[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ
W. ПРОТИВ ШВЕЙЦАРИИ
(Страсбург, 26 января 1993 года)
(Извлечение)
КРАТКОЕ НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДЕЛА
A. Основные факты
Г-н W., швейцарский гражданин, подозревался в совершении ряда
экономических преступлений. 27 марта 1985 г. он был подвергнут
предварительному заключению в связи с опасностью уклонения от
правосудия, сговора и повторения правонарушений. Обвинения были
связаны с деятельностью примерно 60 контролируемых им швейцарских
и иностранных компаний и относились частично к 1977 г. Обвинения
были также выдвинуты против 11 его соучастников. Следствие
проводилось двумя специально назначенными судьями. Оно касалось
проверки примерно 200 банковских счетов, включало около 350
допросов заявителя, его сообвиняемых и других лиц, при этом было
составлено 711 томов основной документации по делу в дополнение к
оригинальным документам, которые заняли 120 метров полок.
Выявленный по делу ущерб был оценен по меньшей мере в 50000000
швейцарских франков. В период с марта 1985 г. по май 1988 г.
заявитель подал 8 ходатайств об освобождении из предварительного
заключения, все они были отклонены. 2 сентября 1988 г. его дело
было передано для рассмотрения в Суд по уголовным экономическим
преступлениям кантона Берн, который 30 марта 1989 г. после
разбирательства, длившегося почти 6 недель, признал его виновным в
должностном мошенничестве, злостном банкротстве, подделке
документов и умышленном незаконном ведении дел компаний. Он был
приговорен к 11 годам тюремного заключения и штрафу в 10000
швейцарских франков; 1465 дней, которые он провел в
предварительном заключении, были зачтены в тюремный срок.
B. Разбирательство в Комиссии по правам человека
В жалобе, поданной в Комиссию 20 сентября 1988 г., заявитель
утверждал, что была нарушена статья 5 п. 3 Конвенции. Жалоба была
признана приемлемой 9 октября 1990 г.
В своем докладе от 10 сентября 1991 г. Комиссия установила
обстоятельства дела и выразила мнение, что имело место нарушение
статьи 5 п. 3 Конвенции (девятнадцатью голосами против одного).
Дело было передано Комиссией в Суд 13 декабря 1991 г.
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ
ВОПРОСЫ ПРАВА
О предполагаемом нарушении статьи 5 п. 3
28. Заявитель утверждал, что продолжительность его
предварительного заключения представляла собой нарушение статьи 5
п. 3, которая гласит:
"Каждое лицо, подвергнутое аресту или задержанию в соответствии
с положениями подпункта "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет
право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на
освобождение до суда. Освобождение может ставиться в зависимость
от предоставления гарантий явки в суд".
Правительство оспорило эту точку зрения, тогда как Комиссия
согласилась с ней.
29. Период, который предстоит рассмотреть, начался 27 марта
1985 г. - день ареста W. - и закончился 30 марта 1989 г., когда он
был осужден Судом по уголовным экономическим преступлениям кантона
Берн (см. п. 7 и 24 выше). Таким образом, период составил четыре
года и три дня.
30. Мнение Комиссии было основано на том, что статья 5 п. 3
говорит о максимальной продолжительности предварительного
заключения. Суд не может согласиться с этим мнением, тем более что
оно не находит подтверждения в судебной практике, согласно которой
разумное время не может быть определено in abstracto (см. mutatis
mutandis Решение по делу Стогмюллер против Австрии от 10 ноября
1969 г. Серия А, т. 9 с. 40, п. 4). В Решении по делу Вемхоф
против Федеративной Республики Германии от 27 июня 1968 г. Суд
установил, что разумный срок непрерывного содержания обвиняемого
под стражей должен определяться в каждом деле в соответствии с его
специфическими чертами (Серия А, т. 7, с. 24, п. 10). Непрерывное
содержание под стражей может быть оправданно, только если в деле
есть конкретные указания на то, что требование защиты публичного
интереса, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает
требование уважения личной свободы.
Именно национальные судебные органы должны прежде всего
исследовать все обстоятельства, свидетельствующие о наличии или
отсутствии такого требования, и изложить их в своих решениях по
жалобам об изменении меры пресечения. В основном именно на базе
аргументов, изложенных в этих решениях, и достоверных фактов,
представленных заявителем в его жалобах, Суд призван решить, имело
ли место нарушение статьи 5 п. 3.
Наличие разумных оснований подозревать, что арестованное лицо
совершило преступление, является sine qua non для законности
непрерывного содержания под стражей, но по истечении определенного
периода этого уже недостаточно: Суд должен далее установить,
продолжают ли другие обстоятельства, на которые ссылались
национальные судебные власти, оправдывать лишение свободы. В тех
случаях, когда такие обоснования "релевантны" и "достаточны", Суд
должен также выяснить, проявили ли компетентные национальные
органы "особое усилие" при проведении следственных процедур (см.
Решение по делу Томази против Франции от 27 августа 1992 г. Серия
А, т. 241 - А, с. 35, п. 84).
A. Обоснования для содержания под стражей
31. Отказывая W. в изменении меры пресечения, швейцарские суды
опирались, кроме серьезных подозрений, на три главных основания,
из которых исходило и Правительство: опасность уклонения от
правосудия, риск сговора и необходимость предотвратить совершение
обвиняемым новых преступлений.
1. Риск уклонения от правосудия
32. По мнению заявителя, чем дольше длилось его содержание под
стражей, тем более снижалась вероятность его уклонения от
правосудия, поскольку угрожавший ему по приговору срок наказания,
с учетом возможности досрочного освобождения, вряд ли превысил бы
уже истекший период пребывания под стражей. Заявитель напомнил,
что предлагал внести залог и не воспользовался отпуском из тюрьмы,
предоставленным ему после осуждения, для того чтобы скрыться от
правосудия.
33. Суд указывает, что опасность уклонения от правосудия не
может измеряться только в зависимости от суровости возможного
наказания; она должна определяться с учетом ряда других
релевантных факторов, которые могут либо подтвердить существование
опасности уклонения от правосудия, либо сделать ее настолько
незначительной, что это не может служить оправданием содержания
под стражей (см. вышеупомянутое Решение по делу Томази. Серия А,
т. 241 - А, с. 37, п. 98). При этом необходимо учесть характер
обвиняемого, его моральные качества, его средства, связи с
государством, в котором он преследовался по закону, и его
международные контакты (см. mutatis mutandis Решение по делу
Неймастер против Австрии от 27 июня 1968 г. Серия А, т. 8, с. 39,
п. 10).
В своих тщательно обоснованных решениях суды Берна учитывали
конкретные особенности ситуации заявителя: после переноса своего
постоянного местожительства из Швейцарии в Монте-Карло он часто
посещал Германию, Великобританию, США, Антильские острова (где он,
возможно, был собственником банка) и установил многочисленные
тесные связи в зарубежных странах. Более того, он несколько раз
заявлял, что хотел бы переехать на жительство в США. Был ряд
свидетельств того, что он все еще располагал значительными
средствами за рубежом и имел несколько различных паспортов. Как
человек необщительный, он с легкостью мог бы скрываться за
пределами Швейцарии.
Федеральный суд 7 ноября 1985 г., 25 августа 1986 г. и 25
апреля 1988 г. тщательно изучил все возможные обоснования
изменения меры пресечения (см. п. 15, 16 и 20 выше). Суд в апреле
1988 г. признал, что опасность уклонения от правосудия
уменьшилась, поскольку возросла продолжительность содержания под
стражей (см. inter alia вышеупомянутое Решение по делу Неймастера.
Серия А, т. 8, с. 39, п. 10). Однако он счел, что факты,
приведенные обвинительной палатой, не оставляли сомнения в
отношении намерения W. уклониться от правосудия и достаточно
убедительно подтверждали, что такая опасность все еще
существовала.
Для иного вывода у Суда никаких оснований нет. Расследование
данного дела постоянно выявляло все новые и новые нарушения,
которые могли бы привести к еще более суровому приговору. Кроме
того, обстоятельства дела и характеристика заявителя дали право
соответствующим судам отклонить его просьбу от 18 мая 1988 г. об
освобождении под залог (то, что он незадолго до этого отказывался
сделать): как сама сумма (30000 швейцарских франков), так и
неизвестное происхождение этих денег не позволяли считать залог
достаточной гарантией того, что заявитель не примет решение
скрыться из-за боязни потери залога (см. п. 21 выше).
Наконец, тот факт, что после осуждения заявитель возвращался в
тюрьму после каждой отлучки, не делает безосновательной позицию
судей.
2. Опасность сговора
34. W. утверждал, что риска сговора в любом случае не могло
быть после 29 апреля 1988 г., т.е. даты, когда судебные
следователи объявили о передаче дела в суд (см. п. 13 выше); самое
позднее в этот день материалы дела должны были быть готовы в такой
степени, что опасность сговора уже исчезла.
35. Суд охотно признает, что власти могут посчитать необходимым
содержать подозреваемого в тюрьме, по крайней мере в начале
следствия, для того чтобы помешать ему запутать расследование,
особенно в таком сложном деле, как данное, где необходимы
многочисленные и сложные следственные действия. Однако с течением
времени ситуация меняется даже в таком деле, и при нормальном
развитии событий предполагаемые риски постепенно уменьшаются по
мере того, как проводится расследование, фиксируются показания и
осуществляется проверка (см. Решение по делу Клоот против Бельгии
от 12 декабря 1991 г. Серия А, т. 225, с. 16, п. 43).
36. Для того чтобы показать, что значительный риск сговора имел
место и продолжал существовать до начала судебного процесса,
обвинительная палата ссылалась в основном на исключительный объем
дела, огромное количество изъятых документов и их преднамеренно
запутанное состояние, а также большое количество свидетелей,
которых необходимо было допросить, включая свидетелей, проживающих
за границей. Ее второй аргумент базируется на личности заявителя,
чье поведение как до, так и после ареста отражало его намерение
уничтожить все уличающие его свидетельства, например, путем
фальсификации или ликвидации счетов. По мнению обвинительной
палаты, имелись также достаточные опасения, что, оказавшись на
свободе, он может злоупотребить ею и, пользуясь чрезвычайной
запутанностью дел 60 с лишним контролируемых им компаний и своим
влиянием на сотрудников, уничтожить не найденные улики, вероятное
существование которых подтверждали другие документы, а также
манипулировать свидетелями и склонять их к ложным показаниям.
Наконец, обвинительная палата отметила расширение масштаба
следственных действий в апреле 1987 г. в связи с расследованием
преступлений, которые были совершены заявителем в Германии и
первоначально расследовались там.
Федеральный суд, получая жалобы, в каждом случае скрупулезно
изучал вопрос о том, действительно ли вышеизложенные соображения
делали необходимым непрерывное содержание заявителя под стражей.
Он призывал 7 ноября 1985 г., 4 июня 1986 г., 24 марта 1987 г. и
25 апреля 1988 г. судебных следователей работать интенсивно и
получить недостающие документы и показания как можно скорее (см.
п. 15 - 17 и 20 выше), но никогда не исключал существование
опасности сговора. Напротив, он подтвердил, что такой риск
существовал даже после окончания следствия и передачи дела в суд
(2 сентября 1988 г.). Он принял во внимание не только личные
качества W. и его прошлое, но и прежде всего то обстоятельство,
что W., судя по материалам дела, во время других разбирательств
фабриковал оправдательные доказательства, искажал датировку
документации и манипулировал свидетелями (см. п. 22 выше).
В данном случае Суд также не видит причин для несогласия с
мнением Федерального суда. Следовательно, национальные власти с
полным основанием могли рассматривать изложенные обстоятельства
как основание для содержания обвиняемого под стражей, чтобы
избежать риска сговора.
3. Опасность повторения преступлений
37. Правительство утверждало, что имел место также риск, что в
случае освобождения заявитель продолжит совершать преступления.
