(из материалов Военной коллегии Верховного Суда РФ)
ОБЗОР КАССАЦИОННО-НАДЗОРНОЙ ПРАКТИКИ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО
СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ЗА 1995 ГОД
------------------------------------------------------------------
Военной коллегией Верховного Суда Российской Федерации в
1995 г. рассмотрено в кассационном порядке 177 уголовных дел в
отношении 332 человек, в порядке надзора - 293 уголовных дела на
600 человек и 52 гражданских дела. По сравнению с 1994 годом объем
судебной работы Военной коллегии возрос: в кассационном порядке
уголовных дел рассмотрено больше почти на 10%, а количество лиц, в
отношении которых они рассмотрены, увеличилось на 40%; в надзорном
порядке дел рассмотрено больше почти в 2,5 раза, а количество
осужденных по рассмотренным делам увеличилось в 4 раза.
Как показывает анализ кассационной практики, стабильность
судебных решений военных судов окружного звена несколько
снизилась. Если в 1993 и 1994 годах приговоры и определения были
оставлены без изменения примерно в отношении 75% осужденных, то в
1995 году только в отношении 69% из них. В результате рассмотрения
дел в кассационном порядке судебные решения в отношении 11 человек
(3,3%) отменены и дела возвращены на доследование или новое
судебное рассмотрение; в отношении 5 человек (1,5%) приговоры
отменены по основному обвинению, в том числе в отношении 4 человек
с прекращением дела за отсутствием состава преступления и
1 человека с направлением дела на новое судебное рассмотрение; в
отношении 1 человека отменено определение о прекращении уголовного
дела за отсутствием состава преступления; и изменены приговоры в
отношении 74 человек (22,3%), в том числе 12 осужденным изменена
квалификация преступных действий без изменения меры наказания,
12 осужденным изменена квалификация содеянного и снижена мера
наказания, 17 осужденным изменена мера наказания и в отношении
30 человек в приговоры внесены другие изменения.
По итогам рассмотрения уголовных дел в порядке надзора
удовлетворены протесты в отношении 98,7% осужденных и только в
отношении 8 человек (1,3%) протесты отклонены. При этом судебные
решения отменены и дела в отношении 10 осужденных прекращены в
полном объеме, а в отношении 22 человек направлены на новое
расследование либо новое судебное рассмотрение; в отношении
529 (88,2%) осужденных судебные решения изменены, в том числе в
отношении 69 человек (11,5%) изменена только квалификация
преступных действий, в отношении 389 человек (64,8%) изменены
квалификация содеянного и мера наказания, 25 (4,2%) осужденным
изменена мера наказания, а в отношении 46 человек в судебные
решения внесены другие изменения. Кроме того, Военная коллегия
отменила кассационные определения в отношении 25 осужденных.
О характере и причинах ошибок, допущенных судами при
рассмотрении уголовных дел, можно судить по приведенным в обзоре
примерам. (Информация о практике рассмотрения судами дел по
жалобам на неправомерные действия органов военного управления и
воинских должностных лиц содержится в тематическом обзоре Военной
коллегии).
Неполнота предварительного и судебного следствия.
Необоснованное возвращение дел на доследование
Военный суд Приволжского военного округа признал виновным
младшего сержанта Сагеева А.В. в умышленном убийстве с целью
скрыть другое преступление, совершенное после умышленного убийства
из хулиганских побуждений, а гражданина Дурыманова А.М. - в
заранее не обещанном укрывательстве этого преступления и осудил
первого по ст. 102, п. п. "б", "е", "и", УК РСФСР к расстрелу, а
второго по ст. 189, ч. 1, УК РСФСР к четырем годам лишения свободы
в ИТК общего режима.
Согласно приговору, находившиеся в состоянии опьянения Сагеев
и Дурыманов пришли в новогоднюю ночь в квартиру к своему знакомому
Плотникову, с которым, а также с находившимися у него
несовершеннолетней Арафаиловой О., Широковой М. и Трубицыным А.
приняли участие в праздновании Нового года. После того, как
Трубицын, сильно опьянев, заснул, а Широкова ушла домой,
находившийся в состоянии опьянения Плотников в грубой форме
потребовал от Сагеева и Дурыманова покинуть квартиру. Будучи
недоволен этим требованием, Сагеев нанес Плотникову четыре удара
кухонным ножом в грудь, а когда вышедшая в комнату Арафаилова
попыталась выяснить причины случившегося, нанес и ей этим же ножом
пять ударов в грудь, от которых она скончалась. С целью скрыть
преступление Дурыманов и Сагеев по просьбе последнего вынесли
трупы на улицу и закопали в снегу, выбросили постельное белье и
одежду потерпевших со следами крови, а Дурыманов для уничтожения
следов пальцев рук протер находившиеся в квартире предметы.
Рассмотрев дело в кассационном порядке, Военная коллегия
приговор отменила, поскольку, исследуя собранные органами
предварительного следствия доказательства, суд оставил без
выяснения ряд обстоятельств, которые могли оказать существенное
влияние на разрешение данного дела.
Так, в судебном заседании Сагеев показал, что по приходу в
квартиру к Плотникову у него разболелась голова и Дурыманов дал
ему три таблетки препарата "тарен". Спустя некоторое время после
их приема с ним "что-то произошло" и своих дальнейших действий он
не помнит. В ходе предварительного следствия показания об
обстоятельствах содеянного им он давал, ориентируясь на показания
Дурыманова.
Факт приема Сагеевым 3 таблеток "тарена" подтвердил и
Дурыманов. При этом он показал, что после нанесения ударов ножом
Арафаиловой Сагеев подошел к окну, закрыл лицо руками и что-то
начал бормотать.
Свидетель Сагеева показала, что днем 1 января 1993 года у сына
внезапно началась истерика, в ходе которой он кричал: "Я не хотел,
я не делал, я не убивал".
Из материалов дела усматривается, что отношения Сагеева с
Плотниковым и Арафаиловой были нормальными, ссор и конфликтов,
которые могли бы спровоцировать поведение Сагеева, как ранее, так
и в ночь происшествия не было.
С учетом таких данных суду надлежало проверить, действительно
ли Сагеев принимал таблетки тарена, и, если принимал, с
привлечением специалистов в области судебной психиатрии и
токсикологии установить, оказал ли препарат воздействие на его
психическое состояние.
Однако суд этого не сделал и ограничился лишь указанием в
приговоре на то, что Сагеев о принятии таблеток в ходе
предварительного следствия не заявлял и об обстоятельствах
совершенных им преступных действий давал подробные показания.
Между тем из справки - консультации специалистов в области
судебной психиатрии и токсикологии усматривается, что медицинский
препарат "тарен" существует в действительности. При приеме внутрь
он воздействует на центральную нервную систему, вызывая эффект
опьянения и острые психозы различной степени выраженности,
зависящей от дозы препарата. Эти явления носят более выраженный
характер при приеме большой дозы тарена (например, трех таблеток).
На фоне алкогольного и наркотического опьянения эти эффекты также
усугубляются. По мнению специалистов в области судебной
психиатрии, в отношении Сагеева необходимо провести стационарную
комплексную психолого-психиатрическую и токсикологическую
экспертизу.
Поскольку в связи с неполнотой исследования вопроса о
психическом состоянии Сагеева в момент совершения инкриминируемых
ему действий нельзя сделать бесспорного вывода о виновности
Сагеева и Дурыманова, квалификации их действий, а также об их
ответственности, Военная коллегия направила дело в отношении них
на новое судебное рассмотрение (5-157/р-94).
Военным судом Московского военного округа рядовой Тихонов С.В.
был признан виновным в самовольном оставлении части
продолжительностью свыше месяца, дезертирстве, хулиганстве,
отличающемся по своему содержанию исключительным цинизмом,
изнасиловании малолетней и несовершеннолетней и осужден по
статьям 246, п. "в"; 247, п. "а"; 206, ч. 2; 117, ч. ч. 3 и 4, УК
РСФСР к 9 годам лишения свободы в ИТК общего режима.
Как признал установленным суд, в ноябре 1991 г. в подъезде
дома Тихонов с применением физической силы и угроз раздел ранее
незнакомую гражданку Ситнову и, желая удовлетворить половую
страсть, в течение 15 - 20 минут касался половым членом обнаженных
частей тела потерпевшей. После появления в подъезде незнакомых
мужчин он с места происшествия скрылся.
В июле 1992 г. Тихонов с цель временно уклониться от службы
самовольно оставил часть и выехал к месту жительства родителей в
Нижегородскую область. В ноябре он был направлен Арзамасским
горвоенкоматом для дальнейшего прохождения службы в часть, однако
туда не поехал, дезертировал и стал проживать в Нижегородской
области.
В сентябре 1993 г. в городе Арзамасе Тихонов встретил у одной
из школ незнакомую малолетнюю Сокову, 1982 года рождения, завел ее
на территорию детского сада, где с применением угроза изнасиловал
в извращенной форме.
В конце сентября того же года Тихонов встретил на одной из
улиц г. Арзамаса незнакомую несовершеннолетнюю Редькину, 1977 года
рождения, угрожая причинением телесных повреждений, завел ее в
переулок, где насильно раздел и совершил с ней половой акт в
извращенной форме.
3 ноября 1993 г. Тихонов был задержан.
Рассмотрев дело по кассационным жалобам осужденного и его
защитника, Военная коллегия приговор в отношении Тихонова в части
осуждения за хулиганство и изнасилования отменила в связи с
неполнотой исследования органами предварительного следствия и
судом вопроса о лице, совершившем эти преступления.
Суд положил в основу приговора в этой части признательные
показания Тихонова в начале предварительного следствия, а также
показания потерпевших Ситновой, Соковой и Редькиной.
