ОБЗОР КАССАЦИОННОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПО ДЕЛАМ С ЧАСТНЫМИ ПРОТЕСТАМИ НА ОПРЕДЕЛЕНИЯ СУДОВ О НАПРАВЛЕНИИ
УГОЛОВНЫХ ДЕЛ ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
------------------------------------------------------------------
Анализ статистических данных за последние годы свидетельствует
об увеличении количества уголовных дел, направляемых Верховными
судами республик в составе Российской Федерации, краевыми,
областными и соответствующими им судами для дополнительного
расследования. В 1989 году этими судами было возвращено на
доследование 1092 дела в отношении 2010 человек, в 1990 г. - 1325
дел на 2685 лиц и в 1991 г. - 1458 дел на 3035 лиц.
Верховным Судом Российской Федерации рассмотрено по частным
протестам прокуроров дел: в 1989 г. - на 372 человека, в 1990 г. -
на 548 человек и в 1991 г. - на 605 человек.
В кассационном порядке, как показало изучение, рассматривается
фактически каждое пятое дело, направленное на дополнительное
расследование.
В 1989 году были отменены в кассационном порядке определения
Верховных судов республик, краевых, областных и соответствующих им
судов о направлении уголовных дел для дополнительного
расследования в отношении каждого восьмого обвиняемого, а в 1990 и
1991 гг. - в отношении каждого седьмого обвиняемого.
В ходе проведенного обобщения было выборочно изучено 107
производств с определениями судов первой и кассационной инстанций
по делам, направленным на дополнительное расследование в отношении
219 человек.
По изученным материалам из распорядительного заседания судами
было возвращено на доследование 34 дела в отношении 58 обвиняемых,
что составляет примерно 1/3, и из судебного заседания - 73 дела на
161 лицо. По этим делам частные протесты прокуроров были
удовлетворены в отношении 141 человека, в отношении 78 лиц
определения оставлены без изменения. При этом обращает на себя
внимание то, что по делам, возвращенным из распорядительного
заседания, протесты удовлетворялись реже - каждый второй, тогда
как по возвращенным из судебного заседания - 2/3 протестов.
Объясняется это тем, что из распорядительного заседания суды чаще
возвращают уголовные дела для дополнительного расследования из-за
существенного нарушения уголовно-процессуального закона; по мотиву
невыполнения ранее вынесенного определения о направлении дела для
дополнительного расследования; при наличии взаимоисключающих
выводов, изложенных в постановлении о привлечении в качестве
обвиняемого и в обвинительном заключении; в связи с неправильным
выделением дел, т.е. при наличии более очевидных оснований для
принятия такого решения.
Так, Свердловский областной суд возвратил из распорядительного
заседания для дополнительного расследования уголовное дело в
отношении Птухина, Кожемяко и Овчинникова ввиду того, что один и
тот же адвокат осуществлял защиту обвиняемых Птухина и
Овчинникова, интересы которых противоречили друг другу. Более
того, Птухину было предъявлено обвинение в вовлечении
несовершеннолетнего Овчинникова в преступную деятельность.
В обоснование просьбы об отмене определения суда в частном
протесте содержалась ссылка на то, что обвиняемый Овчинников сам
пригласил для участия в деле адвоката Чернышова, принимавшего
участие в защите Птухина по этому делу, и следственные органы не
могли отказать ему в этом.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ,
согласившись с определением суда первой инстанции об имевшем место
существенном нарушении уголовно-процессуального закона (ст. 67(1)
УПК), оставила частный протест без удовлетворения. В то же время
суды зачастую ошибочно направляют дела для дополнительного
расследования из распорядительного заседания и иногда, к
сожалению, при отсутствии к тому законных оснований.
При возвращении дела Лузина и других, обвинявшихся в хищении
государственного имущества в особо крупном размере, Московский
городской суд указал на невыполнение органами следствия
определения суда, возвратившего ранее это дело на доследование.