Федеральный суд без рассмотрения аргументов обвинительной палаты -
достаточно убедительных - не стал рассматривать этот аспект,
поскольку опасность уклонения от правосудия и сговора уже являлась
достаточным оправданием непрерывного содержания под стражей. Суд
разделяет это мнение.
4. Вывод
38. В итоге два вышеупомянутых вида опасности были релевантными
и достаточными аргументами в этом деле; они не были просто
"остаточными" рисками, как, очевидно, посчитала Комиссия (см. п.
145 доклада Комиссии).
B. Проведение следствия
39. Проведение следствия также требует рассмотрения (см. п. 30
выше).
40. Заявитель жаловался, что по вине судебных следователей
произошли значительные задержки, поскольку они продолжали
допрашивать его в течение нескольких недель после того, как он дал
им понять 11 апреля 1986 г., что согласно своему праву на молчание
он больше не будет отвечать на их вопросы. Кроме того, у них не
было необходимой для расследования данного дела техники, хотя в
этом плане сложность дела была относительной, поскольку
отсутствовали бухгалтерские документы, подлежавшие проверке.
41. Правительство со своей стороны подчеркнуло, что это было
расследование самого сложного дела об экономическом преступлении в
практике кантона Берн. Оно намного превосходило все другие дела
такого типа как по объему, так и по сложности; собранные по делу
документы заняли 120 метров полок. Более того, никогда еще
предварительное заключение не длилось столь долго. Власти сделали
все от них зависящее при подготовке досье по делу; была даже
создана группа из двух судебных следователей, которым, в свою
очередь, помогали специально приданные этой группе сотрудники,
включая двух полицейских - специалистов и четырех секретарей;
работу курировал генеральный прокурор. Были задействованы также
значительные технические средства, включая компьютерное
обеспечение. Прежде чем было вынесено окончательное судебное
решение на 1100 страницах, было проведено 350 допросов, включая 36
допросов заявителя, и принято около 30 решений по его жалобам.
Заявитель не выразил никаких претензий относительно методов
следствия. Что касается многочисленных допросов, они позволили ему
осуществить свое право на защиту в отношении каждой новой улики,
обнаруженной во время следствия.
42. Суд отмечает, что еще 7 ноября 1985 г. Федеральный суд,
проверяя соразмерность продолжительности оспариваемого лишения
свободы, рассмотрел вопрос о ходе дела. Федеральный суд пришел к
выводу, что претензии W. в этом отношении были необоснованны (см.
п. 40 выше). Опасаясь, что период предварительного заключения
окажется чрезмерно длительным, суд настоятельно советовал
кантональным властям действовать как можно оперативнее, дал им
конкретные инструкции и следил за их исполнением. Следовательно,
несмотря на некоторые опасения, он никогда не рассматривал период
времени, проведенный заявителем в тюрьме, как излишне
продолжительный. Он счел, что заявитель прежде всего сам несет
ответственность за медленный ход следствия: было чрезвычайно
сложно восстановить картину финансового положения компаний из-за
состояния их счетов. Ситуация еще больше осложнилась, когда
заявитель решил отказаться от дачи каких-либо показаний, задержав
тем самым ход расследования дела (см. п. 10 выше).
Принимая во внимание интенсивный непрерывный надзор,
осуществлявшийся высшей национальной судебной инстанцией,
Европейский суд соглашается по существу с аргументами
Правительства, изложенными суммарно выше в п. 41. Он отмечает, что
право содержащегося под стражей обвиняемого на то, чтобы его дело
было расследовано с особой срочностью, не должно мешать правосудию
осуществлять свои задачи с надлежащей тщательностью (см. среди
других источников mutatis mutandis вышеупомянутые Решения по делу
Вемхофа и по делу Томази. Серия А, т. 7, с. 26, п. 17, и т. 241 -
А, с. 52, п. 102). Согласившись с мнением Комиссии по этому
пункту, Суд считает, что следователи в течение всех
рассматриваемых периодов осуществляли расследование в необходимом
темпе, не было также и каких-либо задержек из-за возможной
нехватки персонала или технического обеспечения. Следовательно,
оспариваемая продолжительность содержания под стражей в сущности
может быть отнесена на счет исключительной сложности дела и
поведения заявителя. Конечно, он не был обязан оказывать
содействие властям, но он обязан нести ответственность за то,
каким образом его отношение могло повлиять на ход расследования.
C. Заключение
43. Суд соответственно делает вывод, что нарушение статьи 5 п.
3 не имело места.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД
Постановил пятью голосами против четырех, что нарушение статьи
5 п. 3 не имело места.
Совершено на английском и французском языках и оглашено во
Дворце прав человека в Страсбурге 26 января 1993 г.
За Председателя
Франц МАТШЕР
Грефье
Марк-Андре ЭЙССЕН
В соответствии со статьей 51 п. 2 Конвенции и статьей 53 п. 2
Регламента Суда к настоящему Решению прилагаются отдельные мнения
судей.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ПЕТТИТИ
Я проголосовал за констатацию нарушения статьи 5, полностью
дистанцируясь от голосования большинства членов Палаты, и сожалею,
что дело не было передано на пленарное заседание Суда.
По моему мнению, Решение по делу W. фактически отклоняется от
традиционной судебной практики Европейского суда по делам о
презумпции невиновности и ограничениям, налагаемым на меры по
предварительному заключению.
Принятое Решение, даже если оно относится только к делу W.,
может быть истолковано как одобряющее четырехлетнее
предварительное заключение при расследовании дел экономического
характера: банкротство, нарушения законодательства о компаниях и
т.д.
К несогласию с большинством и данному особому мнению меня
привела философия статьи 5 и Европейской конвенции в целом. Статья
5 защищает личную свободу и ограничивает предварительное
заключение особыми случаями, которым обязательно должно даваться
ограничительное толкование.
Статья 5 в сочетании со статьей 6 является ведущим положением
Конвенции по презумпции невиновности.
На пленарном заседании или на заседании палаты Суд всегда
проводил строгий контроль за соблюдением статьи 5, стремясь
ограничить продолжительность предварительного заключения. В
настоящем же деле превалировала аргументация Федерального суда
Швейцарии. По моему мнению, Федеральный суд неправильно выбрал
критерий для оценки риска уклонения от правосудия. В самом деле,
нельзя перекладывать бремя доказывания и требовать от
содержащегося под стражей, чтобы он доказывал, что не ударится в
бега, это фактически невозможно доказать. Это добавило бы еще одно
исключение к статье 5, поскольку только тюремное заключение
устраняет угрозу побега.
В настоящем деле судебные органы не сделали никакой реальной
попытки потребовать крупный залог (обычная практика в Швейцарии)
или организовать строгий судебный надзор, что отвратило бы любую
угрозу побега, причем наличие домовладений за границей не являлось
достаточным фактором, чтобы сделать такую угрозу определенной.
Совершенно очевидно, что кантональные судебные органы были
завалены папками с материалами по делу W.; но в делах о
банкротстве доклады ликвидаторов, гражданские иски кредиторов и
доклады экспертов предоставляют точные доказательства, которые
могут ускорить следственную процедуру. Объем документации не
являлся сам по себе свидетельством какой-либо исключительной
сложности, поскольку состоял прежде всего из бухгалтерских книг и
коммерческой документации.
При толковании статьи 5 и природы предварительного заключения
нельзя забывать, что свобода - это правило, а содержание под
стражей - исключение. Предварительное, или превентивное,
содержание под стражей не должно наносить ущерб презумпции
невиновности. Но эта презумпция подразумевает не только то, что
лицо не рассматривается судьей как виновное и не представляется
таковым третьей стороне, но также и то, что задержанное лицо может
вести себя как невиновное до вынесения Судебного решения. По
крайней мере человек, который знает, что он виновен, должен иметь
возможность, оставаясь на свободе после предъявления обвинения,
сориентировать свою профессиональную и семейную жизнь и
подготовиться к будущему. В любом случае, как часто заявлял
Европейский суд, предварительное содержание под стражей не должно
использоваться в качестве предварительного наказания (Решение по
делу Летеллье от 26 июня 1991 г.; Решение по делу Томази от 27
августа 1992 г.).
Если обратиться к традиционной практике Европейского суда,
станет очевидно, что в таких делах, как дела Неймастера (Решение
от 27 июня 1968 г.) и Стогмюллера (Решение от 10 ноября 1969 г.),
Суд не соглашался с содержанием под стражей даже в течение
приблизительно двух лет.
Если обратиться к сравнительному уголовному праву, будет видно,
что средняя продолжительность предварительного заключения
составляет менее 2 - 3 месяцев, а в случаях финансовых
преступлений и банкротств - менее одного года.
Уголовно-процессуальный кодекс кантона Берн в статье 111
предусматривает, что "в течение предварительного следствия
обвиняемый, как правило, остается на свободе", если отсутствует
риск уклонения от правосудия, уничтожения фактических
доказательств или нет опасений, что обвиняемый умышленно совершит
новые уголовные преступления, подобные расследуемым или другие.
Очевидно, что эти нормы не были строго соблюдены в деле W.
Криминологи не забывают и о том, что каждый год тысячи лиц,
обвиненных в каких-либо правонарушениях и содержавшихся в
предварительном заключении, нередко продленном, признаются затем
непричастными к правонарушению или невиновными. Содержание под
стражей в таких случаях является несправедливым и явным нарушением
общественного порядка, что создает основу для критики юстиции.
Тот факт, что Федеральный суд Швейцарии представил развернутое
судебное решение и поддержал суровый приговор, не может в данных
обстоятельствах оправдать длительный период содержания под
стражей, особенно потому, что этот суд, ранее рассматривая вопрос
о риске сговора, частично отменил решение продлить содержание под
стражей, основанное на критерии, который он посчитал
небезупречным.
Первоначально Европейская комиссия выдвинула семь критериев
контроля за предварительным заключением. Европейская комиссия
справедливо указала в своем первом докладе по делу W. на
определенные вопросы факта и процедуры, которые побудили ее
проголосовать девятнадцатью голосами против одного за то, что
имело место нарушение Конвенции: банкротства в период с 1982 г. по
1984 г. (факты относятся к 1977 г.); арест W. 17 марта 1985 г.; 6
из 12 проходивших по тому же делу лиц оставались на свободе; 18
обысков в период с марта 1985 г. по июнь 1986 г.; первые ордера
были выданы начиная с 3 апреля 1985 г.; после этого идет серия
довольно запутанных этапов:
"26. На ранних этапах следствия возникали трудности в отношении
права доступа к материалам дела. На каком-то этапе следственные
органы посчитали, что обращение к материалам дела придется
запретить на несколько лет. Всего было подано 14 жалоб и заявлений
в отношении различных решений следственных органов. После апреля
1986 г. обвиняемым было разрешено ознакомиться приблизительно с
90% материалов дела, а после 22 октября 1986 г. фактически со всем
материалом.
27. Следственные органы допрашивали заявителя, других
обвиняемых и других лиц приблизительно 350 раз. Однако начиная с
11 апреля 1986 г. заявитель больше не отвечал на вопросы
следственных органов. Последние тем не менее допрашивали заявителя
еще в 36 случаях. ...
40. [Федеральный] Суд отметил [25 августа 1986 г.], что два
судебных следователя очень интенсивно работали до этого момента,
но не проводили никакой оценки материалов с точки зрения
последующего обвинительного заключения. Не было также ясно,
следует ли проводить бухгалтерскую или психиатрическую экспертизу.
Наконец, суд счел, что продолжительность пребывания заявителя в
предварительном заключении еще не слишком приблизилась к
длительности предполагаемого срока наказания по приговору, даже
если в этом отношении обвинительная палата зашла слишком далеко,
предположив, что срок по окончательному приговору может превысить
5 лет.
41. В июле и октябре 1986 г. следственные органы вынесли
постановление о проведении бухгалтерской и психиатрической
экспертиз. Заключения специалистов были представлены
соответственно 10 апреля 1987 г. и 22 декабря 1986 г. Последнее
подтвердило вменяемость заявителя. ...