Между тем в судебном заседании Тихонов от этих показаний
отказался и объяснил причину изменения своих показаний. К тому же
в тот период он признавал себя виновным в изнасиловании еще более
ста девушек и убийстве одной из них, однако его показания в этой
части подтверждения не нашли. Первоначальные показания потерпевших
о внешнем облике лица, совершившего нападение на них, в
определенной мере не согласуются между собой и с другими
доказательствами.
По утверждению Ситновой, напавший на нее мужчина был одет в
темно-синий пуховик, а по показаниям Соковой и Редькиной - в серую
куртку. Однако Тихонов и его родители заявили, что подобной
верхней одежды он никогда не носил. Отличались эти сведения и от
данных о внешнем облике Тихонова, имеющихся в акте
освидетельствования, представленном в кассационное заседание
защитником Тихонова.
Несмотря на это, органы предварительного следствия и суд не
приняли мер к выяснению у лиц, общавшихся с Тихоновым осенью 1991
и 1993 годов, носил ли он в указанные периоды верхнюю одежду, на
которую указывают потерпевшие.
Розыск одежды Тихонова имел огромное значение и потому, что по
показаниям матери потерпевшей Соковой на брюки Тихонова ее дочь
сплюнула сперму после изнасилования.
Вызывает серьезное сомнение и "уверенное" опознание Тихонова
потерпевшей Ситновой, поскольку оно проводилось спустя более двух
лет после происшествия и с нарушением требований ст. 165 УПК
РСФСР.
Как показала потерпевшая Сокова, Тихонов уводил ее от школы на
глазах одноклассников, двух женщин и мужчины, ремонтировавшего
свою автомашину. Однако каких-либо мер для проверки указанных
показаний потерпевшей, установлению этих одноклассников и других
свидетелей, которые могли описать внешние данные преступника,
органы предварительного следствия и суд также не приняли.
Сам Тихонов в кассационной жалобе заявил, что он признался в
совершении указанных преступлений вследствие физического и
психического воздействия на него представителей органов
предварительного следствия.
Поскольку неполнота предварительного следствия не может быть
восполнена в судебном заседании, Военная коллегия направила дело в
отношении Тихонова в части его осуждения по ст. ст. 206, ч. 2, и
117, ч. ч. 3 и 4, УК РСФСР на новое расследование (1-065/95).
Военные строители - рядовые Медведев А.Г. и Рассказов Е.В.
были осуждены военным судом Балашихинского гарнизона с учетом
изменений, внесенных в приговор военным судом Московского военного
округа, за нарушение уставных правил взаимоотношений между
военнослужащими, повлекшее причинение потерпевшему легкого
телесного повреждения, а Рассказов, кроме того, и совершенное
группой лиц, соответственно, Медведев по ст. 244, п. "б", УК РСФСР
к лишению свободы сроком на 2 года в ИТК общего режима, а
Рассказов по ст. 244, п. "в", УК РСФСР к направлению в
дисциплинарный батальон сроком на 2 года. На основании п. 5
Постановления Государственной Думы Федерального собрания
Российской Федерации "Об объявлении амнистии в связи с 50-летием
Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" Рассказов
от наказания был освобожден.
Судом Рассказов и Медведев были признаны виновными в том, что,
желая подчинить своему влиянию военного строителя - рядового
Баринова, неоднократно издевались над ним и избивали. Так,
20 апреля 1994 г. Медведев ударил его кулаком в лицо за отказ
принести сигарету. В тот же день он, заставляя Баринова убирать
туалет, нанес ему несколько ударов кулаком по лицу и телу.
Поддерживая Медведева, Рассказов также нанес Баринову несколько
ударов кулаком по телу. 22 апреля Медведев вновь заставил его
убирать туалет и несколько раз ударил ладонью по лицу. 24 апреля
Медведев вновь стал заставлять Баринова убирать туалет и при этом
несколько раз ударил его руками по лицу и телу. Поддерживая
Медведева, Рассказов также нанес Баринову удар кулаком по телу.
Председатель Военной коллегии принес по делу протест, в
котором поставил вопрос об отмене состоявшихся судебных решений по
следующим основаниям.
В соответствии со ст. 20 УПК РСФСР суд обязан принять все
предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и
объективного исследования обстоятельств преступления, однако это
требование закона по данному делу не выполнено.
Органами предварительного следствия Медведев и Рассказов
обвинялись не только в групповом нарушении уставных правил
взаимоотношений между военнослужащими, сопряженном с причинением
потерпевшему легких телесных повреждений, но и повлекшем в
результате их совместных действий тяжкие последствия -
самоубийство Баринова 25 апреля 1994 года. Данное обвинение
основывалось на показаниях потерпевшей Бариновой, свидетелей
Ефремова, Польских и Глушко, заключениях экспертов.
Суд первой инстанции, сославшись на то, что все возможности по
сбору доказательств исчерпаны, исключил из обвинения Медведева и
Рассказова квалифицирующий признак ст. 244 УК РСФСР - наступление
тяжких последствий. Между тем, причины неявки в судебное заседание
вышеуказанных свидетелей, на показаниях которых основывалось это
обвинение, суд не выяснял и мер к обеспечению их явки не принимал,
а потерпевшую Баринову, несмотря на ее желание участвовать в
судебном заседании, о месте и времени рассмотрения дела даже не
известил. Более того, в нарушение ст. 301 УПК РСФСР суд сослался в
приговоре на показания свидетелей Ефремова, Польских и Левковича,
хотя в судебном заседании их не допрашивал и показания указанных
свидетелей не исследовал.
В связи с неполнотой судебного следствия и существенным
нарушением уголовно-процессуального закона Военная коллегия
протест удовлетворила и направила дело Медведева и Рассказова на
новое судебное рассмотрение (1н-297/95).
В связи с неполнотой судебного следствия, поспешностью в
принятии решения при назначении дел, неправильным пониманием
принципа состязательности в уголовном процессе, значительное
количество ошибок допущено судами и при решении вопроса о
дальнейшем движении дел.
Органами предварительного следствия рядовой Горохов А.А.
обвинялся в том, что в августе - ноябре 1992 г. он избил 9 молодых
солдат, в том числе рядового Булгатова избивал систематически,
вследствие чего последний покончил жизнь самоубийством, то есть в
совершении преступления, предусмотренного ст. 244, п. "в", УК
РСФСР.
Военный суд Безречненского гарнизона в судебном заседании
пришел к выводу о существенной и невосполнимой неполноте
предварительного следствия и направил дело на доследование.
Военный суд Забайкальского военного округа оставил данное решение
без изменения.
В определении суда органам предварительного следствия
предлагалось дополнительно исследовать обстоятельства гибели
Булгатова и, в частности, установить возможные мотивы его
самоубийства, а также проверить версию его убийства Гороховым или
другими лицами; выяснить и допросить лицо, причинившее
потерпевшему незадолго до его гибели телесное повреждение в виде
синяка на щеке; провести новую психолого-психиатрическую
экспертизу в отношении погибшего; осуществить следственные
эксперименты на предмет определения траектории полета пули,
возможности услышать выстрел на посту лицами, находящимися в
караульном помещении, и возможности использования Булгатовым
автомата для самоубийства в различных положениях тела.
С учетом предвзятости, по мнению суда, предварительного
следствия и допускавшихся следователем незаконных методов
следствия, органам предварительного следствия предлагалось также
провести проверку собранных по делу доказательств и особенно
показаний свидетелей и потерпевших.
Главный военный прокурор принес по делу протест, в котором
поставил вопрос об отмене судебных решений и направлении дела на
новое судебное рассмотрение.
Рассмотрев материалы дела и соглашаясь с доводами протеста,
Военная коллегия пришла к выводу, что суд первой инстанции не
принял всех предусмотренных законом мер к непосредственному,
тщательному и активному исследованию собранных доказательств в
судебном заседании, а поэтому не мог обязывать органы следствия
проводить дополнительное расследование.
Так, Горохов обвинялся в совершении 15 эпизодов противоправных
действий в отношении 9 потерпевших, свою вину он не признал и это
безусловно обязывало суд допросить всех потерпевших и многих
свидетелей, из показаний которых усматривалось, что Горохов
систематически издевался над Булгатовым, в связи с чем последний
высказывал мысль о самоубийстве. Однако суд, не допросив
большинство указанных лиц вследствие того, что в судебное
заседание, как указано в определении, не явились все потерпевшие и
свидетели, кроме одного, в то же время безосновательно указал, что
принял все меры к устранению неполноты предварительного следствия.
Полагая, что по делу необходимо исследовать версию об убийстве
Булгатова, суд не привел доказательств, послуживших основанием для
такого вывода, и не предложил путей ее проверки. Из материалов же
судебного следствия таких доказательств не усматривалось.
Не было также оснований у суда обязывать органы следствия
проводить психолого-психиатрическую экспертизу, поскольку она была
проведена. В случае необходимости суд сам мог провести ее в
судебном заседании.
Несостоятельным является и указание суда устранить в ходе
дополнительного расследования противоречия в показаниях Горохова,
свидетелей и потерпевших, поскольку этих показаний суд не
исследовал и в ходе судебного заседания сам имел возможность путем
допросов устранить эти противоречия.
В ходе предварительного следствия причастность Горохова, а
также других лиц к причинению синяка Булгатову незадолго до гибели
установлена не была. Предлагая установить это, суд не указал -
какие обстоятельства должны быть дополнительно выяснены. Не
усматривается их и из материалов дела.
Что касается следственных экспериментов, то они также могли
быть проведены самим судом.
