[неофициальный перевод
с английского] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ЧАСТИЧНОЕ РЕШЕНИЕ
ПО ВОПРОСУ ПРИЕМЛЕМОСТИ ЖАЛОБЫ N 62208/00,
ПОДАННОЙ ВЛАДИМИРОМ МАДЕСТОВИЧЕМ ЛАБЗОВЫМ
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
(Страсбург, 28 февраля 2002 года)
Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая
28 февраля 2002 г. Палатой в составе:
--------------------------------
<*> Перевод с английского языка Ю.Ю. Берестнева и
Е.В. Крючковой.
Х.Л. Розакиса - председателя Палаты,
Ф. Тюлькенс,
Дж. Бонелло,
Э. Левитса,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
Э. Штайнер - судей,
и с участием С. Нильсона - заместителя секретаря секции,
рассмотрев вышеупомянутую жалобу, поданную 8 июня 2000 г. и
зарегистрированную 25 октября 2000 г.,
проведя обсуждение,
принял следующее Решение:
ОСНОВНЫЕ ФАКТЫ
Заявитель, Владимир Мадестович Лабзов, является гражданином
Российской Федерации, 1956 г.р., проживает в г. Чебоксары. В Суде
его интересы представляет его жена, Татьяна Альбертовна Лабзова.
A. Обстоятельства дела
Относящиеся к данному делу факты, как они были представлены
заявителем, могут быть изложены следующим образом.
1. Арест заявителя и его содержание под стражей
11 января 2000 г. в отношении заявителя было возбуждено
уголовное дело по обвинению в мошеннических действиях при
управлении делами компании и незаконном присвоении ее имущества и
средств. В последующем данное обвинение было переквалифицировано
на растрату.
5 апреля 2000 г. следователь, которому было поручено данное
дело, вынес постановление об аресте заявителя. 10 апреля 2000 г.
это постановление было утверждено прокурором Чебоксарского района
Чувашской Республики. В тот же день заявитель, которому было
официально предъявлено обвинение в совершении указанного
преступления, был арестован и взят под стражу.
Заявитель следующим образом описывает события, которые имели
место 10 апреля 2000 г. в кабинете проводившего следствие
сотрудника. По его утверждению, в кабинете находились, по крайней
мере, семеро сотрудников милиции, которые оказывали на него
психологическое и физическое давление. Они принудили его заменить
выбранного им самим адвоката на предложенную ими кандидатуру.
Заявителю не позволили делать письменные пометки, а также
высказывать соображения относительно представленных в качестве
доказательств материалов. Просьба заявителя доставить его к
прокурору была встречена смехом и оскорблениями. Его письменное
обращение относительно проведения судебной проверки законности его
ареста было порвано следователем. Ему не была вручена копия
обвинения. Когда заявитель почувствовал себя плохо и попросил
вызвать "скорую помощь", его просьба была оставлена без внимания.
Заявитель в полусознательном состоянии был доставлен четырьмя
сотрудниками специального милицейского подразделения в изолятор
временного содержания при МВД Чувашской Республики. Поскольку в
течение последовавшей ночи его состояние ухудшилось, 11 апреля
2000 г. заявитель был переведен в госпиталь, расположенный на
территории исправительно-трудовой колонии ЮЛ 34/4 Управления
исполнения наказаний Министерства юстиции Республики Чувашия. Там
он находился до 16 мая 2000 г. За время его пребывания там ему был
постановлен диагноз, связанный с состоянием сердца. Впоследствии
заявитель был переведен в СИЗО 15/2 г. Цивильска.
2. Судебная проверка законности содержания заявителя
под стражей и его последующее освобождение
12 апреля 2000 г. заявитель подал жалобу относительно судебной
проверки законности его содержания под стражей. Его адвокат подал
аналогичную жалобу. Тюремная администрация переправила данную
жалобу в Суд 19 апреля 2000 г., то есть позднее 24-часового срока,
установленного Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (ч. 2
ст. 220.1). 20 апреля 2000 г. Калининский районный суд
г. Чебоксары вынес Решение о необоснованности жалобы. Суд
посчитал, что положением предусматривается судебная проверка
законности заключения под стражу до начала судебного процесса,
когда какое-либо лицо содержится в изоляторе временного
содержания, в следственном изоляторе или тюрьме, специально
предназначенной для заключенных или временно содержащихся под
стражей лиц; заявитель содержался в тюремной больнице, которая не
подпадает ни под одну из перечисленных категорий учреждений.
Данное Решение было вручено заявителю 20 апреля 2000 г., и он
со своим адвокатом подал жалобу на том основании, что, хотя он
формально содержался в тюремном госпитале, это учреждение имело
все признаки тюрьмы - такие как решетки на окнах, запирающиеся на
ключ двери, охранники, забор из двух рядов колючей проволоки под
высоким напряжением, сторожевые собаки и вышки.
1 июня 2000 г. жалоба заявителя в отношении этого Решения была
отклонена Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда
Чувашской Республики, которая поддержала выводы нижестоящего суда
относительно характера содержания в упомянутой тюремной больнице.
14 июля 2000 г. начальник Управления исполнения наказаний
Министерства юстиции Чувашской Республики уведомил адвокатов
заявителя о том, что вышеуказанный тюремный госпиталь
действительно может быть использован для содержания находящихся
под стражей лиц.
