[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ
Б. ПРОТИВ ФРАНЦИИ
(Страсбург, 25 марта 1992 года)
(Извлечение)
КРАТКОЕ НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДЕЛА
A. Основные факты
Заявительница родилась в Алжире в 1935 г., при рождении была
зарегистрирована как ребенок мужского пола и получила имя Норбер
Антуан. С самого раннего возраста ребенок вел себя по-женски, т.к.
ощущал себя девочкой, и семья относилась к нему именно так. После
прохождения воинской службы заявительница в 1963 г. отправилась в
Париж, где и проживает до сих пор, и работала в театральной сфере.
С 1963 по 1967 г. лечилась от депрессии, а затем прошла курс
гормональной терапии, которая привела к феминизации ее внешности.
В 1972 г. в Марокко она сделала операцию по изменению пола и с тех
пор живет с мужчиной, за которого хотела бы выйти замуж.
В 1978 г. она обратилась в суд с заявлением, что она является
лицом женского пола и просит внести изменения в ее свидетельство о
рождении, чтобы зафиксировать в нем факт изменения пола и ее новое
женское имя - Лин Антуанетт. Суд большой инстанции Либурна
отклонил ее иск в ноябре 1979 г., а ее апелляционная и
кассационная жалобы были соответственно отклонены апелляционным
судом г. Бордо в мае 1985 г. и Кассационным судом в марте 1987 г.
Ее официальные документы, включая паспорт, удостоверение личности
и водительские права, выданы на имя Норбер Б., а карточка
социального обеспечения имеет кодовый номер, обозначающий лиц
мужского пола.
B. Разбирательство в Комиссии по правам человека
В жалобе, поданной в Комиссию 28 сентября 1987 г.,
заявительница утверждала, что отказ французских властей признать
изменение ее пола нарушает статьи 3, 8 и 12 Конвенции. Жалоба была
объявлена приемлемой 13 февраля 1990 г., за исключением жалобы в
отношении нарушения статьи 12 Конвенции (право вступать в брак и
создавать семью).
В своем докладе от 6 сентября 1990 г. Комиссия установила факты
и выразила мнение, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции
(17 голосов против одного), но не статьи 3 (пятнадцать голосов
против трех).
12 ноября 1990 г. дело было передано Комиссией в Суд.
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. Вопросы компетенции и приемлемости в настоящем деле
33. В соответствии со статьей 26 Конвенции,
"Комиссия может принимать дело к рассмотрению только после
того, как были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты,
в соответствии с общепризнанными нормами международного права, и в
течение шести месяцев, считая с даты вынесения национальными
органами окончательного решения по делу".
Правительство выдвигает два предварительных соображения: одно
связано с тем, что не исчерпаны все внутренние правовые средства
защиты, другое - пропуск срока подачи жалобы.
A. Компетенция Суда по рассмотрению
предварительных возражений Правительства
34. Комиссия считает, что Суд не должен рассматривать
предварительные возражения, хотя Комиссии известно, что, начиная с
Решения по делу Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии от 18 июня
1971 г. (Серия A, т. 12, с. 29 - 30, п. 47 - 52), Суд считает себя
компетентным обращаться к этим вопросам в свете статьи 26 (Решение
по делу Ван Оостервейк против Бельгии от 6 ноября 1980 г. Серия A,
т. 40, с. 5 - 31). Тем не менее Комиссия отмечает, что некоторые
судьи выступали по этому вопросу с особыми мнениями (Решения по
делу Брозичек против Италии от 19 декабря 1989 г. Серия A, т. 167,
с. 23 - 28, и делу Кардо против Франции от 19 марта 1991 г. Серия
A, т. 200, с. 23 - 24).
По мнению Комиссии, практика Суда в этой области имела своим
последствием усложнение процедуры в органах Конвенции.
35. Заявительница по этому вопросу не высказывалась.
Правительство же настаивало на своих возражениях, ссылаясь на
"ясную и постоянную" практику Суда в этой области.