Не исследовав доказательства по делу, суд не имел права
утверждать в своем решении о применении следователем незаконных
методов ведения следствия. В частности, суд не мог считать
достоверным утверждение Горохова о том, что следователь избивал
свидетеля Ушакова, поскольку даже не допросил последнего.
В связи с изложенным Военная коллегия судебные решения о
возвращении уголовного дела в отношении Горохова на дополнительное
расследование отменила и дело направила на новое судебное
рассмотрение (3н-121/95).
Военный судья Тихоокеанского флота 6 апреля 1995 г. возвратил
на доследование уголовное дело по обвинению мичмана Лапаева М.Е. и
гражданина Ерошенкова В.Ю. в совершении преступления,
предусмотренного ст. 102, п. п. "в" и "н", УК РСФСР, а
Ерошенкова - и ст. 144, ч. 2, УК РСФСР.
Органами предварительного следствия Лапаев и Ерошенков
обвинялись в совершении следующих преступных действий.
В июне 1993 г. Ерошенков В., его брат Ерошенков О. и Бабатов
похитили у гражданина Петрова автомобиль "Тойота-Карина", после
чего Ерошенков В. до октября 1993 г. скрывался, а его брат был
осужден. Узнав, что основным свидетелем на процессе был матрос
Савинов, который дал показания, изобличающие и его, Ерошенков В.
решил убить Савинова. С этой целью 25 октября Лапаев по просьбе
Ерошенкова привез Савинова на дачу Ерошенкова, где они путем угроз
заставили матроса написать письмо на имя военного прокурора о
непричастности Ерошенкова В. к хищению автомобиля Петрова, а затем
удушили его. Вечером того же дня Ерошенков и Лапаев вывезли труп
потерпевшего в район мыса Балюзен и сбросили в море.
Возвращая дело на дополнительное расследование, судья в
постановлении отметил, что органами предварительного следствия не
полностью выполнены указания, изложенные в постановлении о
возвращении дела на доследование от 28 декабря 1994 г., и, в
частности, не проведены следственные эксперименты и очные ставки с
участием обвиняемых и свидетелей Милованова и Кузнецова, не
проведены с участием обвиняемых и соответствующих специалистов
следственные эксперименты, связанные с транспортировкой и
сокрытием трупа Савинова.
Рассмотрев материалы дела по частному протесту военного
прокурора ТОФ, в котором он просил отменить постановление судьи и
направить дело на новое судебное разбирательство, Военная коллегия
протест удовлетворила по следующим основаниям.
Возвращая дело на доследование, судья вопреки требованиям ч. 2
ст. 232 УПК РСФСР и разъяснениям Пленума Верховного Суда
Российской Федерации, данным в Постановлении "О некоторых
вопросах, связанных с применением судами уголовно-процессуальных
норм, регулирующих возвращение дел для дополнительного
расследования" от 17 апреля 1984 г. No. 2, не указал, какие
обстоятельства должны быть дополнительно выяснены при проведении
следственных действий с участием свидетелей Кузнецова и Милованова
и обвиняемых, а также, почему суд лишен возможности восполнить
неполноту предварительного следствия в судебном заседании.
Утверждение в постановлении судьи о том, что органами
предварительного следствия не проведен эксперимент с участием
свидетеля Милованова, является ошибочным, поскольку это
следственное действие выполнено. Как видно из материалов дела,
свидетель Кузнецов допрашивался и дал показания, совпадающие с
показаниями свидетеля Милованова. Проверить показания этих лиц суд
мог сам путем их допроса и сопоставления с показаниями подсудимых
и других лиц.
Органами предварительного следствия проводился следственный
эксперимент и с участием Ерошенкова, в ходе которого он показал об
обстоятельствах транспортировки трупа от дачи до места его
сокрытия. В дальнейшем он, как и Лапаев, стал утверждать, что не
причастен ни к убийству, ни к сокрытию трупа, поэтому следственные
эксперименты с их участием практически невозможны.
При таких обстоятельствах Военная коллегия признала, что судья
направил дело на доследование без достаточных оснований
(2-057/95).
Военным судом Екатеринбургского гарнизона рядовой Миронов В.В.
и гражданин Дедюхин С.Н. были осуждены соответственно по
статьям 109 и 112, ч. 2, УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР к
одному месяцу лишения свободы каждый.
Согласно приговору, на одной из улиц г. Новоуральска
находившийся в состоянии опьянения Миронов ударил кулаком в
область глаза проходившего мимо пьяного гражданина Горбунова,
который качнулся и задел его, а когда Горбунов упал, нанес ему еще
несколько ударов ногами по телу, причинив контузию глаза - менее
тяжкое телесное повреждение. Подошедшему к ним и потребовавшему
прекратить избиение гражданину Александрову Дедюхин нанес удар
кулаком по лицу, разбив нос и губы до крови.
Военный суд Уральского военного округа отменил приговор ввиду
односторонности и неполноты предварительного и судебного
следствия, а также незаконного назначения осужденным наказания с
применением ст. 43 УК РСФСР и направил дело на новое
расследование. При этом военный суд округа признал необходимым в
целях проверки показаний потерпевшего Горбунова о снижении у него
зрения на травмированном глазе до 0,6 провести по делу
дополнительную судебно-медицинскую экспертизу и направить
Горбунова для освидетельствования на ВТЭК. Кроме того, суд
предписал прокурору предъявить иски о взыскании с осужденных
средств, затраченных на лечение потерпевшего и выплаченных ему по
больничному листу.
По мнению суда второй инстанции, в связи с введением ст. 123
Конституции Российской Федерации принципа состязательности сторон
в уголовном процессе суд не вправе сам назначить дополнительную
экспертизу и разрешить по своему усмотрению вопросы о взыскании
названных денежных средств.
Заместитель Генерального прокурора РФ, считая решение военного
суда округа о направлении дела на доследование необоснованным,
поставил в протесте вопрос о его отмене и направлении дела на
новое рассмотрение в кассационном порядке. По его мнению,
положения ст. 123 Конституции РФ не препятствуют суду, при наличии
к тому прямого указания в законе, самому решать вопросы о
взыскании с осужденных средств, затраченных на лечение
потерпевшего, проводить экспертизы, истребовать и проверять другие
доказательства.
Военная коллегия удовлетворила протест (4н-04/95).
Квалификация преступных действий
Неполнота и односторонность предварительного и судебного
следствия при установлении обстоятельств дела, недостаточно
тщательное исследование доказательств, неправильная оценка
доказательств по делу и его обстоятельств послужили причиной
многих ошибок в квалификации преступных действий виновных.
Органами предварительного следствия военный строитель -
рядовой Решанов С.С. и граждане Журавлев В.А., Джелаухов О.В.,
Клепов А.Н., Гапоненко В.И., Дудукалов Н.В. и Копылов В.Л.
обвинялись в групповом изнасиловании, сопряженном с угрозами
убийством и причинением тяжкого телесного повреждения, совершенном
после совершения изнасилования ранее, а Решанов, кроме того, и в
дезертирстве.
Согласно обвинительному заключению, 17 апреля 1993 г. они
привезли ранее незнакомых им студенток 1 курса Ростовского
института народного хозяйства Ильевскую и Донскову в дом к
Костенко, где в ходе распития спиртных напитков у них возник
молчаливый сговор на изнасилование обеих девушек. Действуя
согласованно, все семеро с применением физического насилия и угроз
поочередно совершили в естественной и извращенной формах половые
акты с Ильевской, Журавлев и Решанов, кроме того, изнасиловали
Донскову, а остальные обвиняемые создавали условия для этого.
Военный суд Ростовского-на-Дону гарнизона признал, что
изнасилование Ильевской и Донсковой произошли при иных
обстоятельствах.
Согласно приговору 17 апреля компания знакомых проводила время
в частном доме, куда пришли также Ильевская и Донскова.
В ходе распития спиртных напитков Журавлев отвел Ильевскую в
дальнюю комнату дома, где предложил ей вступить в половую связь. В
ответ на отказ он стал избивать потерпевшую, угрожать тем, что ее
будут насиловать все присутствующие в доме, а затем изнасиловал.
Вслед за Журавлевым в комнату вошел Решанов, который, применив
физическую силу, совершил с Ильевской половые акты в естественной
и извращенной формах. Затем с Ильевской насильственно совершили
половые акты в естественной и извращенной формах Джелаухов и
Клепов.
После изнасилования Ильевской Журавлев завел в другую комнату
Донскову, и, несмотря на просьбы отпустить ее и не лишать
девственности, изнасиловал потерпевшую. Когда Журавлев вышел, в
комнату вошел Решанов и также изнасиловал Донскову.
Суд не усмотрел в действиях Журавлева, Решанова, Джелаухова и
Клепова признаков группового изнасилования, поскольку
предварительного сговора между ними не было и согласованных
действий, направленных на изнасилование, они не совершали.
Обвинение в изнасиловании Гапоненко, Копылова и Дудукалова суд
первой инстанции признал необоснованным, так как ни в
предъявленном им органами следствия обвинении, ни в собранных по
делу доказательствах нет указания на то, в чем конкретно
выразились насилие либо угрозы, примененные этими лицами к
Ильевской.
В связи с изложенным суд переквалифицировал действия Решанова
на ст. ст. 117, ч. 1, и 117, ч. 2, УК РСФСР и по совокупности всех
совершенных им преступлений назначил ему 4 года лишения свободы;
Журавлева - на ст. ст. 117, ч. 1, и 117, ч. 2, УК РСФСР и по
совокупности преступлений и приговоров определил ему 4 года
лишения свободы; Джелаухова и Клепова - на ст. 117, ч. 1, УК РСФСР
и назначил каждому из них 3 года лишения свободы с отсрочкой
исполнения приговора на 2 года, а Гапоненко, Дудукалова и Копылова
в совершении преступления, предусмотренного ст. 117, ч. 3, УК
РСФСР оправдал.