52. Федеральный суд, в частности, решил, что задержка была
оправдана дополнительной работой по проведению следствия. Более
того, превышение максимально допустимой длительности
предварительного заключения возможно, даже если следственные
органы провели расследование без каких-либо задержек. Хотя
Судебное решение от 24 марта 1987 г. предусматривало максимальный
срок предварительного заключения в два с половиной года,
следственным органам тем временем пришлось заняться делами,
возбужденными против заявителя в ФРГ. Тем не менее период
предварительного заключения не должен слишком приближаться к
максимальному предполагаемому сроку наказания по приговору. ...
65. Новая публично-правовая жалоба была частично поддержана
Федеральным судом 19 августа 1988 г. Ссылаясь на судебную практику
органов Конвенции, суд, в частности, указал, что заявителю не была
предоставлена в ходе следствия возможность комментировать
выступления генерального прокурора и судебных следователей. ...
67. Федеральный суд пришел к выводу, что простой теоретической
угрозы сговора было недостаточно, чтобы оправдать дальнейшее
нахождение под стражей. В деле заявителя, однако, были конкретные
указания на то, что такая опасность существовала. Суд сослался
inter alia на опасения, высказанные властями Берна, что в случае
освобождения из-под стражи заявитель попытается вступить в сговор
с женой и другими лицами, чтобы сфабриковать оправдательные
доказательства. Суд также отметил, что 2 сентября 1988 г. дело
заявителя было передано в суд... и что поэтому нельзя сказать, что
власти не приняли во внимание предписания суда от 25 апреля 1988
г."
2 сентября 1988 г. дело было передано в суд, и 30 марта 1989 г.
заявитель был осужден за совершенные им преступления, при этом
некоторые из них относились еще к 1977 г.; расследование
гражданских и коммерческих вопросов началось в 1983 г., а арест
был произведен 27 марта 1985 г.
Принимая во внимание интенсивный непрерывный надзор,
осуществлявшийся высшей национальной судебной инстанцией,
Европейский суд соглашается по существу с аргументами
Правительства, изложенными суммарно выше в п. 41. Он отмечает, что
право содержащегося под стражей обвиняемого на то, чтобы его дело
было расследовано с особой срочностью, не должно мешать правосудию
осуществлять свои задачи с надлежащей тщательностью (см. среди
других источников mutatis mutandis вышеупомянутые Решения по делу
Вемхофа и по делу Томази. Серия A, т. 7, с. 26, п. 17, и т. 241 -
A, с. 52, п. 102).
Решения национальных властей свидетельствуют об определенных
препятствиях, с которыми столкнулась защита, пытаясь получить
полный доступ к материалам дела; сказалась тенденция учитывать
вероятный приговор для того, чтобы "оправдать" продленное
содержание под стражей. Европейский суд мог бы сделать выводы из
такой оценки; ранее он отказывался принимать концепцию содержания
под стражей, предвосхищавшего последующий приговор (см.
вышеупомянутое Решение по делу Летеллье и Решение по делу Кеммаша
от 27 ноября 1991 г.).
Аргумент, принятый большинством в Судебном решении по делу W.,
не кажется мне адекватным ситуации с четырехлетним предварительным
содержанием под стражей...
Данное Судом толкование статьи 5 может привести к тому, что
должной подготовке материалов дела будет отдан приоритет перед
правом на свободу. Можно допустить, что когда обвиняемый на
свободе или в начальной стадии ареста, быстрота расследования
менее важна, чем его тщательность. Но этого никак нельзя сказать,
если предварительное заключение затянулось надолго. Европейский
суд в предыдущих делах не соглашался с четырехлетней
продолжительностью досудебного содержания под стражей. Оно не
может быть оправдано и ссылкой на возможность совершения новых
преступлений.
Тот факт, что расследования уголовных дел по экономическим и
финансовым преступлениям очень сложны и требуют многообразных
следственных действий, не может служить оправданием продления
содержания под стражей. Экспертизы по этим вопросам всегда требуют
много времени, однако в делах о банкротстве экспертизу часто
заменяют показаниями синдиков, что убыстряет процедуру, но не было
сделано в настоящем деле, хотя W. был объявлен банкротом в 1982 г.
Если взять в качестве типичного примера официальную статистику
Министерства юстиции Франции, она мало чем отличается от
статистики в других европейских государствах с примерно таким же
населением. Перечень серьезных и менее серьезных преступлений по
категориям за 1989 г. (схожие цифры были и в 1990 - 1992 гг.)
показывает: по делам о банкротствах средняя продолжительность
предварительного заключения составляет два месяца (в семи делах -
по три месяца, только в одном деле - свыше восемнадцати месяцев);
по делам о мошенничестве, вымогательстве и шантаже - от четырех до
восьми месяцев. Тем не менее во французском Парламенте нередко
осуждалась чрезмерная продолжительность предварительного
заключения и делались попытки исправить это положение путем
внесения изменений в Уголовно-процессуальный кодекс.
Чтение юридических трудов по уголовному праву и уголовной
политике показывает, что ни один специалист в Европе - теоретик
или практик - не оправдывает предварительное заключение, длящееся
четыре года, в делах об экономических преступлениях, даже
многократных. Самые выдающиеся авторы в своих трудах высказывают
сожаление по поводу излишней продолжительности досудебного
заключения, например г-н Вассали, бывший министр юстиции Италии,
член Конституционного Суда и инициатор реформы уголовного
законодательства (см. Droits de l'homme et {duree de la detention}
<*> , Giusto Processo, 1989); а также Chiavario М. Evolution du
droit et {procedure penаle}, v. 2; Politique criminelle,
{Giuffre}, 1991. Delmas-Marty, Bouloc, Levasseur (см. Revue de
science {criminelle} et de droit {compare}, и {Melanges} Levasseur
Ed. Litec).
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны
латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
Замечания такого же характера делает проф. Л. Лей,
преподаватель Лондонской школы экономики, в своей монографии о
предварительном заключении по английскому праву. В 1986 г.
Правительство заверило Палату общин, что средний срок, проводимый
обвиняемыми в ожидании слушания дела (по всем суммарным и
подлежащим уголовному преследованию правонарушениям, вместе
взятым), составлял пятьдесят семь дней. В 1985 г. он составлял в
среднем десять с половиной недель, в 1987 г. - почти тринадцать
недель. По более серьезным преступлениям он также находится в
разумных пределах (см. Home Оffice, Criminal Justicе, a working
paper, 1986 г.).
Судебная практика Европейского суда оказывает воздействие на
уголовную политику государств, которые сталкиваются с серьезными
критическими ситуациями, а иногда и мятежами, вызванными
переполнением тюрем и завышенными сроками предварительного
содержания под стражей. Отсюда ответственность Европейского суда
за свою судебную практику и ее влияние на уголовную политику.
Оправдать четырехлетнее предварительное содержание под стражей -
значит сделать шаг назад в истории уголовного права, вернуться в
"доисторическую" эру доктрины Ломброзо.
Если развитие уголовного права в Европе со времени краха
позитивистской школы рассматривать как единое целое, обнаружится,
что:
1) ряд государств законодательно установил максимальную
продолжительность предварительного заключения (шесть месяцев или
один год, например, в Чехословакии);
2) судебная практика других государств обычно ограничивает
продолжительность досудебного заключения сроком примерно от шести
месяцев до двух лет;
3) в преподаваемом в тринадцати школах судей учебном курсе по
Европейской конвенции о защите прав человека, включая и статью 5,
просматривается стремление убедить будущих судей снижать срок
предварительного заключения, опираясь на практику Европейского
суда, т.к. некоторые судебные следователи имеют тенденцию
продлевать содержание под стражей, чтобы оказать давление на
обвиняемых и побудить их к признанию или даче показаний, что ведет
к нарушению права на молчание;
4) сравнительное право показывает, что ни в одной стране (кроме
Швейцарии) не практикуется предварительное содержание под стражей
в течение четырех лет за банкротство и мошенничество и даже за
более серьезные преступления, чем экономические.
История Европейской конвенции, эволюция судебной практики
свидетельствуют о постоянной заботе обеспечить свободу личности,
ограничить досудебное содержание под стражей, по меньшей мере в
отношении обычных преступлений.
В государствах - членах Совета Европы некоторые судебные
следователи, склонные предвосхитить наказание путем
предварительного заключения или вынудить обвиняемых к признанию,
месяцами откладывают направление дела в суд и в то же время
отклоняют ходатайства об изменении меры пресечения. В настоящем
деле отказ W. от сотрудничества можно объяснить трудностями,
которые он испытал при попытке ознакомиться с материалами дела в
полном объеме; Федеральный суд отметил этот момент. Тем не менее
его отказ "сотрудничать" не может оправдать продление содержания
его под стражей на такой длительный срок. Обвиняемый имеет право
рисковать тем, что его отрицательное отношение во время следствия
может "помешать" ему на судебном процессе.
Обратный эффект продления предварительного заключения хорошо
известен криминологам и практикующим юристам по уголовным делам.
Применение этого продления некоторыми судьями - следователями
может превратить следствие в средство принуждения к признанию себя
виновным или в наказание за отказ. Известно, что на лиц, впервые
совершивших преступления, эффект содержания под стражей оказывает
действие только первые дни или недели; продление, таким образом,
является бесполезным и вредным. Известно слишком много случаев
самоубийств и преждевременных смертей, вызванных заболеваниями во
время досудебного заключения, поэтому нельзя не одобрить тенденцию
в европейских трудах по уголовному праву подвергать критике
злоупотребление предварительным заключением.
Европейский суд пошел по пути Федерального суда Швейцарии и, с
моей точки зрения, неправильно поступил, согласившись с его
аргументацией. Однако он не принял его концепцию оценки
соразмерности досудебного заключения и вероятного будущего
наказания. Таким образом, Суд не отказался от прежней доктрины и
практики, которая не допускает, чтобы досудебное заключение
предвосхищало наказание, назначаемое судом.
Особые обстоятельства дела W., конечно, делают относительным
значение Решения Европейского суда. Суд будет рассматривать другие
дела, которые позволят ему лучше выразить свою "философию"
уголовной политики в отношении предварительного заключения,
поскольку в том, что касается свободы, необходимо сохранять общую
концепцию защиты.
По всем этим основаниям я пришел к выводу, что имело место
нарушение статьи 5.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ УОЛША И ЛОИЗУ
1. Заявитель был арестован 27 марта 1985 г. по обвинению в
мошенничестве. Судебный процесс начался 17 февраля 1989 г. и
закончился 30 марта 1989 г. Он провел свыше четырех лет под
стражей в ожидании суда. В течение этого периода он восемь раз
обращался с ходатайствами в швейцарские суды с просьбой о
временном освобождении до суда, но безуспешно. Теперь он
утверждает, что стал жертвой нарушения статьи 5 п. 3 Конвенции.
2. Уголовно-процессуальный кодекс кантона Берн в статье 111
предусматривает: "Во время предварительного расследования
обвиняемый, как правило, остается на свободе". Эта статья более
полно изложена в п. 25 Решения Суда. Однако судебному следователю,
ведущему расследование, даны полномочия содержать обвиняемого под
стражей, если есть причины для предположения, что существует риск
уклонения от правосудия или риск того, что обвиняемый злоупотребит
свободой, чтобы помешать раскрытию подлинных обстоятельств дела,
или что обвиняемый умышленно совершит еще одно уголовное
правонарушение, подобное тому, которое расследуется, или другое.
Риск уклонения от правосудия также считается вероятным, если у
обвиняемого нет определенного местожительства в Швейцарии.
3. Статья 5 п. 3 Конвенции предусматривает право на свободу в
ожидании суда и справедливо допускает, чтобы эта свобода была
обусловлена гарантиями "явки в суд". Было бы трудно переоценить
серьезные последствия отказа во временном освобождении до суда
человеку, обвиняемому в преступлении (в совершении которого он
предположительно невиновен). Он скорее всего потеряет работу,
возможно, местожительство, жизнь членов его семьи может быть
полностью нарушена, семья доведена до нищеты и даже его брак может
быть на грани распада. По справедливости, предположительно
невиновное лицо не должно подвергаться таким ужасным испытаниям,
если только причины для этого не перевешивают все остальные
соображения.