Одним из оснований для такого вывода послужили следующие
обстоятельства.
В декабре 1991 г. первый заместитель прокурора г. Москвы при
поступлении к нему дела не утвердил в отношении Лузина
обвинительное заключение по ст. 93(1) УК и вынес ошибочное
постановление об изменении обвинения на ч. 4 ст. 89 УК. Московский
городской суд в таком виде дело к своему производству не принял и
предложил квалифицировать действия Лузина по ст. 93(1) УК.
Прокурор г. Москвы отменил постановление своего заместителя, и
после выполнения отдельных следственных действий, пересоставления
и утверждения обвинительного заключения дело вновь поступило в
Московский городской суд. Однако в распорядительном заседании суд
вторично возвратил его на доследование и указал, что органы
следствия не выполнили первое определение, поскольку не предъявили
Лузину вновь обвинение по ст. 93(1) УК, а ограничились лишь
отменой постановления заместителя прокурора г. Москвы об изменении
обвинения на менее тяжкое.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, не
усмотрев в данном случае нарушение закона и согласившись с частным
протестом, обоснованно отменила определение городского суда и
направила дело на новое рассмотрение со стадии предания суду.
Основанием направления большинства дел для дополнительного
расследования (а это, как правило, дела об умышленных убийствах,
чаще всего сопряженные с разбоем, изнасилованием, о хищении
государственного и общественного имущества и связанных с ним
преступлениях, об изнасиловании) являлась неполнота
предварительного следствия, которая, по мнению судов, не могла
быть восполнена в судебном заседании. В частности, только по
одному этому основанию было возвращено 66 дел и в 16 случаях на
него указывалось в определениях судов наряду с другими основаниями
к доследованию; 11 дел было направлено для дополнительного
расследования ввиду допущенного органами следствия нарушения
уголовно-процессуального закона и по 13 делам обращалось внимание
на такое нарушение при наличии неполноты предварительного
следствия. Лишь в единичных случаях при направлении дел для
дополнительного расследования суды усматривали наличие оснований
для предъявления обвиняемому другого обвинения либо для
привлечения к уголовной ответственности по рассматриваемому делу
других лиц, а также считали неправильным разъединение дел.
Примером обоснованного направления уголовного дела для
дополнительного расследования в связи с неправильным разъединением
дел на предварительном следствии может служить дело Г. -
оперуполномоченного Валуйского ГРОВД Белгородской области по
обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. "д" ст.
102 и п. 2 ст. 171 УК.
Г. в составе оперативной группы совместно с сотрудниками
милиции К. и В. выехали в с. Герасимовка для пресечения преступных
действий бесчинствующей группы лиц. Неправильно оценив на месте
обстановку и приняв за преступников другую группу молодых людей,
Г. открыл стрельбу и при этом смертельно ранил одного из них.
По делу было установлено, что оружие применялось не только Г.,
но и другими участниками оперативной группы, и во время стрельбы
был ранен еще один гражданин. Однако уголовное дело в отношении К.
и В. органами следствия было выделено в отдельное производство.
Белгородский областной суд обоснованно возвратил это дело на
дополнительное расследование, сославшись на то, что одним из
главных вопросов, подлежащих выяснению, является вопрос о
правомерности применения оружия в конкретно сложившейся ситуации
не только обвиняемым Г., но и другими членами оперативной группы.
Поэтому невозможно оценить действия Г. в отрыве от действий других
работников милиции.
Принесенный по делу частный протест оставлен кассационной
инстанцией без удовлетворения.
Обобщение также показало, что в ряде случаев суды неправильно
понимают, а иногда просто игнорируют требования ст. 232 УПК, а
также отдельные положения постановления Пленума Верховного Суда РФ
от 17 апреля 1984 г. "О некоторых вопросах, связанных с
применением судами уголовно-процессуальных норм, регулирующих
возвращение дел для дополнительного расследования", касающиеся
определения понятия невосполнимой в суде неполноты собранных на
предварительном следствии доказательств, условий, при которых
необходимо проведение экспертизы, наличия противоречивых
доказательств по существенным обстоятельствам дела и по другим
вопросам. По некоторым делам суды вместо оценки собранных по делу
доказательств и принятия решений по существу под различными
предлогами направляли их на доследование.
