением Комиссии о приемлемости (см. inter alia
Решение по делу Шиссера от 4 декабря 1979 г. Серия A, т. 34,
с. 17, п. 41, и Решение по делу Джонстон и другие от 18 декабря
1986 г. Серия A, т. 112, с. 23, п. 48).
На основании вышеизложенного Суд не правомочен рассматривать
этот вопрос.
III. О предполагаемом нарушении статьи 13
116. Наконец, заявитель утверждал, что имеет место нарушение
статьи 13, которая предусматривает:
"Каждый человек, чьи права и свободы, признанные в настоящей
Конвенции, нарушены, имеет право на эффективные средства правовой
защиты перед государственным органом даже в том случае, если такое
нарушение совершено лицами, действовавшими в официальном
качестве".
Как указал заявитель в своей жалобе, у него не было
эффективных правовых средств в Соединенном Королевстве в отношении
своей жалобы на нарушение статьи 3. Большинство членов Комиссии
пришли к аналогичному выводу. Однако Правительство Соединенного
Королевства не согласилось с этим, утверждая, что статья 13
неприменима в обстоятельствах данного дела или, с другой стороны,
что совокупность средств правовой защиты, предоставляемых
внутренним законодательством, достаточна.
117. Учитывая выводы Суда относительно статьи 3 (см. п. 111
выше), жалоба заявителя на основании этой статьи не может
рассматриваться ни как несовместимая с положениями Конвенции, ни
как "незащитимая" по существу (см. inter alia Решение по делу
Бойла и Райса от 27 апреля 1988 г. Серия A, т. 131, с. 23, п. 52).
Однако Правительство Соединенного Королевства утверждало, что
статья 13 не может быть применена в обстоятельствах данного дела,
потому что оспаривается, по сути, Договор между Соединенным
Королевством и Соединенными Штатами, а также потому, что
предполагаемое нарушение нормы материального права носит
гипотетический характер.
Суд не считает необходимым выносить решение конкретно по этим
двум возражениям относительно применимости, поскольку он пришел к
выводу, что в любом случае требования, содержащиеся в статье 13,
не были нарушены.
118. Правительство Соединенного Королевства ссылалось на
совокупность средств правовой защиты, в число которых входят
разбирательство дела в Магистратском суде, прошение о применении
habeas corpus и ходатайство о судебном контроле (см. п. 21 - 23,
32 - 33 и 35 выше).
119. Суд обратится прежде всего к вопросу о судебном контроле,
поскольку это главное средство обжалования решения об экстрадиции,
если оно уже принято.
И заявитель, и Комиссия придерживались мнения, что пределы
судебного контроля были слишком узки, чтобы позволить судам
рассмотреть вопрос по существу жалобы, которую заявитель подал в
контексте статьи 3. Заявитель далее утверждал, что отсутствие у
судов полномочий предписывать приостанавливающие меры в отношении
актов Короны способствует неэффективности судебного контроля.
120. Статья 13 гарантирует право на получение правовой защиты
на национальном уровне для реального обеспечения прав и свобод,
предусматриваемых Конвенцией, независимо от того, в какой правовой
форме они обеспечиваются в национальной правовой системе
(см. упоминавшееся выше Решение по делу Бойла и Райса. Серия A,
т. 131, с. 23, п. 52). Таким образом, статья 13 требует наличия
таких внутренних средств, которые позволяют компетентному
"государственному органу" и рассматривать по существу жалобу на
соответствующее нарушение Конвенции, и предоставлять
соответствующую защиту (см. inter alia Решение по делу Силвер и
другие от 25 марта 1983 г. Серия A, т. 61, с. 42, п. 113 "a").
121. Осуществляя судебный контроль, суд может принять решение
о том, что действия исполнительной власти в пределах ее усмотрения
и в соответствии с компетенцией могут тем не менее быть
небезупречны с точки зрения правомерности, разумности или
соблюдения процессуальных норм (см. п. 35 выше). В делах об
экстрадиции вывод о "неразумности" действий согласно "принципам
Уэднсбери" состоял бы в том, что любой разумный министр в подобных
обстоятельствах не издал бы такой приказ об экстрадиции (там же).
По мнению Правительства Соединенного Королевства, суд на основании
этого принципа правомочен отменить оспариваемое решение о передаче
скрывающегося от правосудия преступника стране, где, как было
установлено, существует серьезный риск бесчеловечного или
унижающего достоинство обращения. Хотя Конвенция не считается
частью правовой системы Соединенного Королевства (там же), Суд
пришел к убеждению, что английские суды могут осуществлять
контроль за решением об экстрадиции с точки зрения ее "разумности"
в свете таких факторов, на которые ссылается господин Серинг в
своей жалобе в органы Конвенции на основании статьи 3.
122. Следует признать, что господин Серинг обращался с
просьбой о судебном контроле одновременно с ходатайством о
применении habeas corpus и получил отказ от судьи Ллойда по
вопросу о "неразумности" (см. п. 22 выше). Однако, как разъяснил
судья Ллойд, жалоба была отклонена, поскольку она была
преждевременной, т.к. суды правомочны рассматривать дело только
после того, как министр примет решение (там же). Более того,
аргументы, которые приводил господин Серинг, сильно отличались от
тех, на которые он ссылался, обосновывая свою жалобу на нарушение
статьи 3 в органы Конвенции. Его адвокат, выступая в Отделении
Высокого Суда, ограничился заявлением, что гарантии, полученные от
властей Соединенных Штатов, настолько лишены реального веса, что
ни один министр, действуя разумно, не мог бы счесть их
удовлетворительными в соответствии с Договором. Этот аргумент
относится к вероятности вынесения смертного приговора, но в нем
ничего не говорится об обращении, ожидающем господина Серинга
после вынесения приговора о смертной казни, а именно на это он
ссылается, говоря о бесчеловечном и унижающем достоинство
обращении.
Не было ничего, что могло бы помешать господину Серингу подать
жалобу о судебном контроле в установленный срок и сослаться на
"неразумность с точки зрения принципов Уэднсбери" в значительной
степени на основании тех же материалов, которые он приводил,
обращаясь в органы Конвенции относительно "синдрома камеры
смертников". Такая жалоба была бы рассмотрена "самым
внимательнейшим образом" в силу основополагающей природы того
права человека, которое находится под угрозой (см. п. 35 выше).
Эффективность данного средства правовой защиты с точки зрения
целей статьи 13 не зависит от однозначной предопределенности
благоприятного исхода для господина Серинга (см. Решение по делу
Шведского профсоюза машинистов от 6 февраля 1976 г. Серия A,
т. 20, с. 18, п. 50), и, как бы то ни было, в функции данного Суда
не входит строить предположения относительно того, какое решение
приняли бы английские суды.
123. По мнению Суда, отсутствие у английских судов полномочий
по вынесению решений, приостанавливающих исполнение постановлений
представителей Короны (см. п. 35 in fine выше), не умаляет
эффективности судебного контроля в связи с данной ситуацией,
поскольку нет оснований предполагать, что на практике скрывающийся
от правосудия преступник может быть выдан прежде, чем будут
приняты решения по его обращению в Отделение Высокого Суда и по
дальнейшим жалобам.
124. Суд пришел к выводу, что господин Серинг располагал в
соответствии с английскими законами эффективным средством правовой
защиты по его жалобе, основанной на статье 3. По этой причине нет
необходимости рассматривать два других правовых средства, на
которые ссылается Правительство Соединенного Королевства.
Таким образом, нарушение статьи 13 места не имело.
IV. Применение статьи 50
125. Согласно статье 50,
"Если Суд установит, что решение или мера, принятые судебными
или иными властями Высокой Договаривающейся Стороны, полностью или
частично противоречат обязательствам, вытекающим из настоящей
Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны
допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или
такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость,
предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне".
Господин Серинг утверждал, что, поскольку целью его жалобы
являлось обеспечить ему возможность осуществления прав,
гарантированных Конвенцией, справедливое удовлетворение его
претензий могло бы быть обеспечено путем эффективного выполнения
Решения Суда. Он просил Суд оказать помощь государствам,
выступающим сторонами по этому делу, и ему самому указаниями на
то, какие последствия влечет Решение Суда.
Помимо этого он требует возмещения издержек и расходов по
представлению его интересов при рассмотрении дела о его
экстрадиции. Он оценил эти издержки и расходы в 1500 фунтов
стерлингов и 21000 фунтов стерлингов в качестве гонорара адвокатам
за представление его интересов в национальных судах и в Страсбурге
соответственно, 2067 фунтов стерлингов и 4885,60 французского
франка в качестве оплаты дорожных расходов и гостиниц для его
адвокатов, когда они выступали перед органами Конвенции, и
2185,80 фунта стерлингов и 145 французских франков на прочие
непредвиденные расходы, что в сумме составляет 26752,80 фунта
стерлингов и 5030,60 французского франка.
126. На настоящий момент нарушение статьи 3 не имеет места.
Тем не менее, поскольку Суд пришел к выводу, что постановление
министра о выдаче в случае его выполнения привело бы к нарушению
статьи 3, необходимо рассматривать статью 50 как применимую к
данному делу.
127. Суд полагает, что его вывод относительно статьи 3 сам по
себе представляет собой надлежащее справедливое возмещение в целях
статьи 50. Конвенция не управомочивает Суд давать дополнительные
указания такого рода, о которых просит заявитель (см. mutatis
mutandis Решение по делу Даджена от 24 февраля 1983 г. Серия A,
т. 59, с. 8, п. 15). На основании статьи 54 контроль за
выполнением Решения Суда возлагается на Комитет министров Совета
Европы.
128. Правительство Соединенного Королевства в принципе не
оспаривало требования о возмещении издержек и расходов, но
высказало мнение, что, если Суд сочтет одну (или более) из жалоб
заявителя о нарушении Конвенции необоснованной, было бы правильно,
принимая решение на справедливой основе, как того требует
статья 50, соответствующим образом снизить сумму возмещения
(см. Решение по делу Ле Конта, Ван Левена и Де Мейера от
18 октября 1982 г. Серия A, т. 54, с. 10, п. 21).
Основная жалоба заявителя и большая часть аргументации были
связаны с предполагаемым нарушением статьи 3, и по этому пункту
жалоба заявителя удовлетворена. Исходя из этого Суд считает, что
по справедливости заявителю должны быть возмещены полностью все
понесенные им издержки и расходы.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Постановил, что в случае, если решение министра о выдаче
заявителя Соединенным Штатам Америки будет выполнено, будет иметь
место нарушение статьи 3;
2. Постановил, что в том же самом случае не будет иметь места
нарушение статьи 6 п. 3 "c";
3. Постановил, что он не компетентен рассматривать жалобу на
нарушение статьи 6 п. 1 и 3 "d";
4. Постановил, что нет нарушения статьи 13;
5. Постановил, что Соединенное Королевство должно выплатить
заявителю в возмещение судебных издержек и расходов сумму в
26752,80 фунта стерлингов (двадцать шесть тысяч семьсот пятьдесят
два фунта стерлингов и восемьдесят пенсов) и 5030,60 французского
франка (пять тысяч тридцать французских франков и семьдесят
сантимов) - сумму налога на добавленную стоимость;
6. Отклонил остальные претензии о справедливом возмещении.
Совершено на английском и французском языках и оглашено во
Дворце прав человека в Страсбурге 7 июля 1989 г.
Председатель
Рольф РИССДАЛ
Заместитель Грефье
Герберт ПЕТЦОЛЬД
В соответствии со статьей 51 п. 2 Конвенции и статьей 52 п. 2
Регламента Суда к настоящему Решению прилагается отдельное мнение
судьи Де Мейера.
СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ДЕ МЕЙЕРА
Выдача заявителя Соединенным Штатам Америки означала бы, что
он не только подвергнется бесчеловечному или унижающему
достоинство обращению или наказанию. Что важнее всего, она
означала бы также нарушение его права на жизнь.
Действительно, наиболее важным вопросом этого дела являются не
опасения, связанные с вероятностью того, что заявитель подпадет
под действие "синдрома камеры смертников", а тот простой факт, что
его жизнь окажется в опасности в результате упомянутой экстрадиции
(см. п. 99 Решения).
Во втором предложении п. 1 статьи 2 Конвенции в редакции
1950 г. говорится, что "никто не может быть намеренно лишен жизни
иначе, как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за
совершение преступления, в отношении которого законом
предусмотрено такое наказание".
В условиях данного дела выдача заявителя Соединенным Штатам
подвергла бы его риску быть приговоренным к смертной казни и
казненным в Вирджинии (см. п. 40 Решения) за преступление, в
отношении которого законом Соединенного Королевства такое
наказание не предусматривается (см. п. 27 Решения).
Когда речь идет о праве человека на жизнь, ни одно
государство, к которому обратились с запросом о выдаче, не имеет
права допустить, чтобы запрашивающее государство предприняло такие
действия, которые само запрашиваемое государство не имеет права
совершить.
Если, как в данном случае, внутреннее право государства не
предусматривает смертной казни за преступление, о котором идет
речь, это государство не имеет права поставить данное лицо в такое
положение, когда за это преступление оно может быть лишено жизни
по решению другого государства.
Одно это соображение может служить достаточным основанием,
чтобы не допустить выдачи заявителя Соединенным Королевством
Соединенным Штатам.
Помимо этого имеется нечто еще более фундаментальное.
Формулировка, содержащаяся во втором предложении п. 1 статьи 2
Конвенции, была принята почти сорок лет назад, в конкретных
исторических обстоятельствах, вскоре после Второй мировой войны. В
той степени, в которой эта формулировка по-прежнему разрешает, при
определенных условиях, смертную казнь в мирное время, она не
отражает современную ситуацию и отстает от развития правового
сознания и правовой практики <1>.
--------------------------------
<1> См. также статью 6 п. 2 Международного пакта о гражданских
и политических правах и статью 4 п. 2 и 3 Американской Конвенции о
правах человека. Текст этих статей, принятых соответственно в
1966 г. и в 1960 г., отчетливо показывает эволюцию правосознания и
юридической практики к всеобщей отмене смертной казни.
Такое наказание не соответствует современному уровню развития
европейской цивилизации.
De facto, такое наказание больше не существует ни в одном из
государств - участников Конвенции (см. п. 2 Решения).
Его противоправность была признана Комитетом министров Совета
Европы, когда он принял в декабре 1982 г. и открыл для подписания
в апреле 1983 г. Протокол N 6 к Конвенции о защите прав человека и
основных свобод, который к настоящему времени подписан
шестнадцатью и ратифицирован тринадцатью государствами -
участниками.
В силу этого ни одно государство - участник Конвенции, даже
если оно еще не ратифицировало Протокол N 6, не имеет права выдать
какое-либо лицо, если в результате этой экстрадиции данное лицо
подвергнется риску быть казненным в государстве, запрашивающем его
экстрадицию.
Экстрадиция любого лица при таких обстоятельствах была бы
несовместима с европейскими стандартами правосудия и противоречила
бы публичному порядку в Европе <2>.
--------------------------------
<2> См. mutatis mutandis Решение Государственного совета
Франции по делу Фидана. Recueil Dalloz Sirey, 1987, p. 305 - 310.
Выдача заявителя Соединенным Королевством Соединенным Штатам
могла быть правомерной только в том случае, если бы Соединенные
Штаты дали абсолютные гарантии, что в случае, если он будет
осужден за преступление, обвинение в котором ему предъявлено,
заявитель не будет казнен <3>.
