О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
ПО ДЕЛАМ ОБ УМЫШЛЕННЫХ УБИЙСТВАХ
Верховным Судом Российской Федерации совместно с Верховными су-
дами республик, краевыми и областными судами изучена судебная прак-
тика по делам об умышленных убийствах.
Высокая степень общественной опасности этих преступлений, где
объектом посягательства становятся не отдельные права и свободы че-
ловека, а само его физическое существование, сама человеческая
жизнь, обязывает суды неукоснительно исполнять требования закона о
всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств
совершенного преступления.
Начиная с 1989 года количество зарегистрированных умышленных
убийств ежегодно возрастает. За 10 месяцев 1992 года их было совер-
шено 18170, что на 35,6% больше, чем за соответствующий период 1991
года.
Согласно данным судебной статистики, в 1989 году число осужден-
ных за эти преступления составило 8676 человек, в 1990 г. - 10791, в
1991 г. - 11728, а в первом полугодии 1992 г. - 6612 человек, что на
10,7% больше, чем в первом полугодии 1991 года. При этом обращает на
себя внимание интенсивный рост судимости по самому тяжкому виду
умышленных убийств - убийству при отягчающих обстоятельствах. В 1989
году число осужденных по ст. 102 УК увеличилось по сравнению с пре-
дыдущим годом на 12%, в 1990 г. - на 35,2%, в 1991 г. - на 15,5%, в
первом полугодии 1992 г. - на 22%.
Данные, характеризующие состав осужденных за указанные преступ-
ления в первом полугодии 1992 г., показывают, что свыше половины из
них - 53,1% были ранее судимы, 13,2% осужденных совершили убийство в
составе группы, 81,3% осужденных в момент совершения преступления
находились в состоянии алкогольного опьянения.
Результаты проведенного обобщения практики рассмотрения дел
этой категории и данные судебной статистики свидетельствуют, что су-
ды Российской Федерации своевременно и правильно рассматривают по-
давляющее большинство поступающих к ним дел об умышленных убийствах.
Вместе с тем судами в ряде случаев принимались ошибочные реше-
ния даже по таким вопросам, по которым имеются четкие разъяснения,
содержавшиеся в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 27 ию-
ня 1975 г. "О судебной практике по делам об умышленном убийстве".
Органами предварительного следствия Яровому было предъявлено
обвинение в умышленном убийстве в ссоре Матвеева и в покушении на
убийство Трушина, пытавшегося пресечь преступные действия обвиняемо-
го, т.е. в совершении преступлений, предусмотренных ст. 103, ст. 15
и пп. "в", "з" ст. 102 УК.
Возвращая дело на дополнительное расследование, Куйбышевский
областной суд предложил квалифицировать действия Ярового по п. "з"
ст. 102 и ст. 15, п. "е" ст. 102 УК, хотя, как известно, умышленное
убийство одного лица и покушение на жизнь другого не может рассмат-
риваться как оконченное преступление - убийство двух лиц.
Ссылаясь в определениях на те или иные нарушения норм УПК, суды
забывают, что в соответствии с п. 2 ст. 232 УПК основанием для обра-
щения дела к доследованию является лишь существенное нарушение уго-
ловно-процессуального закона.
Изучение причин отмены и изменений в кассационном и надзорном
порядке приговоров по делам об умышленных убийствах показало, что
при их постановлении не все вопросы находили свое разрешение на ос-
нове закона, в частности, нарушались требования ст. ст. 20, 68, 77,
303, 309 и 314 УПК.
Иногда в них отсутствовали анализ и оценка доказательств, осно-
ванные на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обс-
тоятельств дела в их совокупности, и надлежащее обоснование выводов
о мотиве преступления и доказанности вменяемого осужденным обвине-
ния, квалификации содеянного и мере наказания.
При описании преступного деяния, признанного доказанным, в при-
говорах нередко недостаточно полно излагались обстоятельства, при
которых имело место событие преступления, характер вины, мотивы и
последствия преступления, а также признаки, определяющие юридическую
оценку содеянного. Ошибки в установлении мотивов преступления чаще
всего связаны с расширительным толкованием того или иного квалифици-
рующего признака ст. 102 УК.
Имеются факты, когда вместо обоснования юридической оценки со-
деянного в приговоре излагается лишь диспозиция закона, по которому
он осужден, а данных, на основании которых сделан такой вывод, не
приводится.
Различные оценки до сих пор высказываются некоторыми судьями о
квалификации действий виновных, совершивших изнасилование и убийство.