Как только заявитель был переведен из тюремного госпиталя в
СИЗО 15/2 г. Цивильска, было подано новое ходатайство с просьбой
об освобождении. 19 мая 2000 г. это ходатайство было отклонено
Цивильским районным судом Чувашской Республики, а 8 июня 2000 г.,
после попытки опротестовать это Решение, - Верховным Судом
Чувашской Республики на основании тяжести обвинения. Ходатайство
заявителя относительно пересмотра Решения в порядке надзора также
не увенчалось успехом.
16 июня 2000 г. два адвоката заявителя внесли новое
ходатайство о его освобождении. 27 июня 2000 г. Цивильский
районный суд вынес Решение о неприемлемости этой жалобы на том
основании, что вопрос о законности содержания заявителя под
стражей уже был предметом судебной проверки (в ходе
разбирательства, которое закончилось вынесением Решения Верховного
Суда Чувашской Республики от 8 июня 2000 г.). Это определение было
поддержано при рассмотрении жалобы Верховным Судом Чувашской
Республики 13 июля 2000 г.
В период с 16 июня по 22 июля 2000 г. заявитель был вновь
вынужденно госпитализирован. Хотя в медицинском отчете
указывалось, что заявитель нуждается в специальном лечении по
поводу сердца, 22 июля 2000 г. он был опять возвращен в
упоминавшийся следственный изолятор, где его поместили в
специальную "карантинную" камеру. Как утверждает заявитель,
условия содержания в этой камере были особенно плохими:
восемьдесят заключенных находились в полузатопленном подвальном
помещении площадью в 30 квадратных метров. Страдания заявителя
усугублялись чрезмерной влажностью, отсутствием вентиляции и
жизненно необходимых лекарств.
31 июля 2000 г. уголовное преследование заявителя было
прекращено в соответствии с законом об амнистии, принятым
национальным законодательным органом 26 мая 2000 г. На следующий
день заявитель был освобожден из-под стражи.
3. Представление женой заявителя его интересов
11 апреля 2000 г. жена заявителя, которая была уполномочена им
действовать от его имени, подала жалобу относительно его
содержания под стражей в Калининский районный суд г. Чебоксары,
который 16 апреля 2000 г. отказался рассматривать эту жалобу на
том основании, что она была подана близким родственником
заявителя, а не самим заявителем лично или его адвокатом. Хотя
жене заявителя было разрешено выступать на стороне защиты на
судебном процессе, если бы таковой когда-либо состоялся, она не
была допущена к участию в разбирательстве на более ранней стадии,
поскольку в соответствии с национальными уголовно-процессуальными
нормами лица, не являющиеся членами коллегии адвокатов, не имеют
права действовать в качестве адвокатов на стадии до начала
судебного процесса. Как представляется, жалоба с целью
опротестовать Решение от 16 апреля 2000 г. не подавалась.
B. Относящиеся к делу
положения национального законодательства
Статья 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР
предусматривает, что судом, обладающим юрисдикцией в отношении
рассмотрения ходатайства о судебной проверке законности содержания
под стражей до начала судебного процесса, должен быть суд,
действующий на территории, на которой содержится обвиняемый.
В Федеральном законе "О содержании под стражей подозреваемых и
обвиняемых в совершении преступлений" указывается, что лица,
подозреваемые или обвиняемые в совершении преступлений, могут
содержаться в следственных изоляторах, изоляторах временного
содержания и, в некоторых случаях, в тюремных учреждениях, где
отбывают наказание заключенные.
Статьей 220.1 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР
предусматривается, что судебная проверка законности содержания под
стражей может быть инициирована только содержащимся под стражей
лицом, его адвокатом или законным представителем. В соответствии
со ст. 47 УПК РСФСР родственникам не дозволяется действовать в
качестве адвокатов на стадии до начала уголовного разбирательства
в суде.
Подпунктом "б" п. 8 Постановления Государственной Думы
Российской Федерации от 26 мая 2000 г. "Об объявлении амнистии в
связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне
1941 - 1945 годов" предусматривается, что лица, имеющие
инвалидность I и II группы, подлежат амнистированию в отношении
правонарушений, в которых они обвиняются, совершенных до
вступления данного Постановления в силу.
C. Оговорка Российской Федерации
Ратификационная грамота по Конвенции, сданная на хранение
Российской Федерацией 5 мая 1998 г., содержит следующую оговорку:
"Российская Федерация в соответствии со статьей 64 Конвенции
заявляет, что положения пунктов 3 и 4 статьи 5 не препятствуют:
временному применению, санкционированному абзацем вторым пункта 6
раздела второго Конституции Российской Федерации, порядка ареста,
содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в
совершении преступления, установленного частью 1 статьи 11,
частью 1 статьи 89, статьями 90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 102
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР от 27 октября 1960 года, с
последующими изменениями и дополнениями...".
Часть 1 статьи 11 УПК РСФСР "Неприкосновенность личности":
"Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании
судебного решения или с санкции прокурора...".
Часть 1 статьи 89 УПК РСФСР "Применение мер пресечения":
"При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый
скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или
воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет
заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения
исполнения приговора лицо, производящее дознание, следователь,
прокурор и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из
следующих мер пресечения: подписку о невыезде, личное
поручительство или поручительство общественных организаций,
заключение под стражу".
СУТЬ ЖАЛОБЫ
1. В соответствии с п. 3 ст. 5 Конвенции заявитель жалуется на
то, что он не был доставлен к судье для подтверждения законности
его задержания.
2. Кроме того, заявитель настаивает, что его содержание под
стражей является актом произвола и неоправданно жесткой мерой
пресечения. При этом он ссылается на ст. 5 и 6 Конвенции и ст. 1
Протокола N 4 к ней. Он, в частности, утверждает, что не имел
намерения скрыться или заняться преступной деятельностью, в любом
случае плохое состояние его здоровья не позволило бы ему сделать
этого. Кроме того, по его словам, выдвинутое против него обвинение
было необоснованным.