--------------------------------
<3> Там же.
Таких гарантий не было, и они не могут быть получены.
Федеральное Правительство Соединенных Штатов не может взять на
себя обязательство относительно того, какое решение может или не
может быть принято или какие шаги могут или не могут быть
предприняты судебными и другими органами штата Вирджиния.
На деле Атторней штата, ведущий дело, намерен добиваться
смертного приговора (см. п. 20 Решения), а губернатор штата ни
разу не отменял смертный приговор с тех пор, как в 1977 г. была
снова введена смертная казнь.
В данных обстоятельствах не может быть никаких сомнений
относительно того, что выдача заявителя Соединенным Штатам привела
бы к нарушению его права на жизнь <4>.
--------------------------------
<4> В этом мнении рассматриваются только наиболее существенные
вопросы. Я хотел бы добавить вкратце еще лишь то, что
a) я не могу согласиться с п. 86 (1) или с п. 89, поскольку
эти части мотивировки Решения Суда оставляют слишком большое поле
для неприемлемых нарушений основных прав лиц, чья экстрадиция
запрашивается, и
b) с уважением относясь к судебной практике Суда, я хотел бы
повторить, что я по-прежнему сохраняю оговорки, которые высказывал
ранее, относительно вопросов, рассматриваемых в п. 115,
117(1) и 127 (см. Решение по делу W. против Соединенного
Королевства от 8 июля 1987 г. Серия A, т. 121-A, с. 42; Решение по
делу Бойла и Райса от 27 апреля 1988 г. Серия A, т. 131, с. 35; и
Решение по делу W. против Соединенного Королевства от 9 июня
1988 г. (статья 50). Серия A, т. 136-C, с. 26).
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
CASE OF SOERING v. THE UNITED KINGDOM
JUDGMENT
(Strasbourg, 7.VII.1989)
In the Soering case <1>,
--------------------------------
<1> Note by the registry: The case is numbered 1/1989/161/217.
The second figure indicates the year in which the case was
referred to the Court and the first figure its place on the list
of cases referred in that year; the last two figures indicate,
respectively, the case's order on the list of cases and of
originating applications (to the Commission) referred to the Court
since its creation.
The European Court of Human Rights, taking its decision in
plenary session in pursuance of Rule 50 of the Rules of Court and
composed of the following judges:
Mr R. Ryssdal, President,
Mr J. Cremona,
Mr {Thor Vilhjalmsson} <*>,
Mr F. {Golcuklu},
Mr F. Matscher,
Mr L.-E. Pettiti,
Mr B. Walsh,
Sir Vincent Evans,
Mr R. Macdonald,
Mr C. Russo,
Mr R. Bernhardt,
Mr A. Spielmann,
Mr J. De Meyer,
Mr J.A. Carrillo Salcedo,
Mr N. Valticos,
Mr S.K. Martens,
Mrs E. Palm,
Mr I. Foighel,
and also of Mr M.-A. Eissen, Registrar, and Mr H. Petzold,
Deputy Registrar,
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке
набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
Having deliberated in private on 27 April and 26 June 1989,
Delivers the following judgment, which was adopted on the
last-mentioned date:
PROCEDURE
1. The case was brought before the Court on 25 January 1989 by
the European Commission of Human Rights ("the Commission"), on
30 January 1989 by the Government of the United Kingdom of Great
Britain and Northern Ireland and on 3 February 1989 by the
Government of the Federal Republic of Germany, within the
three-month period laid down by Article 32 з 1 and Article 47
(art. 32-1, art. 47) of the Convention for the Protection of Human
Rights and Fundamental Freedoms ("the Convention"). It originated
in an application (no. 14038/88) against the United Kingdom lodged
with the Commission under Article 25 (art. 25) by a German
national, Mr Jens Soering, on 8 July 1988.
The Commission's request referred to Articles 44 and 48
(art. 44, art. 48) and to the declaration whereby the United
Kingdom recognised the compulsory jurisdiction of the Court
(Article 46) (art. 46). The object of the request and of the two
governmental applications was to obtain a decision from the Court
as to whether or not the facts of the case disclosed a breach by
the respondent State of its obligations under Articles 3, 6 and 13
(art. 3, art. 6, art. 13) of the Convention.
2. In response to the enquiry made in accordance with Rule 33
з 3 (d) of the Rules of Court, the applicant stated that he wished
to take part in the proceedings pending before the Court and
designated the lawyers who would represent him (Rule 30).
3. The Chamber was constituted on 26 January 1989. It included
ex officio Sir Vincent Evans, the elected judge of British
nationality (Article 43 of the Convention) (art. 43), the Federal
Republic of Germany at that stage not being a Party to the case,
and Mr R. Ryssdal, the President of the Court (Rule 21 з 3 (b)).
The names of the other five members, namely Mr J. Cremona,
Mrs D. Bindschedler-Robert, Mr R. Bernhardt, Mr N. Valticos and
Mrs E. Palm, were drawn by lot by the President in the presence of
the Registrar.
On the same day the Chamber relinquished jurisdiction
forthwith in favour of the plenary Court (Rule 50).
4. Likewise on the same day, following requests for an interim
measure made by the Commission and the applicant, the Court
indicated to the United Kingdom Government that it would be
advisable not to extradite the applicant to the United States of
America pending the outcome of the proceedings before the Court
(Rule 36).
5. The President of the Court consulted, through the
Registrar, the Agents of the two Government Parties, the Delegate
of the Commission and the representative of the applicant on the
need for a written procedure (Rules 37 з 1 and 50 з 3).
Thereafter, in accordance with the President's Orders and
directions, the following documents were lodged at the registry:
- on 28 March 1989, the memorial of the United Kingdom
Government and the memorial of the applicant;
- on 31 March 1989, the memorial of the German Government;
- on 17 April 1989, the counter-memorial of the applicant;
- on 18 April 1989, further affidavits submitted by the United
Kingdom Government;
- on 20 April 1989, further evidence submitted by the
applicant.
On 7 April 1989 the Secretary to the Commission had informed
the Registrar that the Delegate did not propose to reply in
writing to the memorials.
6. After consulting, through the Registrar, those who would be
appearing before the Court, the President directed on 3 February
1989 that the oral proceedings should open on 24 April 1989
(Rule 38).
7. On 17 February 1989, having been asked to do so by the
applicant, the President invited the Commission to produce to the
Court all the written and oral pleadings submitted before the
Commission. The Commission complied with this request on
22 February.
8. By letter received on 28 March 1989, Amnesty International,
London, sought leave to submit written comments (Rule 37 з 2). On
30 March the President granted leave subject to certain
conditions. The comments were filed at the registry on 13 April.
9. The hearing took place in public in the Human Rights
Building, Strasbourg, on the appointed day. The Court had held a
preparatory meeting immediately beforehand.
There appeared before the Court:
(a) for the Government of the United Kingdom
Mr M. Wood, Legal Counsellor, Foreign and Commonwealth Office,
Agent,
Sir Patrick Mayhew, Q.C., M.P., Attorney General,
Mr M. Baker, Barrister-at-Law, Counsel,
Miss E. Wilmshurst, Legal Secretariat to the Law Officers,
Mr D. Bentley, Home Office,
Mr T. Cobley, Home Office, Advisers;
(b) for the Government of the Federal Republic of Germany
Mr J. Meyer-Ladewig, Ministerialdirigent, Federal Ministry of
Justice, Agent,
Mr M. Grotz, Regierungsdirektor, Federal Ministry of Justice,
Mrs S. Werner, Richterin am Amtsgericht, Federal Ministry of
Justice, Advisers;
(c) for the Commission
Mr E. Busuttil, Delegate;
(d) for the applicant
Mr Colin Nicholls, Q.C., Counsel,
Mr R. Spencer, Solicitor,
Mr F. Gardner, Solicitor, Advisers.
The Court heard addresses by Sir Patrick Mayhew for the United
Kingdom Government, by Mr Meyer-Ladewig for the German Government,
by Mr Busuttil for the Commission and by Mr Nicholls for the
applicant.
10. Various documents were filed by the United Kingdom
Government, the German Government and the applicant on the day of
the public hearing and on dates between 26 April and 15 June 1989.
AS TO THE FACTS
I. Particular circumstances of the case
11. The applicant, Mr Jens Soering, was born on 1 August 1966
and is a German national. He is currently detained in prison in
England pending extradition to the United States of America to
face charges of murder in the Commonwealth of Virginia.
12. The homicides in question were committed in Bedford
County, Virginia, in March 1985. The victims, William Reginald
Haysom (aged 72) and Nancy Astor Haysom (aged 53), were the
parents of the applicant's girlfriend, Elizabeth Haysom, who is a
Canadian national. Death in each case was the result of multiple
and massive stab and slash wounds to the neck, throat and body. At
the time the applicant and Elizabeth Haysom, aged 18 and 20
respectively, were students at the University of Virginia. They
disappeared together from Virginia in October 1985, but were
arrested in England in April 1986 in connection with cheque fraud.
13. The applicant was interviewed in England between 5 and
8 June 1986 by a police investigator from the Sheriff's Department
of Bedford County. In a sworn affidavit dated 24 July 1986 the
investigator recorded the applicant as having admitted the
killings in his presence and in that of two United Kingdom police
officers. The applicant had stated that he was in love with Miss
Haysom but that her parents were opposed to the relationship. He
and Miss Haysom had therefore planned to kill them. They rented a
car in Charlottesville and travelled to Washington where they set
up an alibi. The applicant then went to the parents' house,
discussed the relationship with them and, when they told him that
they would do anything to prevent it, a row developed during which
he killed them with a knife.
On 13 June 1986 a grand jury of the Circuit Court of Bedford
County indicted him on charges of murdering the Haysom parents.
The charges alleged capital murder of both of them and the
separate non-capital murders of each.
14. On 11 August 1986 the Government of the United States of
America requested the applicant's and Miss Haysom's extradition
under the terms of the Extradition Treaty of 1972 between the
United States and the United Kingdom (see paragraph 30 below). On
12 September a Magistrate at Bow Street Magistrates' Court was
required by the Secretary of State for Home Affairs to issue a
warrant for the applicant's arrest under the provisions of section
8 of the Extradition Act 1870 (see paragraph 32 below). The
applicant was subsequently arrested on 30 December at HM Prison
Chelmsford after serving a prison sentence for cheque fraud.
15. On 29 October 1986 the British Embassy in Washington
addressed a request to the United States authorities in the
following terms:
"Because the death penalty has been abolished in Great
Britain, the Embassy has been instructed to seek an assurance, in
accordance with the terms of ... the Extradition Treaty, that, in
the event of Mr Soering being surrendered and being convicted of
the crimes for which he has been indicted ..., the death penalty,
if imposed, will not be carried out.
Should it not be possible on constitutional grounds for the
United States Government to give such an assurance, the United
Kingdom authorities ask that the United States Government
undertake to recommend to the appropriate authorities that the
death penalty should not be imposed or, if imposed, should not be
executed."
16. On 30 December 1986 the applicant was interviewed in
prison by a German prosecutor (Staatsanwalt) from Bonn. In a sworn
witness statement the prosecutor recorded the applicant as having
said, inter alia, that "he had never had the intention of killing
Mr and Mrs Haysom and ... he could only remember having inflicted
wounds at the neck on Mr and Mrs Haysom which must have had
something to do with their dying later"; and that in the
immediately preceding days "there had been no talk whatsoever
[between him and Elizabeth Haysom] about killing Elizabeth's
parents". The prosecutor also referred to documents which had been
put at his disposal, for example the statements made by the
applicant to the American police investigator, the autopsy reports
and two psychiatric reports on the applicant (see paragraph 21
below).
On 11 February 1987 the local court in Bonn issued a warrant
for the applicant's arrest in respect of the alleged murders. On
11 March the Government of the Federal Republic of Germany
requested his extradition to the Federal Republic under the
Extradition Treaty of 1872 between the Federal Republic and the
United Kingdom (see paragraph 31 below). The Secretary of State
was then advised by the Director of Public Prosecutions that,
although the German request contained proof that German courts had
jurisdiction to try the applicant, the evidence submitted, since
it consisted solely of the admissions made by the applicant to the
Bonn prosecutor in the absence of a caution, did not amount to a
prima facie case against him and that a magistrate would not be
able under the Extradition Act 1870 (see paragraph 32 below) to
commit him to await extradition to Germany on the strength of
admissions obtained in such circumstances.
17. In a letter dated 20 April 1987 to the Director of the
Office of International Affairs, Criminal Division, United States
Department of Justice, the Attorney for Bedford County, Virginia
(Mr James W. Updike Jr) stated that, on the assumption that the
applicant could not be tried in Germany on the basis of admissions
alone, there was no means of compelling witnesses from the United
States to appear in a criminal court in Germany. On 23 April the
United States, by diplomatic note, requested the applicant's
extradition to the United States in preference to the Federal
Republic of Germany.
18. On 8 May 1987 Elizabeth Haysom was surrendered for
extradition to the United States. After pleading guilty on
22 August as an accessory to the murder of her parents, she was
sentenced on 6 October to 90 years' imprisonment (45 years on each
count of murder).
19. On 20 May 1987 the United Kingdom Government informed the
Federal Republic of Germany that the United States had earlier
"submitted a request, supported by prima facie evidence, for the
extradition of Mr Soering". The United Kingdom Government notified
the Federal Republic that they had "concluded that, having regard
to all the circumstances of the case, the court should continue to
consider in the normal way the United States request". They
further indicated that they had sought an assurance from the
United States authorities on the question of the death penalty and
that "in the event that the court commits Mr Soering, his
surrender to the United States authorities would be subject to the
receipt of satisfactory assurances on this matter".
20. On 1 June 1987 Mr Updike swore an affidavit in his
capacity as Attorney for Bedford County, in which he certified as
follows:
"I hereby certify that should Jens Soering be convicted of the
offence of capital murder as charged in Bedford County, Virginia
... a representation will be made in the name of the United
Kingdom to the judge at the time of sentencing that it is the wish
of the United Kingdom that the death penalty should not be imposed
or carried out."
This assurance was transmitted to the United Kingdom
Government under cover of a diplomatic note on 8 June. It was
repeated in the same terms in a further affidavit from Mr Updike
sworn on 16 February 1988 and forwarded to the United Kingdom by
diplomatic note on 17 May 1988. In the same note the Federal
Government of the United States undertook to ensure that the
commitment of the appropriate authorities of the Commonwealth of
Virginia to make representations on behalf of the United Kingdom
would be honoured.
During the course of the present proceedings the Virginia
authorities informed the United Kingdom Government that Mr Updike
was not planning to provide any further assurances and intended to
seek the death penalty in Mr Soering's case because the evidence,
in his determination, supported such action.
21. On 16 June 1987 at the Bow Street Magistrates' Court
committal proceedings took place before the Chief Stipendiary
Magistrate.
The Government of the United States adduced evidence that on
the night of 30 March 1985 the applicant killed William and Nancy
Haysom at their home in Bedford County, Virginia. In particular,
evidence was given of the applicant's own admissions as recorded
in the affidavit of the Bedford County police investigator (see
paragraph 13 above).
On behalf of the applicant psychiatric evidence was adduced
from a consultant forensic psychiatrist (report dated 15 December
1986 by Dr Henrietta Bullard) that he was immature and
inexperienced and had lost his personal identity in a symbiotic
relationship with his girlfriend - a powerful, persuasive and
disturbed young woman. The psychiatric report concluded:
"There existed between Miss Haysom and Soering a {"folie a
deux"}, in which the most disturbed partner was Miss Haysom. ...
