ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
1. Приговор отменен ввиду
нарушения ст. 41 УК РСФСР
(Извлечение)
По приговору Константиновского районного народного суда
Амурской области от 21 декабря 1994 г. Фоменко (ранее, 14 декабря
1993 г., судимый по ч. 2 ст. 144 и ч. 2 ст. 145 УК РСФСР к трем
годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на два
года) осужден по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР к лишению свободы сроком на
два года и по совокупности приговоров - к лишению свободы сроком
на четыре года условно с испытательным сроком в два года.
Он признан виновным в совершении злостного хулиганства.
7 апреля 1994. г. он в состоянии алкогольного опьянения на
улице села Тамбовка беспричинно избил Требурт и оказал физическое
сопротивление Яцук, пресекавшей его хулиганские действия.
Судебная коллегия по уголовным делам Амурского областного суда
приговор оставила без изменения.
Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил
вопрос об отмене приговора и кассационного определения за
мягкостью назначенного Фоменко наказания.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 6 июня
1995 г. протест удовлетворила, указав следующее.
В соответствии с требованиями ст. 37 УК РСФСР при назначении
наказания судом должны быть учтены характер и степень общественной
опасности совершенного преступления, личность виновного и
обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие его ответственность.
Согласно ст. 41 УК РСФСР, если осужденный после вынесения
приговора, но до полного отбытия наказания совершил новое
преступление, суд к наказанию, назначенному по новому приговору,
полностью или частично присоединяет неотбытую часть наказания по
предыдущему приговору. Таким образом, по смыслу закона наказание,
определяемое по совокупности приговоров, не может быть мягче
любого из наказаний, назначенных по каждому из этих приговоров.
По данному делу эти требования закона не выполнены.
Вывод суда о том, что Фоменко совершил злостное хулиганство
вследствие случайного стечения обстоятельств, в приговоре не
мотивирован. Как установлено приговором суда, он избил Требурт
беспричинно, находясь в состоянии алкогольного опьянения.
Не все данные о личности Фоменко учтены судом. Как видно из
материалов дела, Фоменко ранее был судим и в период отсрочки
исполнения приговора появлялся в общественных местах в нетрезвом
состоянии, в связи с чем ему выносилось официальное предупреждение
о недопустимости антиобщественного поведения.
Судом установлено, что Фоменко злостное хулиганство совершил в
состоянии также алкогольного опьянения, однако в нарушение
требований ст. 39 УК РСФСР данное обстоятельство безмотивно не
признано отягчающим его ответственность и не учитывалось при
назначении наказания.
Кроме того, Фоменко, ранее осуждавшемуся к лишению свободы с
отсрочкой исполнения приговора и в период отсрочки совершившему
новое умышленное тяжкое преступление, суд по совокупности
приговоров назначил более мягкое наказание - с применением ст. 44
УК РСФСР условное осуждение с испытательным сроком два года,- чем
назначенное по первоначальному приговору наказание с применением
ст. 46-1 УК РСФСР - отсрочка исполнения приговора на два года.
При таких данных приговор подлежит отмене.
2. Для квалификации умышленного убийства
как совершенного способом, опасным для жизни
многих людей, необходимо установить, сознавал
ли виновный, осуществляя умысел на убийство
определенного лица, что он применяет
такой способ причинения смерти, который
опасен для жизни не только одного человека
(Извлечение)
Верховным Судом Республики Саха (Якутия) Лушпа осужден по ч. 3
ст. 206 и п. "д" ст. 102 УК РСФСР; по п. "б" ст. 102 УК РСФСР он
оправдан,
Лушпа признан виновным в совершении особо злостного
хулиганства с применением огнестрельного оружия и в умышленном
убийстве Карпеева, совершенном способом, опасным для жизни многих
людей.