36. Суд рассмотрел доводы Комиссии, но в данном случае не нашел
причин отказываться от той практики, которой он постоянно следует
около 20 лет и которая отражена в ряде его постановлений. В
частности, Суд отметил, что Комиссией сегодня выдвигаются те же
самые доводы, что и по делу Де Вильде, Оомс и Версип против
Бельгии, которые были приняты тогда во внимание Судом.
Следовательно, Суд считает себя правомочным рассмотреть
предварительные возражения Правительства.
B. Об обоснованности предварительных
возражений Правительства
1. Неисчерпание внутренних правовых средств
37. По мнению Правительства, заявительница должна была
сослаться на Конвенцию уже в суде первой инстанции, который
рассматривал ее дело, а не только в кассационной жалобе. Не сделав
этого, она опоздала с использованием возможного внутреннего
средства правовой защиты.
38. Заявительница отвечает, что принцип недопустимости новых
доводов в Кассационном суде не распространяется на публично-
правовые доводы, на вопросы права или на доводы по существу
решения. Вопрос о том, не противоречило ли Конвенции решение
апелляционного суда г. Бордо, как раз и относится к этой области.
39. Как Комиссия, так и Суд считают, что и в Суде большой
инстанции Либурна и позднее в апелляционном суде Бордо
заявительница утверждала, что нарушено право на уважение ее личной
жизни (см., в частности, mutatis mutandis Решение по делу Гуцарди
против Италии от 6 ноября 1980 г. Серия A, т. 39, с. 25 - 27, п.
71 - 72). Правда, она не ссылалась на Конвенцию, но конкретная
ссылка на нее не являлась единственным возможным средством
достижения цели: многочисленные решения различных судов,
принимавших решения на основании французских законов, позволяли ей
надеяться на решение дела в ее пользу (см. п. 23 выше). В этом ее
ситуация отличалась от ситуации г-на Ван Оостервейка (см.
вышеупомянутое Решение, т. 40, с. 16 - 17, п. 33 - 34).
Кроме того, Кассационный суд отклонил этот аргумент как
неприемлемый не потому, что он был новым, а за его недостаточной
обоснованностью; м-ль Б. совершенно справедливо подчеркивает это
обстоятельство.
Следовательно, возражение о том, что внутренние средства
правовой защиты не исчерпаны, отклоняется.
2. Пропуск срока подачи жалобы
40. В субсидиарном порядке Правительство выдвигает довод об
опоздании с подачей жалобы. По мнению Правительства, решение
апелляционного суда Бордо было настолько обосновано фактами, что
кассационная жалоба заявительницы не имела никаких шансов на
успех. Следовательно, предусмотренный в статье 26 in fine
шестимесячный срок начинается 30 марта 1985 г. - даты принятия
этого Решения, и заявительница не уложилась в этот срок.
41. С точки зрения м-ль Б., напротив, нельзя утверждать a
priori, что подача кассационной жалобы бессмысленна по той
причине, что рассматривавшие дело судьи обосновали решение "по
фактам"; Кассационный суд призван рассматривать правильность
применения правовых принципов, на основании которых выносил
решение апелляционный суд.
42. Суд отмечает, что в то время не сложилась судебная
практика, которая позволяла бы заранее определить неуспех
кассационной жалобы.
Кассационная жалоба является одним из правовых средств, которые
надлежит исчерпать на основании статьи 26. Даже если предположить,
что в данном конкретном случае это было обречено на неудачу,
подачу жалобы нельзя считать бесполезным действием, и польза
заключалась хотя бы в том, что течение шестимесячного срока
началось с другой даты.
Поэтому следует отклонить и возражение о пропуске срока подачи
жалобы.