At the time of the offence, it is my opinion that Jens Soering
was suffering from [such] an abnormality of mind due to inherent
causes as substantially impaired his mental responsibility for his
acts. The psychiatric syndrome referred to as {"folie a deux"} is
a well-recognised state of mind where one partner is suggestible
to the extent that he or she believes in the psychotic delusions
of the other. The degree of disturbance of Miss Haysom borders on
the psychotic and, over the course of many months, she was able to
persuade Soering that he might have to kill her parents for she
and him to survive as a couple. ... Miss Haysom had a stupefying
and mesmeric effect on Soering which led to an abnormal
psychological state in which he became unable to think rationally
or question the absurdities in Miss Haysom's view of her life and
the influence of her parents. ...
In conclusion, it is my opinion that, at the time of the
offences, Soering was suffering from an abnormality of mind which,
in this country, would constitute a defence of "not guilty to
murder but guilty of manslaughter"."
Dr Bullard's conclusions were substantially the same as those
contained in an earlier psychiatric report (dated 11 December 1986
by Dr John R. Hamilton, Medical Director of Broadmoor Hospital),
which was not however put before the Magistrates' Court.
The Chief Magistrate found that the evidence of Dr Bullard was
not relevant to any issue that he had to decide and committed the
applicant to await the Secretary of State's order for his return
to the United States.
22. On 29 June 1987 Mr Soering applied to the Divisional Court
for a writ of habeas corpus in respect of his committal and for
leave to apply for judicial review. On 11 December both
applications were refused by the Divisional Court (Lord Justice
Lloyd and Mr Justice Macpherson).
In support of his application for leave to apply for judicial
review, Mr Soering had submitted that the assurance received from
the United States authorities was so worthless that no reasonable
Secretary of State could regard it as satisfactory under Article
IV of the Extradition Treaty between the United Kingdom and the
United States (see paragraph 36 below). In his judgment Lord
Justice Lloyd agreed that "the assurance leaves something to be
desired":
"Article IV of the Treaty contemplates an assurance that the
death penalty will not be carried out. That must presumably mean
an assurance by or on behalf of the Executive Branch of
Government, which in this case would be the Governor of the
Commonwealth of Virginia. The certificate sworn by Mr Updike, far
from being an assurance on behalf of the Executive, is nothing
more than an undertaking to make representations on behalf of the
United Kingdom to the judge. I cannot believe that this is what
was intended when the Treaty was signed. But I can understand that
there may well be difficulties in obtaining more by way of
assurance in view of the federal nature of the United States
Constitution."
Leave to apply for judicial review was refused because the
claim was premature. Lord Justice Lloyd stated:
"The Secretary of State has not yet decided whether to accept
the assurance as satisfactory and he has certainly not yet decided
whether or not to issue a warrant for Soering's surrender. Other
factors may well intervene between now and then. This court will
never allow itself to be put in the position of reviewing an
administrative decision before the decision has been made."
As a supplementary reason, he added:
"Secondly, even if a decision to regard the assurance as
satisfactory had already been made by the Secretary of State, then
on the evidence currently before us I am far from being persuaded
that such a decision would have been irrational in the Wednesbury
sense." (As to "irrationality" in the Wednesbury sense, see
paragraph 35 below.)
23. On 30 June 1988 the House of Lords rejected the
applicant's petition for leave to appeal against the decision of
the Divisional Court.
24. On 14 July 1988 the applicant petitioned the Secretary of
State, requesting him to exercise his discretion not to make an
order for the applicant's surrender under section 11 of the
Extradition Act 1870 (see paragraph 34 below).
This request was rejected, and on 3 August 1988 the Secretary
of State signed a warrant ordering the applicant's surrender to
the United States authorities. However, the applicant has not been
transferred to the United States by virtue of the interim measures
indicated in the present proceedings firstly by the European
Commission and then by the European Court (see paragraphs 4 above
and 77 below).
25. On 5 August 1988 the applicant was transferred to a prison
hospital where he remained until early November 1988 under the
special regime applied to suicide-risk prisoners.
According to psychiatric evidence adduced on behalf of the
applicant (report dated 16 March 1989 by Dr D. Somekh), the
applicant's dread of extreme physical violence and homosexual
abuse from other inmates in death row in Virginia is in particular
having a profound psychological effect on him. The psychiatrist's
report records a mounting desperation in the applicant, together
with objective fears that he may seek to take his own life.
26. By a declaration dated 20 March 1989 submitted to this
Court, the applicant stated that should the United Kingdom
Government require that he be deported to the Federal Republic of
Germany he would consent to such requirement and would present no
factual or legal opposition against the making or execution of an
order to that effect.
II. Relevant domestic law and practice
in the United Kingdom
A. Criminal law
27. In England murder is defined as the unlawful killing of a
human being with malice aforethought. The penalty is life
imprisonment. The death penalty cannot be imposed for murder
(Murder (Abolition of the Death Penalty) Act 1965, section 1).
Section 2 of the Homicide Act 1957 provides that where a person
kills another, he shall not be convicted of murder if he was
suffering from such abnormality of mind (whether arising from a
condition of arrested development of mind or any inherent causes
or induced by disease or injury) as substantially impaired his
mental responsibility for his acts in doing the killing. A person
who but for the section would be liable to be convicted of murder
shall be liable to be convicted of manslaughter.
28. English courts do not exercise criminal jurisdiction in
respect of acts of foreigners abroad except in certain cases
immaterial to the present proceedings. Consequently, neither the
applicant, as a German citizen, nor Elizabeth Haysom, a Canadian
citizen, was or is amenable to criminal trial in the United
Kingdom.
B. Extradition
29. The relevant general law on extradition is contained in
the Extradition Acts 1870 - 1935.
30. The extradition arrangements between the United Kingdom
and the United States of America are governed by the Extradition
Treaty signed by the two Governments on 8 June 1972, a
Supplementary Treaty signed on 25 June 1982, and an Exchange of
Notes dated 19 and 20 August 1986 amending the Supplementary
Treaty. These arrangements have been incorporated into the law of
the United Kingdom by Orders in Council (the United States of
America (Extradition) Order 1976, S.I. 1976/2144 and the United
States of America (Extradition) (Amendment) Order 1986, S.I.
1986 / 2020).
By virtue of Article I of the Extradition Treaty, "each
Contracting Party undertakes to extradite to the other, in the
circumstances and subject to the conditions specified in this
Treaty, any person found in its territory who has been accused or
convicted of any offence [specified in the Treaty and including
murder], committed within the jurisdiction of the other Party".
31. Extradition between the United Kingdom and the Federal
Republic of Germany is governed by the Treaty of 14 May 1872
between the United Kingdom and Germany for the Mutual Surrender of
Fugitive Criminals, as reapplied with amendments by an Agreement
signed at Bonn on 23 February 1960 and as further amended by an
Exchange of Notes dated 25 and 27 September 1978. These agreements
have been incorporated into the law of the United Kingdom by
Orders in Council (the Federal Republic of Germany (Extradition)
Order 1960, S.I. 1960/1375 and the Federal Republic of Germany
(Extradition) (Amendment) Order 1978, S.I. 1978/1403).
32. After receipt of an extradition request, the Secretary of
State may, by order, require a magistrate to issue a warrant for
the arrest of the fugitive criminal (Extradition Act 1870,
sections 7 and 8).
Extradition proceedings in the United Kingdom consist in an
extradition hearing before a magistrate. Section 10 of the
Extradition Act 1870 provides that if "such evidence is produced
as (subject to the provisions of this Act) would, according to the
law of England, justify the committal for trial of the prisoner if
the crime of which he is accused had been committed in England ...
the ... magistrate shall commit him to prison but otherwise he
shall order him to be discharged". A magistrate must be satisfied
that there is sufficient evidence to put the accused on trial;
before committing him a prima facie case must be made out against
him. "The test is whether, if the evidence before the magistrate
stood alone at the trial, a reasonable jury properly directed
could accept it and find a verdict of guilty" (Schtraks
v. Government of Israel [1964] Appeal Cases 556).
33. Section 11 of the Extradition Act 1870 provides that
decisions taken in committal proceedings may be challenged by way
of application for habeas corpus. In practice, such application is
made to a Divisional Court and, with leave, to the House of Lords.
Habeas corpus proceedings are primarily concerned with checking
that the magistrate had jurisdiction to hear the case; that there
was evidence before him which could justify the committal; that
the offence is an extradition crime which is not of a political
character; and that there is no bar on other grounds to surrender.
Section 12 of the 1870 Act provides for the release of a prisoner,
if not surrendered, at the conclusion of such proceedings or
within two months of committal unless sufficient cause is shown to
the contrary.
34. Furthermore, under section 11 of the 1870 Act the
Secretary of State enjoys a discretion not to sign the surrender
warrant (Atkinson v. United States [1971] Appeal Cases 197). This
discretion may override a decision of the courts that a fugitive
should be surrendered, and it is open to every prisoner who has
exhausted his remedies by way of application for habeas corpus to
petition the Secretary of State for that purpose. In considering
whether to order the fugitive's surrender, the Secretary of State
is bound to take account of fresh evidence which was not before
the magistrate (Schtraks v. Government of Israel, loc. cit.).
35. In addition, it is open to the prisoner to challenge both
the decision of the Secretary of State rejecting his petition and
the decision to sign the warrant in judicial review proceedings.
In such proceedings the court may review the exercise of the
Secretary of State's discretion on the basis that it is tainted
with illegality, irrationality or procedural impropriety (Council
of Civil Service Unions and Others v. Minister for the Civil
Service [1984] 3 All England Law Reports 935).
Irrationality is determined on the basis of the
administrative-law principles set out in Associated Provincial
Picture Houses Ltd v. Wednesbury Corporation [1948] 1 King's Bench
Reports 223 (the so-called "Wednesbury principles" of
reasonableness). The test in an extradition case would be that no
reasonable Secretary of State could have made an order for return
in the circumstances. As the judgment of Lord Justice Lloyd in the
Divisional Court in the present case shows (see paragraph 22
above), the reliance placed by the Secretary of State on any
assurance given by the requesting State may be tested to determine
whether such reliance is within the confines of "reasonableness".
According to the United Kingdom Government, on the same principle
a court would have jurisdiction to quash a challenged decision to
send a fugitive to a country where it was established that there
was a serious risk of inhuman or degrading treatment, on the
ground that in all the circumstances of the case the decision was
one which no reasonable Secretary of State could take.
In R v. Home Secretary, ex parte Bugdaycay [1987] 1 All
England Law Reports 940 at 952, a House of Lords case concerning a
refusal to grant asylum, Lord Bridge, while acknowledging the
limitations of the Wednesbury principles, explained that the
courts will apply them extremely strictly against the Secretary of
State in a case in which the life of the applicant is at risk:
"Within those limitations the court must, I think, be entitled
to subject an administrative decision to the most rigorous
examination, to ensure that it is in no way flawed, according to
the gravity of the issue which the decision determines. The most
fundamental of all human rights is the individual's right to life
and, when an administrative decision under challenge is said to be
one which may put the applicant's life at risk, the basis of the
decision must surely call for the most anxious scrutiny."
Lord Templeman added (at page 956):
"In my opinion where the result of a flawed decision may
imperil life or liberty a special responsibility lies on the court
in the examination of the decision-making process."
However, the courts will not review any decision of the
Secretary of State by reason of the fact only that he failed to
consider whether or not there was a breach of the European
Convention on Human Rights (R v. Secretary of State, ex parte
Kirkwood [1984] 1 Weekly Law Reports 913).
In addition, the courts have no jurisdiction to issue interim
injunctions against the Crown in judicial review proceedings
(Kirkwood, ibid., and R v. Secretary of State for Transport, ex
parte Factortame Ltd and Others, The Times, 19 May 1989).
36. There is no provision in the Extradition Acts relating to
the death penalty, but Article IV of the United Kingdom-United
States Treaty provides:
"If the offence for which extradition is requested is
punishable by death under the relevant law of the requesting
Party, but the relevant law of the requested Party does not
provide for the death penalty in a similar case, extradition may
be refused unless the requesting Party gives assurances
satisfactory to the requested Party that the death penalty will
not be carried out."
37. In the case of a fugitive requested by the United States
who faces a charge carrying the death penalty, it is the Secretary
of State's practice, pursuant to Article IV of the United
Kingdom-United States Extradition Treaty, to accept an assurance
from the prosecuting authorities of the relevant State that a
representation will be made to the judge at the time of sentencing
that it is the wish of the United Kingdom that the death penalty
should be neither imposed no carried out. This practice has been
described by Mr David Mellor, then Minister of State at the Home
Office, in the following terms:
"The written undertakings about the death penalty that the
Secretary of State obtains from the Federal authorities amount to
an undertaking that the views of the United Kingdom will be
represented to the judge. At the time of sentencing he will be
informed that the United Kingdom does not wish the death penalty
to be imposed or carried out. That means that the United Kingdom
authorities render up a fugitive or are prepared to send a citizen
to face an American court on the clear understanding that the
death penalty will not be carried out - it has never been carried
out in such cases. It would be a fundamental blow to the
extradition arrangements between our two countries if the death
penalty were carried out on an individual who had been returned
under those circumstances." (Hansard, 10 March 1987, col. 955)
There has, however, never been a case in which the
effectiveness of such an undertaking has been tested.
38. Concurrent requests for extradition in respect of the same
crime from two different States are not a common occurrence. If
both requests are received at the same time, the Secretary of
State decides which request is to be proceeded with, having regard
to all the facts of the case, including the nationality of the
fugitive and the place of commission of the offence.
In this respect Article X of the Extradition Treaty between
the United Kingdom and the United States provides as follows:
"If the extradition of a person is requested concurrently by
one of the Contracting Parties and by another State or States,
either for the same offence or for different offences, the
requested Party shall make its decision, in so far as its law
allows, having regard to all the circumstances, including the
provisions in this regard in any Agreements in force between the
requested Party and the requesting States, the relative
seriousness and place of commission of the offences, the
respective dates of the requests, the nationality of the person
sought and the possibility of subsequent extradition to another
State."
III. Relevant domestic law in the Commonwealth
of Virginia
A. The law relating to murder
39. The relevant definition and classification of murder and
sentencing for murder are governed by the Code of Virginia of
1950, as amended, and the decided cases in the State and Federal
courts.
40. Section 18.2-31 of the Virginia Code provides that eight
types of homicide constitute capital murder, punishable as a Class
1 felony, including "the wilful, deliberate and premeditated
killing of more than one person as a part of the same act or
transaction" (sub-section (g)). The punishment for a Class 1
felony is "death or imprisonment for life" (Virginia Code,
section 18.2 - 10(a)). Except in the case of murder for hire, only
the "triggerman", that is the actual perpetrator of the killing,
may be charged with capital murder (Johnston v. Commonwealth,
220 Virginia Reports (Va.) 146, 255 South Eastern Reporter, Second
Series (S.E.2d) 525 (1979)).
Murder other than capital murder is classified as murder in
the first degree or murder in the second degree and is punishable
by varying terms of imprisonment (Virginia Code, sections
18.2-10(b), (c) and 18.2-32).
41. In most felony trials, including trials for capital
murder, the defendant is guaranteed trial by jury. The defendant
may waive this right but does not often do so.