Около 24 час. 15 июня 1993 г. на улице поселка Кысыл-Сыр в
состоянии алкогольного опьянения Лушпа из хулиганских побуждений,
грубо нарушая общественный порядок и создавая реальную угрозу для
жизни стоявших возле бани Черныша и Сапрыкина, произвел выстрел
дуплетом из охотничьего ружья, причинив легкие телесные
повреждения без расстройства здоровья.
Около 3 час. 16 июля 1993 г. в сторожевой будке кооператива
"Горизонт" Лушпа, видя, что там, кроме Карпеева, находятся и
другие лица, создавая угрозу для их жизни, из личных неприязненных
отношений двумя выстрелами из ружья убил Карпеева.
В кассационном порядке дело не рассматривалось.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 28
марта 1995 г. по протесту заместителя Генерального прокурора РФ
приговор отменила, указав следующее.
В нарушение требований ст. 20 УПК РСФСР суд не принял всех
предусмотренных законом мер для всестороннего, полного и
объективного исследования обстоятельств дела.
Признавая Лушпу виновным в умышленном убийстве Карпеева
способом, опасным для жизни многих людей, суд в приговоре не
установил, для кого конкретно был опасен избранный Лушпой способ
убийства Карпеева.
По смыслу закона для квалификации умышленного убийства как
совершенного способом, опасным для жизни многих людей, необходимо
установить, сознавал ли виновный, осуществляя умысел на убийство
определенного лица, что он применяет такой способ причинения
смерти, который опасен для жизни не только одного человека.
Судом указанные обстоятельства не исследованы в полной мере.
В судебном заседании подсудимый Лушпа пояснял, что оружие у
него было, поскольку он - охотник. Войдя в сторожевую будку, он
увидел сидевшего на стуле напротив входа в трех метрах от двери
Карпеева, Осинин был у двери, справа от него, Ковалюка он не видел
(тот сидел у ограждения, где были цветы, и в момент выстрела не
мог видеть его). Карпеев вскочил со стула, и он выстрелил в него.
Он не предполагал, что причинит кому-нибудь другому вред.
Свидетель Ковалюк (показания которого оглашались судом) в ходе
предварительного расследования пояснял, что Лушпа наставил стволы
ружья прямо на Карпеева и в упор произвел выстрелы ему в живот.
Свидетель Осинин (показания которого судом оглашались в связи
с его выездом за пределы республики) пояснил в ходе
предварительного следствия, что он сидел с левой стороны от
входа, у стола, Карпеев - напротив входа, а Ковалюк - в углу с
правой стороны от входа. Обернувшись, он видел стволы ружья, а
Лушпу - нет. В это время Карпеев вскочил со стула и Лушпа
выстрелил в него: первый раз - в живот, второй раз - в спину.
Потом он (Осинин) вскочил со стула и побежал за Лушпой.
Из протокола осмотра места происшествия и схемы к нему видно,
что комната, где был убит Карпеев, имела размеры Зх6 м (6 м -
длина стены, в которой расположена входная дверь). Напротив
входной двери на расстоянии, согласно протоколу осмотра - 3 м,
исходя из схемы к протоколу - 2 м, стоял стул. Около этого стула
(где сидел Карпеев) на полу имелись пятна крови, куски войлока.
Как видно из материалов дела, Ковалюку и Осинину ранений
причинено не было.
Согласно акту судебно-медицинской экспертизы, Карпееву были
причинены слепые огнестрельные ранения живота и поясницы, оба с
признаками близкого выстрела - в пределах действия дополнительных
факторов выстрела.
Суд пришел к выводу, что Лушпа, стреляя из дробового ружья в
Карпеева и видя при этом двоих людей, создал реальную опасность
для жизни трех человек, однако не привел в приговоре мотивов того,
в чем заключалась опасность для жизни лиц, находившихся в комнате.
При таких обстоятельствах приговор суда не может быть признан
законным, обоснованным и мотивированным и подлежит отмене, а дело
- направлению на новое судебное рассмотрение.