Невнимание к этой серьезной проблеме в государствах - членах
можно объяснить тем фактом, что, по данным соответствующей
статистики, число лиц, находящихся в тюремном заключении в
ожидании суда, колеблется от 7 до 52% от соответствующего общего
количества заключенных.
4. Судьи, выносящие решения по ходатайствам о временном
освобождении из-под стражи, основывают свои решения на собранных
доказательствах. Здесь не должно быть места для судебных
спекуляций или интуиции, заменяющих объективные доказательства.
Возникающие вопросы должны решаться с применением одного и того же
объективного критерия, который является основой и для решения всех
других споров, подлежащих рассмотрению в суде. В настоящем деле,
как оно представлено Суду, нет никакого списка свидетелей, которые
дали бы показания о возможности уклонения заявителя от правосудия,
о его вмешательстве в собирание доказательств или о манипуляции
уже собранными доказательствами. Предположение, сделанное в одном
из швейцарских судов, о том, что плохое ведение бухгалтерского
учета в компаниях заявителя (на это есть ссылка в п. 16 Судебного
решения, принятого большинством) затруднило следствие и
препятствовало его временному освобождению, не является
аргументом, который может быть брошен на противоположную чашу
весов. Таким же образом, его нежелание помогать в собирании
изобличающих его доказательств не является убедительным аргументом
для отказа в предоставлении ему временной свободы. Суд всегда
может принять решение о применении определенных условий для
временного освобождения, вплоть до ежедневной явки в полицейский
участок, если существует какое-либо подозрение в уклонении от
правосудия. Если существуют малейшие подозрения о подтасовке улик,
можно наложить разумное условие, ограничивающее общение с
некоторыми поименованными лицами или доступ в определенные
учреждения или к определенным документам. Судя по всему, в данном
случае ни одно из этих условий не рассматривалось всерьез, если
вообще рассматривалось.
5. Самым серьезным моментом является принятие во внимание
возможности совершения нового преступления. Аргументация, лежащая
в основе этого утверждения, означает отрицание основной установки
Конвенции в вопросах защиты свободы и уголовного процесса.
Это утверждение бросает вызов требованиям статьи 6 о том, что
человек считается невиновным, пока его виновность не признана; оно
открывает возможность наказания его за правонарушения, которые он
не только не совершал, но даже не намеревался совершить. Мы
говорим о "наказании", потому что предварительное лишение свободы
часто предполагает более строгий режим, чем у лиц, отбывающих
наказание.
Презумпция невиновности до осуждения, гарантированная статьей
6, - это не пустая формула и не просто процессуальная норма,
действующая только во время судебного процесса. Более того,
тюремное заключение до суда часто оказывает отрицательное влияние
на перспективу оправдания обвиняемого из-за трудности, если не
невозможности, во многих случаях для обвиняемого и его адвокатов
надлежащим образом расследовать дело и подготовиться к защите.
6. По нашему мнению, досудебное заключение заявителя не
являлось необходимым или оправданным в свете положений Конвенции.
Бремя доказывания вины возлагается на тех, кто задерживает; они
должны оправдать необходимость содержания под стражей, а
задержанный - доказывать обратное.
Мы считаем, что нарушение статьи 5 п. 3 имело место.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ДЕ МЕЙЕРА
Настоящее дело не было простым. Оно потребовало тщательного
расследования, которое, естественно, должно было занять
определенное время.
Но, как уже заявлял Федеральный суд Швейцарии в ноябре 1985 г.,
это "вряд ли может служить оправданием многолетнего
предварительного заключения" <*>.
--------------------------------
<*> Пункт 35 доклада Комиссии.
Заявитель был фактически лишен свободы в течение четырех с
небольшим лет до суда. Это посягательство на "норму уважения
личной свободы" <*> и презумпцию невиновности было настолько
серьезным, что я не могу считать его допустимым <**>.
--------------------------------
<*> Решение по делу Неймастер против Австрии от 27 июня 1968 г.
Серия A, т. 8, с. 37, п. 5.
<**> Если обвиняемый использует свое право "не сотрудничать с
властными органами", это действительно может задержать "ход
следствия" (п. 42 Решения in fine), но то, что он должен "отвечать
за последствия" этого в виде продления содержания под стражей,
является неприемлемым.
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
CASE OF W. v. SWITZERLAND
JUDGMENT
(Strasbourg, 26.I.1993)
In the case of W. v. Switzerland <*>
--------------------------------
Notes by the Registrar
<*> The case is numbered 92/1991/344/417. The first number is
the case's position on the list of cases referred to the Court in
the relevant year (second number). The last two numbers indicate
the case's position on the list of cases referred to the Court
since its creation and on the list of the corresponding
originating applications to the Commission.
The European Court of Human Rights, sitting, in accordance with
Article 43 (art. 43) of the Convention for the Protection of Human
Rights and Fundamental Freedoms ("the Convention") <*> and the
relevant provisions of the Rules of Court, as a Chamber composed
of the following judges:
--------------------------------
<*> As amended by Article 11 of Protocol No. 8 (P8 - 11), which
came into force on 1 January 1990.
Mr R. Ryssdal, President,
Mr F. Matscher,
Mr L.-E. Pettiti,
Mr B. Walsh,
Mr J. De Meyer,
Mr S.K. Martens,
Mr A.N. Loizou,
Sir John Freeland,
Mr L. Wildhaber,
and also of Mr M.-A. Eissen, Registrar, and Mr H. Petzold,
Deputy Registrar,
Having deliberated in private on 29 August and 26 November
1992,
Delivers the following judgment, which was adopted on the last-
mentioned date:
PROCEDURE
1. The case was referred to the Court by the European
Commission of Human Rights ("the Commission") on 13 December 1991
and by the Government of the Swiss Confederation ("the
Government") on 10 January 1992, within the three-month period
laid down by Article 32 para. 1 and Article 47 (art. 32-1, art.
47) of the Convention. It originated in an application (no.
14379/88) against Switzerland lodged with the Commission under
Article 25 (art. 25) by Mr W., a Swiss national, on 20 September
1988.
The Commission's request referred to Articles 44 and 48 (art.
44, art. 48) and to the declaration whereby Switzerland recognised
the compulsory jurisdiction of the Court (Article 46) (art. 46);
the Government's application referred to Articles 45, 47 and 48
(art. 45, art. 47, art. 48). The object of the request and the
application was to obtain a decision as to whether the facts of
the case disclosed a breach by the respondent State of its
obligations under Article 5 para. 3 (art. 5-3).
2. In response to the enquiry made in accordance with Rule 33
para. 3 (d) of the Rules of Court, the applicant - whose identity
the Court agreed not to disclose - stated that he wished to take
part in the proceedings and designated the lawyer who would
represent him (Rule 30); the President gave the said lawyer leave
to use the German language (Rule 27 para. 3).
3. The Chamber to be constituted included ex officio Mr L.
Wildhaber, the elected judge of Swiss nationality (Article 43 of
the Convention) (art. 43), and Mr R. Ryssdal, the President of the
Court (Rule 21 para. 3 (b)). On 24 January 1992, in the presence
of the Registrar, the President drew by lot the names of the other
seven members, namely Mr F. Matscher, Mr L.-E. Pettiti, Mr B.
Walsh, Mr J. De Meyer, Mr S.K. Martens, Mr A.N. Loizou and Sir
John Freeland (Article 43 in fine of the Convention and Rule 21
para. 4) (art. 43).
4. Mr Ryssdal assumed the office of President of the Chamber
(Rule 21 para. 5) and, through the Registrar, consulted the Agent
of the Government, the Delegate of the Commission and the lawyer
for the applicant on the organisation of the proceedings (Rules 37
para. 1 and 38). Pursuant to the order made in consequence, the
Registrar received the Government's memorial on 19 June and the
applicant's claims under Article 50 (art. 50) on 23 June.
5. On 22 April, 5 May and 23 June 1992, the Commission, the
Government and the applicant produced various documents, including
some requested by the Registrar on the President's instructions.
6. In accordance with the President's decision, the hearing
took place in public in the Human Rights Building, Strasbourg, on
28 August 1992. The Court had held a preparatory meeting
beforehand.
There appeared before the Court:
(a) for the Government
Mr O. Jacot-Guillarmod, Under-Secretary of the Federal Office
of Justice, Head of the International Affairs Division, Agent,
Mr T. Maurer, President of the Economic Criminal Court of the
Canton of Berne,
Mr B. Schnell, Cantonal Attorney of the Canton of Berne for
economic criminal cases,
Mr F. {Schurmann}, Deputy Head of the Department of European
Law and International Affairs, Federal Office of Justice, Counsel;
(b) for the Commission
Mrs J. Liddy Delegate;
(c) for the applicant
Mr P. Saluz, {Fursprecher}, Counsel.
The Court heard addresses by Mr Jacot-Guillarmod, Mr Maurer and
Mr Schnell for the Government, Mrs Liddy for the Commission and Mr
Saluz for the applicant, and also their replies to its questions.
AS TO THE FACTS
I. The particular circumstances of the case
7. The applicant is a Swiss businessman who with eleven
accomplices was prosecuted for a series of economic offences,
including a large number of frauds in the management of some sixty
companies. He was arrested on 27 March 1985 and placed in pre-
trial detention with six of his co-accused, on the grounds that
there was a risk of absconding, collusion and repetition of
offences.
A. The investigation
8. The first complaints relating to him had reached the
criminal police of the Canton of Berne in October 1982, inter alia
following a number of fraudulent bankruptcies. In October 1984 the
cantonal authorities asked the Interpol agencies in Germany, the
United States of America, the United Kingdom, Monaco and several
Caribbean countries to make inquiries about the applicant, and
opened a preliminary investigation against him on 8 February 1985.
In view of the complexity of the case they set up in mid-1985 a
subsection of the office of the investigating judge
(Untersuchungsrichteramt) of the Canton of Berne, consisting of
two investigating judges assigned exclusively to the
investigation, under the authority of a cantonal attorney at the
Berne Court of Appeal (Obergericht) and the indictments chamber
(Anklagekammer) of that court. They were assisted by specialist
police officers and considerable facilities were made available to
them (secretariat, computer, archives).
9. In the period from March 1985 to June 1986 their
investigation, which traced events back as far as 1977, gave rise
to eighteen searches, including several at W.'s residence and the
office of the companies he controlled. Documents in large
quantities were found there, mostly in utter disorder, some in the
cellar, some in the bathroom and even some in bin bags ready to be
destroyed. W. had in fact altered the accounts of his companies,
some of which were incidentally fictitious, in order to thwart
possible investigations.
On 3 April 1985 the authorities froze assets in seventeen banks
and issued warrants relating to other credit institutions. They
drew up a list of about two hundred accounts in all which were
affected by the fraudulent dealings of the applicant and his
accomplices.
In 1985 and 1987 money and valuables belonging to the applicant
and his co-accused were seized following orders or searches. These
were dated 27 and 28 March, 3 April, 4 May, 2, 3 and 27 June, 5
September, 3 October and 25 November 1985, 16 and 19 January, 9
February, 5 March, 14 May, 2 July, 19 and 21 August and 1 December
1987.
The investigators also had to have recourse to international
judicial assistance, in particular from the Munich public
prosecutor's office. That office sent them a report dated 16 April
1987, as a result of which the Swiss authorities extended their
inquiries to Germany and took over criminal proceedings instituted
against W. in that country.
On 11 December 1987 the investigating judges requested thirteen
insolvency practitioners to provide documents relating to
seventeen companies. The last of these reached them in December
1988 and January 1989.
On 26 May 1988, in view of the urgency, they severed the
proceedings against the applicant from those against two
accomplices.
10. The applicant twice challenged the investigating judges. He
also brought eleven appeals and two complaints against decisions
by them restricting access to the case-file at the beginning of
the investigation. The accused were eventually given access to
nine-tenths of the file from May 1986 and the entire file from 22
October of that year. W. had meanwhile reacted by deciding on 11
April 1986 to make no further statements.