3. Ссылаясь на п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции, заявитель жалуется на
отказ судебных органов заняться рассмотрением его ходатайства об
освобождении, поданного им в период пребывания в госпитале, а
также на те обстоятельства, что мешали передаче его жалоб в
судебные органы. В частности, он особо подчеркивает, что
ходатайство об освобождении от 12 апреля 2000 г. не было передано
в суд вплоть до 19 апреля 2000 г., несмотря на 24-часовой срок,
предусматриваемый Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР.
4. Помимо этого, заявитель, в соответствии с подп. "c" п. 3
ст. 6, жалуется на отказ национальных судебных органов провести
проверку в отношении ходатайства об освобождении, поданного его
женой.
5. Ссылаясь на ст. 2 и 3 Конвенции, заявитель жалуется на
плохие условия содержания в тюрьме, в которой он находился. Как он
утверждает, эти условия представляли угрозу его жизни.
6. Со ссылкой на п. 2 ст. 6 и п. 1 ст. 7 заявитель указывает,
что тот факт, что обвинение против него было снято по
постановлению об амнистии, представляет собой признание его
виновным без надлежащего судебного процесса и лишает его права на
получение компенсации, как это записано в п. 5 ст. 5.
7. И, наконец, ссылаясь на различные положения Конвенции, в
частности, ст. 1, 2, подп. "a" п. 3 ст. 6, п. 1 ст. 7, ст. 8, 10 и
13, заявитель жалуется на процессуальные нарушения в ходе
следствия и оспаривает само обвинение по существу.
ВОПРОСЫ ПРАВА
1. В соответствии с п. 3 ст. 5 Конвенции заявитель жалуется,
что его не доставили к судье по задержании. В пункте 3 ст. 5, в
части, касающейся данного дела, говорится следующее:
"3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в
соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи
незамедлительно доставляется к судье или иному должностному лицу,
наделенному, согласно закону, судебной властью...".
Прежде всего Суд обращает внимание на оговорку Российской
Федерации в отношении определенных положений п. 3 ст. 5 Конвенции.
Суд отмечает, что данная оговорка относится, в частности, к ч. 1
ст. 11 и ч. 1 ст. 89 Уголовно-процессуального кодекса, в
соответствии с которыми какое-либо лицо может быть заключено под
стражу по решению прокурора без необходимости в таком случае в
проведении судебной проверки законности содержания под стражей.
Суд должен рассмотреть вопрос о том, отвечает ли упомянутая
оговорка требованиям ст. 57 Конвенции (бывшей ст. 64), которой
предусматривается право любой Высокой Договаривающейся Стороны
сделать оговорку к "любому конкретному положению Конвенции".
Чтобы иметь силу, любая оговорка должна удовлетворять
следующим условиям: 1) она должна быть сделана на момент
подписания Конвенции или ее ратификации; 2) она должна
соотноситься с определенными действующими законами на момент
ратификации; 3) она не должна носить общего характера; и 4) она
должна содержать краткое изложение соответствующего закона.
Что касается первого и второго условий, то, как отмечает Суд,
вышеуказанная оговорка содержалась в ратификационной грамоте и
сформулирована так, чтобы исключить из сферы действия п. 3 и 4
ст. 5 Конвенции временное применение определенных положений
Уголовно-процессуального кодекса, упомянутых в тексте оговорки и
относящихся к порядку ареста, содержания под стражей и задержания
лиц, подозреваемых в совершении преступления.
Под "оговоркой общего характера" ст. 57 подразумевается
оговорка, выдержанная в терминах, которые носят слишком
расплывчатую форму или допускают слишком широкую трактовку, чтобы
позволить определить их точное значение и сферу применения (см.
Постановление Европейского суда по делу "Белилос против Швейцарии"
(Belilos v. Switzerland) от 29 апреля 1988 г., Серия А, N 132,
р. 26, з 55).
По мнению Суда, настоящая оговорка выдержана в достаточно
точных выражениях, поскольку в ней содержится ссылка на конкретную
область права и определенные положения, которые исключаются из
сферы действия конкретной статьи Конвенции (п. 3 и 4 ст. 5
Конвенции).
Что касается требования о том, чтобы оговорка содержала
краткое изложение закона, о котором идет речь, то, как считает
Суд, текст соответствующих положений прилагался к вышеуказанной
оговорке.
Таким образом, данная оговорка отвечает требованиям ст. 57
Конвенции.
Учитывая использованную в оговорке терминологию, можно
говорить о том, что Российская Федерация, следовательно, не несла,
в соответствии с Конвенцией, обязательства гарантировать заявителю
право быть незамедлительно доставленным к судье или иному
должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные
функции, с целью проверки законности избранной меры пресечения.
Из этого следует, что эта жалоба несовместима ratione materiae
с положениями Конвенции в соответствии с п. 3 ст. 35 Конвенции.
2. Заявитель также жалуется, что его заключение под стражу
носило характер произвола, было неоправданным и базировалось на
недостаточных доказательствах. Он ссылается на ст. 5, 6 и 13
Конвенции, а также ст. 1 Протокола N 4 к Конвенции. Суд займется
рассмотрением этой жалобы в соответствии с п. 1 ст. 5 Конвенции,
которая в части, касающейся данного дела, гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.
Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и
в порядке, установленном законом:
c) законное задержание или заключение под стражу лица,
произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным
органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения
или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что
необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать
ему скрыться после его совершения...".
Требование о том, что подозрение должно быть обоснованным,
представляет собой важный элемент гарантии от ареста и заключения
под стражу, носящих характер произвола. Наличие "обоснованного
подозрения" предполагает существование фактов или информации,
которые способны убедить объективного наблюдателя в том, что лицо,
о котором идет речь, могло совершить правонарушение (см.
Постановление Европейского суда по делу "Фокс, Кэмпбелл и Хартли
против Соединенного Королевства" (Fox, Campbell and Hartley v.
United Kingdom) от 30 августа 1990 г., Серия А, N 182, р. 16,
з 32).
Что касается степени "подозрения", то подп. "c" п. 1 ст. 5
Конвенции не предполагает, что следственные органы должны были
получить достаточные доказательства для предъявления обвинений как
во время ареста, так и в период пребывания арестованного под
стражей. Целью допроса во время содержания под стражей, как это
следует из подп. "c" п. 1 ст. 5 Конвенции, является обеспечение
продвижения расследования по уголовному делу путем подтверждения
или снятия конкретного подозрения, являющегося основанием для
ареста. Таким образом, факты, вызывающие подозрение, не должны
обладать той же степенью убедительности, как и те, которые
необходимы для предъявления обвинения, - следующего этапа в
процессе следствия по уголовному делу. Существование или
отсутствие обоснованного подозрения в любом конкретном случае
зависит от вполне определенных фактов (см. Постановление
Европейского суда по делу "Мюррей против Соединенного Королевства"
(Murray v. United Kingdom) от 28 октября 1994 г., Серия А,
N 300-А, р. 27, з 55 и 57).
Суд напоминает, что цель содержания под стражей состоит в том,
чтобы представить заявителя перед компетентным юридическим органом
по подозрению в совершении правонарушения. Суд отмечает, что в
ордере на задержание от 5 апреля 2000 г. имелась ссылка на
доказательства, собранные в ходе проведенного следствия, благодаря
которому было установлено, что заявитель обманным образом завладел
машинным оборудованием, которое принадлежало его компании. Этот
ордер позднее был проверен судом, который был уполномочен
рассмотреть протест в отношении решения прокурора. В мотивировке
упомянутого национального суда нет ничего, что могло бы быть
расценено как акт произвола или нечто необоснованное, или как
отсутствие доказательственной базы.
В заключение Суд выражает свое согласие с тем, что основанием
для содержания заявителя под стражей послужило обоснованное
подозрение в совершении им правонарушений уголовного характера,
наказуемых в соответствии с Уголовным кодексом.
Из этого следует, что данная жалоба в соответствии с п. 1
ст. 5 является явно необоснованной, что очевидно по смыслу п. 3
ст. 35, и должна быть отклонена в соответствии с п. 4
ст. 35 Конвенции.
3. Заявитель также жалуется в соответствии с п. 3 и 4 ст. 5
Конвенции на отказ судебных органов рассмотреть представленное им
в период пребывания в госпитале ходатайство об освобождении, а
также на препятствия, которые мешали передаче его ходатайств в
судебные инстанции.
Суд считает, что он не в состоянии на основе имеющихся в
настоящий момент материалов дела определить приемлемость этой
части жалобы, а посему считает необходимым, в соответствии с
подп. "b" п. 3 Правила 54 Регламента Суда, информировать об этой
жалобе государство - ответчика.
4. Заявитель также жалуется в соответствии с подп. "c" п. 3
ст. 6 Конвенции на отказ национальных судебных органов рассмотреть
ходатайство о его освобождении, внесенное его женой.
Подпункт "c" п. 3 ст. 6 Конвенции гласит следующее:
"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления
имеет как минимум следующие права:
... c) защищать себя лично или через посредство выбранного им
самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты
услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника
бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".
Даже допуская, что заявитель исчерпал внутренние средства
правовой защиты в этом отношении, как этого требует ст. 35
Конвенции, Суд находит, что данная жалоба неприемлема по следующим
причинам:
во-первых, Суд отмечает, что уголовное дело в отношении
заявителя так и не было доведено до суда. Действие ст. 6 не
распространяется на судебное разбирательство с целью рассмотрения
ходатайств об освобождении из-под стражи, что подпадает под сферу
действия п. 4 ст. 5 (см. Решение Европейской комиссии по делу
"Мудефо против Франции" (Moudefo v. France) от 21 января 1987 г.,
жалоба N 10868/84, Decisions and Reports (DR) 51, р. 62).
Суд полагает, что предписываемый Уголовно-процессуальным
кодексом запрет для лиц, таких как близкие родственники и опекуны,
на участие на стадии следствия по уголовному делу не является
несовместимым с Конвенцией, поскольку, как представляется, он
вполне законно нацелен на обеспечение достаточно эффективной
правовой помощи на ранней стадии разбирательства по уголовному
делу, а это представляет собой фактор, который может сыграть
решающую роль в исходе разбирательства в целом (см., mutatis
mutandis, Решение Европейского суда по делу "Ф.С.Дж. и 22 других
лиц против Швейцарии" (F.S.J. and 22 others v. Switzerland) от
24 февраля 1997 г., жалоба N 27338/95).
Суд также отмечает, что заявитель располагал юридической
помощью со стороны по крайней мере трех профессиональных адвокатов
при составлении и внесении ходатайств об освобождении.
Из этого следует, что эта жалоба является явно необоснованной
и должна быть отклонена в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35
Конвенции.