Неединичны случаи, когда суды, направляя дела на
дополнительное расследование, предлагали проверить причастность к
преступлениям других лиц (особенно когда об этом заявляли
подсудимые), хотя на предварительном следствии такие
обстоятельства проверялись и были вынесены постановления либо об
отказе в возбуждении уголовного дела, либо о его прекращении, а в
судебном заседании каких-либо новых данных выявлено не было, и суд
не нашел оснований для возбуждения уголовного дела в отношении
новых лиц.
Иногда необоснованно возвращались дела на дополнительное
расследование, когда следственным органам не удалось установить
отдельных участников преступлений, совершенных группой, хотя это
обстоятельство не могло отразиться на всесторонности, полноте и
объективности исследования и разрешения дела.
Имелись случаи направления дел на доследование по формальным
основаниям со ссылкой на невыполнение ранее вынесенного
определения, несмотря на то, что такие определения в части,
касающейся существенных обстоятельств, фактически были выполнены.
Отдельные же указания суда к моменту производства следственных
действий исполнить не представлялось возможным, а некоторые
обстоятельства суды при необходимости могли уточнить в процессе
судебного разбирательства, но не сделали этого.
Органами предварительного следствия Камынину было предъявлено
обвинение в том, что он, являясь особо опасным рецидивистом, во
время ссоры, в присутствии ряда лиц, убил ножом своего знакомого
Наумова.
Иркутсткий областной суд возвратил дело на дополнительное
расследование. При этом суд указал на необходимость более
тщательного исследования данных о личности убитого, поскольку
следственные органы не приобщили к делу его характеристику, не
запросили УВД о наличии к делу его характеристику, не запросили
УВД о наличии у него судимостей; предложил более тщательно
проверить причастность к убийству Селезнева - участника конфликта,
устранить противоречия в показаниях свидетелей и выполнить
некоторые другие следственные действия.
Рассмотрев дело по частному протесту, Судебная коллегия по
уголовным делам Верховного Суда РФ отменила это определение. При
этом Судебная коллегия сослалась на то, что в процессе
предварительного следствия принимались меры к выяснению данных о
личности потерпевшего, по этому вопросу допрошен ряд свидетелей,
приобщена характеристика Наумова за пять лет его работы на
предприятии, и если суд счет это недостаточным, то имел
возможность восполнить интересующие данные в судебном заседании.
Причастность Селезнева к убийству также проверялась, и следователь
вынес постановление о прекращении в отношении этого лица
уголовного дела. Суд же, ставя под сомнение обоснованность
постановления следователя, не исследовал в полном объеме собранные
доказательства. Причины отдельных противоречий в показаниях
свидетелей еще в ходе расследования выяснились, поэтому суду
надлежало проверить их и дать соответствующую оценку.
Возвращая на дополнительное расследование дело в отношении
Овикова по обвинению в умышленном убийстве Фисенко и в покушении
на убийство Карпенко, Краснодарский краевой суд предложил, в
частности, направить Овикова на стационарную
судебно-психиатрическую экспертизу, провести повторную
судебно-медицинскую экспертизу потерпевшей Карпенко, так как ранее
проведенные экспертизы вызывают сомнения.
Отменяя это определение, Верховный Суд РФ обоснованно указал,
что при необходимости суд сам может назначить стационарную
судебно-психиатрическую экспертизу. Предложив провести повторную
судебно-медицинскую экспертизу, суд в своем определении вообще не
указал, почему проведенные ранее экспертизы неполны и какие
вопросы подлежат исследованию при проведении повторной экспертизы.