On 28 June 1988 he complained of other irregularities, stating
that documents had not been given to him and his lawyer had been
unable to obtain free photocopies of them. The indictments chamber
dismissed his complaint on 27 July 1988. After the committal for
trial (see paragraph 13 below) the authorities on 13 October and
30 November 1988 and 3 January 1989 allowed the case-file to be
consulted by the defence for nine, seven and five half-days
respectively.
There was another incident when W. was not permitted to be
present at certain investigative acts. On 27 January 1987 the
indictments chamber decided that in principle he had the right to
attend these.
His request of 18 December 1987 that there should be no
supervision of the visits by his wife was dismissed by the
indictments chamber on 16 February and the Federal Court on 19 May
1988.
11. During his pre-trial detention W. committed further
offences, which resulted in an additional conviction for
fraudulent bankruptcy and criminal mismanagement (see paragraph 24
below); the general meeting of a company controlled by him, which
took place in prison on 11 October 1985 in the presence of a
lawyer (advocate and notary), had allowed the latter to use a
power of attorney to issue bonds secured on the property of the
said company and used as security for the applicant's personal
debts.
12. Once the basic documentation had been collected and sorted,
the authorities in October and July 1986 also ordered three expert
reports, one from a psychiatrist and two from accountants, the
latter following a defence request for evidence of 6 September
1985, the only such request made by them in the course of the
investigation. The reports were filed on 22 December 1986 and in
April 1987. The psychiatric report concluded that the applicant
was fully criminally liable, and described him as a confidence
trickster (Hochstapler) and an unrestrained hedonist
(hemmungsloser Hedonist) who had no scruples about causing harm to
others.
13. On 29 April 1988 the investigating judges declared,
pursuant to Article 98 of the Berne Code of Criminal Procedure
(see paragraph 25 below), that they would request the cantonal
attorney's office to commit W. for trial before the Economic
Criminal Court (Wirtschaftsstrafgericht) of the canton. The order
committing for trial ({Uberweisungsbeschluss}) was made on 2
September 1988.
The investigators had carried out a total of approximately 350
interrogations. From 11 April 1986 to 12 July 1988 the applicant
himself had been questioned thirty-six times, but he had always
refused to answer the questions put to him (see paragraph 10
above). The transcripts recording the questions and noting his
silence filled almost 700 pages.
In September 1987 the main case-file comprised about 600
binders. At the time of the trial there were 711, together with
the original documents which themselves took up over 120 metres of
shelving.
The amount of the damage had been estimated at over 50 million
Swiss francs.
B. The applicant's applications for release
14. From 29 March 1985 to 18 May 1988, twenty-five applications
for release were submitted by the persons in pre-trial detention
in this case. Eight of them came from the applicant. The first of
these, made on 24 May 1985, was dismissed by the indictments
chamber on 1 July. The indictments chamber also dismissed on 22
July 1985 a complaint of 8 July and on 28 August a complaint of 2
August, relating respectively to the lawyer who had been appointed
for W. and his visiting rights.
15. On 13 September 1985 the indictments chamber turned down a
further application of 26 August 1985. A public law appeal to the
Federal Court was dismissed on 7 November 1985, as that court
considered that all the conditions to which pre-trial detention
was subject under Article 111 of the Berne Code of Criminal
Procedure had been fulfilled (see paragraph 25 below). The court
felt that the serious suspicions against W. were supported by the
case-file; moreover, he had transferred his residence to Monte
Carlo, and his numerous stays in Germany, England, the United
States of America and Anguilla also gave reason to fear that he
might try to evade the Swiss judicial authorities; as to the very
genuine risk of collusion, this resulted from the way in which the
applicant's various companies were entangled and from the large
number of his associates.
The Federal Court, however, invited the investigators to act
with diligence and in particular to question as soon as possible
the persons likely to collude with the applicant, as in the
court's opinion the complexity of the facts alone could not
justify detention for several years.
16. W. brought a third application for release on 17 March
1986. It was dismissed by the indictments chamber in a decision of
4 June 1986, which was upheld by the Federal Court on 25 August,
following a public law appeal. The Federal Court said that even a
summary reading of certain transcripts of interrogations showed
that there was serious suspicion against the applicant of multiple
fraud and fraudulent bankruptcy; he was wrong in claiming that
this suspicion was unfounded in the specific cases cited by the
indictments chamber in justifying the already considerable
duration of the detention in issue.
Moreover, the danger of absconding and that of collusion still
both persisted, the former because of the applicant's good
relations with foreign countries and his stated intention of
starting a new life in the United States, and the latter in the
light of his conduct before his arrest and during the
investigation. However, as the last of the co-accused had now been
arrested and the principal witnesses had already made statements,
this ground could no longer be relied upon without specifying the
collusive acts which were feared.
Furthermore, W. was primarily responsible for the length of his
detention; the lack of any proper accounts of his companies had
made it extremely difficult to identify the financial transfers by
means of which the companies had been burdened for personal ends.
Despite this, the investigating judges had worked intensively. All
things considered, the detention complained of did not yet appear
to be too long. It was nevertheless disturbing that not much
progress had been made with the systematic processing of the
documents and the production of a report for the purpose of
indicting the applicant. Secondly, there was still some doubt as
to whether expert reports on the accounting and psychiatric
aspects were needed. A close watch had to be kept on these points.
17. A fourth application for release was made on 12 December
1986, and dismissed by the indictments chamber on 20 January 1987.
The applicant brought a public law appeal against this
decision; he complained of the time taken to produce the
accounting report, and of the alleged inability of the authorities
to complete the file. The Federal Court gave its ruling on 24
March 1987. It considered that the applicant's disregard of the
elementary rules of bookkeeping was the reason why it had not been
possible to complete the expert report earlier; and the accusation
against W. was precisely that he had mingled funds of his various
companies. Since the judgment of 25 August 1986 (see paragraph 16
above) the authorities had taken account of its observations on
the processing of the documents, so that in this respect the
investigation could not be criticised, bearing in mind in
particular the very large number of documents to be classified.
That the authorities had entrusted the investigation to a team of
two investigating judges also showed the great importance they
attached to it. As to the psychiatric report and accountancy
reports, which were moreover on the point of being filed, there
had been no delay in drawing them up, since W. was refusing to
answer any questions at all. In short, the detention in issue had
not yet exceeded the maximum period allowed.
The court added, however:
"... a practice according to which an accused who was suspected
of serious economic offences but not of acts of violence
necessarily had to remain in detention until final judgment in his
case, merely because of a general risk of absconding, would not be
compatible with the fundamental right of personal freedom ... . It
should also be taken into account in this respect that the
incentive to abscond generally decreases as the proportion of time
already spent in detention increases. The investigating judges,
the public prosecutor's office and the indictments chamber will
therefore, after carrying out the few investigative acts in
respect of which a certain danger of collusion can still be
presumed, but at the latest after a period of detention of two and
a half years, have to consider the applicant's release subject to
appropriate substitute measures within the meaning of Article 111a
of the Berne Code of Criminal Procedure. The case would be
different only if specific indications of [W.'s] intention to
abscond were by then present. The risk of repeated offending ...
would on the other hand probably not be of relevance as a ground
for detention in the case of the applicant, who has no previous
convictions."
18. On 3 August 1987 the applicant once more requested the
indictments chamber to terminate his detention. This was refused
in a decision of 4 September 1987.
The Federal Court dismissed the applicant's public law appeal
on 29 October 1987. In its opinion the slowing down of the
investigation, noted since its last judgment (see paragraph 17
above), was not open to criticism, as the Swiss authorities had in
the meantime taken over the proceedings brought against W. by the
Munich public prosecutor's office (see paragraph 9 above), and
this had entailed additional work. In this respect the
investigators could not be blamed either for having often
questioned the applicant on these proceedings despite his refusal
to make a statement; their sole aim had been to allow W. to
exercise his rights of defence. No failure to observe the
requirement of acting swiftly had resulted; rather it was the
applicant's attitude which amounted to delaying the investigation
by any legal means. In view of the minimum sentence of five years'
imprisonment which the applicant was likely to receive, the pre-
trial detention of two years and seven months had in any event not
yet reached the critical level.
The Federal Court also invited the investigating judges to
reconsider, by the end of January 1988, the length of the
detention in issue. On 31 January 1988 they took a decision to
extend it ({Haftbelassungsbeschluss}).
19. The applicant's sixth application for release had meanwhile
been made to the indictments chamber on 2 December 1987. It had
dismissed it on 9 December on the grounds that nothing had changed
since the Federal Court's last judgment of 29 October 1987 (see
paragraph 18 above); it considered that there was still a danger
of absconding and collusion. W. did not appeal against this
decision.
20. On 1 February 1988 he once more requested his release. The
indictments chamber refused this on 18 February, and he appealed
to the Federal Court.
The Federal Court dismissed the appeal on 25 April 1988. It
held that the indictments chamber had not breached the
Constitution or the Convention in considering that there was still
a danger of absconding; in his application of 1 February 1988, W.
had moreover refused to provide a security.
Apart from the applicant himself, the authorities were also
partly responsible for the delays in the investigation; they had
put forward in explanation reasons - such as the taking over of
the German file (see paragraph 9 above) and the different charges
against the various co-accused - which they had already been aware
of on 13 August 1987, when they said that the investigation would
be completed in early 1988. These delays admittedly had not
brought about an excessive prolongation of the deprivation of
liberty in issue, but in the Federal Court's opinion it was
necessary to close the investigation as quickly as possible.
The Federal Court said:
"The judge deciding on detention may prolong the pre-trial
detention only to the extent that its duration does not come too
close to the sentence to be expected in the specific case; he must
not, for example, take the possible maximum sentence as a
reference point. Great attention must also be paid to this limit
because the trial court might be inclined to take the length of
pre-trial detention into account as one factor in determining the
sentence. To this extent there is thus a sort of absolute maximum
length of pre-trial detention ... . However, even the European
Convention institutions allow detention for several years in cases
which are both highly complex and also subject to heavy sentences
..."
In this instance the length of the detention had not yet
reached the critical level, as the total sentence which could be
expected was now considerably more than five years' imprisonment.
21. On 18 May 1988 the applicant submitted his eighth
application for release; he supplemented this on 7 June 1988 by
offering a security of a maximum of 30,000 Swiss francs (CHF). The
indictments chamber dismissed the application on 27 June 1988,
inter alia on the grounds that he had not given any information on
the third party who would pay the money and that the sum appeared
derisory in view of the size of the case and the personality of
the defendant.
On a public law appeal by the applicant, the Federal Court
quashed the decision on the grounds that Article 5 para. 4 (art. 5-
4) of the Convention had been violated, as W. had not had an
opportunity to reply to the arguments of the investigating judge
and the cantonal attorney before the indictments chamber.
22. Rehearing the application, the indictments chamber on 6
September 1988 refused to release the applicant, who again
appealed to the Federal Court. That court gave judgment on 15
November 1988; it considered that at this stage of the
proceedings, after the end of the investigation and the committal
for trial (see paragraph 13 above), pre-trial detention on the
ground of a risk of collusion could only be justified by specific
evidence, such as in this case the applicant's personality and the
numerous examples of forgery and interference with witnesses
already shown to have been done by him in specific cases. It
quashed the decision, however, on the grounds that the indictments
chamber, when assessing the maximum permissible period of the
detention in issue, had omitted to consider whether there were
special circumstances in W.'s case which meant that the
possibility of his conditional release should be taken into
account.
23. On 10 January 1989 the indictments chamber dismissed the
application of 18 May 1988 (see paragraph 21 above) for the third
time. The Federal Court upheld its decision on 23 February 1989:
having regard to the number and nature of the offences the
applicant was accused of, and to his conduct during the
investigation and the conclusions of the psychiatric report (see
paragraph 12 above), the indictments chamber had been right to
conclude that there were no reasons making conditional release
appear very probable.