При новом рассмотрении суду необходимо более полно установить
местонахождения всех лиц, бывших в комнате в момент производства
выстрелов, расстояние между каждым из них и от дульных срезов
ружья Лушпы; выяснить, были ли выстрелы Лушпы в Карпеева
прицельными либо не были таковыми, и дать оценку установленному;
выяснить, имелась ли реальная опасность для жизни Ковалюка и
Осинина в момент производства выстрелов, если имелась, то в чем
она заключалась, и сознавал ли Лушпа, что, стреляя в Карпеева, он
создает опасность для жизни других лиц. В зависимости от
установленных обстоятельств суду необходимо дать надлежащую
юридическую оценку действиям Лушпы.
Поскольку действии Лушпы, квалифицированные судом по ч. 3 ст.
206 и п. "д" ст. 102 УК РСФСР, взаимосвязаны между собой, то
приговор суда подлежит отмене в полном объеме.
Кроме того, признавая Лушпу виновным в совершении особо
злостного хулиганства и считая установленным, что он произвел
выстрел дуплетом в сторону Данилова, Черныша и Сапрыкина, причинив
при этом легкие телесные повреждения, суд в приговоре не указал,
всем ли или кому-нибудь из них были причинены телесные повреждения
выстрелом Лушпы.
3. Действия лица, связанные
с присвоением денежных средств
путем злоупотребления доверием
и обмана под видом дачи взятки
должностным лицам,
подлежат квалификации
как мошенничество
(Извлечение)
Нижнекамским городским народным судом Татарской АОСР от 9
апреля 1991 г. Шайхулов осужден по ст. 17 и ч. 2 ст. 174 УК РСФСР.
Он признан виновным в том, что, работая адвокатом юридической
консультации, 19 мая 1983 г. после ознакомления на предварительном
следствии с материалами дела (ст. 201 УПК РСФСР) подстрекал
Гракович Л., обвиняемую в совершении преступления,
предусмотренного ч. 3 ст. 116 УК РСФСР (незаконное производство
аборта, совершенное неоднократно), к даче взятки
судебно-прокурорским работникам.
Гракович Л., содержавшаяся под стражей, согласилась на дачу
взятки и с этой целью написала своему мужу Гракович А. записку, в
которой просила передать Шайхулову взятку более 200 руб. 20 мая
1983 г. Шайхулов передал эту записку Гракович А. и тогда же
получил от него 200 руб., которые присвоил, израсходовав на личные
нужды.
30 августа 1983 г. Шайхулов подстрекал своего подзащитного
Мусратуллина, обвиняемого в особо злостном хулиганстве, к даче
взятки судье, заявив, что в противном случае он будет лишен
свободы.
1 сентября 1983 г. в помещении народного суда Мусратуллин
передал Шайхулову в качестве взятки 170 руб.
Судебная Коллегия по уголовным делам Верховного Суда
Республики Татарстан приговор оставила без изменения.
Президиум Верховного Суда Республики Татарстан оставил без
удовлетворения протест первого заместителя Председателя Верховного
Суда РФ, в котором ставился вопрос об изменении приговора суда и
определения кассационной инстанции в связи с неправильным
применением уголовного закона.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 22
июня 1995 г. аналогичный протест первого заместителя Председателя
Верховного Суда РФ удовлетворила по следующим основаниям.
Согласно закону, действия лица по ст. 17 и ст. 174 УК РСФСР (в
частности, за подстрекательство к даче взятки) могут быть
квалифицированы лишь при условии, если виновный получил деньги или
иные материальные ценности для передачи взятки должностному лицу,
подстрекая взяткодателя дать взятку.
Между тем, как видно из показаний Гракович Л. на
предварительном следствии и в суде, она лишь на первом допросе 8
октября 1984 г. показала, что именно Шайхулов дал ей понять, что
для благоприятного исхода ее дела необходимо дать взятку
судебно-прокурорским работникам.
В дальнейшем и на очной ставке с Шайхуловым 13 ноября 1984 г.