B. Sentencing procedure
42. The sentencing procedure in a capital murder case in
Virginia is a separate proceeding from the determination of guilt.
Following a determination of guilt of capital murder, the same
jury, or judge sitting without a jury, will forthwith proceed to
hear evidence regarding punishment. All relevant evidence
concerning the offence and the defendant is admissible. Evidence
in mitigation is subject to almost no limitation, while evidence
of aggravation is restricted by statute (Virginia Code,
section 19.2 - 264.4).
43. Unless the prosecution proves beyond a reasonable doubt
the existence of at least one of two statutory aggravating
circumstances - future dangerousness or vileness - the sentencer
may not return a death sentence.
"Future dangerousness" exists where there is a probability
that the defendant would commit "criminal acts of violence" in the
future such as would constitute a "continuing serious threat to
society" (Virginia Code, section 19.2-264.2).
"Vileness" exists when the crime was "outrageously or wantonly
vile, horrible or inhuman in that it involved torture, depravity
of mind or an aggravated battery to the victim" (Virginia Code,
ibid.). The words "depravity of mind" mean "a degree of moral
turpitude and psychical debasement surpassing that inherent in the
definition of ordinary legal malice and premeditation". The words
"aggravated battery" mean a battery which, "qualitatively and
quantitatively, is more culpable than the minimum necessary to
accomplish an act of murder" (Smith v. Commonwealth, 219 Va. 455,
248 S.E.2d 135 (1978), certiorari denied, 441 United States
Supreme Court Reports (U.S.) 967 (1979)). Proof of multiple wounds
sustained by the victim, particularly a neck wound, which even
considered alone, constituted an aggravated battery in the light
of the savage, methodical manner in which it was inflicted,
leaving the victim to suffer an interval of agony awaiting death,
has been held to satisfy the test of "vileness" under this section
(Edmonds v. Commonwealth, 229 Va. 303, 329 S.E.2d 807, certiorari
denied, 106 Supreme Court Reporter (S.Ct.) 339, 88 United States
Supreme Court Reports, Lawyers' Edition, Second Series (L.Ed.2d)
324 (1985)).
44. The imposition of the death penalty on a young person who
has reached the age of majority - which is 18 years (Virginia
Code, section 1.13.42) - is not precluded under Virginia law. Age
is a fact to be weighed by the jury (Peterson v. Commonwealth,
225 Va. 289, 302 S.E.2d 520, certiorari denied, 464 U.S. 865,
104 S.Ct. 202, 78 L.Ed.2d 176 (1983)).
45. Facts in mitigation are specified by statute as including
but not being limited to the following:
"(i) the defendant has no significant history of prior
criminal activity, or (ii) the capital felony was committed while
the defendant was under the influence of extreme mental or
emotional disturbance, or (iii) the victim was a participant in
the defendant's conduct or consented to the act, or (iv) at the
time of the commission of the capital felony, the capacity of the
defendant to appreciate the criminality of his conduct or to
conform his conduct to the requirements of law was significantly
impaired, or (v) the age of the defendant at the time of the
commission of the capital offence" (Virginia Code,
section 19.2 - 264.4B).
46. In a case of trial by jury, the jury in a capital murder
case has the duty to consider all evidence relevant to sentencing,
both favourable and unfavourable, before fixing punishment. In
particular, a jury may sentence a defendant to death only after
having considered the evidence in mitigation of the offence
(Watkins v. Commonwealth, 229 Va. 469, 331 S.E.2d 422 (1985),
certiorari denied, 475 U.S. 1099, 106 S.Ct. 1503, 89 L.Ed.2d 903
(1986)). Furthermore, unless the jury is unanimous the sentence
cannot be death but must be life imprisonment (Virginia Code,
section 19.2-264.4). Even if one or more of the statutory
aggravating circumstances are shown, the sentencer still remains
at liberty to fix a life sentence instead of death in the light of
the mitigating circumstances and even for no reason other than
mercy (Smith v. Commonwealth, loc. cit.).
47. Following a sentence of death, the trial judge must order
the preparation of an investigative report detailing the
defendant's history and "any and all other relevant facts, to the
end that the court may be fully advised as to whether the penalty
of death is appropriate and just"; after consideration of the
report, and upon good cause shown, the judge may set aside the
sentence of death and impose a life sentence (Virginia Code,
section 19.2 - 264.5).
48. Following a moratorium consequent upon a decision of the
United States Supreme Court (Furman v. Georgia, 92 S.Ct. 2726
(1972)), imposition of the death penalty was resumed in Virginia
in 1977, since which date seven persons have been executed. The
means of execution used is electrocution.
The Virginia death penalty statutory scheme, including the
provision on mandatory review of sentence (see paragraph 52
below), has been judicially determined to be constitutional. It
was considered to prevent the arbitrary or capricious imposition
of the death penalty and narrowly to channel the sentencer's
discretion (Smith v. Commonwealth, loc. cit.; Turnver v. Bass, 753
Federal Reporter, Second Series (F.2d) 342 (4th Circuit, 1985);
Briley v. Bass, 750 F.2d 1238 (4th Circuit, 1984)). The death
penalty under the Virginia capital murder statute has also been
held not to constitute cruel and unusual punishment or to deny a
defendant due process or equal protection (Stamper
v. Commonwealth, 220 Va. 260, 257 S.E.2d 808 (1979), certiorari
denied, 445 U.S. 972, 100 S.Ct. 1666, 64 L.Ed.2d 249 (1980)). The
Supreme Court of Virginia rejected the submission that death by
electrocution would cause "the needless imposition of pain before
death and emotional suffering while awaiting execution of
sentence" (ibid.).
C. Insanity, mental disorders and diminished
responsibility
49. The law of Virginia generally does not recognise a defence
of diminished capacity (Stamper v. Commonwealth, 228 Va. 707,
324 S.E.2d 682 (1985)).
50. A plea of insanity at the time of the offence is
recognised as a defence in Virginia and, if successful, is a bar
to conviction. Such a plea will apply where the defendant knows
that the act is wrong but is driven by an irresistible impulse,
induced by some mental disease affecting the volitive powers, to
commit it (Thompson v. Commonwealth, 193 Va. 704, 70 S.E.2d 284
(1952) and Godley v. Commonwealth, 2 Virginia Court of Appeals
Reports (Va. App.) 249 (1986)) or where he does not understand the
nature, character and consequences of his act or is unable to
distinguish right from wrong (Price v. Commonwealth, 228 Va. 452,
323 S.E.2d 106 (1984)). Where no insanity defence is interposed,
the defendant's mental condition is only relevant at the guilt
stage in so far as it might be probative of a fact in issue, for
example premeditation at the time of the killing (Le Vasseur
v. Commonwealth, 225 Va. 564, 304 S.E.2d 644 (1983), certiorari
denied, 464 U.S. 1063, 104 S.Ct 744, 79 L.Ed.2d 202 (1984)).
51. In a capital murder trial, the defendant's mental
condition at the time of the offence, including any level of
mental illness, may be pleaded as a mitigating factor at the
sentencing stage. Evidence on this may include, but is not limited
to, showing that the defendant was under the influence of extreme
mental or emotional disturbance or that at the time of the offence
his capacity to appreciate the criminality of his conduct was
significantly impaired (Virginia Code, section 19.2 - 264.4B - see
paragraph 45 above).
Additionally, indigent capital murder defendants are entitled
by statute to the appointment of a qualified mental health expert
to assist in the preparation and presentation of information
concerning their history, character and mental condition with a
view to establishing factors in mitigation (Virginia Code, section
19.2 - 264.3:1).
Upon presentation of evidence of the defendant's mental state,
the sentencer may elect to impose life imprisonment rather than
the death penalty.
D. Appeals in capital cases
52. The Supreme Court of Virginia reviews automatically every
case in which a capital sentence has been passed, regardless of
the plea entered by the defendant at his trial. In addition to
consideration of "any errors in the trial" alleged by the
defendant on appeal, the Supreme Court reviews the death sentence
to determine whether it was imposed "under the influence of
passion, prejudice or any other arbitrary factor" and whether it
is excessive or disproportionate "to the penalty imposed in
similar cases" (Virginia Code, section 17-110.1).
This automatic direct appeal is governed by the Rules of the
Supreme Court of Virginia and encompasses various time-limits for
the filing of briefs. In addition, precedence is given to the
review of sentences of death before any other case (Rule 5.23; see
also Virginia Code, section 17-110.2). Normally the time taken by
this appeal does not exceed six months.
After this appeal process is completed, the sentence of death
will be executed unless a stay of execution is entered. As a
practical matter, a stay will be entered when the prisoner
initiates further proceedings.
There has apparently been only one case since 1977 where the
Virginia Supreme Court has itself reduced a death sentence to life
imprisonment.
53. The prisoner may apply to the United States Supreme Court
for certiorari review of the decision of the Supreme Court of
Virginia. If unsuccessful, he may begin collateral attacks upon
the conviction and sentence in habeas corpus proceedings in both
State and Federal courts.
The prisoner may file a habeas corpus petition either in the
Supreme Court of Virginia or in the trial court, with appeal to
the Supreme Court of Virginia. Thereafter he may once more apply
to the United States Supreme Court for certiorari review of the
State's habeas corpus decision.
He may then file a petition for a writ of habeas corpus in the
Federal District Court. The decision of the District Court may be
appealed to the Federal Circuit Court of Appeals, followed, if no
relief is obtained, by a petition for certiorari review in the
United States Supreme Court.
At each stage of his collateral attacks, the prisoner may seek
a stay of execution pending final determination of his
applications.
54. The Virginia and Federal statutes and rules of court set
time-limits for the presentation of appeals following conviction
or appeals against the decisions in habeas corpus proceedings.
There are, however, no time-limits for filing the initial State
and Federal habeas corpus petitions.
55. The grounds which may be presented and argued on appeal
and in habeas corpus proceedings are restricted by the
"contemporaneous objections rule" to those which have been raised
in the course of the trial (see Rule 5.25 of the Rules of the
Supreme Court of Virginia). The rule is based on the principle
that the trial itself is the "main event", so that the real issues
between the parties should be canvassed and determined at the
trial and not on appeal or in any subsequent review proceedings.
It was adopted to prevent the setting of traps for trial courts
(Keeney v. Commonwealth, 147 Va. 678, 137 South Eastern Reporter
(S.E.) 478 (1927)), and so that the trial judge will be given the
opportunity to rule upon the issues intelligently and unnecessary
appeals, reversals and mistrials will be avoided (Woodson
v. Commonwealth, 211 Va. 285, 176 S.E.2d 818 (1970), certiorari
denied, 401 U.S. 959 (1971)). The rule applies equally in capital
cases and is recognised by the Federal courts (see Briley v. Bass,
584 Federal Supplement (F. Supp.) 807 (Eastern District Virginia),
aff'd, 742 F.2d 155 (4th Circuit 1984)).
By way of exception to the rule, errors to which no objections
were made at the trial may be objected to on appeal where this is
necessary to attain the ends of justice or where good cause is
shown. This exception has been applied by the Supreme Court of
Virginia to overturn a capital murder conviction (Ball
v. Commonwealth, 221 Va. 754, 273 S.E.2d 790 (1981)). In death
penalty cases, the proportionality of the sentence and the issue
of whether the sentence was imposed under the influence of
passion, prejudice or other arbitrary factor (see paragraph 52
above) is reviewed without regard to whether objection was made at
trial (see Briley v. Bass, loc. cit.).
56. The average time between trial and execution in Virginia,
calculated on the basis of the seven executions which have taken
place since 1977, is six to eight years. The delays are primarily
due to a strategy by convicted prisoners to prolong the appeal
proceedings as much as possible. The United States Supreme Court
has not as yet considered or ruled on the "death row phenomenon"
and in particular whether it falls foul of the prohibition of
"cruel and unusual punishment" under the Eighth Amendment to the
Constitution of the United States.
E. Legal assistance for appeals
57. All prisoners who have been sentenced to death have
individual lawyers to represent them, whether privately recruited
or court-appointed. On the other hand, there is no statutory
provision expressly mandating legal assistance to be made
available to the indigent prisoner to file habeas corpus
petitions. However, it has recently been affirmed by a United
States Court of Appeal that the Commonwealth of Virginia is
required to provide indigent prisoners who have been sentenced to
death with the assistance of lawyers to pursue challenges to their
death sentences in State habeas corpus actions (Giarratano
v. Murray, 847 F.2d 1118 (4th Circuit 1988) (en banc) - case
currently pending before the United States Supreme Court). In
Federal habeas corpus and certiorari proceedings case-law does not
impose the same obligation (ibid., p. 1122, column 1), for the
reason that the Federal courts would have available the appellate
briefs, a transcript and State court opinion (in certiorari
proceedings) and the briefs of counsel, a transcript and opinion
(in habeas corpus proceedings).
Virginia inmates also have access to legal information and
assistance in the form of law libraries and institutional
attorneys. The institutional attorneys are available to assist
inmates in "any legal matter relating to their incarceration"
(Virginia Code, section 53.1-40), including the drafting of habeas
corpus petitions and motions for appointment of counsel for the
inmates to file.
A prisoner is not obliged to proceed with counsel, and he may
litigate in both State and Federal courts pro se. However, no
Virginia prisoner under sentence of death in contemporary times
has ever been unrepresented during his trial, appeal or habeas
corpus proceedings. Nor has any such prisoner faced execution
without counsel.
F. Authorities involved in the death penalty procedure
58. A Commonwealth's Attorney for each county in Virginia is
elected every four years (Article VII(4) of the Constitution of
Virginia). His primary duty is the prosecution of all criminal
cases within his locality (see Virginia Code, section 15.1-18.1).
He has discretion as to what degree of murder to present for
indictment, but that discretion is limited by considerations of
prosecutorial ethics and his legal duty under the general law and
to the public to present the indictment for the crime which is
best supported by the evidence. He is independent in the discharge
of his duty, not being subject to direction in any relevant way,
whether as to charging offences, seeking sentences or giving
related assurances, by the Attorney General of Virginia (see
Virginia Code, section 2.1-124), the Governor of Virginia or
anyone else. It is open to the Commonwealth's Attorney to engage
in plea negotiations, but the court is not bound to accept any
resultant agreement (Rule 3A.8 of the Rules of the Supreme Court
of Virginia).
59. Judges of the district and higher courts of the State of
Virginia are not elected but are appointed to the bench. Their
conduct is governed by published Canons of Judicial Conduct, which
have been adopted by the Supreme Court of Virginia as Rules of the
Supreme Court. Observance of high standards of conduct so as to
preserve the integrity and independence of the judiciary is
included as part of the first Canon.
60. The Governor of the Commonwealth of Virginia has an
unrestricted power "to commute capital punishment" (Article V,
section 12, of the Constitution of Virginia). As a matter of
policy, the Governor does not promise, before a conviction and
sentence, that he will later exercise his commutation power. Since
1977 there has been no case in which the Governor has commuted a
death sentence.
G. Prison conditions in Mecklenburg Correctional Center
61. There are currently 40 people under sentence of death in
Virginia. The majority are detained in Mecklenburg Correctional
Center, which is a modern maximum-security institution with a
total capacity of 335 inmates. Institutional Operating Procedures
(IOP 821.1) establish uniform operating procedures for the
administration, security, control and delivery of necessary
services to death row inmates in Mecklenburg. In addition
conditions of confinement are governed by a comprehensive consent
decree handed down by the United States District Court in Richmond
in the case of Alan Brown et al. v. Allyn R. Sielaff et al.