C. The applicant's trial
24. The trial before the Economic Criminal Court (see paragraph
13 above) opened on 17 February 1989 and ended on 30 March 1989
with the applicant being convicted and sentenced to eleven years'
imprisonment and a fine of CHF 10,000, for offences including
fraud on a professional basis ({gewerbsmassiger} Betrug),
fraudulent bankruptcy ({betrugerischer} Konkurs), forgery of
documents ({Urkundenfalschung}) and aggravated criminal
mismanagement (qualifizierte ungetreue {Geschaftsfuhrung}). The
1,465 days spent in pre-trial detention were deducted from the
main sentence.
II. Relevant domestic law
25. The Code of Criminal Procedure (Gesetz {uber} das
Strafverfahren) of the Canton of Berne provides that:
Article 98
"When the investigating judge regards the investigation as
sufficient, he shall notify this to the parties whose addresses
are known. If it is for the investigating judge and the district
attorney to decide on committal, the investigating judge shall
state whether he intends to request that the proceedings be stayed
or discontinued or the accused be committed for trial.
The parties may, within a period from such notification
determined by the judge, apply in writing, giving brief reasons,
for specified further investigative measures or additional
questions and express their opinion on the outcome of the
proceedings. If the investigative measures applied for are
ordered, the parties may be present at their implementation."
Article 111
"During the preliminary investigation the accused shall as a
rule remain at liberty.
The investigating judge shall however be empowered to arrest
him if there are specific and serious grounds for suspecting him
as perpetrator or accomplice, and in addition there are reasons
for supposing
(a) that there is a risk of absconding, or
(b) that the accused would abuse his liberty in order to
frustrate or endanger the discovery of the true facts of the
matter, or
(c) that the accused, if he has intentionally committed a
further criminal offence (Verbrechen oder Vergehen) during the
proceedings, will commit further criminal offences.
A risk of absconding shall be presumed if the accused has no
fixed residence in Switzerland.
..."
26. According to the Swiss Federal Court, the unwritten
constitutional right to individual freedom is to be interpreted in
the light of Article 5 para. 3 (art. 5-3) of the Convention and
the case-law of the Strasbourg institutions, and requires that pre-
trial detention must not be excessively prolonged. Each case must
be assessed individually, with the accused's right to liberty
being balanced against the State's right to bring criminal
proceedings and enforce sentences. If the length of the detention
is excessive, the detainee must be released even if serious
suspicions and the danger of absconding still subsist (Decisions
of the Swiss Federal Court, 108 Ia 66; 107 Ia 257/258; 105 Ia
29/30).
PROCEEDINGS BEFORE THE COMMISSION
27. Mr W. applied to the Commission on 20 September 1988. He
complained of the length of his pre-trial detention.
The Commission declared the application (no. 14379/88)
admissible on 9 October 1990. In its report of 10 September 1991
(made under Article 31) (art. 31), it expressed the opinion by
nineteen votes to one that there had been a violation of Article 5
para. 3 (art. 5-3) of the Convention. The full text of the
Commission's opinion is reproduced as an annex to this judgment
<*>.
--------------------------------
<*> Note by the Registrar: for practical reasons this annex
will appear only with the printed version of the judgment (volume
254-A of Series A of the Publications of the Court), but a copy of
the Commission's report is available from the registry.
AS TO THE LAW
Alleged violation of Article 5 para. 3 (art. 5-3)
28. The applicant claimed that the length of his pre-trial
detention had been in breach of Article 5 para. 3 (art. 5-3),
which reads as follows:
"Everyone arrested or detained in accordance with the
provisions of paragraph 1 (c) of this Article (art. 5-1-c) ...
shall be entitled to trial within a reasonable time or to release
pending trial. Release may be conditioned by guarantees to appear
for trial."
The Government contested this view, whereas the Commission
agreed with it.
29. The period to be taken into consideration began on 27 March
1985, the date of W.'s arrest, and ended on 30 March 1989 with his
conviction by the Berne Economic Criminal Court (see paragraphs 7
and 24 above). It thus lasted for four years and three days.
30. The Commission's opinion was based on the idea that Article
5 para. 3 (art. 5-3) implies a maximum length of pre-trial
detention. The Court cannot subscribe to this opinion, which
moreover finds no support in its case-law. That case-law in fact
states that the reasonable time cannot be assessed in abstracto
(see, mutatis mutandis, the {Stogmuller} v. Austria judgment of 10
November 1969, Series A no. 9, p. 40, para. 4). As the Court has
already found in the Wemhoff v. Germany judgment of 27 June 1968,
the reasonableness of an accused person's continued detention must
be assessed in each case according to its special features (Series
A no. 7, p. 24, para. 10). Continued detention can be justified in
a given case only if there are specific indications of a genuine
requirement of public interest which, notwithstanding the
presumption of innocence, outweighs the rule of respect for
individual liberty.
It falls in the first place to the national judicial
authorities to examine all the circumstances arguing for or
against the existence of such a requirement and to set them out in
their decisions on the applications for release. It is essentially
on the basis of the reasons given in these decisions and of the
true facts stated by the applicant in his appeals that the Court
is called upon to decide whether or not there has been a violation
of Article 5 para. 3 (art. 5-3).
The persistence of reasonable suspicion that the person
arrested has committed an offence is a condition sine qua non for
the lawfulness of the continued detention, but after a certain
lapse of time it no longer suffices: the Court must then establish
whether the other grounds given by the judicial authorities
continued to justify the deprivation of liberty. Where such
grounds were "relevant" and "sufficient", the Court must also
ascertain whether the competent national authorities displayed
"special diligence" in the conduct of the proceedings (see, as the
most recent authority, the Tomasi v. France judgment of 27 August
1992, Series A no. 241-A, p. 35, para. 84).
A. The reasons for continued detention
31. In refusing to release W. the Swiss courts relied, in
addition to the serious suspicion against him, on three principal
grounds, which the Government also argued from: the danger of
absconding, the risk of collusion and the need to prevent the
accused committing further offences.
1. The danger of absconding
32. According to the applicant, the longer his detention lasted
the more the likelihood of his absconding from justice was
reduced. After a certain time it was in his interest to serve his
sentence which, having regard to the possibility of conditional
release, would hardly exceed the detention already undergone. He
added that he had offered to provide a security and had not taken
advantage of prison leave granted after his conviction to abscond.
33. The Court points out that the danger of absconding cannot
be gauged solely on the basis of the severity of the possible
sentence; it must be assessed with reference to a number of other
relevant factors which may either confirm the existence of a
danger of absconding or make it appear so slight that it cannot
justify pre-trial detention (see, as the most recent authority,
the Tomasi judgment cited above, Series A no. 241-A, p. 37, para.
98). In this context regard must be had in particular to the
character of the person involved, his morals, his assets, his
links with the State in which he is being prosecuted and his
international contacts (see, mutatis mutandis, the Neumeister v.
Austria judgment of 27 June 1968, Series A no. 8, p. 39, para.
10).
In their carefully reasoned decisions the Bernese courts based
themselves on specific characteristics of the applicant's
situation: after transferring his residence from Switzerland to
Monte Carlo, he had frequently visited Germany, England, the
United States and the island of Anguilla (where he was supposed to
be the owner of a bank); he had thus established numerous close
connections with foreign countries. Furthermore, he had stated on
several occasions that he wished to go and live in the United
States. There were certain indications that he still had
considerable funds at his disposal outside his own country and
possessed several different passports. As a solitary man who had
no need of contacts, he would have had no difficulty in living in
concealment outside Switzerland.
The Federal Court examined these reasons carefully on 7
November 1985, 25 August 1986 and 25 April 1988 (see paragraphs
15, 16 and 20 above). On the last of these dates in particular it
acknowledged that the danger of absconding decreased as the length
of detention increased, as already noted by the European Court
(see, inter alia, the Neumeister judgment cited above, Series A
no. 8, p. 39, para. 10). However, it considered that the factors
specified by the indictments chamber left no real doubt as to W.'s
intention of absconding and could legitimately suffice to
demonstrate that such a danger still existed.
There is no reason for the Court to reach a different
conclusion. In this case the investigation constantly brought to
light further offences which were likely to result in a more
severe sentence. In addition, the circumstances of the case and
the applicant's character entitled the relevant courts to decline
his offer to provide security of 18 May 1988 (something which he
was still refusing to do a short time previously, on 1 February):
both the amount (CHF 30,000) and the unknown provenance of the
money to be paid meant that it was not a fit guarantee that the
applicant would decide not to abscond in order not to forfeit it
(see paragraph 21 above).
Finally, the fact that once convicted the applicant returned to
prison after each leave cannot retrospectively invalidate the view
taken by the courts.
2. The danger of collusion
34. W. argued that the risk of collusion could in any event not
have continued beyond 29 April 1988, the date when the
investigating judges declared that they would seek committal for
trial (see paragraph 13 above); at the latest on that date the
case-file must have progressed to a point where such a danger had
been dispelled.
35. The Court readily understands that the authorities may
consider it necessary to keep a suspect in prison, at least at the
beginning of an investigation, in order to prevent him from
confusing it, especially in a complicated case like this one where
manifold difficult inquiries are necessary. In the long term,
however, the requirements of the investigation no longer suffice -
even in such a case - to justify such detention: in the normal
course of events the risks alleged diminish with the passing of
time as inquiries are effected, statements taken and verifications
carried out (see the Clooth v. Belgium judgment of 12 December
1991, Series A no. 225, p. 16, para. 43).
36. In order to demonstrate that a substantial risk of
collusion existed and continued to exist until the beginning of
the trial, the indictments chamber referred essentially to the
exceptional extent of the case, the extraordinary quantity of
documents seized and their intentionally confused state, and the
large number of witnesses to be questioned, including witnesses
abroad. It based a secondary argument on the personality of the
applicant, whose behaviour both before and after his arrest
reflected his intention of systematically deleting all evidence of
liability, for example by falsifying or destroying accounts.
According to the indictments chamber, there were also specific
indications justifying the fear that he might abuse his regained
liberty by carrying out acts, which would also be facilitated by
the thorough entanglement of the sixty-odd companies controlled by
him and his influence on their employees, namely eliminating items
of evidence which were still hidden but whose probable existence
followed from other documents, manufacturing false evidence, or
conniving with witnesses. Finally, the indictments chamber noted
the extension in April 1987 of the investigation to offences which
had been committed, and had originally been the subject of
proceedings, in Germany.
The Federal Court was appealed to several times, and on each
occasion examined scrupulously whether these considerations did
indeed make continued detention necessary. Admittedly, it invited
the investigating judges on 7 November 1985, 4 June 1986, 24 March
1987 and 25 April 1988 to act with diligence and obtain the
missing documents and statements as soon as possible (see
paragraphs 15 - 17 and 20 above), but at no time did it exclude
the existence of a danger of collusion. On the contrary, it
confirmed that such a risk was present even during the period
following the close of the investigation and the committal for
trial (2 September 1988). It had regard not only to W.'s
personality and antecedents, but also primarily to the
circumstance that, according to the case-file, W. had in the
context of other proceedings had exonerating evidence
manufactured, documents antedated and witnesses manipulated (see
paragraph 22 above).
Here too the Court sees no reason for disagreeing with the
Federal Court's opinion. Consequently, the national authorities
were entitled to regard the circumstances of the case as
justification for using the risk of collusion as a further ground
for the detention in issue.
3. The danger of repetition of offences
37. The Government argued that there had also been a risk that
the applicant would commit further offences if released. Although
the indictments chamber considered that it was still reasonable to
regard it as necessary to prevent him so doing, the Federal Court
did not examine the impugned decisions on this point, as the
dangers of absconding and collusion in themselves justified the
continued detention. The Court shares this opinion.
4. Summary
38. To sum up, the two above-mentioned dangers were relevant
and sufficient reasons in this case; they were not mere "residual"
risks, as the Commission appears to have thought (see paragraph
145 of its report).