II. По существу дела
A. О предполагаемом нарушении статьи 8
43. По утверждению заявительницы, отказ в признании ее
подлинного пола нарушает статью 8 Конвенции, которая гласит:
"1. Каждый человек имеет право на уважение его личной и
семейной жизни, неприкосновенности его жилища и тайны
корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны государственных
органов в осуществление этого права, за исключением вмешательства,
предусмотренного законом и необходимого в демократическом обществе
в интересах государственной безопасности и общественного
спокойствия, экономического благосостояния страны, в целях
предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья
или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
Заявительница утверждала, что, отказываясь исправить сведения о
ее поле как в реестре актов гражданского состояния, так и в
официальных документах, удостоверяющих ее личность, французские
власти вынудили ее сообщать третьим лицам сведения личного и
интимного характера и что в профессиональной жизни ей также
пришлось столкнуться с большими сложностями.
44. Прежде всего Суд отмечает, что содержащееся в статье 8
понятие "уважение" является нечетким. Это особенно заметно, когда
речь идет, как в данном случае, о позитивных правах, стоящих за
этим понятием (см. Решение по делу Риз против Соединенного
Королевства от 17 октября 1986 г. Серия A, т. 106, с. 14, п. 35, и
Решение по делу Косси против Соединенного Королевства от 27
сентября 1990 г. Серия A, т. 184, с. 15, п. 36), которые различны
в зависимости от конкретных ситуаций и практики государств -
участников. При этом важно учитывать необходимость равновесия
между общественными интересами и интересами частного лица (см.
вышеупомянутое Решение по делу Косси, с. 15, п. 37).
45. По мнению м-ль Б., ее жалоба не идентична по существу
жалобам г-на Риза и мисс Косси, которые Суд рассматривал ранее.
Прежде всего она основана на новых научных, правовых и социальных
факторах.
Кроме того, в данной области существуют коренные различия в
праве Франции и Англии и в позиции публичных властей этих стран.
Применение критериев, содержащихся в указанных выше Решениях от
17 октября 1986 г. и от 27 сентября 1990 г., говорит не в пользу
Франции, где в отличие от английского права не учитывается даже
тот внешний облик, который на совершенно законных основаниях
придают себе транссексуалы.
Кроме того, заявительница предлагает Суду проанализировать
ситуацию глубже, чем в двух вышеназванных делах: ей хотелось бы,
чтобы в решении было отмечено, что одно из государств - участников
нарушает статью 8, отрицая реальность транссексуалов как
конкретного психосоциального типа личности.
1. Научная, правовая и социальная эволюция
46. a) В Решении по делу Косси Суд выразил сомнение
относительно научных достижений, появившихся после его Решения по
делу Риза: "в частности, по-прежнему известно... что в результате
операции по смене пола появляются не все биологические черты
противоположного пола" (см. вышеупомянутое Решение, с. 16, п. 40).
Однако, по мнению заявительницы, наука привносит два новых
элемента в дискуссию о контрасте между внешним обликом
(трансформация соматического пола) и реальным содержанием
(хромосомный пол остается прежним, психосоциальный пол заменяется
на противоположный) пола транссексуалов. С одной стороны,
хромосомный критерий не является непогрешимым (например, лица,
имеющие внутрибрюшные тестикулы - так называемый женский
тестикулярный тип, или лица, имеющие хромосомы XY, несмотря на
внешне женский облик); с другой стороны, проводимые исследования
позволяют предположить, что прием в пищу некоторых веществ на
определенной стадии беременности или в первые несколько дней жизни
может предопределить транссексуальное поведение и что
транссексуальность может быть связана с хромосомными аномалиями.
Следовательно, это явление может объясняться не только
психическими, но и материальными причинами, поэтому нельзя под
какими бы то ни было предлогами отказываться учитывать его в
области права.
b) В том, что касается правового аспекта проблемы, м-ль Б.