(5 April 1985). Both the Virginia Department of Corrections and
the American Civil Liberties Union monitor compliance with the
terms of the consent decree. The United States District Court also
retains jurisdiction to enforce compliance with the decree.
62. The channels by which grievances may be ventilated and, if
well-founded, remedied include (1) the use of a Federal Court
approved Inmate Grievance Procedure of the Virginia Department of
Corrections, involving the Warden, the Regional Administrator and
the Director of Prisons, and the Regional Ombudsman, (2) formal or
informal contact between inmates' counsel and the prison staff,
(3) complaint to the courts for breach of the consent decree, and
(4) the institution of legal proceedings under Federal or State
tort laws.
63. The size of a death row inmate's cell is 3m by 2.2m.
Prisoners have an opportunity for approximately 7 1/2 hours'
recreation per week in summer and approximately 6 hours' per week,
weather permitting, in winter. The death row area has two
recreation yards, both of which are equipped with basketball
courts and one of which is equipped with weights and weight
benches. Inmates are also permitted to leave their cells on other
occasions, such as to receive visits, to visit the law library or
to attend the prison infirmary. In addition, death row inmates are
given one hour out-of-cell time in the morning in a common area.
Each death row inmate is eligible for work assignments, such as
cleaning duties. When prisoners move around the prison they are
handcuffed, with special shackles around the waist.
When not in their cells, death row inmates are housed in a
common area called "the pod". The guards are not within this area
and remain in a box outside. In the event of disturbance or
inter-inmate assault, the guards are not allowed to intervene
until instructed to do so by the ranking officer present.
64. The applicant adduced much evidence of extreme stress,
psychological deterioration and risk of homosexual abuse and
physical attack undergone by prisoners on death row, including
Mecklenburg Correctional Center. This evidence was strongly
contested by the United Kingdom Government on the basis of
affidavits sworn by administrators from the Virginia Department of
Corrections.
65. Death row inmates receive the same medical service as
inmates in the general population. An infirmary equipped with
adequate supplies, equipment and staff provides for 24-hour
in-patient care, and emergency facilities are provided in each
building. Mecklenburg also provides psychological and psychiatric
services to death row inmates. The United States District Court
(Eastern District of Virginia) has recently upheld the adequacy of
mental health treatment available to death row inmates in
Mecklenburg (Stamper et al. v. Blair et al., decision of 14 July
1988).
66. Inmates are allowed non-contact visits in a visiting room
on Saturdays, Sundays and holidays between 8.30 am and 3.30 pm.
Attorneys have access to their clients during normal working hours
on request as well as during the scheduled visiting hours. Death
row inmates who have a record of good behaviour are eligible for
contact visits with members of their immediate family two days per
week. Outgoing correspondence from inmates is picked up daily and
all incoming correspondence is delivered each evening.
67. As a security precaution, pursuant to rules applicable to
all institutions in Virginia, routine searches are conducted of
the entire institution on a quarterly basis. These searches may
last for approximately a week. During such times, called
lockdowns, inmates are confined to their cells; they are showered,
receive medical, dental and psychological services outside their
cells as deemed necessary by medical staff, and upon request may
visit the law library, and are allowed legal visits and legal
telephone calls. Other services such as meals are provided to the
inmates in their cells. During the lockdown, privileges and
out-of-cell time are gradually increased to return to normal
operations.
Lockdowns may also be ordered from time to time in relation to
death row if information is received indicating that certain of
its inmates may be planning a disturbance, hostage situation or
escape.
68. A death row prisoner is moved to the death house 15 days
before he is due to be executed. The death house is next to the
death chamber where the electric chair is situated. Whilst a
prisoner is in the death house he is watched 24 hours a day. He is
isolated and has no light in his cell. The lights outside are
permanently lit. A prisoner who utilises the appeals process can
be placed in the death house several times.
H. The giving and effect of assurances in relation
to the death penalty
69. Relations between the United Kingdom and the United States
of America on matters concerning extradition are conducted by and
with the Federal and not the State authorities. However, in
respect of offences against State laws the Federal authorities
have no legally binding power to provide, in an appropriate
extradition case, an assurance that the death penalty will not be
imposed or carried out. In such cases the power rests with the
State. If a State does decide to give a promise in relation to the
death penalty, the United States Government has the power to give
an assurance to the extraditing Government that the State's
promise will be honoured.
According to evidence from the Virginia authorities,
Virginia's capital sentencing procedure and notably the provision
on post-sentencing reports (see paragraph 47 above) would allow
the sentencing judge to consider the representation to be made on
behalf of the United Kingdom Government pursuant to the assurance
given by the Attorney for Bedford County (see paragraph 20 above).
In addition, it would be open to the Governor to take into account
the wishes of the United Kingdom Government in any application for
clemency (see paragraph 60 above).
I. Mutual assistance in criminal matters
70. There is no way of compelling American witnesses to give
evidence at a trial in the Federal Republic of Germany. However,
such witnesses would normally, unless imprisoned, be free to
appear voluntarily before a German court and the German
authorities would pay their expenses. Furthermore, a United States
Federal court may, pursuant to a letter rogatory or a request from
a foreign tribunal, order a person to give testimony or a
statement or to produce a document or other thing for use in a
proceeding in a foreign tribunal (28 United States Code, section
1782). In addition, public documents, for example the transcript
of a criminal trial, are available to foreign prosecuting
authorities.
IV. Relevant law and practice of the Federal
Republic of Germany
71. German criminal law applies to acts committed abroad by a
German national if the act is liable to punishment at the place
where the offence is committed (Criminal Code, section 7(2)).
72. Murder is defined as follows in section 211(2) of the
Criminal Code:
"He is deemed a murderer who because of murderous lust, to
satisfy his sexual instinct, for reasons of covetousness or for
otherwise base motives, insidiously or cruelly or by means
constituting a public danger or in order to render another crime
possible or to conceal another crime kills a person."
Murder is punishable with life imprisonment (Criminal Code,
section 211(1)), the death penalty having been abolished under the
Constitution (Article 102 of the Basic Law, 1949).
73. Under the terms of the Juvenile Court Act (1953) as
amended, if a young adult - defined as a person who is 18 but not
yet 21 years of age at the time of the criminal act
(section 1(3)) - commits an offence, the judge will apply the
provisions applicable to a juvenile - defined as a person who is
at least 14 but not yet 18 years of age (ibid.) - if, inter alia,
"the overall assessment of the offender's personality, having
regard also to the circumstances of his environment, reveals that,
according to his moral and mental development, he was still equal
to a juvenile at the time of committing the offence" (section
105(1)). The sentence for young adults who come within this
section is youth imprisonment of 6 months to 10 years or, under
certain conditions, of indeterminate duration (sections 18, 19 and
105(3)).
Where, on the other hand, the young adult offender's personal
development corresponds to his age, the general criminal law
applies but the judge may pass a sentence of 10 to 15 years'
imprisonment instead of a life sentence (section 106(1)).
74. Where an offender, at the time of commission of the
offence, was incapable of appreciating the wrongfulness of the
offence or of acting in accordance with such appreciation by
reason of a morbid mental or emotional disturbance, by reason of a
profound disturbance of consciousness or by reason of mental
deficiency or some other serious mental or emotional abnormality,
there can be no culpability on his part and he may not be punished
(Criminal Code, section 20). In such a case, however, it is
possible for an order to be made placing the offender in a
psychiatric hospital indefinitely (Criminal Code, section 63).
In a case of diminished responsibility, namely where there is
substantial impairment of the offender's ability to appreciate the
wrongfulness of the offence or to act in accordance with such
appreciation at the time of commission of the offence for one of
the reasons set out in section 20 (Criminal Code, section 21),
punishment may be reduced and, in particular, in homicide cases
imprisonment of not less than 3 years shall be substituted for
life imprisonment (Criminal Code, section 49(1)(2)).
Alternatively, the court may order placement in a psychiatric
hospital.
75. Where a death sentence is risked, the Federal Government
will grant extradition only if there is an unequivocal assurance
by the requesting State that the death penalty will not be imposed
or that it will not be carried out. The German-United States
Extradition Treaty of 20 June 1978, in force since 29 August 1980,
contains a provision (Article 12) corresponding, in its
essentials, to Article IV of the United Kingdom/United States
Extradition Treaty (see paragraph 36 above). The Government of the
Federal Republic of Germany stated in evidence that they would not
have deemed an assurance of the kind given by the United States
Government in the present case to be adequate and would have
refused extradition. In accordance with recent judicial decisions,
the question whether an adequate assurance has been given is
subject to examination in proceedings before the higher regional
court.
PROCEEDINGS BEFORE THE COMMISSION
76. Mr Soering's application (no. 14038/88) was lodged with
the Commission on 8 July 1988. In his application Mr Soering
stated his belief that, notwithstanding the assurance given to the
United Kingdom Government, there was a serious likelihood that he
would be sentenced to death if extradited to the United States of
America. He maintained that in the circumstances and, in
particular, having regard to the "death row phenomenon" he would
thereby be subjected to inhuman and degrading treatment and
punishment contrary to Article 3 (art. 3) of the Convention. In
his further submission his extradition to the United States would
constitute a violation of Article 6 з 3 (c) (art. 6-3-c) because
of the absence of legal aid in the State of Virginia to pursue
various appeals. Finally, he claimed that, in breach of Article 13
(art. 13), he had no effective remedy under United Kingdom law in
respect of his complaint under Article 3 (art. 3).
77. On 11 August 1988 the President of the Commission
indicated to the United Kingdom Government, in accordance with
Rule 36 of the Commission's Rules of Procedure, that it was
desirable, in the interests of the parties and the proper conduct
of the proceedings, not to extradite the applicant to the United
States until the Commission had had an opportunity to examine the
application. This indication was subsequently prolonged by the
Commission on several occasions until the reference of the case to
the Court.
78. The Commission declared the application admissible on
10 November 1988.
In its report adopted on 19 January 1989 (Article 31)
(art. 31) the Commission expressed the opinion that there had been
a breach of Article 13 (art. 13) (seven votes to four) but no
breach of either Article 3 (art. 3) (six votes to five) or
Article 6 з 3 (c) (art. 6-3-c) (unanimously).
The full text of the Commission's opinion and of the separate
opinions contained in the report is reproduced as an annex to this
judgment. <2>
--------------------------------
<2> Note by the Registrar. For practical reasons this annex
will appear only with the printed version of the judgment (volume
161 of Series A of the Publications of the Court), but a copy of
the Commission's report is obtainable from the registry.
FINAL SUBMISSIONS TO THE COURT
BY THE UNITED KINGDOM GOVERNMENT
79. At the public hearing on 24 April 1989 the United Kingdom
Government maintained the concluding submissions set out in their
memorial, whereby they requested the Court to hold
"1. that neither the extradition of the applicant nor any act
or decision of the United Kingdom Government in relation thereto
constitutes a breach of Article 3 (art. 3) of the Convention;
2. that neither the extradition of the applicant nor any act
or decision of the United Kingdom Government in relation thereto
constitutes a breach of Article 6 з 3 (c) (art. 6-3-c) of the
Convention;
3. that there has been no violation of Article 13 (art. 13) of
the Convention;
4. that no issues arise under Article 50 (art. 50) of the
Convention which call for consideration by the Court".
They also submitted that further complaints under Article 6
(art. 6) made by the applicant before the Court were not within
the scope of the case as declared admissible by the Commission.
AS TO THE LAW
I. Alleged breach of Article 3 (art. 3)
80. The applicant alleged that the decision by the Secretary
of State for the Home Department to surrender him to the
authorities of the United States of America would, if implemented,
give rise to a breach by the United Kingdom of Article 3 (art. 3)
of the Convention, which provides:
"No one shall be subjected to torture or to inhuman or
degrading treatment or punishment."
A. Applicability of Article 3 (art. 3) in cases
of extradition
81. The alleged breach derives from the applicant's exposure
to the so-called "death row phenomenon". This phenomenon may be
described as consisting in a combination of circumstances to which
the applicant would be exposed if, after having been extradited to
Virginia to face a capital murder charge, he were sentenced to
death.
82. In its report (at paragraph 94) the Commission reaffirmed
"its case-law that a person's deportation or extradition may give
rise to an issue under Article 3 (art. 3) of the Convention where
there are serious reasons to believe that the individual will be
subjected, in the receiving State, to treatment contrary to that
Article (art. 3)".
The Government of the Federal Republic of Germany supported
the approach of the Commission, pointing to a similar approach in
the case-law of the German courts.
The applicant likewise submitted that Article 3 (art. 3) not
only prohibits the Contracting States from causing inhuman or
degrading treatment or punishment to occur within their
jurisdiction but also embodies an associated obligation not to put
a person in a position where he will or may suffer such treatment
or punishment at the hands of other States. For the applicant, at
least as far as Article 3 (art. 3) is concerned, an individual may
not be surrendered out of the protective zone of the Convention
without the certainty that the safeguards which he would enjoy are
as effective as the Convention standard.
83. The United Kingdom Government, on the other hand,
contended that Article 3 (art. 3) should not be interpreted so as
to impose responsibility on a Contracting State for acts which
occur outside its jurisdiction. In particular, in their
submission, extradition does not involve the responsibility of the
extraditing State for inhuman or degrading treatment or punishment
which the extradited person may suffer outside the State's
jurisdiction. To begin with, they maintained, it would be
straining the language of Article 3 (art. 3) intolerably to hold
that by surrendering a fugitive criminal the extraditing State has
"subjected" him to any treatment or punishment that he will
receive following conviction and sentence in the receiving State.
Further arguments advanced against the approach of the Commission
were that it interferes with international treaty rights; it leads
to a conflict with the norms of international judicial process, in
that it in effect involves adjudication on the internal affairs of
foreign States not Parties to the Convention or to the proceedings
before the Convention institutions; it entails grave difficulties
of evaluation and proof in requiring the examination of alien
systems of law and of conditions in foreign States; the practice
of national courts and the international community cannot
reasonably be invoked to support it; it causes a serious risk of
harm in the Contracting State which is obliged to harbour the
protected person, and leaves criminals untried, at large and
unpunished.
In the alternative, the United Kingdom Government submitted
that the application of Article 3 (art. 3) in extradition cases
should be limited to those occasions in which the treatment or
punishment abroad is certain, imminent and serious. In their view,
the fact that by definition the matters complained of are only
anticipated, together with the common and legitimate interest of
all States in bringing fugitive criminals to justice, requires a
very high degree of risk, proved beyond reasonable doubt, that
ill-treatment will actually occur.
84. The Court will approach the matter on the basis of the
following considerations.
85. As results from Article 5 з 1 (f) (art. 5-1-f), which
permits "the lawful ... detention of a person against whom action
is being taken with a view to ... extradition", no right not to be
extradited is as such protected by the Convention. Nevertheless,
in so far as a measure of extradition has consequences adversely
affecting the enjoyment of a Convention right, it may, assuming
that the consequences are not too remote, attract the obligations
of a Contracting State under the relevant Convention guarantee
(see, mutatis mutandis, the Abdulaziz, Cabales and Balkandali
judgment of 25 May 1985, Series A no. 94, pp. 31 - 32,
зз 59 - 60 - in relation to rights in the field of immigration).