B. The conduct of the proceedings
39. The conduct of the proceedings must also be examined (see
paragraph 30 above).
40. The applicant complained that the investigating judges had
caused substantial delays in the investigation: they had continued
to question him for weeks on end even though he had made it clear
to them on 11 April 1986 that, pursuant to his right of silence,
he would not answer any more of their questions. In addition, they
had not had the necessary infrastructure for the investigation,
which had moreover been complex up to a point only, as in the
absence of accounts there had not been any documents to check.
41. The Government for their part stressed that the case was
the most difficult case of economic crime so far dealt with in the
Canton of Berne. It exceeded by far all other cases of the same
type, both in extent and in complexity; the documents collected
took up 120 metres of shelf space. Moreover, no other pre-trial
detention had ever lasted so long. The authorities had neglected
nothing in order to complete the case-file and had even
established a unit consisting of two investigating judges who were
themselves assisted by persons assigned exclusively to that unit,
including two specialist policemen and four secretaries; a
cantonal attorney was in charge of supervising them. There had
also been substantial technical resources, including computer
equipment. A total of 350 interrogations, including 36 of the
applicant, and some 30 decisions on appeals by the applicant had
been needed to reach the final judgment, which was 1,100 pages
long.
The applicant had moreover not made any complaint at all on the
manner in which the investigation had been conducted. The sole aim
of his repeated interrogations had been to allow him to exercise
his rights of defence with respect to each new piece of evidence
disclosed by the inquiry.
42. The Court notes that as early as 7 November 1985 the
Federal Court, when verifying the proportionality of the length of
the impugned deprivation of liberty, gave consideration to the
conduct of the proceedings. After an examination it concluded that
W.'s complaints in this respect were not substantiated (see
paragraph 40 above). Fearing an overlong period of pre-trial
detention, it regularly urged the cantonal authorities to act with
all speed and even gave them specific instructions, and also
observed that these had been complied with. Consequently, despite
certain worries, it never regarded the time spent by the applicant
in prison as excessive. It considered that the applicant was
primarily responsible for the slow pace of the investigation:
there had been great difficulties in reconstructing the financial
situation of his companies, as a result of the state of their
accounts. It stated that things had become even more difficult
when he decided to refuse to make any statement, thereby delaying
the progress of the case (see paragraph 10 above).
Having regard to the intensive continuous review thus carried
out by the highest national court, the Court agrees in substance
with the Government's arguments summarised in paragraph 41 above.
It notes that the right of an accused in detention to have his
case examined with particular expedition must not hinder the
efforts of the courts to carry out their tasks with proper care
(see among other authorities, mutatis mutandis, the Wemhoff and
Tomasi judgments, cited above, Series A no. 7, p. 26, para. 17,
and no. 241-A, p. 52, para. 102). In agreement with the Commission
on this point, it finds no period during which the investigators
did not carry out their inquiries with the necessary promptness,
nor was there any delay caused by possible shortage of personnel
or equipment. Consequently, it appears that the length of the
detention in issue was essentially attributable to the exceptional
complexity of the case and the conduct of the applicant. To be
sure, he was not obliged to co-operate with the authorities, but
he must bear the consequences which his attitude may have caused
for the progress of the investigation.
C. Conclusion
43. The Court accordingly concludes that there has not been a
violation of Article 5 para. 3 (art. 5-3).
FOR THESE REASONS, THE COURT
Holds by five votes to four that there has not been a violation
of Article 5 para. 3 (art. 5-3).
Done in English and in French, and delivered at a public
hearing in the Human Rights Building, Strasbourg, on 26 January
1993.
Signed: Franz MATSCHER
Judge
For the President
Signed: {Marc-Andre} EISSEN
Registrar
In accordance with Article 51 para. 2 (art. 51-2) of the
Convention and Rule 53 para. 2 of the Rules of Court, the
following separate opinions are annexed to this judgment:
(a) dissenting opinion of Mr Pettiti;
(b) dissenting opinion of Mr Walsh and Loizou;
(c) dissenting opinion of Mr De Meyer.
Initialled: F.M.
Initialled: M.-A.E.
DISSENTING OPINION OF JUDGE PETTITI
(Translation)
I have voted for finding a violation of Article 5 (art. 5), I
dissociate myself entirely from the vote of the majority of the
Chamber, and I regret that the case was not referred to the
plenary Court.
In my opinion, the decision in the case of W. in fact departs
from the traditional case-law of the European Court on the
presumption of innocence and the restrictions to be imposed on pre-
trial detention measures.
The decision which has been taken, even if it applies only to
W.'s case, could be interpreted as approving pre-trial detention
of four years in cases relating to economic legislation:
bankruptcies, offences against company law, criminal
mismanagement, etc.
The philosophy of Article 5 (art. 5) and of the European
Convention leads me to adopt such a dissenting opinion. Article 5
(art. 5) is an article which protects personal freedom and limits
pre-trial detention to specific cases, which must necessarily be
given a restrictive interpretation.
Article 5 in combination with Article 6 (art. 5, art. 6) is an
important provision of the Convention for protecting the
presumption of innocence.
The Court, whether in plenary session or sitting as a Chamber,
had always adopted a strict approach to reviewing compliance with
Article 5 (art. 5), tending to limit the length of pre-trial
detention. In the present case the reasoning of the Swiss Federal
Court has prevailed. In my opinion the Federal Court wrongly
adopted a criterion for assessment with respect to the risk of
absconding which adds to the wording of Article 5 (art. 5). One
cannot indeed reverse the burden of proof and require the detainee
to prove that he will not abscond, a negative which is virtually
impossible to prove. That would be to add a further exception to
Article 5 (art. 5), as only imprisonment removes all danger of
absconding.
In the present case the judicial authorities made no real
attempt to require large sums as security (a normal practice in
Switzerland) or lay down conditions for strict judicial
supervision, which would have warded off any danger of absconding,
while the existence of residences abroad was not enough to make
such danger certain. The cantonal judicial authorities appear to
have been overburdened by the number of files relating to W.; but
in bankruptcy cases liquidators' reports, civil actions by
creditors, and expert reports produced in the bankruptcy procedure
all provide precise evidence which may speed up the investigative
procedures. The volume of documentation does not indicate any
exceptional complexity, as it consisted primarily of account books
and commercial documents.
In interpreting Article 5 (art. 5) and the nature of pre-trial
detention, it must be borne in mind that liberty is the rule,
detention the exception. Provisional or pre-trial detention must
not damage the presumption of innocence. But that presumption is
not only the fact of not being regarded by the judge as guilty,
nor the fact of not being presented to third parties as guilty,
but also the fact of making it possible for a defendant to cope
with his position as an accused until his trial. As an extreme
case, a person who knows he is guilty must be able, by remaining
at liberty after being charged, to orientate his professional and
family life and make arrangements for the future. In any event, as
the European Court has often stated, pre-trial detention cannot be
used to anticipate the sentence (Letellier judgment of 26 June
1991; Tomasi judgment of 27 August 1992); it cannot reflect the
judge's feeling or opinion as regards the accused's guilt.
Referring to the traditional case-law of the European Court, it
will be seen that in cases such as Neumeister (judgment of 27 June
1968) and {Stogmuller} (judgment of 10 November 1969) the Court
did not accept detention even for approximately two years.
Referring to comparative criminal law, it will be seen that the
average length of pre-trial detention is less than two or three
months and that with respect to economic offences and bankruptcies
the average length is less than one year.
The Code of Criminal Procedure of the Canton of Berne provides
in Article 111 that "during the preliminary investigation the
accused shall as a rule remain at liberty", unless there is a risk
of absconding, a risk that the discovery of the truth would be
frustrated if the accused abuses his liberty, or a fear - if the
accused has intentionally committed a further criminal offence
during the proceedings - that he may commit other similar
offences. These rules do not appear to have been applied strictly
in W.'s case.
Criminologists are also mindful of the fact that every year
thousands of persons accused of offences, who have been kept in
pre-trial detention, possibly for a long period, have the charges
against them dropped or are acquitted. Detention in such cases
creates an injustice or an obvious social disorder which results
in the judicial system being criticised.
The fact that the Swiss Federal Court delivered a very long
judgment and upheld a severe sentence cannot in the circumstances
justify the long period of detention, especially as the Swiss
Federal Court had previously, with respect to the risk of
collusion, partly quashed a decision to extend the detention which
had been based on a criterion it considered open to criticism.
The European Commission originally put forward seven criteria
for reviewing pre-trial detention. In the W. case the European
Commission rightly found in its first report certain points of
fact and procedure which induced it to vote by nineteen votes to
one that there had been a violation of the Convention:
bankruptcies between 1982 and 1984 (the facts went back to 1977);
W.'s arrest on 17 March 1985; six out of twelve co-accused
remained at liberty; eighteen searches between March 1985 and June
1986; first warrants issued from 3 April 1985; thereafter a series
of rather confused stages:
"26. At the early stages of the proceedings difficulties arose
with regard to the various accused persons' right to consult the
case-file. At one stage, the investigating authorities considered
that consultation of the case-file would have to be refused for
some years. Altogether fourteen complaints and appeals were filed
against various decisions of the investigating authorities. After
April 1986 the accused were permitted to consult approximately 90%
of the case-file, after 22 October 1986 virtually the entire case-
file.
27. On approximately 350 occasions the investigating
authorities questioned the applicant, the other accused and
various other persons. However, as from 11 April 1986 onwards the
applicant no longer replied to questions put to him by the
investigating authorities. The latter nevertheless interrogated
the applicant on altogether 36 occasions ...
...
40. The [Federal] Court noted [on 25 August 1986] that the two
investigating judges charged with the investigations had so far
worked very intensively, but that no assessment of the materials
had yet commenced with a view to a subsequent indictment. Nor was
it clear whether expert opinions should be ordered in respect of
the company accounts and the psychiatric examination of the
applicant. Finally, the court considered that the length of the
applicant's detention on remand did not yet come too close to the
length of the applicant's prospective prison sentence, even if in
this respect the indictments chamber had probably gone too far
when it assumed that an eventual sentence might be in excess of
five years.
41. In July and October 1986 the investigating authorities
ordered the preparation of two expert opinions concerning the
company accounts, and a psychiatric examination of the applicant,
respectively. The accountancy opinion was submitted on 10 April
1987, the psychiatric opinion on 22 December 1986. The latter
confirmed the applicant's full criminal responsibility
({Zurechnungsfahigkeit}).
...
52. The Federal Court considered in particular that the delay
was justified by the additional work resulting from the
investigations. Moreover, an excess of the maximum permissible
duration of detention on remand would not be excluded as long as
the investigating authorities had handled the investigations
speedily. While its decision of 24 March 1987 had envisaged a
maximum length of detention of two and a half years, the
investigating authorities had meanwhile taken over proceedings
instituted against the applicant in the Federal Republic of
Germany. Nevertheless, the length of detention on remand should
not come too close to the anticipated maximum duration of the
prison sentence ...
...
65. The applicant's further public law appeal was partly upheld
by the Federal Court on 19 August 1988. With reference to the
Convention organs' case-law, the court found in particular that
the applicant had not been granted the possibility in these
proceedings to comment on statements of the public prosecutor
(Generalprokurator) and the investigating judges.
...
67. The court found that a mere theoretical danger of collusion
did not suffice to justify further custody. In the applicant's
case however there were concrete indications that such a danger
existed. The court referred, inter alia, to the fear expressed by
the Berne authorities that, if released from detention, the
applicant would attempt to collude with his wife and various
persons to fabricate exonerating evidence. The court also noted
that on 2 September 1988 the applicant had been committed for
trial ... and that therefore it could not be said that the
authorities had disregarded the court's instructions of 25 April
1988." <*>
--------------------------------
<*> My emphasis.
It decided to commit for trial on 2 September 1988 and the
applicant was convicted on 30 March 1989 for offences some of
which dated back to 1977, civil and commercial proceedings having
started in 1983 and the arrest dating back to 27 March 1985.