основывается на особом мнении судьи Мартенса в Решении по уже
упоминавшемуся делу Косси, где утверждается, что расхождения между
государствами - членами Совета Европы в их отношении к
транссексуалам постепенно сглаживаются в результате эволюции
законодательств и судебной практики. Такова и ориентация резолюций
и рекомендаций Парламентской Ассамблеи Совета Европы и
Европейского Парламента.
c) Заявительница подчеркивает быстроту социальных изменений в
европейских государствах и разнообразие культурных традиций, что
влечет изменения права и в рассматриваемой сфере.
47. Правительство не спорит с тем, что в XX в., и особенно за
последние 30 лет, наукой сделаны значительные успехи в
использовании половых гормонов, а также в области пластической
хирургии и протезирования. Тем не менее транссексуалы сохраняют
свой первоначальный хромосомный пол; возможно лишь изменение их
внешнего облика. Право не может исходить из этого последнего
фактора. Кроме того, операции, сопряженные с определенной
опасностью, не должны становиться повседневным явлением.
Национальные законодательства развиваются, во многих странах в
них уже внесены изменения, но принятые новые законы содержат
неодинаковые решения.
Короче говоря, правовая, моральная и социальная ситуация
является неопределенной.
48. Неоспорим факт, что отношение к транссексуалам изменилось;
наука развивается, и проблемы, связанные с транссексуалами,
приобретают все большее значение.
Однако Суд отмечает, что проводимые специалистами в этой
области исследования еще не дают полной уверенности в том, что
транссексуальность не имеет более глубинных причин, и поэтому
хирургическое вмешательство в подобных случаях может оказаться
неправомерным. Складывающиеся правовые ситуации могут оказаться
весьма сложными. Возникает ряд проблем, как то: определение
транссексуальности, согласие и другие условия, которые надлежит
выполнить до какой бы то ни было операции; условия, на которых
может быть разрешена смена пола; правовые последствия
хирургического вмешательства, способность жить в новом сексуальном
воплощении; международные аспекты (место проведения операции);
правовые последствия смены пола, имеющие обратную силу (внесение
изменений в акты гражданского состояния); возможность выбрать
другое имя; конфиденциальность документов и сведений о смене пола;
последствия в семейном плане (право вступать в брак, судьба
существующего брака, происхождение детей) и т.д. По всем этим
вопросам среди государств - членов Совета Европы еще не существует
достаточно широкого консенсуса, чтобы Суд мог прийти к выводам,
противоположным тем, которые он сделал в делах Риза и Косси.
2. Различия между французской и английской системами
49. По мнению заявительницы, по ряду моментов судьба
транссексуалов представляется гораздо более тяжелой во Франции,
чем в Англии. Комиссия в целом согласна с этим мнением.
50. Правительство же считает, что в случае с Францией Суд не
должен отступать от того решения, которое было принято им по делам
Риза и Косси. Конечно, заявительница может в повседневной жизни
сталкиваться с затруднительными ситуациями, но они недостаточно
серьезны, чтобы представлять собой нарушение статьи 8. Французские
власти никогда не отказывали транссексуалам в праве вести такую
жизнь, которая их устраивает. История заявительницы служит тому
доказательством: невзирая на то, что по актам гражданского
состояния она является мужчиной, м-ль Б. выдавала себя за женщину.
Кроме того, транссексуал, желающий сохранить свой биологический
пол в тайне от третьих лиц, оказывается в той же ситуации, что и
любой человек, стремящийся сохранить в тайне другие элементы своей
частной жизни (возраст, доходы, место жительства и т.д.).
Предоставленные государствам - участникам пределы усмотрения,
как правило, распространяются как на выбор критериев допустимости
смены пола, так и на выбор дополнительных мер в случае отказа.
51. Суд отмечает, что между Францией и Англией существуют
значительные различия в их правовых системах и судебной практике в
области гражданского состояния, смены имен, использования
документов, удостоверяющих личность, и т.д. Суд рассмотрит
возможные последствия таких различий в данном деле с точки зрения
Конвенции.
a) Гражданское состояние
i) Внесение исправлений в акты гражданского состояния
52. Заявительница считает, что с ней поступили несправедливо,
отказав ей в ее просьбе внести изменения в акт гражданского
состояния, тем более что Франция в отличие от Англии не может
ссылаться на то, что действующая здесь система содержит какие-либо
существенные препятствия для этого.