обвиняемая уже заявила, что адвокат о деньгах не говорил. Она сама
его попросила о содействии в смягчении ее участи, пообещав
отблагодарить. Согласно ее показаниям, Шайхулов после ознакомления
с материалами дела заявил, что можно помочь, чтобы ее не лишили
свободы; два-три эпизода ее преступных действий подпадают под
амнистию, а один - подлежит переквалификации; о деньгах он не
говорил; она обещала отблагодарить его и написала записку мужу,
чтобы он дал Шайхулову 200 - 300 руб.
Анализ показаний Гракович Л. как на предварительном следствии,
так и в суде свидетельствует о том,что инициатором передачи 200
руб. в качестве взятки была она сама, а Шайхулов, злоупотребив ее
доверием и юридической неграмотностью, получил деньги, не имея
намерения передать их должностному лицу, как полагала Гракович Л.
Об этом свидетельствует и содержание записки, написанной.мужем
Гракович Л. и переданной ей в следственный изолятор после первого
судебного заседания в 1985 году, когда они поняли, что были
обмануты адвокатом Шайхуловым.
Так, в записке, приобщенной к делу в качестве доказательства,
Гракович А. сообщал жене: "Значит тот... ничего не сумел, короче
адвокат. На людском горе наживается..."
Не согласившись с указанными выше доводами, президиум
Верховного Суда Республики Татарстан в своем постановлении
указал, что Шайхулов создал у Гракович Л. представление, что он
получит деньги от ее мужа якобы для передачи должностному лицу в
качестве взятки.
Однако данный вывод ошибочен. Президиум, как и суд первой
инстанции, при правовой оценке действий Шайхулова в качестве о
критерия взял не истинную цель действий Шайхулова - завладение
обманным путем деньгами Гракович, а средство, с помощью которого
эта цель была достигнута Шайхуловым, - действительно под предлогом
передачи взятки должностным лицам. При этом совершенно оставлено
без оценки то обстоятельство, что Гракович Л. в беседе с адвокатом
первая спросила его о том: "Нужны ли деньги?"
Относительно присвоения Шайхуловым денег подзащитного
Мусратуллина свидетель Романов (по инициативе которого было
возбуждено уголовное дело по данному факту) пояснил, что в 1984
году работал народным судьей, проходя по коридору здания суда,
услышал разговор среди посетителей, что якобы Шайхулов берет от
клиентов деньги и делится с судьями, в связи с чем суд определяет
менее мягкое наказание. Просмотрев уголовные дела, в которых
участвовал адвокат Шайхулов, он обратил внимание на уголовное дело
по обвинению Мусратуллина в злостном хулиганстве, действия
которого были переквалифицированы судом на ст. 112 УК РСФСР.
Пригласив Мусратуллина и его жену, он узнал, что они дали
Шайхулову деньги для передачи судье (т. е. ему - Романову), о чем
от них получил объяснения и передал их председателю суда.
Мусратуллин подтвердил в суде факт передачи 170 руб. адвокату
Шайхулову за то, чтобы его (Мусратуллина) не лишили свободы.
В то же время показания Мусратуллина в той части, кому
принадлежала инициатива в передаче денег в качестве взятки судье,
непоследовательны.
Так, из первоначальных объяснений Мусратуллина видно, что
деньги адвокату Шайхулову передала его жена и он не знал, зачем
она это сделала. Затем Мусратуллин заявил, что деньги в сумме 170
руб. Шайхулову он передал сам. По его словам, Шайхулов ему это
предложил.
В судебном заседании 5 марта 1985 г. Мусратуллин сначала
заявил, что сам спросил у Шайхулова, нужны ли деньги, так как был
заинтересован в том, чтобы его не лишили свободы, затем пояснил,
что не помнит, кто заговорил о деньгах, и потом вновь стал
утверждать, что о необходимости передать деньги судье сказал
адвокат Шайхулов. Во втором судебном заседании он вновь заявил,
что не помнит.
Ссылка в приговоре, что показания Мусратуллина являются
последовательными, не соответствует материалам дела.