5. Заявитель также жалуется в соответствии со ст. 2 и 3
Конвенции на плохие условия содержания в следственном изоляторе
г. Цивильска (СИЗО 15/2).
Суд полагает, что он не в состоянии, на основе материалов
дела, решить вопрос о приемлемости данной жалобы, и считает
необходимым, в соответствии с подп. "b" п. 3 Правила 54 Регламента
Суда, информировать относительно этой части жалобы
государство - ответчика.
6. Помимо этого, заявитель жалуется, в соответствии с п. 2
ст. 6 и п. 1 ст. 7, что тот факт, что обвинение было снято с него
по закону об амнистии, представляет собой вынесение приговора без
должного судебного разбирательства и лишает его права требовать
компенсации в соответствии с п. 5 ст. 5.
Суд находит, что предоставление амнистии заявителю по
соответствующему законодательству не подразумевает, как
представляется, виновности с его стороны.
Более того, нет ничего, что позволяло бы предположить, что
заявитель пытался, но ему помешали получить компенсацию в связи с
его арестом.
Из этого следует, что эта жалоба является явно необоснованной
и должна быть отклонена в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35
Конвенции.
7. Наконец, в соответствии с различными положениями Конвенции,
в частности, ст. 1, 2, подп. "a" п. 3 ст. 6, п. 1 ст. 7, ст. 8, 10
и 13, заявитель настаивает на многочисленных процессуальных
нарушениях в ходе следствия и оспаривает обвинение по существу.
Однако с учетом той степени, в какой заявитель обосновал эти
жалобы и в какой представленные им обоснования соответствовали
требованиям п. 1 ст. 35 Конвенции, а также в свете всех
материалов, которыми располагает Суд, и того, насколько поднятые в
жалобах вопросы находятся в его компетенции, Суд считает, что все
перечисленные моменты не говорят о наличии нарушения прав и
свобод, оговоренных в Конвенции и Протоколах к ней.
Из этого следует, что эти жалобы являются явно необоснованными
и должны быть отклонены в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35
Конвенции.
ПО ВЫШЕУКАЗАННЫМ ПРИЧИНАМ СУД ЕДИНОГЛАСНО
решает отложить рассмотрение жалоб заявителя относительно
того, что национальные судебные органы не смогли должным образом
разобраться с его ходатайствами об освобождении в ожидании суда, а
также в отношении плохих условий содержания;
признает неприемлемой остальную часть жалобы.
Председатель Палаты Суда
Христос РОЗАКИС
Заместитель секретаря секции
Сорен НИЛЬСОН
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
FIRST SECTION
PARTIAL DECISION
AS TO THE ADMISSIBILITY OF APPLICATION NO. 62208/00
BY VLADIMIR MADESTOVICH LABZOV AGAINST RUSSIA
(Strasbourg, 28.II.2002)
The European Court of Human Rights (First Section), sitting on
28 February 2002 as a Chamber composed of
Mr C.L. Rozakis, President,
Mrs F. Tulkens,
Mr G. Bonello,
Mr E. Levits,
Mrs S. Botoucharova,
Mr A. Kovler,
Mrs E. Steiner, judges,
and Mr S. Nielsen, Deputy Section Registrar,
Having regard to the above application introduced on 8 June
2000 and registered on 25 October 2000,
Having deliberated, decides as follows:
THE FACTS
The applicant, Vladimir Madestovich Labzov, is a Russian
national. He was born in 1956 and lives at Cheboksary. He is
represented before the Court by his wife Tatyana Albertovna
Labzova.
A. The circumstances of the case
The facts of the case, as submitted by the applicant, may be
summarised as follows.
1. The applicant's arrest and detention on remand
On 11 January 2000 criminal proceedings were instituted
against the applicant on charges of fraudulent mismanagement of a
company and misappropriation of its assets. Subsequently, the
charge was amended to one of embezzlement.
On 5 April 2000 a warrant was issued by an investigating
officer for the applicant's arrest. The warrant was confirmed on
10 April 2000 by the Public Prosecutor of the Cheboksary Region of
the Chuvash Republic. On the same day the applicant was arrested,
formally charged with the offence and taken into custody.
The applicant describes the events that took place on 10 April
2000 in the investigating officer's office as follows. He claims
that at least seven police officers were present in the room and
exerted psychological and physical pressure on him. They made him
replace his chosen lawyer with one they suggested. The applicant
was prevented from taking written notes and from submitting
observations on the documentary evidence. His request to be
brought before a prosecutor was greeted with laughter and insults.
His application for judicial review of the lawfulness of his
arrest was torn by the investigating officer. He was not served
with a copy of the charge. When the applicant fell ill, he asked
for an ambulance, but his request was ignored.
Half-conscious, the applicant was taken by four members of the
special police force to the temporary detention unit of the
Interior Department of the Chuvash Republic (изолятор временного
содержания при МВД Чувашской Республики). As his health
deteriorated overnight, he was transferred on 11 April 2000 to the
hospital located on the premises of Prison UL 34/4 of the Prison
Department of the Ministry of Justice of the Chuvash Republic
(исправительно-трудовая колония ЮЛ 34/4 Управления исполнения
наказаний Министерства юстиции Республики Чувашия). He remained
there until 16 May 2000. During his stay a heart condition was
diagnosed. Subsequently, the applicant was transferred to the
Tsivilsk remand centre SIZO 15/2 (следственный изолятор СИЗО 15/2
г. Цивильска).