Так, Верховный Суд Чувашии, признав Иванова виновным в изнасиловании
и убийстве, совершенно необоснованно исключил квалификацию обвинения
по ст. 117 УК, сославшись на то, что изнасилование не образует са-
мостоятельного состава, а является лишь квалифицирующим признаком и
охватывается диспозицией п. "е" ст. 102 УК, предусматривающей от-
ветственность за убийство, сопряженное с изнасилованием.
Нет единообразия в толковании признака особо тяжких последствий
изнасилования при квалификации содеянного по совокупности ст. ст.
102 и 117 УК.
Характерным в этом смысле может служить дело Бурденюка, осуж-
денного по пп. "е", "и", ст. 102, чч. 3 и 4 ст. 117 УК.
Хабаровский краевой суд признал виновным Бурденюка в том, что
он изнасиловал несовершеннолетнюю К., позволил ей одеться и вместе с
ней стал выходить из леса. Пройдя несколько метров, потерпевшая ска-
зала, что знает его. Опасаясь разоблачения, Бурденюк задушил ее.
В другое время он же изнасиловал несовершеннолетнюю С., которая
после изнасилования заявила, что опознала его. Чтобы избежать от-
ветственности, осужденный тут же задушил потерпевшую.
По первому эпизоду суд действия Бурденюка в части изнасилования
квалифицировал по ст. 3 ст. 117 УК, а по второму - по ч. 4 той же
статьи.
Давая различную юридическую оценку, суд исходил из того, что в
первом эпизоде между изнасилованием и убийством прошло определенное
время, во втором - разрыва во времени не было, убийство было совер-
шено непосредственно после изнасилования.
По-иному поступил Верховный Суд Республики Татарстан по делу
Шайдуллина, которого признал виновным в том, что он 26 июня 1991 г.
обманным путем на мотоцикле увез несовершеннолетнюю Г. в пустынное
место на каменном карьере около деревни Аман-Оштарма, где с примене-
нием физического насилия совершил с ней половой акт, после чего с
целью сокрытия изнасилования задушил потерпевшую.
Следственные органы содеянное Шайдуллиным квалифицировали по ч.
4 ст. 117 и п. "е" ст. 102 УК, как изнасилование, повлекшее особо
тяжкие последствия, и умышленное убийство с целью сокрытия совершен-
ного изнасилования.
Суд же первой инстанции квалифицировал действия Шайдуллина в
части изнасилования потерпевшей не по ч. 4, а по ч. 3 ст. 117 УК,
сославшись на то, что непосредственно от изнасилования особо тяжких
последствий не наступило. Вот почему в постановлении Пленума Верхов-
ного Суда Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. "О судебной
практике по делам об умышленных убийствах" вновь обращается внимание
судов на то, что под умышленным убийством, сопряженным с изнасилова-
нием, следует понимать убийство в процессе изнасилования или с целью
скрыть его, а также убийство, совершенное, например, по мотивам мес-
ти за оказанное при изнасиловании сопротивление. Учитывая, что при
этом совершаются два самостоятельных преступления, содеянное, как
указал Пленум, следует квалифицировать по п. "е" ст. 102 УК и, в за-
висимости от конкретных обстоятельств дела, по соответствующей части
ст. 117 УК (п. 10 постановления). Это разъяснение Пленума полностью
соответствует ранее данному разъяснению Пленума Верховного Суда
Российской Федерации от 22 апреля 1992 г. "О судебной практике по
делам об изнасиловании", в котором указывалось, что действия лица,
совершившего умышленное убийство в процессе изнасилования, должны
быть квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных
п. "е" ст. 102 и ч. 4 ст. 117 УК. ("Бюллетень Верховного Суда Рос-
сийской Федерации". 1992. N 7. С.7.).
Относительную распространенность получили ошибки, связанные с
отграничением умышленного убийства от умышленного причинения тяжкого
телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего.
Плесецкий районный народный суд Архангельской области осудил
Аникеева по ч. 1 ст. 108 УК. Из материалов дела усматривается, что
осужденный из чувства мести за ранее нанесенное ему потерпевшим Та-
лашовым оскорбление долго готовился к преступлению, изготовил обрез,
зарядил оба ствола пулями, тайно пронес оружие в жилую зону колонии,
отыскал Талашова и произвел в него два выстрела.
Отменяя приговор, Архангельский областной суд указал, что на-
родный суд не дал оценки тому обстоятельству, что Аникеев стрелял
дважды, с близкого расстояния и лишь действия потерпевшего помешали
ему совершить прицельный выстрел. Вся совокупность обстоятельств де-
ла свидетельствовала о наличии у виновного прямого умысла на совер-
шение убийства.
При повторном рассмотрении дела Аникеев обоснованно был осужден
по ст. ст. 15 и 103 УК.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в
упомянутом постановлении от 22 декабря 1992 г., при доказанности в
действиях виновного состава покушения на убийство дополнительной
квалификации по фактически наступившим для потерпевшего последствиям
не требуется (ч. 2 п. 3 постановления).