Военный суд Северо-Кавказского военного округа, рассмотрев
дело в кассационном порядке, оставил приговор без изменения.
Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил
вопрос об отмене судебных решений в связи с несоответствием
выводов суда фактическим обстоятельствам дела, неправильным
применением судом уголовного закона, а также назначением
осужденным явно несправедливого вследствие мягкости наказания.
Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы протеста, Военная
коллегия нашла, что выводы суда о квалификации преступных действий
Журавлева, Джелаухова, Клепова и Решанова, а также о
недоказанности участия Гапоненко, Дудукалова и Копылова в
совершении изнасилования не могут быть признаны убедительными и
соответствующими фактическим обстоятельствам происшедшего,
поскольку доказательства по делу исследованы в судебном заседании
недостаточно полно и правильность данной им судом оценки, в силу
этого, вызывает сомнения. Суд, в частности, оставил без внимания и
надлежащей оценки следующие существенные обстоятельства и
доказательства по делу.
Согласно показаниям потерпевших Ильевской и Донсковой, в
трамвай для следования к дому Костенко Ильевская зашла не
добровольно, а ее втолкнул туда Журавлев. Он же и другие
обвиняемые затащили Ильевскую во двор дома через железную калитку,
которую сразу же после этого закрыли. Когда, пытаясь покинуть дом,
Ильевская и Донскова выходили во двор, с ними вместе следовали
Джелаухов и Клепов.
Утверждения потерпевших о том, что их насильно удерживали в
доме и они были лишены возможности покинуть его, подтверждались
другими доказательствами. Так, обвиняемый Джелаухов показывал, что
он сопровождал Донскову, когда она выходила во двор. Свидетель
Уфимцев подтвердил, что калитка во дворе действительно была
закрыта и Донскова смогла покинуть дом только тогда, когда он
помог ей перелезть через высокий забор. Уфимцев и свидетель
Валодченко на предварительном следствии также показывали, что они
знали о насильственном совершении присутствующими в доме половых
актов с Донсковой и Ильевской, которые выглядели заплаканными.
О совершении обвиняемыми половых актов с Донсковой и Ильевской
помимо их воли, осведомленности о действиях друг друга и их
согласованности свидетельствовали также другие обстоятельства,
которые суд не учеловек
Так, потерпевшая Ильевская показывала, что в комнату, где ее
насиловали другие обвиняемые, заходил Гапоненко и торопил их, а
Донскова на допросах заявляла, что после ее изнасилования Журавлев
вышел в другую комнату, сказал другим парням, что она девственница
и это вызвало у них смех.
Сами обвиняемые Журавлев, Решанов, Джелаухов, Гапоненко,
Дудукалов, Копылов, Клепов на предварительном следствии и в суде
подтвердили факт их взаимной осведомленности о характере
совершаемых в отношении потерпевших действий и о поочередном
совершении ими с Ильевской и Донсковой половых актов. Суд же,
делая вывод об отсутствии у обвиняемых договоренности о вступлении
с девушками в половую связь, эти показания во внимание не принял.
Не может свидетельствовать о добровольном вступлении в половую
связь, по мнению Военной коллегии, и то обстоятельство, что
Ильевская и Донскова не оказывали активного сопротивления всем
обвиняемым. Суду следовало учесть, что согласно выводам
эксперта - психолога способность к оказанию сопротивления насилию
у Донсковой и Ильевской была значительно ограничена в связи с тем,
что они находились в состоянии безвыходности в силу таких
факторов, как уединенность места происшествия, его
изолированность, многочисленный состав участников насилия,
оказываемое на потерпевших психическое давление.
Ввиду изложенного Военная коллегия судебные решения по делу
Решанова и других отменила и дело направила на новое судебное
рассмотрение (5н-240/95).
Органами предварительного следствия Пастухов И.Ю.,
Маурцев К.С. и братья Третьяковы Максим и Михаил обвинялись в том,
что в 23 часу 2 октября 1992 г., будучи в состоянии опьянения, с
целью совершить разбойное нападение на кого-либо из граждан пришли
на один из перекрестков поселка Загорянский, где избили
встретившегося им и также находившегося в состоянии опьянения
гражданина Шарова, у которого после его избиения отобрали кожаную
куртку, часы, деньги, ботинки, а всего имущества на 22200 руб. От
полученных телесных повреждений Шаров 8 октября в больнице
скончался.
Военный суд Балашихинского гарнизона (МВО) признал, что
осужденные напали на Шарова и причинили ему тяжкие телесные
повреждения, повлекшие смерть, не в связи с предварительным
сговором совершить разбойное нападение, а на почве недовольства
его поведением, в связи с чем переквалифицировал их действия в
части завладения его личным имуществом со ст. ст. 146, ч. 2,
п. п. "а", "в", УК РСФСР, на ст. 145, ч. 1, УК РСФСР, Третьякова,
с учетом повторности, - на ст. 145, ч. 2, УК РСФСР. Однако мотивов
такой переквалификации суд в нарушение требований ст. 314 УПК
РСФСР в приговоре не привел.
Между тем Шаров на предварительном следствии показывал, что
встретившиеся ему на улице четверо парней напали на него, избили и
отобрали вещи. Об аналогичных обстоятельствах нападения на него
Шаров рассказывал Белоусу, Кучмей, Демчеву и Зеленкову, однако
несмотря на то, что показания указанных свидетелей в совокупности
с объяснениями потерпевшего и другими доказательствами имели
исключительно важное значение для правильного установления
фактических обстоятельств дела (могли свидетельствовать о
корыстной цели нападения на потерпевшего) и могли существенно
повлиять на выводы суда о юридической квалификации содеянного
виновными и их ответственности, суд каких-либо мер к обеспечению
явки этих свидетелей в судебной заседание не принял.
По протесту председателя Военной коллегии судебные решения по
делу Третьякова и других в связи с неполнотой судебного следствия
и несоответствием назначенного судом наказания тяжести
преступлений и личности осужденных были отменены и дело возвращено
на новое судебное рассмотрение (1н-0354/95).
При рассмотрении данного дела суду следовало также учесть, что
в соответствии с п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О
судебной практике по делам о грабеже и разбое" No. 31 от 22 марта
1966 г. в редакции 1993 г. в случае наступления смерти
потерпевшего от причиненных ему при разбое тяжких телесных
повреждений, действия виновного следует квалифицировать помимо
разбоя и по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР.
Согласно приговору военного суда - войсковая часть 90344,
оставленному без изменения военным судом ТОФ, Воронин был признан
виновным в умышленном убийстве и нарушении уставных правил
взаимоотношений между военнослужащими, повлекшем тяжкие
последствия, совершенных им при следующих обстоятельствах.
Утром 15 августа 1991 г. в спальном помещении Воронин случайно
задел Русинова, из-за чего между ними произошел конфликт, который
продолжился в комнате для умывания, а затем в помещении
компрессорной на объекте работы. В ходе ссоры Русинов, держа в
руке палку, подобранную на месте происшествия, нанес Воронину три
удара кулаком в грудь, после чего Воронин выхватил у Русинова
палку, нанес ему удар ногой в пах и ударил его по шее палкой,
причинив тяжкое телесное повреждение, от которого Русинов на месте
происшествия скончался.
Председатель Военной коллегии в протесте поставил вопрос об
изменении судебных решений по следующим основаниям.
Давая юридическую оценку действиям Воронина, суд исходил лишь
из того, что Воронин умышленно нанес Русинову сильный удар палкой
в область шеи, причинив ему закрытую черепно-мозговую травму, от
которой потерпевший скончался. Кроме того, суд указал, что
конфликт между Ворониным и Русиновым возник на служебной почве и
происходил на объекте работы в присутствии других военнослужащих,
а поэтому квалифицировал содеянное Ворониным по ст. ст. 103 и 244,
п. "в", УК РСФСР.
Признавая Воронина виновным в совершении указанных
преступлений, суд сослался на показания свидетелей Гордиенко,
Красникова, Дульцева, Ильинского, Ефименко и первичные показания
Воронина, на основании которых пришел к выводу, что действия
осужденного носили умышленный противоправный характер, поскольку
никакого нападения на него со стороны Русинова не было.
Между тем, свидетели Гордиенко, Красников, Дульцев и Ильинский
не являлись очевидцами ссоры в компрессорной, а их показания не
содержали каких-либо конкретных данных о том, чьи действия явились
непосредственной причиной конфликта и кто из его участников
являлся нападавшей или оборонявшейся стороной. Тогда как от этих
обстоятельств во многом зависела не только правильность
квалификации содеянного виновным, но и обоснованность привлечения
его к уголовной ответственности.
Согласно же первичным показаниям Воронина, которые суд признал
достоверными и положил в основу приговора, утром он, проходя между
кроватями, случайно задел Русинова, который выразил по этому
поводу недовольство и предложил разобраться в гальюне, где они
поговорили на высоких тонах и Русинов пригрозил, что разберется с
ним на производстве. Встретившись на заводе, Русинов вновь стал
угрожать Воронину избиением, при этом говорил, что он местный и
если нужно, то может позвать своих друзей для того, чтобы
рассчитаться с ним. При этом Русинов поднял с земли палку и стал
приближаться к нему, а когда он оттолкнул его, то Русинов нанес
ему рукой три удара по телу.
Эти показания Воронина не только ничем не опровергнуты, но и
подтверждались показаниями свидетелей, которые суд оставил без
внимания.