What is at issue in the present case is whether Article 3 (art. 3)
can be applicable when the adverse consequences of extradition
are, or may be, suffered outside the jurisdiction of the
extraditing State as a result of treatment or punishment
administered in the receiving State.
86. Article 1 (art. 1) of the Convention, which provides that
"the High Contracting Parties shall secure to everyone within
their jurisdiction the rights and freedoms defined in Section I",
sets a limit, notably territorial, on the reach of the Convention.
In particular, the engagement undertaken by a Contracting State is
confined to "securing" ({"reconnaitre"} in the French text) the
listed rights and freedoms to persons within its own
"jurisdiction". Further, the Convention does not govern the
actions of States not Parties to it, nor does it purport to be a
means of requiring the Contracting States to impose Convention
standards on other States. Article 1 (art. 1) cannot be read as
justifying a general principle to the effect that, notwithstanding
its extradition obligations, a Contracting State may not surrender
an individual unless satisfied that the conditions awaiting him in
the country of destination are in full accord with each of the
safeguards of the Convention. Indeed, as the United Kingdom
Government stressed, the beneficial purpose of extradition in
preventing fugitive offenders from evading justice cannot be
ignored in determining the scope of application of the Convention
and of Article 3 (art. 3) in particular.
In the instant case it is common ground that the United
Kingdom has no power over the practices and arrangements of the
Virginia authorities which are the subject of the applicant's
complaints. It is also true that in other international
instruments cited by the United Kingdom Government - for example
the 1951 United Nations Convention relating to the Status of
Refugees (Article 33), the 1957 European Convention on Extradition
(Article 11) and the 1984 United Nations Convention against
Torture and Other Cruel, Inhuman and Degrading Treatment or
Punishment (Article 3) - the problems of removing a person to
another jurisdiction where unwanted consequences may follow are
addressed expressly and specifically.
These considerations cannot, however, absolve the Contracting
Parties from responsibility under Article 3 (art. 3) for all and
any foreseeable consequences of extradition suffered outside their
jurisdiction.
87. In interpreting the Convention regard must be had to its
special character as a treaty for the collective enforcement of
human rights and fundamental freedoms (see the Ireland v. the
United Kingdom judgment of 18 January 1978, Series A no. 25,
p. 90, з 239). Thus, the object and purpose of the Convention as
an instrument for the protection of individual human beings
require that its provisions be interpreted and applied so as to
make its safeguards practical and effective (see, inter alia, the
Artico judgment of 13 May 1980, Series A no. 37, p. 16, з 33). In
addition, any interpretation of the rights and freedoms guaranteed
has to be consistent with "the general spirit of the Convention,
an instrument designed to maintain and promote the ideals and
values of a democratic society" (see the Kjeldsen, Busk Madsen and
Pedersen judgment of 7 December 1976, Series A no. 23,
p. 27, з 53).
88. Article 3 (art. 3) makes no provision for exceptions and
no derogation from it is permissible under Article 15 (art. 15) in
time of war or other national emergency. This absolute prohibition
of torture and of inhuman or degrading treatment or punishment
under the terms of the Convention shows that Article 3 (art. 3)
enshrines one of the fundamental values of the democratic
societies making up the Council of Europe. It is also to be found
in similar terms in other international instruments such as the
1966 International Covenant on Civil and Political Rights and the
1969 American Convention on Human Rights and is generally
recognised as an internationally accepted standard.
The question remains whether the extradition of a fugitive to
another State where he would be subjected or be likely to be
subjected to torture or to inhuman or degrading treatment or
punishment would itself engage the responsibility of a Contracting
State under Article 3 (art. 3). That the abhorrence of torture has
such implications is recognised in Article 3 of the United Nations
Convention Against Torture and Other Cruel, Inhuman or Degrading
Treatment or Punishment, which provides that "no State Party shall
... extradite a person where there are substantial grounds for
believing that he would be in danger of being subjected to
torture". The fact that a specialised treaty should spell out in
detail a specific obligation attaching to the prohibition of
torture does not mean that an essentially similar obligation is
not already inherent in the general terms of Article 3 (art. 3) of
the European Convention. It would hardly be compatible with the
underlying values of the Convention, that "common heritage of
political traditions, ideals, freedom and the rule of law" to
which the Preamble refers, were a Contracting State knowingly to
surrender a fugitive to another State where there were substantial
grounds for believing that he would be in danger of being
subjected to torture, however heinous the crime allegedly
committed. Extradition in such circumstances, while not explicitly
referred to in the brief and general wording of Article 3
(art. 3), would plainly be contrary to the spirit and intendment
of the Article, and in the Court's view this inherent obligation
not to extradite also extends to cases in which the fugitive would
be faced in the receiving State by a real risk of exposure to
inhuman or degrading treatment or punishment proscribed by that
Article (art. 3).
89. What amounts to "inhuman or degrading treatment or
punishment" depends on all the circumstances of the case (see
paragraph 100 below). Furthermore, inherent in the whole of the
Convention is a search for a fair balance between the demands of
the general interest of the community and the requirements of the
protection of the individual's fundamental rights. As movement
about the world becomes easier and crime takes on a larger
international dimension, it is increasingly in the interest of all
nations that suspected offenders who flee abroad should be brought
to justice. Conversely, the establishment of safe havens for
fugitives would not only result in danger for the State obliged to
harbour the protected person but also tend to undermine the
foundations of extradition. These considerations must also be
included among the factors to be taken into account in the
interpretation and application of the notions of inhuman and
degrading treatment or punishment in extradition cases.
90. It is not normally for the Convention institutions to
pronounce on the existence or otherwise of potential violations of
the Convention. However, where an applicant claims that a decision
to extradite him would, if implemented, be contrary to Article 3
(art. 3) by reason of its foreseeable consequences in the
requesting country, a departure from this principle is necessary,
in view of the serious and irreparable nature of the alleged
suffering risked, in order to ensure the effectiveness of the
safeguard provided by that Article (art. 3) (see paragraph 87
above).
91. In sum, the decision by a Contracting State to extradite a
fugitive may give rise to an issue under Article 3 (art. 3), and
hence engage the responsibility of that State under the
Convention, where substantial grounds have been shown for
believing that the person concerned, if extradited, faces a real
risk of being subjected to torture or to inhuman or degrading
treatment or punishment in the requesting country. The
establishment of such responsibility inevitably involves an
assessment of conditions in the requesting country against the
standards of Article 3 (art. 3) of the Convention. Nonetheless,
there is no question of adjudicating on or establishing the
responsibility of the receiving country, whether under general
international law, under the Convention or otherwise. In so far as
any liability under the Convention is or may be incurred, it is
liability incurred by the extraditing Contracting State by reason
of its having taken action which has as a direct consequence the
exposure of an individual to proscribed ill-treatment.
B. Application of Article 3 (art. 3) in the particular
circumstances of the present case
92. The extradition procedure against the applicant in the
United Kingdom has been completed, the Secretary of State having
signed a warrant ordering his surrender to the United States
authorities (see paragraph 24 above); this decision, albeit as yet
not implemented, directly affects him. It therefore has to be
determined on the above principles whether the foreseeable
consequences of Mr Soering's return to the United States are such
as to attract the application of Article 3 (art. 3). This inquiry
must concentrate firstly on whether Mr Soering runs a real risk of
being sentenced to death in Virginia, since the source of the
alleged inhuman and degrading treatment or punishment, namely the
"death row phenomenon", lies in the imposition of the death
penalty. Only in the event of an affirmative answer to this
question need the Court examine whether exposure to the "death row
phenomenon" in the circumstances of the applicant's case would
involve treatment or punishment incompatible with Article 3
(art. 3).
1. Whether the applicant runs a real risk
of a death sentence and hence of exposure to the
"death row phenomenon"
93. The United Kingdom Government, contrary to the Government
of the Federal Republic of Germany, the Commission and the
applicant, did not accept that the risk of a death sentence
attains a sufficient level of likelihood to bring Article 3
(art. 3) into play. Their reasons were fourfold.
Firstly, as illustrated by his interview with the German
prosecutor where he appeared to deny any intention to kill (see
paragraph 16 above), the applicant has not acknowledged his guilt
of capital murder as such.
Secondly, only a prima facie case has so far been made out
against him. In particular, in the United Kingdom Government's
view the psychiatric evidence (see paragraph 21 above) is
equivocal as to whether Mr Soering was suffering from a disease of
the mind sufficient to amount to a defence of insanity under
Virginia law (as to which, see paragraph 50 above).
Thirdly, even if Mr Soering is convicted of capital murder, it
cannot be assumed that in the general exercise of their discretion
the jury will recommend, the judge will confirm and the Supreme
Court of Virginia will uphold the imposition of the death penalty
(see paragraphs 42 - 47 and 52 above). The United Kingdom
Government referred to the presence of important mitigating
factors, such as the applicant's age and mental condition at the
time of commission of the offence and his lack of previous
criminal activity, which would have to be taken into account by
the jury and then by the judge in the separate sentencing
proceedings (see paragraphs 44 - 47 and 51 above).
Fourthly, the assurance received from the United States must
at the very least significantly reduce the risk of a capital
sentence either being imposed or carried out (see paragraphs 20,
37 and 69 above).
At the public hearing the Attorney General nevertheless made
clear his Government's understanding that if Mr Soering were
extradited to the United States there was "some risk", which was
"more than merely negligible", that the death penalty would be
imposed.
94. As the applicant himself pointed out, he has made to
American and British police officers and to two psychiatrists
admissions of his participation in the killings of the Haysom
parents, although he appeared to retract those admissions somewhat
when questioned by the German prosecutor (see paragraphs 13, 16
and 21 above). It is not for the European Court to usurp the
function of the Virginia courts by ruling that a defence of
insanity would or would not be available on the psychiatric
evidence as it stands. The United Kingdom Government are justified
in their assertion that no assumption can be made that Mr Soering
would certainly or even probably be convicted of capital murder as
charged (see paragraphs 13 in fine and 40 above). Nevertheless, as
the Attorney General conceded on their behalf at the public
hearing, there is "a significant risk" that the applicant would be
so convicted.
95. Under Virginia law, before a death sentence can be
returned the prosecution must prove beyond reasonable doubt the
existence of at least one of the two statutory aggravating
circumstances, namely future dangerousness or vileness (see
paragraph 43 above). In this connection, the horrible and brutal
circumstances of the killings (see paragraph 12 above) would
presumably tell against the applicant, regard being had to the
case-law on the grounds for establishing the "vileness" of the
crime (see paragraph 43 above).
Admittedly, taken on their own the mitigating factors do
reduce the likelihood of the death sentence being imposed. No less
than four of the five facts in mitigation expressly mentioned in
the Code of Virginia could arguably apply to Mr Soering's case.
These are a defendant's lack of any previous criminal history, the
fact that the offence was committed while a defendant was under
extreme mental or emotional disturbance, the fact that at the time
of commission of the offence the capacity of a defendant to
appreciate the criminality of his conduct or to conform his
conduct to the requirements of the law was significantly
diminished, and a defendant's age (see paragraph 45 above).
96. These various elements arguing for or against the
imposition of a death sentence have to be viewed in the light of
the attitude of the prosecuting authorities.
97. The Commonwealth's Attorney for Bedford County, Mr Updike,
who is responsible for conducting the prosecution against the
applicant, has certified that "should Jens Soering be convicted of
the offence of capital murder as charged ... a representation will
be made in the name of the United Kingdom to the judge at the time
of sentencing that it is the wish of the United Kingdom that the
death penalty should not be imposed or carried out" (see
paragraph 20 above). The Court notes, like Lord Justice Lloyd in
the Divisional Court (see paragraph 22 above), that this
undertaking is far from reflecting the wording of Article IV of
the 1972 Extradition Treaty between the United Kingdom and the
United States, which speaks of "assurances satisfactory to the
requested Party that the death penalty will not be carried out"
(see paragraph 36 above). However, the offence charged, being a
State and not a Federal offence, comes within the jurisdiction of
the Commonwealth of Virginia; it appears as a consequence that no
direction could or can be given to the Commonwealth's Attorney by
any State or Federal authority to promise more; the Virginia
courts as judicial bodies cannot bind themselves in advance as to
what decisions they may arrive at on the evidence; and the
Governor of Virginia does not, as a matter of policy, promise that
he will later exercise his executive power to commute a death
penalty (see paragraphs 58 - 60 above).
This being so, Mr Updike's undertaking may well have been the
best "assurance" that the United Kingdom could have obtained from
the United States Federal Government in the particular
circumstances. According to the statement made to Parliament in
1987 by a Home Office Minister, acceptance of undertakings in such
terms "means that the United Kingdom authorities render up a
fugitive or are prepared to send a citizen to face an American
court on the clear understanding that the death penalty will not
be carried out ... It would be a fundamental blow to the
extradition arrangements between our two countries if the death
penalty were carried out on an individual who had been returned
under those circumstances" (see paragraph 37 above). Nonetheless,
the effectiveness of such an undertaking has not yet been put to
the test.
98. The applicant contended that representations concerning
the wishes of a foreign government would not be admissible as a
matter of law under the Virginia Code or, if admissible, of any
influence on the sentencing judge.
Whatever the position under Virginia law and practice (as to
which, see paragraphs 42, 46, 47 and 69 above), and
notwithstanding the diplomatic context of the extradition
relations between the United Kingdom and the United States,
objectively it cannot be said that the undertaking to inform the
judge at the sentencing stage of the wishes of the United Kingdom
eliminates the risk of the death penalty being imposed. In the
independent exercise of his discretion the Commonwealth's Attorney
has himself decided to seek and to persist in seeking the death
penalty because the evidence, in his determination, supports such
action (see paragraph 20 in fine above). If the national authority
with responsibility for prosecuting the offence takes such a firm
stance, it is hardly open to the Court to hold that there are no
substantial grounds for believing that the applicant faces a real
risk of being sentenced to death and hence experiencing the "death
row phenomenon".
99. The Court's conclusion is therefore that the likelihood of
the feared exposure of the applicant to the "death row phenomenon"
has been shown to be such as to bring Article 3 (art. 3) into
play.
2. Whether in the circumstances the risk
of exposure to the "death row phenomenon" would make
extradition a breach of Article 3 (art. 3)
(a) General considerations
100. As is established in the Court's case-law, ill-treatment,
including punishment, must attain a minimum level of severity if
it is to fall within the scope of Article 3 (art. 3). The
assessment of this minimum is, in the nature of things, relative;
it depends on all the circumstances of the case, such as the
nature and context of the treatment or punishment, the manner and
method of its execution, its duration, its physical or mental
effects and, in some instances, the sex, age and state of health
of the victim (see the above-mentioned Ireland v. the United
Kingdom judgment, Series A no. 25, p. 65, з 162; and the Tyrer
judgment of 25 April 1978, Series A no. 26, pp. 14 - 15, з 29
and 30).
Treatment has been held by the Court to be both "inhuman"
because it was premeditated, was applied for hours at a stretch
and "caused, if not actual bodily injury, at least intense
physical and mental suffering", and also "degrading" because it
was "such as to arouse in [its] victims feelings of fear, anguish
and inferiority capable of humiliating and debasing them and
possibly breaking their physical or moral resistance" (see the
above-mentioned Ireland v. the United Kingdom judgment,
p. 66, з 167). In order for a punishment or treatment associated
with it to be "inhuman" or "degrading", the suffering or
humiliation involved must in any event go beyond that inevitable
element of suffering or humiliation connected with a given form of
legitimate punishment (see the Tyrer judgment, loc. cit.). In this
connection, account is to be taken not only of the physical pain
experienced but also, where there is a considerable delay before
execution of the punishment, of the sentenced person's mental
anguish of anticipating the violence he is to have inflicted on
him.