Таким образом, обвинение Шайхулова в той части, что инициатива
дачи взятки исходила от него, основано только на противоречивых
показаниях Гракович Л. и Мусратуллина, заинтересованных в исходе
дела, поскольку данное обстоятельство являлось решающим при
прекращении уголовного преследования в отношении них за дачу
взятки, чем и можно объяснить непоследовательность их показаний в
двух судебных заседаниях. Поэтому действия Шайхулова, связанные с
присвоением денежных средств в сумме 370 руб. путем
злоупотребления доверием и обмана под видом дачи взятки
должностным лицам (судьям), подлежат квалификации по ч. 2 ст. 147
УК РСФСР как мошенничество.
4. При провозглашении приговора
суд разъясняет
участникам процесса право
на ознакомление с протоколом
судебного заседания. Ознакомление
с протоколом производится по заявлению
заинтересованного участника процесса
(Извлечение)
Постановлением судьи Омского областного суда осужденному
Федорову было отказано в восстановлении срока на кассационное
обжалование приговора, которым он был признан виновным и осужден
за совершение преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 206, ч. 2 ст.
191-1 и п. "б" ст. 102 УК РСФСР, поскольку им был пропущен срок
обжалования приговора без уважительных причин.
В частной жалобе осужденный Федоров сослался на то, что он не
был ознакомлен с протоколом судебного заседания по его делу и в
связи с этим был лишен возможности написать кассационную жалобу.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 1
марта 1995 г. частную жалобу осужденного на постановление судьи
оставила без удовлетворения, указав следующее.
Как видно из материалов дела, приговор в отношении Федорова
вынесен 20 июля 1994 г. После провозглашения приговора Федорову
было разъяснено право на ознакомление с протоколом судебного
заседания и принесение на него замечаний, о чем имеется запись в
протоколе судебного заседания. Протокол был изготовлен 25 июля
1994 г., а копия приговора Федорову вручена 27 июля 1994 г.
Первая жалоба Федорова, датированная 29 августа 1994 г.
(спустя более месяца после получения копии приговора), была
направлена в Верховный Суд РФ, а не в областной суд. В ней Федоров
указал на то, что он не ознакомлен с протоколом судебного
заседания.
Однако, как видно из сообщения администрации следственного
изолятора, Федоров никакого заявления с просьбой ознакомить его с
протоколом судебного заседания не подавал.
Между тем по смыслу ст. 264 УПК РСФСР представление протокола
для ознакомления производится по заявлению заинтересованного
участника процесса. В этом случае председательствующий обязан
обеспечить участникам процесса возможность ознакомиться с
протоколом.
Поскольку от осужденного не было такого заявления, протокол
ему для ознакомления не представлялся.
Кроме того, право на подачу кассационной жалобы не связано с
правом ознакомления с протоколом судебного заседания.
Статьей 328 УПК РСФСР предусмотрены сроки кассационного
обжалования приговора. В частности, осужденные, содержащиеся под
стражей, могут обжаловать приговор в течение семи суток со дня
вручения копии приговора. Как установлено материалами дела,
Федорову копия приговора была вручена 27 июля 1994 г.,
следовательно, он мог подать жалобу до 4 августа 1994 г., что
осужденным сделано не было. Каких-либо уважительных причин
пропуска срока на обжалование приговора Федоров не указал.
При таких обстоятельствах судья обоснованно пришел к выводу о
пропуске осужденным срока на обжалование без уважительных причин и
правильно вынес постановление об отказе в удовлетворении просьбы о
восстановлении срока на обжалование приговора.
5. Определение о применении к лицу,
признанному невменяемым, принудительных мер
медицинского характера отменено в связи
с нарушением установленного главой 33
УПК РСФСР порядка решения этого вопроса
(Извлечение)
Определением судебной коллегии по уголовным делам
Краснодарского краевого суда от 30 августа 1994 г. Лавренко за
совершение общественно опасных деяний, содержащих признаки
преступлений, предусмотренных ст. 102 и ч. 2 ст. 146 УК РСФСР,
освобожден от уголовной ответственности с направлением на
принудительное лечение в психиатрическую больницу со строгим
наблюдением.
Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил
вопрос об отмене определения и направлении дела на новое судебное
рассмотрение в связи с нарушением судом требований ст.ст. 407 и
408 УПК РСФСР.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 1 июля
1995 г. протест удовлетворила, указав следующее.
В соответствии со ст. ст. 407 и 408 УПК РСФСР судебное
разбирательство дела по применению принудительных мер медицинского
характера происходит в судебном заседании с обязательным участием
прокурора и защитника, с извещением законного представителя лица,
совершившего общественно опасное деяние.
В судебном заседании проверяются собранные по делу
доказательства, в случае необходимости заслушивается заключение
экспертов о психическом состоянии обвиняемого, в конце судебного
следствия суд выслушивает прокурора и защитника.
После вынесения определения суд разъясняет лицам, указанным в
ст. 411 УПК РСФСР, порядок его обжалования и опротестования в
вышестоящий суд.
Однако как видно из материалов дела, указанные нормы УПК
РСФСР, регулирующие производство по принудительному применению мер
медицинского характера, краевым судом нарушены.
Фактически судебное разбирательство по делу Лавренко не
проводилось, его законный представитель о дне слушания дела не
извещался, по окончании судебного следствия прокурор и защитник не
выступали, определение в суде не оглашалось, порядок и сроки его
обжалования и опротестования не разъяснялись.
Кроме этого, как усматривается из дела, ранее, 6 октября 1993
г., судом было вынесено определение о приостановлении производства
по делу в связи с проведением повторной стационарной
судебно-психиатрической экспертизы. Однако после ее проведения
определение о возобновлении производства по делу не было вынесено.
6. При решении вопроса о взыскании
с осужденного средств, затраченных
на стационарное лечение потерпевшего, суд
должен располагать документом, выдаваемым
медицинским учреждением, о времени нахождения
потерпевшего на стационарном лечении
и расходах, понесенных больницей в связи
с лечением и уходом за ним
(Извлечение)
Тунгусско-Чунским районным народным судом Красноярского края
Лузин осужден по ч. 1 ст. 108 УК РСФСР с взысканием с него в доход
государства за стационарное лечение потерпевшей А. 200 000 руб.
Он признан виновным в причинении А. умышленного тяжкого
телесного повреждения, опасного для жизни потерпевшей.
20 октября 1993 г. около 20 час. Лузин в состоянии
алкогольного опьянения во время ссоры умышленно нанес своей
сожительнице А. удар сапожным ножом в живот, причинив последней
тяжкие телесные повреждения.
В кассационном порядке дело в отношении Лузина не
рассматривалось.
Постановлением президиума Красноярского краевого суда протест
и. о. прокурора Красноярского края в части отмены приговора суда о
взыскании с Лузина средств, затраченных на стационарное лечение
потерпевшей, был оставлен без удовлетворения.
Не оспаривая доказанности вины Лузина в содеянном и
обоснованности его осуждения, заместитель Генерального прокурора
РФ поставил в протесте вопрос об отмене приговора в части
взыскания с осужденного средств, затраченных на лечение
потерпевшей, и постановления президиума краевого суда и о
направлении дела в этой части для рассмотрения в порядке
гражданского судопроизводства.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 4 мая
1995 г. протест удовлетворила, указав следующее.
Заявленное прокурором в ходе судебного следствия ходатайство о
взыскании с Лузина средств, затраченных на лечение потерпевшей А.,
нельзя признать обоснованным.
В соответствии с п. 4 ст. 68 УПК РСФСР следственные органы или
суд обязаны были установить размер затраченных средств на лечение
потерпевшей.
Данных же о времени нахождения А. на стационарном лечении и
расходах, понесенных больницей в связи с лечением и уходом за ней,
в деле не имеется.
Приговор в этой части отменен, а дело передано на новое
рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.
|