Так, из показаний свидетеля Жиженко усматривалось, что он,
находясь в гальюне, слышал, как Русинов ругал Воронина и на
повышенных тонах предъявлял ему претензии. В ответ Воронин пытался
избежать конфликта, однако Русинов заявил: "На заводе разберемся".
Полностью совпадали с показаниями Воронина и первичные
показания свидетеля - очевидца Ефименко, который слышал, как в
компрессорной Русинов кричал на Воронина и говорил, что он
местный, приведет своих пацанов и Воронина сгноят. После того, как
Русинов взял в правую руку палку, Воронин предложил разобраться
по-хорошему, но Русинов ударил его 2 - 3 раза рукой в грудь.
Таким образом, имеющиеся в деле доказательства
свидетельствовали о том, что инициатором конфликта явился сам
Русинов, его поведение было наиболее агрессивным, и он стремился
перевести ссору в драку, тогда как Воронин уклонялся от такого
развития событий и предлагал Русинову разрешить этот конфликт
мирным путем.
При этом, как усматривалось из материалов дела, причиной
конфликта явились не служебные взаимоотношения, а агрессивное
поведение самого Русинова, который в ответ на незначительные и
неосторожные действия Воронина стал приставать к нему, а затем
первым стал избивать его.
При таких обстоятельствах, указывалось в протесте, следует
признать, что на Воронина было совершено общественно опасное
посягательство и он имел право на необходимую оборону.
Это обстоятельство фактически было установлено и судом,
констатировавшим в приговоре, что действиям Воронина, повлекшим за
собой смерть Русинова, способствовало неправомерное поведение
самого потерпевшего, однако при юридической оценке содеянного не
учтено.
Вместе с тем избранный осужденным для своей защиты способ и
причиненный при этом потерпевшему вред явно не соответствовали
опасности совершенного на него посягательства, в связи с чем
содеянное Ворониным в этой части необходимо расценивать как
превышение пределов необходимой обороны.
Кроме того, в протесте указывалось, что, поскольку Воронин
находился в состоянии необходимой обороны, его действия не могли
дополнительно квалифицироваться и как нарушение уставных правил
взаимоотношений между военнослужащими.
Рассмотрев материалы дела и соглашаясь с доводами протеста,
Военная коллегия исключила из обвинения Воронина ст. 244, п. "в",
УК РСФСР, как излишне вмененную, и переквалифицировала его
действия со ст. 103 УК РСФСР на ст. 105 УК РСФСР (2н-0305/94).
Немало судебных ошибок связано с неправильным применением
судами квалифицирующих признаков умышленного убийства.
В соответствии с п. 6 Постановления No. 15 Пленума Верховного
Суда Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. "О судебной
практике по делам об умышленных убийствах" по п. "б" ст. 102 УК
РСФСР следует квалифицировать умышленное убийство, совершенное на
почве явного неуважения к обществу и общепринятым моральным
нормам, когда поведение виновного является открытым вызовом
общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя
окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.
Умышленное убийство, совершенное виновным из ревности, мести и
других побуждений, возникающих на почве личных отношений,
независимо от места его совершения не должно квалифицироваться по
п. "б" ст. 102 УК РСФСР. В случае, когда поводом к конфликту
послужило неправомерное поведение потерпевшего, виновный не может
нести ответственности за убийство из хулиганских побуждений.
Не учел этого руководящего разъяснения Пленума Верховного Суда
РФ военный суд ТОФ, в связи с чем ошибочно квалифицировал
убийство начальником своего подчиненного в связи с упущениями по
службе как совершенное из хулиганских побуждений.
Как признал установленным суд, командир отделения ст. матрос
Силаев В.В., подняв спавшего на постели в рабочей одежде
подчиненного Ильесова, нанес ему несколько ударов рукой по лицу и
приказал следовать в машинное отделение корабля. Поскольку у
Ильесова болела нога и он передвигался на костылях, а также, боясь
дальнейшего избиения, Ильесов отказался идти туда. Тогда Силаев
ударами кулаков в спину затолкал Ильесова в машинное отделение и
там продолжал наносить ему удары. Защищаясь, Ильесов стал
размахивать перед собой костылем и задел им Силаева, после чего
последний схватил Ильесова за горло, стал его душить, а затем
ударил по голове оказавшимся под рукой клапаном весом 7 кг и убил.
Органы следствия и суд указанные действия Силаева
квалифицировали по ст. 102, п. "б", УК РСФСР, как совершенные из
хулиганских побуждений.
Между тем из материалов дела усматривалось, что Силаев на
протяжении всего производства по делу заявлял об иных мотивах
своих действий. Он, в частности, утверждал, что длительное время
служил на корабле без замечаний и характеризовался только
положительно. Но с приходом Ильесова, который стал его подчиненным
и плохо относился к исполнению служебных обязанностей, положение
его изменилось: из-за плохого поведения последнего командование
стало предъявлять к нему претензии. Оказавшись в такой ситуации
бессильным, он возненавидел Ильесова и, увидев его спавшим на
постели в рабочей одежде, не сдержался и стал избивать, а когда
Ильесов оказал сопротивление, в гневе стал душить и ударил
клапаном.
Эти объяснения Силаева не только не опровергнуты, но и
подтверждаются объективными данными.
При таких обстоятельствах Военная коллегия признала, что
Силаев совершил убийство не из хулиганских побуждений, а на почве
личных, неприязненных отношений, возникших в связи с нерадивым
отношением к службе Ильесова, и переквалифицировала его действия в
этой части со ст. 102, п. "б", УК РСФСР на ст. 103 УК РСФСР
(2-0164/92).
Военным судом ЛВО военный строитель - рядовой Локтев С.А. был
осужден, наряду с другими преступлениями, за умышленное убийство
из хулиганских побуждений и с особой жестокостью гражданина
Окорочкова.
Как признал установленным суд, проживавший на квартире
гражданки Строгановой самовольно оставивший часть Локтев, будучи
пьяным, 17 мая 1994 г. после очередной ссоры со Строгановой привел
к ней в квартиру гражданина Окорочкова, которому без какого-либо
повода с его стороны нанес несколько ударов молотком по голове и
ногами по голове, туловищу и другим частям тела, в результате чего
Окорочков от черепно-мозговой травмы скончался.
Рассмотрев дело Локтева в кассационном порядке, Военная
коллегия исключила из обвинения п. "г" ст. 102 УК РСФСР, поскольку
в соответствии с п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О
судебной практике по делам об умышленных убийствах" умышленное
убийство может быть признано совершенным с особой жестокостью лишь
в том случае, если способ убийства либо другие обстоятельства дела
свидетельствуют о проявлении виновным особой жестокости, о
заведомости для него того, что им потерпевшему причиняются особые
страдания. По данному же делу доказательств, бесспорно
свидетельствующих об умысле у виновного на причинение потерпевшему
при лишении его жизни мучений и страданий, не добыто. Один лишь
факт нанесения им Окорочкову большого количества телесных
повреждений в короткий промежуток времени сам по себе не может
свидетельствовать о таком характере и способе его действий (3-25).
В тех случаях, когда в результате совершения убийства виновный
одновременно автоматически достигал несколько целей, суды иногда
без необходимости квалифицировали такое деяние не по основному, а
по всем субъективным квалифицирующим признакам убийства.
В связи с изложенным Военная коллегия исключила из обвинения
Кислицына С.Н. и Будаева М.М., осужденных военным судом ПриВО,
наряду с другими преступлениями, по ст. ст. 146, ч. 2, п. п. "а",
"б", "д", и 102, п. п. "а", "е", "и", УК РСФСР за убийства граждан
с целью завладения их личным имуществом, квалифицирующий признак
ст. 102 УК РСФСР - с целью облегчить, а у Будаева и скрыть другое
преступление. (У Кислицына последний квалифицирующий признак не
исключен, т.к. другие убийства он совершил только по этому мотиву)
(5-067/р-95).
По этой же причине Военная коллегия исключила из обвинения
Разоренных Е.В. и Середина А.А., осужденных военным судом СибВО,
наряду с другими преступлениями, за убийство сторожа магазина в
целях совершения хищения из него по ст. ст. 91, ч. 2, п. п. "а",
"б", "в", "е", "ж", и 102, п. п. "а", "в", "н", УК РСФСР,
квалифицирующий признак убийства, предусмотренный пунктом "в"
ст. 102 УК РСФСР, - совершение его в связи с выполнением
потерпевшим своего служебного долга, поскольку виновные
действовали прежде всего из корыстных побуждений (4-0132/95).
По пункту "н" ст. 102 УК РСФСР умышленное убийство может
квалифицироваться только в том случае, если в его совершении
участвовали несколько лиц, заранее, до начала выполнения
объективной стороны состава преступления, договорившихся убить
потерпевшего.
Военным судом СКВО Кардашев М.А. и Омаров Р.А. были осуждены,
наряду с другими преступлениями, за хищение огнестрельного оружия
и боеприпасов, совершенное по предварительному сговору группой
лиц, и умышленное убийство, совершенное по предварительному
сговору группой лиц, с целью облегчить совершение другого
преступления.
Как признал установленным суд, Омаров и Кардашев с целью
добыть автомат договорились совершить нападение на часового
учебного центра войсковой части. Осуществляя задуманное, Омаров и
Кардашев вооружились автоматом и ножом и ночью приехали на
территорию учебного центра, где Омаров направил в грудь часовому
Бабаеву автомат и потребовал передать ему свое оружие. Однако
Бабаев отказался выполнить требование нападавших и оказал им
активное сопротивление. В ходе борьбы Омаров с целью убийства
часового произвел в его сторону несколько выстрелов, однако
Бабаеву удалось отвести ствол автомата в сторону. Тогда Кардашев,
преследуя ту же цель, дважды ударил часового ножом и повалил на
пол, после чего Омаров расстрелял его. Завладев оружием и
боеприпасами, осужденные с места происшествия скрылись.