The national decisions betray a certain embarrassment at the
obstacles encountered by the defence in gaining full access to the
case-file and the tendency to take account of the sentence which
was likely to be passed in order to "justify" the extended
detention. The Court could have drawn the consequences of such an
assessment; it had always previously refused to accept the concept
of detention anticipating the subsequent sentence (Letellier
judgment cited above and Kemmache judgment of 27 November 1991).
The argument adopted by the majority in the W. judgment does
not seem to me to be adequate to a situation of four years'
detention:
"Having regard to the intensive continuous review thus carried
out by the highest national court, the Court agrees in substance
with the Government's arguments summarised in paragraph 41 above.
It notes that the right of an accused in detention to have his
case examined with particular expedition must not hinder the
efforts of the courts to carry out their tasks with proper care
(see among other authorities, mutatis mutandis, the Wemhoff and
Tomasi judgments...)."
Such an interpretation of Article 5 (art. 5) might lead to the
management of case-files being given priority over the right to
liberty. It might be acceptable for swiftness to give way to
judges' working requirements in the case of an accused who is at
liberty or whose detention has just started, but not for detention
for such a long period. The European Court had never accepted a
duration of four years in earlier cases. Nor can the fact that the
applicant allegedly committed other offences during his detention
justify the extension of the detention: either this accusation was
maintained and the judge was obliged to issue a separate arrest
warrant on separate charges; or else the court was not able to use
this fact as an argument for refusing release.
The fact that economic or financial criminal proceedings are
very complex and require manifold investigations cannot justify
extended detention. It is known that accounting reports in this
field always take a very long time to produce, and this may
prolong the investigation; but in bankruptcy cases specialist
judges know how to make best use of the liquidators' reports so as
to avoid prolonging their proceedings, which was not the case
here, when W.'s bankruptcies dated back to 1982. It should be
noted in addition that the accounting report was ordered by the
court in July 1986, not in April 1985, although it was a measure
which technically was necessary as from the arrest.
If one takes as a typical example the official statistics of
the French Ministry of Justice, which could be transposed with
similar results for other European States of similar population,
the list of serious and less serious crimes by category for 1989
(similar figures in 1990-1992) shows: for bankruptcies, an average
length of two months (seven cases of three months, one only in
excess of eighteen months); for fraud, extortion and blackmail, an
average length of four to eight months. Yet in France Parliament
has often deplored the excessive length of pre-trial detention and
has attempted to remedy this by reforming the Code of Criminal
Procedure.
A reading of legal writing on criminal law and criminal policy
shows that no academic specialist or practitioner in Europe
justifies pre-trial detention lasting four years for economic
offences, even multiple ones. In their writings the most eminent
authors regret the excessive length of pre-trial detention. Thus
Mr Vassalli, a former Italian Minister of Justice, a member of the
Constitutional Court and the originator of criminal reform, in
Droits de l'homme et {duree} de la {detention}, Giusto Processo
1989; similarly Mr Chiavario, Evolution du droit et {procedure}
{penale}, Vol. II, Politique criminelle, {Giuffre}, 1991;
similarly Belgian legal writing; similarly French legal writing:
Delmas-Marty, Bouloc, Levasseur (see Revue de science criminelle
et de droit {compare}, and {Melanges} Levasseur Ed. Litec).
The study of pre-trial detention in English law by Professor
L.H. Leigh, professor at the London School of Economics, makes
observations to similar effect. In 1986 the Government had given
an assurance to the House of Commons that the average period spent
waiting for a hearing (for all summary and indictable offences
taken together) was 57 days. In 1985 it was an average of 10.5
weeks, in 1987 12.9 weeks. For more serious offences the periods
are still reasonable (see Home Office, Criminal Justice: a working
paper, 1986).
The case-law on detention also has effects on the criminal
policy of States confronted with serious crises and sometimes
mutinies caused by the saturation of prisons and in part by
excessive use of pre-trial detention. Judges' colleges are worried
about such situations. The European Court therefore has a
responsibility with respect to criminal policy by means of its
case-law.
To justify four years of pre-trial detention is to step
backwards in the history of criminal law, to regress to the
"prehistoric" era of the Lombroso school of thought.
If the development of criminal law in Europe since the failure
of the positivist school is considered as a whole, it will be
found that:
(1) a number of States have enacted legislation laying down a
maximum length for pre-trial detention (six months or one year,
for example in Czechoslovakia);
(2) the case-law of the other States generally limits the
length of pre-trial detention to about six months to two years;
(3) the teaching given at judges' training colleges on the
European Convention on Human Rights and its Article 5 (art. 5)
tends to persuade them to reduce pre-trial detention, in reliance
on the case-law of the European Court, as some investigating
judges have a tendency to prolong detention in order to put
pressure on accused persons and induce them to make admissions or
denunciations, which tends to abolish the right of silence;
(4) comparative law shows that no country (other than
Switzerland) practises detention for four years in the field of
bankruptcy and fraud, even for criminal cases which are more
serious than economic offences.
The history of the European Convention and the development of
the case-law of its institutions are marked by serious concern to
preserve individual freedom and limit pre-trial detention, at
least for ordinary crimes.
The teaching given in the judges' training colleges and bar
schools is inspired by the same principles. In the member States
of the Council of Europe which have investigative proceedings,
practitioners have noted that certain judges have a propensity to
anticipate the sentence sometimes by pre-trial detention, or to
press the accused to make admissions by postponing appearances for
months while dismissing requests for release. In the present case
W.'s refusal to co-operate may be explicable by the difficulties
he experienced in having the documents in the case-file notified
to him in full; the Federal Court noted this. In any event this
refusal to "co-operate" was not capable of justifying prolongation
of his detention for such a long period. An accused is entitled to
take the risk that his negative attitude during the investigation
may "handicap" him at the trial.
The perverse effects of prolonging pre-trial detention are well
known to criminologists and criminal practitioners.
The use made of this by certain investigating judges may
transform an investigation into a coercion to confess or a
punishment for refusing to accuse oneself. It is known that for
first offenders the exemplary and deterrent effect of detention
operates from the first days or weeks; prolongation is therefore
unnecessary and harmful. There are too many cases known of suicide
or early death caused by illness during detention for one not to
approve the tendency in European writing on criminal law to
criticise the abuse of pre-trial detention.
The Court followed and - wrongly in my opinion - accepted the
reasoning of the Swiss Federal Court without, however, adopting
the Federal Court's concept of assessment of the proportionality
between the pre-trial detention and the future sentence likely to
be passed, when the courts carry out their assessment. The Court
has thus not overruled its earlier thinking and case-law which
refused to accept that pre-trial detention could anticipate the
sentence to be pronounced by the trial court.
The particular circumstances of the W. case admittedly
relativise the scope of the European Court's decision. The Court
will have other cases before it which will permit it to give
better expression to its "philosophy" of criminal policy with
respect to pre-trial detention, as where liberty is concerned an
overall concept of protection must be preserved.
For all these reasons I have concluded that there was a
violation of Article 5 (art. 5).
DISSENTING OPINION OF JUDGES WALSH AND LOIZOU
1. The applicant was arrested on 27 March 1985 on charges of
fraud. His trial opened on 17 February 1989 and concluded on 30
March 1989. He had spent over four years in custody awaiting
trial. During that period he had made eight unsuccessful
applications to the Swiss courts for provisional liberty pending
trial. He now claims that he was the victim of a violation of
Article 5 para. 3 (art. 5-3) of the Convention.
2. The relevant Code of Criminal Procedure of the Canton of
Berne provides in Article 111 that: "During the preliminary
investigation the accused shall as a rule remain at liberty". That
article is more fully set out in the judgment of the Court at
paragraph 25. The investigating judge is however given power to
keep the accused in detention if there are reasons "for supposing
that there is a risk of absconding or that the accused would abuse
his liberty in order to frustrate or endanger the discovery of the
true facts of the matter, or that the accused, if he has
intentionally committed a further criminal offence during the
proceedings, will commit further criminal offences". Also a risk
of absconding is to be presumed if the accused has no fixed
address in Switzerland.
3. Article 5 para. 3 (art. 5-3) of the Convention enshrines the
right to liberty pending trial and, sensibly, permits that liberty
to be conditioned by guarantees "to appear for trial". It would be
difficult to over-emphasise the stark consequences of refusing
provisional liberty pending trial to the person who is accused of
a crime (of which he is presumed to be innocent). He will most
probably lose his employment, possibly lose his dwelling place,
his family's life can be totally disrupted and driven to penury,
and even his marriage may be driven to point of breakdown. A
person presumed to be innocent cannot in justice be exposed to
such terrible consequences unless the reasons for so doing
completely outweigh all other considerations.
Insensitivity to this serious problem in member States may be
inferred from the fact that, according to the relevant statistics,
the numbers of untried persons remanded to prison detention varies
from 7% to 52% of the respective total national prison
populations.
4. Judges deciding applications for provisional release from
custody are expected to decide on evidence the issues raised.
There should be no place for judicial speculation or judicial
intuition as a substitute for objective evidence. The issues
involved should be judged by the same objective standard which is
the basis as all other justiciable controversies. The present
case, as presented to the Court, does not reveal any record of
witnesses having been heard on probability of the applicant
absconding or interfering with the gathering of evidence or with
the evidence already gathered. The suggestion in one of the Swiss
courts that because his bad bookkeeping (referred to in paragraph
16 of the majority judgment) made investigation more difficult
should militate against his provisional liberation is not a reason
which should be put against him in the balance. Likewise his
alleged failure to assist in the gathering of evidence against
himself is also an untenable reason for supporting the refusal to
grant him provisional liberty. It is always open to a court to
impose conditions upon provisional liberty even to the extent of
reporting daily to the police if there exists some suspicion of
absconding. If there lingers some suspicion of interfering with
the evidence a reasonable condition may be imposed restricting
consorting with certain named persons or restricting access to
certain offices or documents. None of that appears to have been
considered seriously, if at all.
5. The most serious matter is the taking into account of the
possibility of future offences. The reasoning underlying the
submission is a denial of the whole basis of the Convention system
of protection of liberty and the criminal process.
This submission transcends respect for the requirement of
Article 6 (art. 6) that a man shall be considered innocent until
he is found guilty and seeks to punish him in respect of offences
neither completed not attempted. We say "punishment" because
deprivation of liberty, frequently subject to more restrictive
conditions than those applied to detention of convicted persons,
must be considered as a punishment unless it can be shown that it
is required to ensure that an accused person will stand his trial
when called upon.
The presumption of innocence until conviction which is demanded
by Article 6 (art. 6) is no empty formula. It is a very real thing
and not simply a procedural rule taking effect only at the trial.
Furthermore imprisonment before trial frequently has an adverse
effect on a person's prospect of acquittal because of the
difficulty, if not the impossibility in many cases, of the accused
and his legal advisers in adequately investigating the case and
preparing the defence.
6. In our opinion the pre-trial detention of the applicant has
not been shown to have been necessary or justifiable within the
provisions of the Convention. The onus of proof is upon the
detainer to justify it, and not upon the detainee to justify his
being at liberty.
In our opinion there has been a breach of Article 5 para. 3
(art. 5-3).
DISSENTING OPINION OF JUDGE DE MEYER
(Translation)
The present case was not straightforward. It necessitated a
thorough-going investigation, which in the nature of things was
bound to take a certain time.
But as already stated by the Federal Court in November 1985,
that "could hardly justify detention on remand for years" <*>.
--------------------------------
<*> Paragraph 35 of the Commission's report.
The applicant was in fact deprived of his liberty for slightly
over four years before being tried. This interference with "the
rule of respect for individual liberty" <*> and the presumption of
innocence was so serious that I cannot regard it as acceptable
<**>.
--------------------------------
<*> Neumeister v. Austria judgment of 27 June 1968, Series A
no. 8, p. 37, para. 5.
<**> If an accused makes use of his right not to "cooperate
with the authorities", that may indeed delay the "progress of the
investigation" (paragraph 42 in fine of the judgment), but it is
not acceptable that he should be made to "bear the consequences"
by having his detention prolonged.
|