Суд отмечает, что целью организации записи актов гражданского
состояния в Англии является не определение личности человека на
каждый данный момент, а фиксация факта рождения, поэтому реестр
носит открытый характер (см. вышеупомянутое Решение по делу Риза,
с. 17 - 18, п. 42). Во Франции же дело обстоит иначе. Запись актов
гражданского состояния обновляется в течение всей жизни человека;
следовательно, в нее вполне может быть внесено судебное решение об
изменении первоначальной записи о поле. Кроме того, прямой доступ
к реестру имеют только уполномоченные на то государственные
служащие и лица, получившие разрешение от прокурора Республики.
Следовательно, французское государство может решать данный вопрос,
не прибегая к реформированию законодательства; достаточно изменить
практику Кассационного суда.
53. По мнению Правительства, французская судебная практика в
этой области не является устоявшейся; похоже, что и
законодательство находится в переходной стадии.
54. С точки зрения Комиссии, Правительство не привело никаких
аргументов, на основании которых можно было бы предположить, что
Кассационный суд согласится на внесение в акты гражданского
состояния записи о смене пола транссексуала. В данном деле этот
суд отклонил кассационную жалобу на том основании, что статус
заявительницы определяется свободно принятым ею решением.
55. Суд отмечает, что ничто не мешало внести - в той или иной
форме - в акт о рождении м-ль Б. данных, направленных если не на
исправление первоначально совершенной ошибки, то по крайней мере
на констатацию теперешнего состояния заявительницы. Впрочем,
многие суды первой инстанции и апелляционные суды по делам других
транссексуалов уже принимали решения о внесении подобных записей,
и прокуратура практически никогда не обжаловала такие решения. Что
касается Кассационного суда, то он занимает противоположную
позицию, но ситуация может измениться.
Правда, заявительница подверглась хирургическому вмешательству
за границей, т.е. без медицинских и психологических гарантий,
которые теперь стали обязательными во Франции. Тем не менее
операция повлекла безвозвратную утерю внешних признаков
первоначального пола м-ль Б. Суд считает, что в данном деле
проявленная заявительницей решимость является достаточно важным
элементом, который должен быть учтен наряду с другими при
применении статьи 8.
ii) Смена имени
56. Заявительница напоминает, что Закон от 6 фрюктидора II года
(см. п. 22 выше) воспрещает всем гражданам носить имя или фамилию,
отличные от тех, которые записаны в их свидетельстве о рождении.
Следовательно, с точки зрения закона ее зовут Норбер; во всех
официальных документах - удостоверение личности, паспорт, карточка
избирателя и т.д., а также в ее чековых книжках, телефонных
счетах, налоговых документах и т.д. должно быть указано это имя.
Что же касается возможности смены имени, то это не зависит, как в
Соединенном Королевстве, только от желания лица: согласно статье
57 Гражданского кодекса, смена имени возможна только с разрешения
суда и при наличии оправданной "законной заинтересованности" в
этом. Однако м-ль Б. не знает ни одного судебного решения, в
котором транссексуальность признавалась оправдывающей такую
заинтересованность. Во всяком случае Суд большой инстанции
Либурна, а позднее и апелляционный суд в Бордо отказали ей в праве
носить имя Лин Антуанетт. Статус же неофициального имени очень
ненадежен.
Комиссия по существу согласна с этими доводами.
57. Напротив, Правительство считает, что в данной области
существует позитивная и обширная судебная практика, поддерживаемая
прокуратурой. По этой практике, выдвигается лишь требование
нейтрального имени - Клод, Доминик и т.п.; заявительница же
настаивала на исключительно женских именах.
Кроме того, многие люди широко пользуются "неофициальным"
именем, которое отличается от имени, внесенного в их акт о
рождении. Однако Правительство согласно с тем, что такая практика
не имеет законной силы.