2. The judicial review of the applicant's detention
and his subsequent release
On 12 April 2000 the applicant filed an application for
judicial review of his detention. His lawyer filed a similar
application. The prison administration forwarded the application
to the court on 19 April 2000, outside the twenty-four-hour
time-limit laid down in the Code of Criminal Procedure
(Article 220.1, з 2). On 20 April 2000 the Kalininskiy District
Court of Cheboksary (Калининский районный суд г. Чебоксары)
declared the application inadmissible. The court considered that,
whereas provision is made for judicial review of pre-trial
detention where a person is confined in a temporary detention
unit, a remand centre, or a prison specifically designed for
convicted and remand prisoners, the applicant was detained in a
prison hospital, which did not fall into any of those categories.
The decision was served on the applicant on 26 April 2000, and
he and his lawyer appealed on the ground that although he was
technically held in a prison hospital, it had all the features of
a prison, such as bars on windows, locked doors, guards, two rows
of high-voltage electrified barbed wire fencing, guard dogs and
watchtowers.
His appeal against that decision was dismissed on 1 June 2000
by the Criminal Chamber of the Supreme Court of the Chuvash
Republic (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда
Чувашской Республики), which upheld the findings of the lower
court regarding the nature of the prison hospital.
On 14 July 2000 the Head of the Prison Department of the
Ministry of Justice of the Chuvash Republic informed the
applicant's lawyers that the prison hospital could in fact be used
for keeping remand prisoners.
Upon the applicant's transfer from the prison hospital to the
Tsivilsk remand centre SIZO 15/2 on 16 May 2000, a new application
for release was made. It was dismissed on 19 May 2000 by the
Tsivilskiy District Court of the Chuvash Republic (Цивильский
районный суд Чувашской Республики), and, on appeal, by the Supreme
Court of the Chuvash Republic on 8 June 2000 on the grounds of the
seriousness of the charge. The applicant's petition to have his
case examined on supervisory review was also unsuccessful.
The applicant's two lawyers lodged a fresh application for his
release on 16 June 2000. On 27 June 2000 the Tsivilskiy District
Court declared the application inadmissible because the lawfulness
of the applicant's detention had already been the subject of
judicial review (in the proceedings which ended with the decision
of the Supreme Court of the Chuvash Republic of 8 June 2000). This
finding was upheld on appeal by the Supreme Court of the Chuvash
Republic on 13 July 2000.
From 16 June until 22 July 2000 the applicant had to be
hospitalised again. Although the medical report stated that the
applicant needed special treatment for his heart, on 22 July 2000
the applicant was returned to the remand centre, where he was
placed in a special "quarantine" cell. The applicant claims the
conditions of the cell were especially bad: eighty inmates had to
share a half-flooded basement room measuring thirty square metres.
The applicant's suffering was exacerbated by excessive humidity
and a lack of ventilation and vital medicines.
On 31 July 2000 the criminal charge against the applicant was
dropped under amnesty legislation passed by the national
legislature on 26 May 2000. The applicant was released the next
day.
3. The applicant's representation by his wife
On 11 April 2000 the applicant's wife, who was authorised by
the applicant to act on his behalf, lodged a complaint about the
detention with the Kalininskiy District Court of Cheboksary, which
on 16 April 2000 refused to deal with the complaint because it had
been introduced by a close relative of the applicant rather than
by the applicant in person or his lawyer. Although the applicant's
wife was permitted to act for the defence at the trial if it ever
took place, she was precluded from participating in the earlier
proceedings, since under the national rules of criminal procedure,
persons who are not members of the bar are not entitled to act as
advocates at the pre-trial stage. It appears that no appeal was
lodged against the decision of 16 April 2000.
B. Relevant domestic law
Article 220.2 of the Code of Criminal Procedure provides that
the court with jurisdiction to hear an application for judicial
review of pre-trial detention shall be the court for the area
where the prisoner is held.
The Law on the Detention of Remand Prisoners states that
persons suspected of or charged with criminal offences may be
detained in investigative isolation units, remand centres and, in
some cases, in prison facilities where convicted prisoners are
held.
Article 220.1 of the Code of Criminal Procedure provides that
judicial review of detention on remand may only be initiated by
the person detained, his lawyer or his legal representative. In
accordance with Article 47 of the Code, relatives may not be
permitted to act as advocates at the pre-trial stage of criminal
proceedings.
Section 8 "b" of the Amnesty Act of 26 May 2000 provides that
persons suffering from disabilities of classes I and II shall be
amnestied in respect of alleged offences committed before the Act
came into force.
C. Reservation of the Russian Federation
The instrument of ratification of the Convention deposited by
the Russian Federation on 5 May 1998 contains the following
reservation:
"In accordance with Article 64 of the Convention, the Russian
Federation declares that the provisions of Article 5 paragraphs 3
and 4 shall not prevent ... the temporary application, sanctioned
by the second paragraph of point 6 of Section Two of the 1993
Constitution of the Russian Federation, of the procedure for the
arrest, holding in custody and detention of persons suspected of
having committed a criminal offence, established by Article 11
paragraph 1, Article 89 paragraph 1, Articles 90, 92, 96, 96.1,
96.2, 97, 101 and 122 of the RSFSR Code of Criminal Procedure of
27 October 1960, with subsequent amendments and additions ..."
Article 11, paragraph 1 - Personal inviolability
"No one may be arrested otherwise than on the basis of a
judicial decision or a prosecutor's order ..."