Немало ошибок допускается судами в связи с различным толковани-
ем признака особой жестокости - п. "г" ст. 102 УК, особенно в случа-
ях, когда потерпевшему наносятся множественные телесные повреждения.
При этом зачастую не учитывается, что само по себе количество нане-
сенных повреждений не может всегда свидетельствовать о наличии у ви-
новного умысла на убийство с особой жестокостью. Это обстоятельство
необходимо оценивать в совокупности с другими материалами дела, поз-
воляющими сделать вывод о содержании умысла виновного.
Наряду с фактами ошибочной квалификации по п. "г" ст. 102 УК
имеются и случаи, когда суды не дают правильной правовой оценки
действиям виновного, содержащим явные признаки убийства с особой
жестокостью.
5 июня 1992 г. Верхнетоемским районным народным судом Архангель-
ской области Вишняков осужден по ст. 103 УК на восемь лет лишения
свободы за убийство своей матери.
8 марта 1992 г. около 13 час. Вишнякова стала ругать сына за
употребление спиртных напитков. На этой почве пьяный Вишняков с
целью убийства поленом нанес лежащей на печи матери несколько ударов
по голове, затем сбросил ее на пол, принес из коридора веревку, сде-
лал из нее петлю, накинул на шею матери, свободный конец веревки пе-
рекинул через балку, закрепил на ручке двери, после чего, проходя по
дому, несколько раз открывал и закрывал дверь, вследствие чего ве-
ревка то ослабевала, то сильнее натягивалась. Убедившись, что мать
мертва (смерть наступила от механической асфиксии), Вишняков ушел из
дома.
Конкретные обстоятельства, при которых совершено преступление,
давали основание признать в данном случае убийство с особой жесто-
костью.
Неправильное установление субъективной и объективной сторон
состава преступления, его обязательных признаков приводит к тому,
что суды не отграничивали умышленное убийство, предусмотренное ст.
103 УК, от убийства, совершенного в состоянии внезапно возникшего
сильного душевного волнения (ст. 104 УК).
Так, по приговору Тайшетского городского народного суда Иркутс-
кой области Батурин был осужден по ст. 103 УК.
Как указано в приговоре, преступление им совершено при следую-
щих обстоятельствах.
8 марта 1991 г. вечером Батурин у себя дома вместе с женой и
супругами Курилик распивали спиртные напитки в связи с праздником. В
22 часа в квартиру пришел сосед Горный, который также принял участие
в распитии спиртного. После того как Батурин уснул, его жена и Гор-
ный, которые ранее состояли в интимных отношениях, уединились в доме
Курилик, куда через некоторое время пришел Батурин. Застав жену и
Горного в обнаженном виде, он взял лежащий на столе кухонный нож и
нанес удар Горному в область грудной клетки, причинив сквозное ране-
ние сердца, совершив таким образом умышленное убийство.
В судебном заседании Батурин пояснил, что находился с потерпев-
шим в хороших отношениях, с женой жил дружно, поводов для ревности у
него не было, но, когда неожиданно для себя увидел обнаженную жену и
потерпевшего, с криком рванулся к ним и не помнит, бил ли жену и как
ударил Горного. Батурина подтвердила эти показания мужа.
Судебная коллегия обоснованно пришла к выводу, что суд правиль-
но установив фактические обстоятельства дела, дал им неверную юриди-
ческую оценку, квалифицировав их по ст. 103 УК, вместо ст. 104 УК,
поскольку все обстоятельства дела, показания подсудимого и его жены
свидетельствуют о совершении преступления в состоянии внезапно воз-
никшего сильного душевного волнения.
Случаи, когда поверхностное исследование доказательств по делу
и существенных обстоятельств совершения преступления приводят не
только к ошибкам в правовой квалификации действий подсудимого, но
и к его необоснованному осуждению, к сожалению, продолжают встре-
чаться в практике рассмотрения судами дел об умышленных убийствах.
Усть-Куломским районным народным судом 27 октября 1991 г. Ко-
ковкин осужден по ст. 104 УК. Согласно материалам дела, Чеботинка
нанес Коковкину удар обухом топора по голове, и тот упал. Очнувшись,
Коковкин увидел, что Чеботинка гонится с топором за Путинцевым. Опа-
саясь за жизнь и здоровье своего друга, Коковкин вскочил, вытащил
нож и, догнав Чеботинка, нанес ему два удара. Изложив эти обстоя-
тельства, суд ошибочно расценил действия Коковкина как умышленное
убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волне-
ния. В данной ситуации опасность со стороны потерпевшего была реаль-
ной, а действия Коковкина соразмерными, т.е. он находился в состоя-
нии необходимой обороны. Приговор отменен с прекращением производс-
тва по делу.