Ссылаясь в определениях на те или иные нарушения норм УПК,
суды в некоторых случаях забывают, что в соответствии с п. 2 ст.
232 УПК основанием для обращения дела к доследованию является лишь
существенное нарушением уголовно-процессуального закона.
При возвращении на дополнительное расследование дела
Меркурьева и других (всего 11 человек), обвинявшихся в
изнасиловании, Пермский областной суд сослался на ряд нарушений
норм уголовно-процессуального закона, связанных со сроками
предъявления обвинения, проведением следственного эксперимента,
производством выемки. Однако, как отмечено в определении
Верховного Суда РФ, перечисленные нарушения хотя и имели место, но
не являются существенными и не могут служить основанием для
направления дела для дополнительного расследования.
Иногда суды признают существенное нарушение
уголовно-процессуального закона там, где его в действительности не
было.
Караханяну наряду с другими обвиняемыми было предъявлено
обвинение в покушении на хищение государственного имущества в
особо крупном размере (ст. ст. 15 и 93(1) УК). По его просьбе он
был обеспечен переводчиком.
Возвращая дело на дополнительное расследование из
распорядительного заседания, Куйбышевский областной суд сослался
на то, что следственными органами было допущено нарушение ст. 17
УПК, так как обвинение Караханяну предъявлено без перевода на
родной язык.
Между тем при рассмотрении дела в Верховном Суде РФ по
частному протесту прокурора установлено, что при предъявлении
обвинения Караханяну участвовал переводчик, текст постановления
ему был устно переведен на родной язык, допрос проводился с
переводчиком и с участием последнего составлен протокол допроса.
Отсутствие же письменного перевода постановления о привлечении в
качестве обвиняемого на его родной язык не могло служить
основанием для направления дела на дополнительное расследование.
Определением Ростовского областного суда от 28 августа 1991 г.
из распорядительного заседания возвращено для дополнительного
расследования уголовное дело по обвинению Бандурина по пп. "г",
"д", "з" ст. 102 УК.
Ссылаясь на ст. ст. 64 и 130 УПК, областной суд указал, что
прокурор обязан в течение трех суток с момента получения заявления
об отводе принять по нему решение, которое оформляется
соответствующим постановлением. Этого сделано не было, хотя
Бандурин на одном из допросов выразил недоверие следователю и
заявил ему отвод.
С такой позицией согласились и Судебная коллегия по уголовным
делам Верховного Суда РФ, оставляя без удовлетворения принесенный
по делу частный протест.
Между тем в соответствии со ст. ст. 64 и 130 УПК на прокурора
возложена обязанность в течение трех суток с момента получения
заявления об отводе принять по нему решение. По настоящему делу,
как видно из кассационного определения, прокурор эту обязанность
выполнил, рассмотрел заявленный отвод и подписал письменный ответ
об отсутствии оснований для отвода следователя.
Поэтому то обстоятельство, что по этому вопросу прокурором не
было вынесено соответствующего постановления, вряд ли можно
рассмотреть как существенное нарушение уголовно-процессуального
закона.
Обобщение также показало, что в практике работы следственных
органов и судов неоднозначно решается вопрос, касающийся участия
по уголовным делам в качестве защитников лиц, не являющихся
членами коллегии адвокатов.
Так, определением Алтайского краевого суда от 8 января 1992 г.
дело по обвинению Столярова по ст. ст. 15 и 103, пп. "в" и "и" ст.
102 УК возвращено на дополнительное расследование ввиду нарушения
права обвиняемого на защиту. Основанием для такого решения
послужило то, что на предварительном следствии при предъявлении
Столярову обвинения и при выполнении требований ст. 201 УПК в
качестве защитника по доверенности принимал участие юрист
молодежного центра "Октябрь", а не профессиональный адвокат.