101. Capital punishment is permitted under certain conditions
by Article 2 з 1 (art. 2-1) of the Convention, which reads:
"Everyone's right to life shall be protected by law. No one
shall be deprived of his life intentionally save in the execution
of a sentence of a court following his conviction of a crime for
which this penalty is provided by law."
In view of this wording, the applicant did not suggest that
the death penalty per se violated Article 3 (art. 3). He, like the
two Government Parties, agreed with the Commission that the
extradition of a person to a country where he risks the death
penalty does not in itself raise an issue under either Article 2
(art. 2) or Article 3 (art. 3). On the other hand, Amnesty
International in their written comments (see paragraph 8 above)
argued that the evolving standards in Western Europe regarding the
existence and use of the death penalty required that the death
penalty should now be considered as an inhuman and degrading
punishment within the meaning of Article 3 (art. 3).
102. Certainly, "the Convention is a living instrument which
... must be interpreted in the light of present-day conditions";
and, in assessing whether a given treatment or punishment is to be
regarded as inhuman or degrading for the purposes of Article 3
(art. 3), "the Court cannot but be influenced by the developments
and commonly accepted standards in the penal policy of the member
States of the Council of Europe in this field" (see the
above-mentioned Tyrer judgment, Series A no. 26, pp. 15 - 16,
з 31). De facto the death penalty no longer exists in time of
peace in the Contracting States to the Convention. In the few
Contracting States which retain the death penalty in law for some
peacetime offences, death sentences, if ever imposed, are nowadays
not carried out. This "virtual consensus in Western European legal
systems that the death penalty is, under current circumstances, no
longer consistent with regional standards of justice", to use the
words of Amnesty International, is reflected in Protocol No. 6
(P6) to the Convention, which provides for the abolition of the
death penalty in time of peace. Protocol No. 6 (P6) was opened for
signature in April 1983, which in the practice of the Council of
Europe indicates the absence of objection on the part of any of
the Member States of the Organisation; it came into force in March
1985 and to date has been ratified by thirteen Contracting States
to the Convention, not however including the United Kingdom.
Whether these marked changes have the effect of bringing the
death penalty per se within the prohibition of ill-treatment under
Article 3 (art. 3) must be determined on the principles governing
the interpretation of the Convention.
103. The Convention is to be read as a whole and Article 3
(art. 3) should therefore be construed in harmony with the
provisions of Article 2 (art. 2) (see, mutatis mutandis, the Klass
and Others judgment of 6 September 1978, Series A no. 28,
p. 31, з 68). On this basis Article 3 (art. 3) evidently cannot
have been intended by the drafters of the Convention to include a
general prohibition of the death penalty since that would nullify
the clear wording of Article 2 з 1 (art. 2-1).
Subsequent practice in national penal policy, in the form of a
generalised abolition of capital punishment, could be taken as
establishing the agreement of the Contracting States to abrogate
the exception provided for under Article 2 з 1 (art. 2-1) and
hence to remove a textual limit on the scope for evolutive
interpretation of Article 3 (art. 3). However, Protocol No. 6
(P6), as a subsequent written agreement, shows that the intention
of the Contracting Parties as recently as 1983 was to adopt the
normal method of amendment of the text in order to introduce a new
obligation to abolish capital punishment in time of peace and,
what is more, to do so by an optional instrument allowing each
State to choose the moment when to undertake such an engagement.
In these conditions, notwithstanding the special character of the
Convention (see paragraph 87 above), Article 3 (art. 3) cannot be
interpreted as generally prohibiting the death penalty.
104. That does not mean however that circumstances relating to
a death sentence can never give rise to an issue under Article 3
(art. 3). The manner in which it is imposed or executed, the
personal circumstances of the condemned person and a
disproportionality to the gravity of the crime committed, as well
as the conditions of detention awaiting execution, are examples of
factors capable of bringing the treatment or punishment received
by the condemned person within the proscription under Article 3
(art. 3). Present-day attitudes in the Contracting States to
capital punishment are relevant for the assessment whether the
acceptable threshold of suffering or degradation has been
exceeded.
(b) The particular circumstances
105. The applicant submitted that the circumstances to which
he would be exposed as a consequence of the implementation of the
Secretary of State's decision to return him to the United States,
namely the "death row phenomenon", cumulatively constituted such
serious treatment that his extradition would be contrary to
Article 3 (art. 3). He cited in particular the delays in the
appeal and review procedures following a death sentence, during
which time he would be subject to increasing tension and
psychological trauma; the fact, so he said, that the judge or jury
in determining sentence is not obliged to take into account the
defendant's age and mental state at the time of the offence; the
extreme conditions of his future detention on "death row" in
Mecklenburg Correctional Center, where he expects to be the victim
of violence and sexual abuse because of his age, colour and
nationality; and the constant spectre of the execution itself,
including the ritual of execution. He also relied on the
possibility of extradition or deportation, which he would not
oppose, to the Federal Republic of Germany as accentuating the
disproportionality of the Secretary of State's decision.
The Government of the Federal Republic of Germany took the
view that, taking all the circumstances together, the treatment
awaiting the applicant in Virginia would go so far beyond
treatment inevitably connected with the imposition and execution
of a death penalty as to be "inhuman" within the meaning of
Article 3 (art. 3).
On the other hand, the conclusion expressed by the Commission
was that the degree of severity contemplated by Article 3 (art. 3)
would not be attained.
The United Kingdom Government shared this opinion. In
particular, they disputed many of the applicant's factual
allegations as to the conditions on death row in Mecklenburg and
his expected fate there.
i. Length of detention prior to execution
106. The period that a condemned prisoner can expect to spend
on death row in Virginia before being executed is on average six
to eight years (see paragraph 56 above). This length of time
awaiting death is, as the Commission and the United Kingdom
Government noted, in a sense largely of the prisoner's own making
in that he takes advantage of all avenues of appeal which are
offered to him by Virginia law. The automatic appeal to the
Supreme Court of Virginia normally takes no more than six months
(see paragraph 52 above). The remaining time is accounted for by
collateral attacks mounted by the prisoner himself in habeas
corpus proceedings before both the State and Federal courts and in
applications to the Supreme Court of the United States for
certiorari review, the prisoner at each stage being able to seek a
stay of execution (see paragraphs 53 - 54 above). The remedies
available under Virginia law serve the purpose of ensuring that
the ultimate sanction of death is not unlawfully or arbitrarily
imposed.
Nevertheless, just as some lapse of time between sentence and
execution is inevitable if appeal safeguards are to be provided to
the condemned person, so it is equally part of human nature that
the person will cling to life by exploiting those safeguards to
the full. However well-intentioned and even potentially beneficial
is the provision of the complex of post-sentence procedures in
Virginia, the consequence is that the condemned prisoner has to
endure for many years the conditions on death row and the anguish
and mounting tension of living in the ever-present shadow of
death.
ii. Conditions on death row
107. As to conditions in Mecklenburg Correctional Center,
where the applicant could expect to be held if sentenced to death,
the Court bases itself on the facts which were uncontested by the
United Kingdom Government, without finding it necessary to
determine the reliability of the additional evidence adduced by
the applicant, notably as to the risk of homosexual abuse and
physical attack undergone by prisoners on death row (see
paragraph 64 above).
The stringency of the custodial regime in Mecklenburg, as well
as the services (medical, legal and social) and the controls
(legislative, judicial and administrative) provided for inmates,
are described in some detail above (see paragraphs 61 - 63 and
65 - 68). In this connection, the United Kingdom Government drew
attention to the necessary requirement of extra security for the
safe custody of prisoners condemned to death for murder. Whilst it
might thus well be justifiable in principle, the severity of a
special regime such as that operated on death row in Mecklenburg
is compounded by the fact of inmates being subject to it for a
protracted period lasting on average six to eight years.
iii. The applicant's age and mental state
108. At the time of the killings, the applicant was only
18 years old and there is some psychiatric evidence, which was not
contested as such, that he "was suffering from [such] an
abnormality of mind ... as substantially impaired his mental
responsibility for his acts" (see paragraphs 11, 12 and 21 above).
Unlike Article 2 (art. 2) of the Convention, Article 6 of the
1966 International Covenant on Civil and Political Rights and
Article 4 of the 1969 American Convention on Human Rights
expressly prohibit the death penalty from being imposed on persons
aged less than 18 at the time of commission of the offence.
Whether or not such a prohibition be inherent in the brief and
general language of Article 2 (art. 2) of the European Convention,
its explicit enunciation in other, later international
instruments, the former of which has been ratified by a large
number of States Parties to the European Convention, at the very
least indicates that as a general principle the youth of the
person concerned is a circumstance which is liable, with others,
to put in question the compatibility with Article 3 (art. 3) of
measures connected with a death sentence.
It is in line with the Court's case-law (as summarised above
at paragraph 100) to treat disturbed mental health as having the
same effect for the application of Article 3 (art. 3).
109. Virginia law, as the United Kingdom Government and the
Commission emphasised, certainly does not ignore these two
factors. Under the Virginia Code account has to be taken of mental
disturbance in a defendant, either as an absolute bar to
conviction if it is judged to be sufficient to amount to insanity
or, like age, as a fact in mitigation at the sentencing stage (see
paragraphs 44 - 47 and 50 - 51 above). Additionally, indigent
capital murder defendants are entitled to the appointment of a
qualified mental health expert to assist in the preparation of
their submissions at the separate sentencing proceedings (see
paragraph 51 above). These provisions in the Virginia Code
undoubtedly serve, as the American courts have stated, to prevent
the arbitrary or capricious imposition of the death penalty and
narrowly to channel the sentencer's discretion (see paragraph 48
above). They do not however remove the relevance of age and mental
condition in relation to the acceptability, under Article 3
(art. 3), of the "death row phenomenon" for a given individual
once condemned to death.
Although it is not for this Court to prejudge issues of
criminal responsibility and appropriate sentence, the applicant's
youth at the time of the offence and his then mental state, on the
psychiatric evidence as it stands, are therefore to be taken into
consideration as contributory factors tending, in his case, to
bring the treatment on death row within the terms of Article 3
(art. 3).
iv. Possibility of extradition to the Federal Republic of
Germany
110. For the United Kingdom Government and the majority of the
Commission, the possibility of extraditing or deporting the
applicant to face trial in the Federal Republic of Germany (see
paragraphs 16, 19, 26, 38 and 71 - 74 above), where the death
penalty has been abolished under the Constitution (see
paragraph 72 above), is not material for the present purposes. Any
other approach, the United Kingdom Government submitted, would
lead to a "dual standard" affording the protection of the
Convention to extraditable persons fortunate enough to have such
an alternative destination available but refusing it to others not
so fortunate.
This argument is not without weight. Furthermore, the Court
cannot overlook either the horrible nature of the murders with
which Mr Soering is charged or the legitimate and beneficial role
of extradition arrangements in combating crime. The purpose for
which his removal to the United States was sought, in accordance
with the Extradition Treaty between the United Kingdom and the
United States, is undoubtedly a legitimate one. However, sending
Mr Soering to be tried in his own country would remove the danger
of a fugitive criminal going unpunished as well as the risk of
intense and protracted suffering on death row. It is therefore a
circumstance of relevance for the overall assessment under
Article 3 (art. 3) in that it goes to the search for the requisite
fair balance of interests and to the proportionality of the
contested extradition decision in the particular case (see
paragraphs 89 and 104 above).
(c) Conclusion
111. For any prisoner condemned to death, some element of
delay between imposition and execution of the sentence and the
experience of severe stress in conditions necessary for strict
incarceration are inevitable. The democratic character of the
Virginia legal system in general and the positive features of
Virginia trial, sentencing and appeal procedures in particular are
beyond doubt. The Court agrees with the Commission that the
machinery of justice to which the applicant would be subject in
the United States is in itself neither arbitrary nor unreasonable,
but, rather, respects the rule of law and affords not
inconsiderable procedural safeguards to the defendant in a capital
trial. Facilities are available on death row for the assistance of
inmates, notably through provision of psychological and
psychiatric services (see paragraph 65 above).
However, in the Court's view, having regard to the very long
period of time spent on death row in such extreme conditions, with
the ever present and mounting anguish of awaiting execution of the
death penalty, and to the personal circumstances of the applicant,
especially his age and mental state at the time of the offence,
the applicant's extradition to the United States would expose him
to a real risk of treatment going beyond the threshold set by
Article 3 (art. 3). A further consideration of relevance is that
in the particular instance the legitimate purpose of extradition
could be achieved by another means which would not involve
suffering of such exceptional intensity or duration.
Accordingly, the Secretary of State's decision to extradite
the applicant to the United States would, if implemented, give
rise to a breach of Article 3 (art. 3).
This finding in no way puts in question the good faith of the
United Kingdom Government, who have from the outset of the present
proceedings demonstrated their desire to abide by their Convention
obligations, firstly by staying the applicant's surrender to the
United States authorities in accord with the interim measures
indicated by the Convention institutions and secondly by
themselves referring the case to the Court for a judicial ruling
(see paragraphs 1, 4, 24 and 77 above).
II. Alleged breach of Article 6 (art. 6)
A. The United States criminal proceedings
112. The applicant submitted that, because of the absence of
legal aid in Virginia to fund collateral challenges before the
Federal courts (see paragraph 57 above), on his return to the
United States he would not be able to secure his legal
representation as required by Article 6 з 3 (c) (art. 6-3-c),
which reads:
"Everyone charged with a criminal offence has the following
minimum rights:
...
(c) to defend himself in person or through legal assistance of
his own choosing or, if he has not sufficient means to pay for
legal assistance, to be given it free when the interests of
justice so require;
..."
The Commission expressed the opinion that the proposed
extradition of the applicant could not give rise to the
responsibility of the United Kingdom Government under Article 6
з 3 (c) (art. 6-3-c). The United Kingdom Government concurred with
this analysis and, in the alternative, submitted that the
applicant's allegations were ill-founded.
113. The right to a fair trial in criminal proceedings, as
embodied in Article 6 (art. 6), holds a prominent place in a
democratic society (see, inter alia, the Colozza judgment of
12 February 1985, Series A no. 89, p. 16, з 32). The Court does
not exclude that an issue might exceptionally be raised under
Article 6 (art. 6) by an extradition decision in circumstances
where the fugitive has suffered or risks suffering a flagrant
denial of a fair trial in the requesting country. However, the
facts of the present case do not disclose such a risk.
Accordingly, no issue arises under Article 6 з 3 (c)
(art. 6-3-c) in this respect.
B. The extradition proceedings in England
114. The applicant further contended that the refusal of the
Magistrates' Court in the extradition proceedings to consider
evidence as to his psychiatric condition (see paragraph 21 above)
violated paragraphs 1 and 3 (d) of Article 6 (art. 6-1,
art. 6-3-d), which respectively provide:
"1. In the determination ... of any criminal charge against
him, everyone is entitled to a fair ... hearing ... ."
"3. Everyone charged with a criminal offence has the following
minimum rights:
...
(d) to examine or have examined witnesses against him and to
obtain the attendance and examination of witnesses on his behalf
under the same conditions as witnesses against him;
..."