Рассмотрев материалы дела в кассационном порядке, Военная
коллегия признала, что хищение оружия Омаров и Кардашев совершили
по предварительному сговору. Согласованно они действовали и в ходе
убийства часового, однако этого для квалификации их действий по
п. "н" ст. 102 УК РСФСР недостаточно, поскольку доказательств
того, что они заранее договорились убить часового не добыто.
Так, осужденный Кардашев на предварительном следствии и в суде
показывал, что он действительно предложил Омарову с целью
завладения оружием напасть на часового, однако он предлагал лишь
испугать, а не убивать его. Данное предложение, как пояснил
Кардашев, было обусловлено тем, что подобный случай уже имел место
в части, где он проходил службу, когда к часовым, охранявшим груз
на железнодорожной станции, подошли двое граждан и, угрожая
оружием, отобрали у них два автомата. Эти показания Кардашева не
только не опровергнуты, но и подтверждаются показаниями свидетеля
Савина о существовании такого случая.
В связи с изложенным Военная коллегия исключила из обвинения
Кардашева и Омарова п. "н" ст. 102 УК РСФСР (5-0112/95).
Хищение предполагает распоряжение похищенным, поэтому
содеянное в отношении похищаемого охватывается составом хищения и
в дополнительной квалификации по другим статьям УК не нуждается.
Мичман Наюлис И.Г. и Следьев проникли на территорию объекта,
извлекли из торпеды аккумуляторную батарею, содержащую 146 кг
649,6 г чистого серебра, и с целью облегчения хищения разобрали ее
на части. В последующем Наюлис и по его просьбе другие лица
вынесли секции батареи за территорию части.
Военный суд - войсковая часть 10514 признал Наюлиса виновным в
тайном хищении чужого имущества в крупном размере,
злоупотреблении и превышении власти, повлекшем тяжкие последствия,
и в умышленном уничтожении военного имущества, повлекшем тяжкие
последствия.
Поскольку при совершении хищения Наюлис самой торпеде,
контейнеру, в котором она находилась, либо другому оставшемуся в
части оборудованию никаких повреждений не причинил, а разборка
похищаемой аккумуляторной батареи охватывается составом ее
хищения, Военная коллегия исключила из его обвинения ст. 251,
п. "б", УК РСФСР (2н-0160/95).
В случае совершения преступления в соучастии персональные
квалифицирующие признаки этого преступления должны учитываться при
квалификации преступных действий только тех соучастников, к
которым они относятся.
Этого не учел военный суд МВО при рассмотрении уголовного дела
Чернопятова А.В. и Беликова В.Н., осудивший Чернопятова за
повторную кражу государственного имущества, а Беликова за
пособничество в совершении этого преступления в связи с тем, что
Чернопятов ранее был судим за хищение.
Поскольку "повторность" касалась только Чернопятова, Военная
коллегия переквалифицировала действия Беликова в этой части со
ст. ст. 17, 89, ч. 2, УК РСФСР на ст. ст. 17, 89, ч. 1, УК РСФСР
(1-028).
В соответствии со ст. 51 Конституции РФ никто не обязан
свидетельствовать против себя самого, поэтому если лицо в той или
иной форме принимало участие в совершении преступления, либо
причастно к нему, оно не может нести уголовную ответственность за
недоносительство.
Однако несмотря на это, гражданка Иконникова О.Н. была
осуждена военным судом - войсковая часть 16666 по ст. ст. 208,
ч. 1, и 190 УК РСФСР за то, что, достоверно зная о совершенном
другими лицами разбойном нападении на гражданина Коваленко и его
убийстве присвоила часть переданных ей вещей и денег потерпевшего
и недонесла о совершенных преступлениях, предусмотренных
ст. ст. 102 и 146 УК РСФСР.
Поскольку сообщение Иконниковой о совершении указанных тяжких
преступлений связано с неизбежностью разоблачения ее самой в
совершении преступления, предусмотренного ст. 208, ч. 1, УК РСФСР,
Военная коллегия приговор в части осуждения Иконниковой по ст. 190
УК РСФСР отменила и дело прекратила за отсутствием в ее действиях
состава преступления (6-0144/95).
Военный суд Томского гарнизона на основании ст. 165(1) Кодекса
РСФСР об административных правонарушениях наложил штраф в размере
10 минимальных размеров оплаты труда на защитника подсудимого
Максикова Д.М. - адвоката Сокольникова Д.В. за неуважение к суду,
выразившееся в том, что, будучи заблаговременно извещен о дате
судебного заседания, он к назначенному времени в суд не прибыл и
каких-либо сведений о своем местонахождении в юридической
консультации не оставил, в связи с чем в судебном заседании
сначала был объявлен перерыв на 2 часа, а затем рассмотрение дела
было отложено на следующий день.
Военный суд СибВО решение суда первой инстанции оставил в
силе.
Между тем, в соответствии со ст. 165(1) КоАП РФ субъектами
указанного правонарушения, выразившегося в злостном уклонении от
явки в суд, могут быть только свидетели, потерпевшие, истцы и
ответчики.
В отношении неприбывшего в судебное заседание без уважительных
причин защитника могут быть приняты лишь меры, предусмотренные
ч. 5 ст. 251 УПК РСФСР.
В связи с изложенным Военная коллегия по протесту председателя
коллегии судебные решения о наложении административного взыскания
на адвоката Сокольникова Д.В. отменила и дело о совершении им
административного правонарушения прекратила (4н-0275/95).
Нарушение уголовно-процессуального закона
Анализ наиболее распространенных ошибок этой категории
показывает, что многие из них вызваны невнимательностью судей при
рассмотрении уголовных дел, пренебрежительным отношением к
требованиям уголовно-процессуального закона.
В соответствии со ст. 301 УПК РСФСР суд основывает приговор
лишь на тех доказательствах, которые были рассмотрены в судебном
заседании.
В судебное заседание по делу Разуваева М.Н. и Самойленко В.И.
не явились ни потерпевшая, ни один из свидетелей, указанных в
постановлении о назначении дела к слушанию, однако военный суд МВО
признал их виновными в совершении преступления, предусмотренного
ст. 102, п. "б", УК РСФСР, а Разуваева, кроме того, и ст. 247,
п. "а", УК РСФСР, сославшись в приговоре, помимо показаний
подсудимых, на не исследованные в ходе судебного следствия
показания свидетеля-очевидца Кабаевой, рапорт работника милиции
Хотынецкого, протокол осмотра места происшествия и противоречивое
заключение судебно-медицинского эксперта о причине смерти
потерпевшего.
Поскольку приговор в отношении Разуваева и Самойленко основан
на доказательствах, которые не были исследованы судом, что
является существенным нарушением уголовно-процессуального закона,
Военная коллегия его отменила и направила дело на новое судебное
рассмотрение (1-024).
Органами предварительного следствия рядовой Байкалов А.В.
обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ст. 103 УК
РСФСР.
Военный суд Абаканского гарнизона переквалифицировал
преступные действия Байкалова на ст. 108, ч. 2, УК РСФСР, т.е. в
нарушение требований ст. 254 УПК РСФСР ухудшил его положение,
поскольку санкция этой статьи предусматривает возможность
назначения более строгого наказания, чем санкция ст. 103 УК РСФСР.
Подобное изменение обвинения в судебном заседании, без
возвращения дела на доследование для предъявления обвиняемому
более тяжкого обвинения, невозможно, однако военный суд СибВО эту
ошибку не исправил.
Рассмотрев дело по протесту председателя, Военная коллегия
отменила судебные решения в отношении Байкалова и дело направила
на новое рассмотрение (4н-0352/94).
Судья военного суда ЛенВО возвратил уголовное дело в отношении
Елисеева А.Е., обвиняемого в совершении преступлений,
предусмотренных ст. ст. 247, п. "а"; 102, п. п. "а", "г", "е",
"з"; и 146, ч. 2, п. п. "а", "в", "е", УК РСФСР, на дополнительное
расследование в связи с тем, что органы предварительного
следствия, допустив для защиты интересов Елисеева представителя
юридической консультации "Петроградский правовой центр"
Хунжгуруа Н.Б., не являвшегося, по его мнению, в апреле - мае
1994 г. адвокатом, нарушили право обвиняемого на защиту.
Между тем при более тщательной проверке материалов дела суд
должен был установить, что на момент участия в деле в качестве
защитника Хунжгуруа "Петроградский правовой центр" являлся
структурным подразделением Санкт-Петербургской объединенной
коллегии адвокатов - юридической консультацией No. 54 и Хунжгуруа
еще 20 января 1994 г. решением президиума указанной коллегии был
принят в ее члены и направлен на работу в эту консультацию.
Поскольку органами предварительного следствия указанного
нарушения уголовно-процессуального закона допущено не было,
Военная коллегия признала, что дело Елисеева было возвращено
военным судом ЛенВО на доследование необоснованно, в связи с чем
постановление о его возвращении отменила и направила дело на новое
судебное рассмотрение (3-0126/94).
Продолжают иметь место судебные ошибки, связанные с нарушением
прав участников процесса.
Прапорщик Волошнюк С.Г. обвинялся в том, что, увидев на
спортивной площадке профилактория войсковой части игравших в мяч
граждан Гусева, Девяткиных Т. и Е., Макелову, Ковалева, Нужнова и
Сайгачева, потребовал от них покинуть территорию профилактория, а,
когда последние отказались сделать это, с целью добиться
выполнения своего распоряжения выстрелил из охотничьего ружья
патронами, заряженными картечью, сначала вверх, а затем в
асфальтовое покрытие в месте нахождения людей и в направлении
Нужнова, в результате чего Нужнов был убит.