58. Судебные решения, представленные Правительством Суду,
действительно свидетельствуют о том, что непризнание смены пола не
обязательно препятствует заинтересованному лицу в получении нового
имени, которое в большей степени соответствует его физическому
облику.
Однако эта судебная практика еще не сложилась, когда суд в
Либурне и апелляционный суд в Бордо выносили решение; фактически
эта практика не выглядит установившейся даже сегодня, т.к.
Кассационный суд, похоже, ни разу не имел возможности подтвердить
ее. Кроме того, она открывает лишь весьма узкий путь: выбор между
несколькими редкими нейтральными именами. Что же касается
неофициальных имен, то они не имеют законного статуса.
Таким образом, Суд считает, что отказ разрешить заявительнице
смену имени, на которой она настаивает, также является
существенным фактором в свете статьи 8.
b) Документы
59. a) Заявительница подчеркивает, что документов с указанием
пола становится все больше: выписки из акта о рождении,
компьютерные удостоверения личности, паспорт Европейского
сообщества и т.д. Следовательно, транссексуал не может ни
пересекать границу, ни проходить проверку личности, ни совершать
множество каждодневных действий, где необходимо называть себя, не
выявляя несоответствия между его официальным полом и полом,
соответствующим внешности.
b) Сведения о поле содержатся и во всех документах, где записан
регистрационный номер, который присваивается каждому человеку
Национальным институтом статистики (см. п. 26 выше). А ведь этот
номер систематически используется в корреспонденции между кассами
социального обеспечения, нанимателями и страхователями;
следовательно, он фигурирует и в расписках об уплате взносов, и в
платежных ведомостях. Таким образом, транссексуал не может скрыть
свое положение от потенциального нанимателя и от его
административной службы, а также в многочисленных повседневных
ситуациях, где приходится указывать факт и размеры своего
заработка (заключение договора аренды, открытие банковского счета,
просьба о предоставлении ссуды и т.д.). Возникают трудности и для
социальной и профессиональной интеграции транссексуалов. М-ль Б. и
сама пострадала от этого. Выдаваемые Институтом статистики номера
используются и для банковских списков утерянных или необеспеченных
чеков.
c) Наконец, заявительница ежедневно сталкивается с финансовыми
проблемами, т.к. на ее счетах и чеках указаны не только ее имя и
фамилия, но и ее первоначальный пол.
60. Комиссия по существу согласна с доводами заявительницы. По
ее мнению, она испытывает - в связи с необходимостью часто
раскрывать третьим лицам аспекты своей частной жизни - слишком
серьезные трудности, чтобы их можно было оправдать необходимостью
соблюдать права других лиц.
61. Правительство прежде всего оговорило, что в документах,
удостоверяющих гражданское состояние и гражданство, в водительских
правах, в карточке избирателя и в традиционном национальном
удостоверении личности пол не указывается.
Иначе обстоит дело с паспортом Европейского Сообщества, но его
форма определяется регламентами ЕС; следовательно, это не является
обязательством на основании французского права. К тому же
заявительница пользуется правом свободы передвижения независимо от
своего пола, и примеры, на которые она ссылается, не являются
существенными; так, при дорожно-транспортном или другом
происшествии указывать пол страхователя совершенно необязательно.
Что касается номера, который выдается Национальным институтом
статистики, учрежденным после Второй мировой войны для
демографических исследований, то в дальнейшем этот номер служил
для идентификации лиц, получающих пособия от французской системы
социального обеспечения. Он используется только для этой цели и не
вносится ни в удостоверение личности, ни в паспорт или другие
административные документы. В любом случае государственные службы,
которым этот номер сообщается, обязаны хранить тайну. Нанимателям
же он необходим, чтобы вносить свою часть страховых взносов за
работников.