Article 89, paragraph 1 - Application of preventive measures
"When there are sufficient grounds for believing that an
accused person would evade an inquiry, preliminary investigation
or trial or will obstruct the establishment of the truth in a
criminal case or will engage in criminal activity, as well as in
order to ensure execution of a sentence, the person conducting the
inquiry, the investigator, the prosecutor and the court may apply
one of the following preventive measures in respect of the
accused: a written undertaking not to leave a specified place; a
personal guarantee or a guarantee by a public organisation;
placing in custody."
COMPLAINTS
1. Under Article 5 з 3 of the Convention the applicant
complains that he was not brought before a judge in order to
confirm his detention.
2. In addition, the applicant challenges his detention as an
arbitrary and unduly harsh restrictive measure with reference to
Articles 5 and 6 of the Convention and Article 1 of Protocol No. 4
to the Convention. He claims, inter alia, that he had no intention
of absconding or engaging in criminal activities and was in any
event prevented from doing so by poor health. He adds that the
criminal charge against him was unfounded.
3. Invoking Article 5 з 3 and 4 of the Convention the
applicant complains of the courts' refusal to process the
application for release he made when in hospital and of the
obstacles that prevented communication of his applications to the
courts. Specifically, he submits that the application for release
of 12 April 2000 was not transmitted to the court until 19 April,
in spite of the twenty-four-hour time-limit laid down in the Code
of Criminal Procedure.
4. Further, under Article 6 з 3 "c" the applicant complains of
the domestic courts' refusal to review the application for release
made by his wife.
5. Under Articles 2 and 3 of the Convention the applicant
complains about the poor conditions in the prison where he was
held and which, he says, were life-threatening.
6. The applicant alleges under Articles 6 з 2 and 7 з 1 that
the fact that the charge against him was dropped under an amnesty
law constitutes a conviction without due process of law and
deprives him of the right to claim compensation under Article 5
з 5.
7. Finally, under various Convention provisions, inter alia,
Articles 1, 2, 6 з 3 "a", 7 з 1, 8, 10 and 13 the applicant
complains about alleged procedural irregularities during the
investigation and challenges the merits of the charge.
THE LAW
1. The applicant complains under Article 5 з 3 of the
Convention that he was not brought before a judge once detained.
Article 5 з 3, insofar as relevant, reads as follows:
"3. Everyone arrested or detained in accordance with the
provisions of paragraph 1 "c" of this Article shall be brought
promptly before a judge or other officer authorised by law to
exercise judicial power ..."
The Court first notes Russia's reservation in respect of the
provisions of Article 5 з 3 of the Convention. It observes that
the reservation refers, inter alia, to Articles 11 з 1 and 89 з 1
of the Code of Criminal Procedure, under which a person may be
detained on a decision of a public prosecutor without there being
any requirement for judicial supervision of the detention.
The Court must examine whether the reservation satisfies the
requirements of Article 57 of the Convention (former Article 64),
which enables a High Contracting Party to make a reservation in
respect of "any particular provision of the Convention".
To be valid, a reservation must satisfy the following
conditions: 1) it must be made at the time the Convention is
signed or ratified; 2) it must relate to specific laws in force at
the time of ratification; 3) it must not be of a general
character; and 4) it must contain a brief statement of the law
concerned.
As regards the first and second conditions, the Court notes
that the reservation was made in the instrument of ratification
and framed to exclude from the scope of Article 5 з 3 and 4 of the
Convention the temporary application of specific provisions of the
Code of Criminal Procedure mentioned in the text of the
reservation concerning the procedure for the arrest, holding in
custody and the detention of persons suspected of having committed
a criminal offence.
By "reservation of a general character" in Article 57 is meant
a reservation couched in terms that are too vague or broad for it
to be possible to determine their exact meaning and scope (see the
Belilos v. Switzerland judgment of 29 April 1988, Series A
no. 132, p. 26, з 55).
The Court considers that the present reservation is couched in
sufficiently precise terms as it refers to a particular area of
law and specific provisions which are excluded from the scope of a
particular Convention Article (Article 5 з 3 and 4 of the
Convention).
As to the requirement that the reservation contain a brief
statement of the law concerned, the Court notes that the text of
the provisions concerned were attached to the reservation.
The reservation thus complies with the requirements of Article
57 of the Convention.
Having regard to the terms of the reservation, Russia was
therefore under no Convention obligation to guarantee the
applicant the right to be brought promptly before a judge or other
officer authorised by law to exercise judicial power for the
purpose of reviewing the legality of the custodial measure.
It follows that this complaint is incompatible ratione
materiae with the provisions of the Convention pursuant to
Article 35 з 3 of the Convention.
2. The applicant also complains that his detention was
arbitrary, unjustified and based on insufficient evidence. He
refers to Articles 5, 6 and 13 of the Convention, and Article 1 of
Protocol No. 4 to the Convention. The Court will examine this
complaint under Article 5 з 1 of the Convention which, insofar as
relevant, reads:
"1. Everyone has the right to liberty and security of person.
No one shall be deprived of his liberty save in the following
cases and in accordance with a procedure prescribed by law:
c) the lawful arrest or detention of a person effected for the
purpose of bringing him before the competent legal authority on
reasonable suspicion of having committed an offence or when it is
reasonably considered necessary to prevent his committing an
offence or fleeing after having done so;"
The requirement that the suspicion must be reasonable forms an
essential element of the safeguard against arbitrary arrest and
detention. Having a "reasonable suspicion" presupposes the
existence of facts or information which would satisfy an objective
observer that the person concerned may have committed the offence
(see the Fox, Campbell and Hartley v. the United Kingdom judgment
of 30 August 1990, Series A no. 182, p. 16, з 32).