В ходе предварительного следствия Гусев, Девяткины, Маркелова,
Ковалев и Сайгачев были признаны потерпевшими по делу, однако
военный суд ДВО в подготовительной части судебного заседания
признал решение следователя об этом необоснованным и постановил
считать их свидетелями. При этом суд мотивировал свое решение тем,
что в материалах дела не имеется данных о причинении указанным
гражданам действиями Волошнюка вреда, предусмотренного ст. 53 УПК
РСФСР.
Между тем достаточных оснований для такого вывода у суда не
имелось.
В соответствии со ст. 53 УПК РСФСР потерпевшим признается
лицо, которому причинен не только физический или имущественный, но
и моральный вред.
Как усматривается из материалов дела, такой вред Гусеву,
Девяткиным, Маркеловой, Сайгачеву и Ковалеву был причинен,
поскольку они, по их показаниям, подвергаясь реальной опасности в
связи с выстрелами Волошнюка в их сторону, испытывали сильный
страх за свою жизнь. Данное обстоятельство констатировал и сам
суд, признав, что убийство находившегося с указанными гражданами
Нужнова было совершено способом, опасным для жизни многих людей.
При таких обстоятельствах Военная коллегия признала, что суд
необоснованно лишил данных граждан гарантированных законом прав
участников процесса, что в соответствии со ст. ст. 342 и 345 УПК
РСФСР является существенным нарушением уголовно-процессуального
закона, в связи с чем приговор в отношении Волошнюка отменила и
дело направила на новое судебное рассмотрение (2-015).
Рассмотрение дела в кассационном порядке без защитника
осужденного, не явившегося в судебное заседание в связи с тем, что
он своевременно не был извещен о переносе судебного заседания на
другой срок, либо о дне рассмотрения дела при назначении его к
слушанию, является в соответствии со ст. 345 УПК РСФСР
существенным нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку
лишает осужденных квалифицированной юридической помощи.
По этой причине, в связи с нарушением права осужденного на
защиту Военной коллегией по протесту председателя были отменены
кассационные определения военных судов ЛенВО, ДВО, МВО по делам,
соответственно, Метелицы А.Д., Гордеева А.Г. и Шулева А.В.,
Егоркина Д.И. и дела возвращены на новое рассмотрение в
кассационном порядке (3н-0159/95, 2н-0141, 1н-0176/95).
Военный суд УрВО 7 апреля 1995 г. возвратил уголовное дело в
отношении Плесовских С.А., Корикова А.Г., Фроловой О.Н.,
Бизиной С.В. и Балаги Е.Т. военному прокурору УрВО на
доследование.
10 мая 1995 г. военный прокурор Тюменского гарнизона обратился
в суд с ходатайством о восстановлении срока на опротестование
данного определения, однако судья военного суда УрВО 22 мая
1995 г. в удовлетворении данного ходатайства отказал, сославшись
на то, что согласно штемпелю на конверте протест был отправлен
21 апреля, то есть с пропуском установленного законом семидневного
срока на опротестование.
Военный прокурор УрВО в протесте поставил вопрос об отмене
постановления судьи от 22 мая 1995 г., признании причины пропуска
срока на опротестование уважительной, восстановлении этого срока и
рассмотрении частного протеста военного прокурора Тюменского
гарнизона на определение о возвращении дела на доследование по
существу.
Рассмотрев материалы дела, Военная коллегия признала протест в
части восстановления срока на принесение частного протеста
обоснованным, поскольку, как усматривается из имеющихся в деле
материалов, в том числе объяснений исполняющего обязанности
начальника канцелярии военной прокуратуры Тюменского гарнизона и
справки заместителя начальника УФПС Тюменской области, протест был
зарегистрирован канцелярией военной прокуратуры и сдан в
учреждение связи не 21 апреля, а 14 апреля 1995 г., т.е. в
последний день установленного законом срока на опротестование
судебного решения. Что же касается иной даты в штемпеле на
конверте, то она вызвана общей задержкой выемки корреспонденции из
почтового ящика, сортировки и доставки ее адресату, обусловленной
выходом из строя сортировочной машины в учреждении связи, и
доказательством пропуска срока на опротестование служить не может.
Вместе с тем Военная коллегия признала невозможным
одновременно рассмотреть вопрос о восстановлении срока на
опротестование и частный протест военного прокурора Тюменского
гарнизона на определение военного суда УрВО от 7 апреля 1995 г. о
направлении уголовного дела на доследование по существу, поскольку
подсудимые и их защитники не извещены о принесении частного
протеста и в случае его рассмотрения их право на подачу возражений
на этот протест, предусмотренное ст. 327 УПК РСФСР, будет нарушено
(6-080/95).
Ошибки, связанные с разрешением гражданских исков
В соответствии со ст. 310 УПК РСФСР суд при постановлении
обвинительного приговора в зависимости от доказанности оснований и
размеров гражданского иска принимает по нему только одно из
решений, указанных в данной статье. Это решение должно быть
понятным и не иметь двоякого толкования.
Между тем военный суд ПриВО по делу Кузьмина Д.А. и
Дюкарева А.Н., осужденных по ст. ст. 102, п. п. "а", "н"; и 146,
ч. 3, УК РСФСР, удовлетворив гражданский иск потерпевшей
Шевелиной И.А. частично, не указал в приговоре, стоимость каких
именно деталей и по какой причине он исключил из суммы исковых
требований, хотя потерпевшая в подтверждение своего иска
представила две калькуляции. Более того, по иску о возмещении
вреда по случаю потери кормильца суд принял решение оставить
данный иск без рассмотрения, признав за потерпевшей право на
удовлетворение этого иска, тогда как в соответствии со ст. 310 УПК
РСФСР суд оставляет иск без рассмотрения при постановлении
оправдательного приговора за отсутствием состава преступления, а
право на удовлетворение гражданского иска с передачей вопроса о
его размерах на рассмотрение в порядке гражданского
судопроизводства признает при постановлении обвинительного
приговора, доказанности оснований для удовлетворения исковых
требований, но невозможности произвести в данном судебном
заседании подробный расчет по иску.
Военная коллегия внесла в приговор необходимые изменения
(5-0110/95).
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 9
Постановления No. 10 "Некоторые вопросы применения
законодательства о компенсации морального вреда" от 20 декабря
1994 года разъяснил, что "Применительно к статье 29 УПК РСФСР
потерпевший... вправе предъявить гражданский иск о компенсации
морального вреда при производстве по уголовному делу".
Однако военный суд - войсковая часть 54233 (РВСН) по делу
Деркача Н.Н. в удовлетворении исковых требований потерпевшей
отказал, сославшись на то, что компенсация причиненного
преступными действиями морального вреда в порядке уголовного
судопроизводства законом не предусмотрена (6н-0327/94).
Военный суд Калининградского гарнизона (БФ) по делу
Дудукина Е.В. под надуманным предлогом, что невозможно произвести
подробный расчет по иску, а также в связи с тем, что по
действующему законодательству военные суды совместно с уголовным
делом могут рассматривать иски в возмещении только материального
ущерба, признал за потерпевшим право на удовлетворение иска о
возмещении морального вреда, а вопрос о его размерах передал на
рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства (4н-0188/94).
Военный суд ЗабВО по делу Охрименко О.М. и других в
подготовительной части судебного заседания принял к рассмотрению
иск потерпевшей о возмещении ей морального вреда, однако в
резолютивной части приговора вопреки требованиям ст. 317 УПК РСФСР
никакого решения по нему не принял. Вместо этого в описательной
части приговора суд, сославшись на то, что "разрешение данного
вопроса возможно лишь в гражданско-правовом порядке", указал об
оставлении этого иска потерпевшей без рассмотрения (3-052/95).
Военная коллегия внесла в судебные решения по указанным делам
необходимые изменения.
Размер компенсации морального вреда зависит от фактических
обстоятельств его причинения, характера и объема причиненных истцу
нравственных и физических страданий, степени вины ответчика,
индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных
обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им
страданий, а также об иных заслуживающих внимания обстоятельств.
Этого не учел в достаточной степени военный суд МВО по делу
Кагина А.Н. и Уткина С.В., которые, будучи пьяными, по просьбе
незнакомой им гражданки Сибирьяновой убили гражданина Блинова за
то, что он не пускал ее в свою квартиру.
Правильно установив факт причинения потерпевшей Лыковой Н.П.
нравственных страданий в связи с гибелью ее брата Блинова К.П.,
суд вместе с тем не привел в приговоре никаких доводов в
обоснование своего решения о размере компенсации в возмещение
морального вреда. Между тем при разрешении иска суду следовало
учесть, что Блинов своим образом жизни (пьянством, превращением
квартиры в место сборища сомнительных личностей) способствовал
созданию криминогенной ситуации.
В связи с изложенным Военная коллегия уменьшила размер
компенсации в возмещение морального вреда с 10 до 5 млн. рублей
(1-061/95).
Военным судом МО ПВО 23 июня 1995 г. старший лейтенант
Пустовит А.П. был осужден наряду с другими преступлениями за
совершенное 18 сентября 1992 г. превышение власти, повлекшее
тяжкие последствия, и умышленное причинение тяжкого телесного
повреждения рядовому Присадину, который в связи с травмой
селезенки 33 дня находился на стационарном лечении в госпитале.
В возмещение расходов на лечение Присадина суд определил
взыскать с Пустовита в доход государства 2 млн. 310 тыс. рублей.