115. As the Delegate of the Commission pointed out, this
complaint was not pleaded before the Commission. Such claims as
the applicant then made of a failure to take proper account of the
psychiatric evidence were in relation to Article 3 (art. 3) and
limited to the Secretary of State's ultimate decision to extradite
him to the United States. He did not formulate any grievances,
whether under Article 6 (art. 6), Article 3 (art. 3) or Article 13
(art. 13), regarding the scope or conduct of the Magistrates'
Court proceedings as such. This being so, the new allegation of a
breach of Article 6 (art. 6) constitutes not merely a further
legal submission or argument but a fresh and separate complaint
falling outside the compass of the case, which is delimited by the
Commission's decision on admissibility (see, inter alia, the
Schiesser judgment of 4 December 1979, Series A no. 34, p. 17,
з 41, and the Johnston and Others judgment of 18 December 1986,
Series A no. 112, p. 23, з 48).
Accordingly, the Court has no jurisdiction to entertain the
matter.
III. Alleged breach of Article 13 (art. 13)
116. Finally, the applicant alleged a breach of Article 13
(art. 13), which provides:
"Everyone whose rights and freedoms as set forth in [the]
Convention are violated shall have an effective remedy before a
national authority notwithstanding that the violation has been
committed by persons acting in an official capacity."
In his submission, he had no effective remedy in the United
Kingdom in respect of his complaint under Article 3 (art. 3). The
majority of the Commission arrived at the same conclusion. The
United Kingdom Government however disagreed, arguing that
Article 13 (art. 13) had no application in the circumstances of
the present case or, in the alternative, that the aggregate of
remedies provided for under domestic law was adequate.
117. In view of the Court's finding regarding Article 3
(art. 3) (see paragraph 111 above), the applicant's claim under
that Article (art. 3) cannot be regarded either as incompatible
with the provisions of the Convention or as not "arguable" on its
merits (see, inter alia, the Boyle and Rice judgment of 27 April
1988, Series A no. 131, p. 23, з 52).
The United Kingdom Government contended, however, that
Article 13 (art. 13) can have no application in the circumstances
of the case, because the challenge is in effect to the terms of a
treaty between the United Kingdom and the United States and also
because the alleged violation of the substantive provision is of
an anticipatory nature.
The Court does not consider it necessary to rule specifically
on these two objections to applicability since it has come to the
conclusion that in any event the requirements of Article 13
(art. 13) were not violated.
118. The United Kingdom Government relied on the aggregate of
remedies provided by the Magistrates' Court proceedings, an
application for habeas corpus and an application for judicial
review (see paragraphs 21 - 23, 32 - 33 and 35 above).
119. The Court will commence its examination with judicial
review proceedings since they constitute the principal means for
challenging a decision to extradite once it has been taken.
Both the applicant and the Commission were of the opinion that
the scope of judicial review was too narrow to allow the courts to
consider the subject matter of the complaint which the applicant
has made in the context of Article 3 (art. 3). The applicant
further contended that the courts' lack of jurisdiction to issue
interim injunctions against the Crown was an additional reason
rendering judicial review an ineffective remedy.
120. Article 13 (art. 13) guarantees the availability of a
remedy at national level to enforce the substance of the
Convention rights and freedoms in whatever form they may happen to
be secured in the domestic legal order (see the above-mentioned
Boyle and Rice judgment, Series A no. 131, p. 23, з 52). The
effect of Article 13 (art. 13) is thus to require the provision of
a domestic remedy allowing the competent "national authority" both
to deal with the substance of the relevant Convention complaint
and to grant appropriate relief (see, inter alia, the Silver and
Others judgment of 25 March 1983, Series A no. 61, p. 42,
з 113 (a)).
121. In judicial review proceedings the court may rule the
exercise of executive discretion unlawful on the ground that it is
tainted with illegality, irrationality or procedural impropriety
(see paragraph 35 above). In an extradition case the test of
"irrationality", on the basis of the so-called "Wednesbury
principles", would be that no reasonable Secretary of State could
have made an order for surrender in the circumstances (ibid.).
According to the United Kingdom Government, a court would have
jurisdiction to quash a challenged decision to send a fugitive to
a country where it was established that there was a serious risk
of inhuman or degrading treatment, on the ground that in all the
circumstances of the case the decision was one that no reasonable
Secretary of State could take. Although the Convention is not
considered to be part of United Kingdom law (ibid.), the Court is
satisfied that the English courts can review the "reasonableness"
of an extradition decision in the light of the kind of factors
relied on by Mr Soering before the Convention institutions in the
context of Article 3 (art. 3).
122. Mr Soering did admittedly make an application for
judicial review together with his application for habeas corpus
and was met with an unfavourable response from Lord Justice Lloyd
on the issue of "irrationality" (see paragraph 22 above). However,
as Lord Justice Lloyd explained, the claim failed because it was
premature, the courts only having jurisdiction once the Minister
has actually taken his decision (ibid.). Furthermore, the
arguments adduced by Mr Soering were by no means the same as those
relied on when justifying his complaint under Article 3 (art. 3)
before the Convention institutions. His counsel before the
Divisional Court limited himself to submitting that the assurance
by the United States authorities was so worthless that no
reasonable Secretary of State could regard it as satisfactory
under the Treaty. This is an argument going to the likelihood of
the death penalty being imposed but says nothing about the quality
of the treatment awaiting Mr Soering after sentence to death, this
being the substance of his allegation of inhuman and degrading
treatment.
There was nothing to have stopped Mr Soering bringing an
application for judicial review at the appropriate moment and
arguing "Wednesbury unreasonableness" on the basis of much the
same material that he adduced before the Convention institutions
in relation to the "death row phenomenon". Such a claim would have
been given "the most anxious scrutiny" in view of the fundamental
nature of the human right at stake (see paragraph 35 above). The
effectiveness of the remedy, for the purposes of Article 13
(art. 13), does not depend on the certainty of a favourable
outcome for Mr Soering (see the Swedish Engine Drivers' Union
judgment of 6 February 1976, Series A no. 20, p. 18, з 50), and in
any event it is not for this Court to speculate as to what would
have been the decision of the English courts.
123. The English courts' lack of jurisdiction to grant interim
injunctions against the Crown (see paragraph 35 in fine above)
does not, in the Court's opinion, detract from the effectiveness
of judicial review in the present connection, since there is no
suggestion that in practice a fugitive would ever be surrendered
before his application to the Divisional Court and any eventual
appeal therefrom had been determined.
124. The Court concludes that Mr Soering did have available to
him under English law an effective remedy in relation to his
complaint under Article 3 (art. 3). This being so, there is no
need to inquire into the other two remedies referred to by the
United Kingdom Government.
There is accordingly no breach of Article 13 (art. 13).
IV. Application of Article 50 (art. 50)
125. Under the terms of Article 50 (art. 50),
"If the Court finds that a decision or a measure taken by a
legal authority or any other authority of a High Contracting Party
is completely or partially in conflict with the obligations
arising from the ... Convention, and if the internal law of the
said Party allows only partial reparation to be made for the
consequences of this decision or measure, the decision of the
Court shall, if necessary, afford just satisfaction to the injured
party."
Mr Soering stated that, since the object of his application
was to secure the enjoyment of his rights guaranteed by the
Convention, just satisfaction of his claims would be achieved by
effective enforcement of the Court's ruling. He invited the Court
to assist the States Parties to the case and himself by giving
directions in relation to the operation of its judgment.
In addition, he claimed the costs and expenses of his
representation in the proceedings arising from the request to the
United Kingdom Government by the authorities of the United States
of America for his extradition. He quantified these costs and
expenses at 1,500 GBP and 21,000 GBP for lawyers' fees in respect
of the domestic and Strasbourg proceedings respectively, 2,067 GBP
and 4,885.60 FF for his lawyers' travel and accommodation expenses
when appearing before the Convention institutions, and
2,185.80 GBP and 145 FF for sundry out-of-pocket expenses, making
an overall total of 26,752.80 GBP and 5,030.60 FF.
126. No breach of Article 3 (art. 3) has as yet occurred.
Nevertheless, the Court having found that the Secretary of State's
decision to extradite to the United States of America would, if
implemented, give rise to a breach of Article 3 (art. 3),
Article 50 (art. 50) must be taken as applying to the facts of the
present case.
127. The Court considers that its finding regarding Article 3
(art. 3) of itself amounts to adequate just satisfaction for the
purposes of Article 50 (art. 50). The Court is not empowered under
the Convention to make accessory directions of the kind requested
by the applicant (see, mutatis mutandis, the Dudgeon judgment of
24 February 1983, Series A no. 59, p. 8, з 15). By virtue of
Article 54 (art. 54), the responsibility for supervising execution
of the Court's judgment rests with the Committee of Ministers of
the Council of Europe.
128. The United Kingdom Government did not in principle
contest the claim for reimbursement of costs and expenses, but
suggested that, in the event that the Court should find one or
more of the applicant's complaints of violation of the Convention
to be unfounded, it would be appropriate for the Court, deciding
on an equitable basis as required by Article 50 (art. 50), to
reduce the amount awarded accordingly (see the Le Compte, Van
Leuven and De Meyere judgment of 18 October 1982, Series A no. 54,
p. 10, з 21).
The applicant's essential concern, and the bulk of the
argument on all sides, focused on the complaint under Article 3
(art. 3), and on that issue the applicant has been successful. The
Court therefore considers that in equity the applicant should
recover his costs and expenses in full.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
1. Holds that, in the event of the Secretary of State's
decision to extradite the applicant to the United States of
America being implemented, there would be a violation of Article 3
(art. 3);
2. Holds that, in the same event, there would be no violation
of Article 6 з 3 (c) (art. 6-3-c);
3. Holds that it has no jurisdiction to entertain the
complaint under Article 6 зз 1 and 3 (d) (art. 6-1, art. 6-3-d);
4. Holds that there is no violation of Article 13 (art. 13);
5. Holds that the United Kingdom is to pay to the applicant,
in respect of legal costs and expenses, the sum of 26,752.80 GBP
(twenty-six thousand seven hundred and fifty-two pounds sterling
and eighty pence) and 5,030.60 FF (five thousand and thirty French
francs and sixty centimes), together with any value-added tax that
may be chargeable;
6. Rejects the remainder of the claim for just satisfaction.
Done in English and in French, and delivered at a public
hearing in the Human Rights Building, Strasbourg, on 7 July 1989.
Signed: Rolv RYSSDAL
President
For the Registrar
Signed: Herbert PETZOLD
Deputy Registrar
In accordance with Article 51 з 2 (art. 51-2) of the
Convention and Rule 52 з 2 of the Rules of Court, the separate
opinion of Judge De Meyer is annexed to the present judgment.
Initialled: R.R.
Initialled: H.P.
CONCURRING OPINION OF JUDGE DE MEYER
The applicant's extradition to the United States of America
would not only expose him to inhuman or degrading treatment or
punishment. It would also, and above all, violate his right to
life.
Indeed, the most important issue in this case is not "the
likelihood of the feared exposure of the applicant to the "death
row phenomenon" <3>, but the very simple fact that his life would
be put in jeopardy by the said extradition.
--------------------------------
<3> з 99 of the judgment.
* * *
The second sentence of Article 2 з 1 (art. 2-1) of the
Convention, as it was drafted in 1950, states that "no one shall
be deprived of his life intentionally save in the execution of a
sentence of a court following his conviction of a crime for which
this penalty is provided by law".
In the circumstances of the present case, the applicant's
extradition to the United States would subject him to the risk of
being sentenced to death, and executed, in Virginia <4> for a
crime for which that penalty is not provided by the law of the
United Kingdom <5>.
--------------------------------
<4> з 40 of the judgment.
<5> з 27 of the judgment.
When a person's right to life is involved, no requested State
can be entitled to allow a requesting State to do what the
requested State is not itself allowed to do.
If, as in the present case, the domestic law of a State does
not provide the death penalty for the crime concerned, that State
is not permitted to put the person concerned in a position where
he may be deprived of his life for that crime at the hands of
another State.
That consideration may already suffice to preclude the United
Kingdom from surrendering the applicant to the United States.
* * *
There is also something more fundamental.
The second sentence of Article 2 з 1 (art. 2-1) of the
Convention was adopted, nearly forty years ago, in particular
historical circumstances, shortly after the Second World War. In
so far as it still may seem to permit, under certain conditions,
capital punishment in time of peace, it does not reflect the
contemporary situation, and is now overridden by the development
of legal conscience and practice <6>.
--------------------------------
<6> See also Article 6 зз 2 and 6 of the International
Covenant on Civil and Political Rights and Article 4 зз 2 and 3 of
the American Convention on Human Rights. The very wording of each
of these provisions, adopted respectively in 1966 and in 1969,
clearly reflects the evolution of legal conscience and practice
towards the universal abolition of the death penalty.
Such punishment is not consistent with the present state of
European civilisation.
De facto, it no longer exists in any State Party to the
Convention <7>.
--------------------------------
<7> з 102 of the judgment.
Its unlawfulness was recognised by the Committee of Ministers
of the Council of Europe when it adopted in December 1982, and
opened for signature in April 1983, the Sixth Protocol (P6) to the
Convention, which to date has been signed by sixteen, and ratified
by thirteen, Contracting States.
No State Party to the Convention can in that context, even if
it has not yet ratified the Sixth Protocol, be allowed to
extradite any person if that person thereby incurs the risk of
being put to death in the requesting State.
Extraditing somebody in such circumstances would be repugnant
to European standards of justice, and contrary to the public order
of Europe <8>.
--------------------------------
<8> See, mutatis mutandis, the judgment of 27 February 1987 by
the French Conseil d'Etat in the Fidan case, Recueil Dalloz Sirey,
1987, pp. 305 - 310.
* * *
The applicant's surrender by the United Kingdom to the United
States could only be lawful if the United States were to give
absolute assurances that he will not be put to death if convicted
of the crime he is charged with <9>.
--------------------------------
<9> See the French Fidan judgment referred to above.
No such assurances were, or can be, obtained.
The Federal Government of the United States is unable to give
any undertaking as to what may or may not be decided, or done, by
the judicial and other authorities of the Commonwealth of
Virginia <10>.
--------------------------------
<10> з 97 of the judgment.
In fact, the Commonwealth's Attorney dealing with the case
intends to seek the death penalty <11> and the Commonwealth's
Governor has never commuted a death sentence since the imposition
of the death penalty was resumed in 1977 <12>.
--------------------------------
<11> з 20 of the judgment.
<12> з 60 of the judgment.
* * *
In these circumstances there can be no doubt whatsoever that
the applicant's extradition to the United States would violate his
right to life <13>.
--------------------------------
<13> This opinion deals only with what I consider to be the
essential points. I would just like to add briefly that (a) I
cannot agree with the first sub-paragraph of з 86, or with з 89,
since these parts of the Court's reasoning leave too much room for
unacceptable infringements of the fundamental rights of persons
whose extradition is sought, and (b) with due respect for the
Court's case-law, I wish to maintain my earlier reservations
concerning the matters at issue in з 115, the first sub-paragraph
of з 117 and з 127 (see the W v. the United Kingdom judgment of
8 July 1987, Series A no. 121-A, p. 42, the Boyle and Rice
judgment of 27 April 1988, Series A no. 131, p. 35, and the
W v. the United Kingdom judgment of 9 June 1988 (Article 50)
(art. 50), Series A no. 136-C, p. 26).
|