As to the level of "suspicion", Article 5 з 1 "с" of the
Convention does not presuppose that the investigating authorities
should have obtained sufficient evidence to bring charges, either
at the time of the arrest or while the arrested person is in
custody. The object of questioning during detention under
Article 5 з 1 "с" of the Convention is to further the criminal
investigation by way of confirming or dispelling the concrete
suspicion grounding the arrest. Thus, facts which raise a
suspicion need not be of the same level as those necessary to
justify a conviction or even the bringing of a charge, which comes
at the next stage of the process of criminal investigation. The
existence or not of a reasonable suspicion in a concrete instance
depends on the particular facts (see. the Murray v. the United
Kingdom judgment of 28 October 1994, Series A no. 300-A, p. 27,
з 55 and 57).
The Court recalls that the purpose of the detention was to
bring the applicant before the competent legal authority on
suspicion of having committed an offence. The Court notes that the
detention order of 5 April 2000 referred to evidence gathered in
the course of the investigation whereby it had been established
that the applicant had fraudulently come into possession of
machinery that belonged to his company. That order was later
reviewed by the court competent to deal with the appeal against
the prosecutor's decision. There is nothing in the reasoning of
the domestic authorities which could be regarded as arbitrary or
unreasonable, or as lacking a factual basis.
In conclusion, the Court is satisfied that the detention of
the applicant was based on a reasonable suspicion of his having
committed criminal offences punishable under the Criminal Code.
It follows that the complaint under Article 5 з 1 is
manifestly ill-founded within the meaning of Article 35 з 3 and
must be rejected under Article 35 з 4 of the Convention.
3. The applicant complains under Article 5 з 3 and 4 of the
Convention of the courts' refusal to consider the application he
made for release when in prison hospital and of the obstacles to
the communication of his applications to the courts.
The Court considers that it cannot, on the basis of the
present state of the case-file, determine the admissibility of
this part of the application and that it is therefore necessary,
in accordance with Rule 54 з 3 "b" of the Rules of the Court, to
give notice of this complaint to the respondent Government.
4. The applicant next complains under Article 6 з 3 "c" of the
Convention about the national courts' refusal to consider the
application for his release lodged by his wife.
Article 6 з 3 "c" reads as follows:
"3. Everyone charged with a criminal offence has the following
minimum rights:
c) to defend himself in person or through legal assistance of
his own choosing or, if he has not sufficient means to pay for
legal assistance, to be given it free when the interests of
justice so require;"
Even assuming that the applicant has exhausted domestic
remedies in this respect as required by Article 35 of the
Convention, the Court finds that this complaint is inadmissible
for the following reasons:
First, the Court notes that the criminal proceedings against
the applicant never reached the trial phase. Article 6 does not
extend to proceedings for the examination of applications for
release from detention, which fall within the scope of Article 5
з 4 (see Woukam Moudefo v. France, application no. 10868/84,
Commission decision of 21 January 1987, Decisions and Reports (DR)
51, p. 62)
The Court considers that the prohibition in the Code of
Criminal Procedure for persons such as close relatives and
guardians to take part in the investigative stage of the criminal
proceedings is not incompatible with the Convention, since it
appears to pursue the legitimate aim of ensuring sufficiently
effective legal assistance at an early stage of the criminal
proceedings, a factor which may prove crucial for the outcome of
the proceedings as a whole (see, mutatis mutandis, F. S. J. and 22
others v. Switzerland (dec.), no. 27338/95, 24 February 1997).
The Court also notes that the applicant received legal
assistance from at least three professional lawyers in making his
applications for release.
It follows that this complaint is manifestly ill-founded and
must be rejected in accordance with Article 35 з 3 and 4 of the
Convention.
5. The applicant also complains under Articles 2 and 3 of the
Convention about the poor conditions of detention in the Tsivilsk
remand centre SIZO 15/2.
The Court considers that it cannot, on the basis of the
case-file, determine the admissibility of this complaint and that
it is therefore necessary, in accordance with Rule 54 з 3 "b" of
the Rules of Court, to give notice of this part of the application
to the respondent Government.
6. In addition, the applicant complains under Articles 6 з 2
and 7 з 1 that the fact that the charge against him was dropped
under an amnesty law constitutes a conviction without due process
of law and deprives him of the right to claim compensation under
Article 5 з 5.
The Court finds that the grant of an amnesty to the applicant
under the relevant legislation does not appear to connote any
guilt on his part.
Moreover, there is nothing to suggest that the applicant tried
but was precluded from obtaining compensation in connection with
his arrest.
It follows that this complaint is manifestly ill-founded and
must be rejected in accordance with Article 35 з 3 and 4 of the
Convention.
7. Finally, under various Convention provisions, inter alia,
Articles 1, 2, 6 з 3 "a", 7 з 1, 8, 10 and 13, the applicant
alleges numerous procedural irregularities during the
investigation and challenges the merits of the charge.
However, to the extent that the applicant has substantiated
these complaints and complied with the requirements of Article 35
з 1 of the Convention, in the light of all the material in its
possession, and in so far as the matters complained of are within
its competence, the Court finds that they do not disclose any
appearance of a violation of the rights and freedoms set out in
the Convention or its Protocols.
It follows that these complaints are manifestly ill-founded
and must be rejected in accordance with Article 35 з 3 and 4 of
the Convention.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
Decides to adjourn the examination of the applicant's
complaints about the national courts' failure properly to deal
with his applications for release pending trial and about the poor
conditions of the detention;
Declares inadmissible the remainder of the application.
Soren NIELSEN
Deputy Registrar
Christos ROZAKIS
President
|