Рассмотрев дело в кассационном порядке, Военная коллегия
решение суда по иску прокурора о взыскании с осужденного средств,
затраченных на стационарное лечение потерпевшего, изменила,
поскольку суд допустил ошибку при определении суммы расходов на
это лечение. Так, суд исходил из стоимости суточного пребывания
больного в госпитале на момент постановления приговора
(70000 руб.), однако потерпевший находился на излечении в
сентябре - октябре 1992 г., когда на суточное пребывание больного
в стационаре затрачивалось всего 120 руб., и, значит, реально
госпиталем на лечение Присадина было затрачено 3960 руб. Поскольку
данная сумма сразу после лечения потерпевшего не была возмещена,
действительный ущерб по состоянию на момент вынесения приговора
должен определяться с учетом инфляции в экономике страны за период
с октября 1992 г. по июнь 1995 г. Таким образом, с учетом сводного
индекса потребительских цен по Московской области на платные
услуги и товары народного потребления для населения за указанный
период (75 раз) с Пустовита следовало взыскать не 2 млн.
310 тыс. руб., а 297 тыс. руб.
Кроме того, в соответствии с требованиями ст. 67 "Основ
законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан"
средства, затраченные на оказание медицинской помощи гражданам,
потерпевшим от противоправных действий, должны взыскиваться не в
доход государства, как это сделал суд, а в пользу учреждений
государственной или муниципальной системы здравоохранения,
понесших фактические расходы.
В связи с изложенным Военная коллегия внесла в приговор
соответствующие изменения (6-109/р-95).
Другие ошибки
В соответствии со ст. ст. 37 и 40 УК РСФСР суд обязан
назначить наказание осужденному за каждое из совершенных им
преступлений, а затем определить наказание по совокупности всех
преступлений.
Между тем это известное всем требование закона по
невнимательности было нарушено в анализируемом периоде
неоднократно.
Так, военный суд ТОФ, переквалифицировав действия осужденного
Трифонова А.Н. со ст. 93(1) УК РСФСР на ст. 144, ч. 3, того же
УК, наказание по ней и совокупности преступлений не назначил
(2н_095/94); военный суд СФ, переквалифицировав преступные
действия Чернышова И.Н. со ст. 89, ч. 4, и 93(1) УК РСФСР на
ст. ст. 144, ч. 2, и 144 ч. 3, УК РСФСР "забыл" назначить
наказание по ст. 144, ч. 2, УК РСФСР (2н-0455/95); военный суд ДВО
по делу Иванова А.В. и других, переквалифицировав содеянное
осужденными на статьи УК РСФСР в редакции Закона от 1 июля
1994 года, хотя и указал в определении о справедливости ранее
назначенного им судом первой инстанции наказания, однако в
резолютивной части определения наказание по новым статьям Закона,
а также по совокупности преступлений не назначил (2н-0282/95);
военный суд МО ПВО, приняв решение о смягчении наказания
осужденному Альбову Н.Ю., назначенного по совокупности
преступлений путем поглощения менее строгого наказания более
строгим, снизил его только по совокупности преступлений, не указав
о снижении наказания по статье, предусматривающей более строгое
наказание (6н-0389/95).
Военная коллегия исправила указанные ошибки.
Военный суд ЛенВО, признав Павлова И.А. виновным в совершении
преступлений, предусмотренных ст. ст. 144, ч. 3, и 146, ч. 2,
п. "а", УК РСФСР, в нарушение п. 2 ст. ст. 315, 316 УПК РСФСР не
принял решения в резолютивной части приговора по предъявленному
Павлову обвинению в совершении умышленного убийства,
предусмотренного ст. 102, п. п. "а", "е", "н", УК РСФСР, в связи с
чем приговор в этой части Военной коллегией был отменен и дело
направлено на новое судебное рассмотрение.
Как не основанное на уголовно-процессуальном законе было также
отменено постановление судьи, которым он пытался внести в
резолютивную часть приговора в отношении Павлова уточнение и тем
самым устранить допущенную ошибку (3-0115/95).
Военный суд гарнизона Дровяная освободил осужденного им по
ст. 218, ч. 1, УК РСФСР с применением ст. 44 УК РСФСР к 1 году
лишения свободы условно с испытательным сроком в 1 год Худякова
А.М., от наказания в соответствии с п. 5 Постановления
Государственной Думы об амнистии от 19 апреля 1995 года.
Военный суд ЗабВО, рассмотрев дело в порядке надзора, исключил
из приговора указание о применении к Худякову амнистии, так как в
соответствии с пунктом 9 данного Постановления об амнистии она не
распространялась на лиц, совершивших преступление, предусмотренное
ст. 218 УК РСФСР. В остальной части приговор был оставлен в силе.
Между тем вносить такое изменение в приговор военный суд округа
был не вправе даже при наличии надлежащих процессуальных поводов,
поскольку вышестоящая судебная инстанция в соответствии с
требованиями ст. 380 УПК РСФСР не может ухудшать положение
осужденного. В связи с изложенным Военная коллегия судебные
решения по делу Худякова отменила и дело направило на новое
рассмотрение в суд первой инстанции (3н-460/95).
Военный строитель - рядовой Обрезков А.В., осужденный
8 сентября 1993 г. Канавинским райнарсудом г. Нижнего Новгорода по
ст. 93(1) УК РСФСР к 4 годам лишения свободы условно с
испытательным сроком 3 года, был осужден 24 мая 1995 г. военным
судом - войсковая часть 10798 по ст. 144, ч. 2, УК РСФСР к 2 годам
лишения свободы, а по совокупности приговоров - к 3 годам лишения
свободы в ИТК общего режима, то есть к меньшему по размеру
наказанию, чем он был осужден народным судом.
Между тем, в соответствии с требованиями ст. ст. 41 и 45 УК
РСФСР и разъяснениями Пленума Верховного Суда, данными в
Постановлении No. 3 от 31 июля 1981 года "О практике назначения
наказания при совершении нескольких преступлений и по нескольким
приговорам" с последующими изменениями, наказание по совокупности
приговоров Обрезкову, как лицу, совершившему новое преступление в
период испытательного срока, суд должен был назначить по размеру
больше как наказания за вновь совершенное преступление, так и
неотбытой части наказания по предыдущему приговору. С учетом того,
что при условном осуждении неотбытой частью наказания по
предыдущему приговору считается весь срок наказания, наказание
Обрезкову не могло быть менее 4 лет лишения свободы.
Кроме того, военный суд, приняв дело к своему производству, не
выяснил, приведено ли решение народного суда в соответствие с
Законом от 1 июля 1994 года и не поставил вопрос об этом перед
соответствующим областным судом. К моменту рассмотрения дела
Военной коллегией Президиум Нижегородского областного суда
действия Обрезкова переквалифицировал со ст. 93(1) УК РСФСР на
ст. 144, ч. 2, УК РСФСР, по которой назначил ему наказание 3 года
лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года.
Ввиду неправильного применения уголовного закона Военная
коллегия по протесте председателя Военной коллегии судебные
решения по делу Обрезкова отменила и дело направила на новое
судебное рассмотрение (2н-0306/95).
Военный суд - войсковая часть 10514, рассмотрев 27 апреля
1995 г. уголовное дело в отношении Куклина Р.Ю., вместе с
приговором вынес определение об оплате за счет государства труда
защитника-адвоката Пастушка П.П., участвовавшего в деле в порядке
ст. 47 УПК РСФСР, в размере 204500 руб.
Военный суд ТОФ, рассмотрев дело Куклина, уменьшил сумму,
подлежащую выплате адвокату Пастушку за защиту интересов
осужденного, до 52000 руб.
В обоснование своего решения военный суд ТОФ сослался на
небольшую сложность и небольшой объем дела, однако в нарушение
требований Положения "О порядке оплаты труда адвокатов за счет
государства", утвержденного Министерством юстиции РФ 27 января
1994 года, расчета вознаграждения, подлежащего выплате адвокату, в
определении не привел.
Между тем, в соответствии с указанным Положением в определении
суда об оплате труда адвоката за счет средств республиканского
бюджета Российской Федерации должно быть указано количество дней,
фактически затраченных адвокатом на изучение материалов дела,
участие в судебном процессе и изучение протокола судебного
заседания. Каждый такой день является днем участия адвоката в
рассмотрении дела, размер оплаты за который не может быть менее
одной четверти установленного минимального размера оплаты труда. В
местностях, где работникам предприятий, учреждений и организаций
установлены районные коэффициенты и процентные надбавки, оплата
юридической помощи повышается в соответствующих размерах.
Определение об оплате труда адвоката выносится на основании
заявления последнего.
Из имеющегося в деле заявления адвоката Пастушка
усматривалось, что он участвовал в рассмотрении дела четыре дня:
один день затратил на беседу с обвиняемым, один день готовился к
ведению дела в суде, один день участвовал в судебном процессе и
один день знакомился с протоколом судебного заседания. Иного по
делу не установлено. Поскольку в Приморском крае установлены
районные коэффициенты и процентные надбавки, размер определенного
адвокату Пастушку вознаграждения надлежало повысить в соответствии
с указанными коэффициентами и надбавками в зависимости от
продолжительности его работы в местностях, где такая надбавка
установлена. Однако данных о том, сделал это суд флота или нет, в
деле нет.
В связи с изложенным Военная коллегия признала решение
военного суда ТОФ о выплате вознаграждения адвокату Пастушку
только за один день участия в рассмотрении дела в суде
необоснованным, отменила его и дело в этой части направила на
новое кассационное рассмотрение (2н-0403/95).
Отдел обобщения судебной практики
Военной коллегии
Верховного Суда
Российской Федерации
|