В ходе обобщения выявлены и ошибки, связанные с неправильной
квалификацией действий участников преступления, когда убийство со-
вершается группой лиц. В связи с этим в названном постановлении Пле-
нума от 22 декабря 1992 г. (п. 2) указывается, что при рассмотрении
дел об умышленных убийствах, по которым привлекается к ответствен-
ности несколько лиц, суды должны исследовать характер и степень
участия в преступлении каждого из подсудимых. При этом в качестве
исполнителей преступления следует признавать лиц, которые действова-
ли совместно, с умыслом, направленным на совершение убийства, и не-
посредственно участвовали в самом процессе лишения жизни потерпевше-
го, например, причинили повлекшие смерть телесные повреждения,по-
давляли сопротивление потерпевшего либо лишали его возможности защи-
щаться.
Особо необходимо обратить внимание на принципиальное разъясне-
ние, содержащееся в п. 7 названного постановления Пленума о квалифи-
кации убийства, совершенного с целью воспрепятствования правомерной
деятельности потерпевшего по выполнению своего служебного долга.
Под выполнением служебного долга, отмечается в постановлении
Пленума, следует понимать действия любого лица, входящие в круг его
служебных обязанностей, вытекающих из трудового договора с государс-
твенными, кооперативными и иными зарегистрированными в установленном
порядке предприятиями и организациями, деятельность которых не про-
тиворечит действующему законодательству.
Также принципиально важным для судов является разъяснение Пле-
нума о том, что в соответствии со ст. ст. 254, 339 и 378 УПК суд
вправе без обращения дела к доследованию изменить квалификацию дейс-
твий с одного на другой пункт ст. 102 УК, если новое обвинение по
своим фактическим обстоятельствам существенно не отличается от обви-
нения, содержащегося в обвинительном заключении либо в постановлении
о назначении судебного заседания, не ухудшает положения подсудимого
и не нарушает его права на защиту (п. 15 постановления).
При назначении наказания за умышленное убийство суды обязаны
учитывать совокупность всех обстоятельств, при которых оно соверше-
но: вид умысла, мотивы и цель, способ, обстановку и стадию соверше-
ния преступления, тяжесть наступивших последствий, личность виновно-
го и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность.
Равным образом должны быть исследованы данные, относящиеся к личнос-
ти потерпевшего, его взаимоотношения с подсудимым, а также поведение
во время происшествия.
При решении вопроса о назначении виновному исключительной меры
наказания суд должен иметь в виду, что смертная казнь может приме-
няться лишь тогда, когда необходимость ее назначения обусловлена
особыми обстоятельствами, отягчающими ответственность, и исключи-
тельной опасностью для общества лица, совершившего тяжкое преступле-
ние. Обстоятельства, послужившие основанием к назначению смертной
казни, должны быть указаны в приговоре.
При этом суд должен четко разграничить данные, характеризующие
личность подсудимого и отягчающие его ответственность обстоятельст-
ва, имея в виду, что их перечень, указанный в ст. 39 УК, является
исчерпывающим.
При всем разнообразии недостатков мотивировки необходимости
применения смертной казни основные ошибки в конечном счете сводится
к двум моментам: когда лицо, совершившее преступление, без достаточ-
ных оснований признается представляющим исключительную опасность для
общества или когда такая мера наказания применялась при отсутствии
особых обстоятельств, отягчающих ответственность.
Ростовский областной суд, осуждая Гринева по пп. "а", "г" ст.
102 к смертной казни, сослался на то, что он является исключительно
опасной для общества личностью, совершил преступление из корыстных
побуждений и с особой жестокостью.
Между тем вывод об исключительной опасности подсудимого не ос-
нован на материалах дела: Гринев ранее не судим, ни в чем предосуди-
тельном замечен не был, работал, характеризовался положительно, имел
семью, в содеянном раскаялся. Что касается корыстных побуждений и
способа убийства, то эти обстоятельства являются необходимыми приз-
наками преступления, в котором он признан виновным, и в качестве
отягчающих обстоятельств они учитываться не должны.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ замени-
ла Гриневу смертную казнь лишением свободы.
Устранению недостатков и ошибок, допускаемых судами при расс-
мотрении дел об умышленных убийствах, несомненно будет способство-
вать принятое Пленумом Верховного Суда Российской Федерации 22 де-
кабря 1992 г. постановление "О судебной практике по делам об умыш-
ленных убийствах".
А.Е.Меркушов
заместитель Председателя
Верховного Суда Российской Федерации
|