Отклоняя принесенный по делу частный протест, Судебная
коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в обоснование
своего правильного по существу решения указала, что в соответствии
со ст. 47 УПК в качестве защитников на предварительном следствии
могут принимать участие адвокаты, представители профессиональных
союзов и других общественных организаций. Молодежный центр по
своему статусу не является общественной организацией. Кроме того,
как указано в кассационном определении, Столярову предъявлено
обвинение в совершении преступления, за которое в качестве
наказания предусмотрена смертная казнь. В связи с этим защита
обвиняемого должна быть осуществлена квалифицированным
профессиональным защитником.
Однако закон, как известно, не делает каких-либо исключений по
делам о преступлениях, за которые может быть назначена смертная
казнь, поскольку в соответствии с ч. 4 ст. 47 УПК и по этой
категории дел помимо адвокатов в качестве защитников могут
выступать представители профессиональных союзов и других
общественных организаций, но лишь по делам членов этих
организаций, равно как и иные лица в случаях, предусмотренных
законом. Такой случай предусмотрен, в частности, ч. 5 ст. 47 УПК,
согласно которой на стадии судебного разбирательства по
определению суда или постановлению судьи в качестве защитников
могут быть допущены близкие родственники и законные представители
обвиняемого, а также другие лица, в том числе члены правовых
кооперативов (юридических фирм, товариществ). Случаев же участия в
качестве защитников на предварительном следствии иных лиц, а
значит, и членов правовых кооперативов (юридических фирм,
товариществ) уголовно-процессуальный закон в настоящее время не
предусматривает.
По аналогичным основаниям определением Владимирского
областного суда от 26 марта 1992 г. возвращено на дополнительное
расследование дело по обвинению Даведьянова по ч. 4 ст. 117 УК,
защиту которого на предварительном следствии осуществлял
специалист Владимирского центра экономико-правового обслуживания
Нечерноземья (ЦЭПОН).
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ не
согласилась с выводами суда первой инстанции и, отменяя его
определение, сослалась на то, что Владимирский ЦЭПОН официально
зарегистрирован в отделе юстиции, представляет собой фактически
альтернативную организацию коллегии адвокатов, предметом
деятельности которой является правовая помощь и защита как
юридических, так и физических лиц.
24 июня 1992 г. Президиум Верховного Суда РФ это определение
отменил и дело направил на новое кассационное рассмотрение,
обратив внимание на то, что предметом деятельности упомянутого
Центра, согласно его Уставу, является экономико-правовая и иная
защита всех видов и форм собственности и прав предпринимателей, и
задачи этой организации существенно отличаются от задач коллегии
адвокатов. Круг же лиц, которые могут быть защитниками в стадии
предварительного следствия, в ст. 47 УПК строго ограничен.
При новом кассационном рассмотрении определение суда первой
инстанции оставлено без изменения.
Изучение дел данной категории показало, что отдельные
областные суды длительное время не направляют их в Верховный Суд
РФ с поступившими протестами. В частности, из Иркутского
областного суда такие дела поступают в Верховный Суд не ранее
двух-трех и более месяцев после их возвращения на дополнительное
расследование. Уголовное дело в отношении Коваленко, возвращенное
на дополнительное расследование 23 июня 1991 г., было направлено в
Верховный Суд лишь 17 декабря 1991 г., т.е. спустя пять месяцев.
Дело Силантьева и Щипачева, возвращенное 18 апреля 1991 г.
Кемеровским областным судом на дополнительное расследование,
поступило в Верховный Суд 17 июля 1991 г. Увеличение сроков
рассмотрения указанных дел, производство по которым не закончено,
а обвиняемые в подавляющем большинстве содержатся под стражей,
лишь порождает волокиту в их разрешении по существу и связанные с
ней осложнения в исследовании доказательств и другие нежелательные
последствия. Поэтому необходимо эти дела назначать к рассмотрению
в кассационном порядке незамедлительно по их поступлении с тем,
чтобы обеспечить максимально возможное сокращение сроков их
рассмотрения.
Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда
Российской Федерации
|