В связи с этим Правительство полагает, что если м-ль Б. не
смогла найти оплачиваемую работу вне сферы шоу-бизнеса, то этому
могут быть и другие причины, а не только то, что она транссексуал;
многие транссексуалы имеют достаточно почетные профессии. Более
того, статья 416.1 Уголовного кодекса запрещает дискриминацию при
найме на работу по признакам пола или морального облика
претендента на место. Правда, ни один транссексуал ни разу не
ссылался на эту статью.
Кроме того, вполне можно предложить банкам, чтобы на чеках
печатались лишь имя и фамилия чекодателя без слов "г-н", "г-жа"
или "м-ль" (см. п. 27 выше); они не проверяют, соответствует ли
имя чекодателя записи в актах гражданского состояния. Точно так же
на счетах к оплате обычно не указаны ни пол, ни имя клиента, а
только его фамилия (см. п. 28 выше). Таким образом, транссексуалы
имеют возможность охранять свою частную жизнь.
62. Суд не счел эти доводы убедительными. Как и Комиссия, Суд
считает, что те неудобства, на которые жалуется в данной связи
заявительница, достаточно серьезны, чтобы быть принятыми во
внимание в свете статьи 8.
c) Вывод
63. На основании вышеизложенных фактов, отличающих настоящее
дело от дел Риза и Косси, - даже оставив в стороне остальные
аргументы заявительницы, - Суд приходит к выводу, что она
ежедневно оказывается в ситуации, которая несовместима с должным
уважением ее частной жизни. Следовательно, даже с учетом той
свободы усмотрения, которой располагают государства, налицо
нарушение необходимого равновесия между общественными интересами и
интересами частного лица (см. п. 44), т.е. нарушение статьи 8.
У государства - ответчика существует немало средств для
исправления сложившейся ситуации. Суд не должен указывать ему
наиболее адекватные из них (см. inter alia Решения по делу Маркс
против Бельгии от 13 июня 1979 г. Серия A, т. 31, с. 25, п. 58, и
делу Эйри против Ирландии от 9 октября 1979 г. Серия A, т. 32, с.
15, п. 26).
B. Жалоба о нарушении статьи 3
64. В Комиссии м-ль Б. утверждала также, что она является
жертвой бесчеловечного и унижающего достоинство обращения в смысле
статьи 3.
С тех пор она не повторяла этой жалобы, и Суд не счел нужным
рассматривать этот вопрос ex officio.
III. Применение статьи 50
65. Согласно статье 50,
"Если Суд установит, что решение или мера, принятые судебными
или иными властями Высокой Договаривающейся Стороны, полностью или
частично противоречат обязательствам, вытекающим из настоящей
Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны
допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или
такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость,
предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне".
A. Ущерб
66. Заявительница требует, во-первых, 1000000 франков за
понесенный моральный вред и материальный ущерб. Первый связан с
ситуацией, созданной французским законодательством; второй - со
сложностями, которые она испытывает в повседневной жизни, в
частности, из-за того, что она так и не смогла найти работу из
страха, что ей придется раскрыть тайну своего пола в том виде, как
он записан в актах гражданского состояния.
По мнению Правительства, заявительнице не удалось подтвердить
наличие такого размера ущерба, и сумма, которую она требует,
является чрезмерной. Если Суд установит факт нарушения статьи 8,
то решение Суда будет само по себе достаточным справедливым
возмещением.
Представитель Комиссии не занял определенной позиции.
67. Суд считает, что м-ль Б. понесла моральный вред от
ситуации, которая в настоящем Решении признана противоречащей
Конвенции. Суд считает справедливым в соответствии со статьей 50
возмещение морального вреда в размере 100000 франков.
В то же время Суд отклоняет претензии на понесенный
материальный ущерб. Заявительница долгое время занималась
профессиональной деятельностью, и многие транссексуалы во Франции
имеют работу. Хотя трудности в связи с поисками работы, связанные
с необходимостью разглашать свой статус, вполне реальны, они не
являются непреодолимыми.
B. Расходы и издержки
68. Кроме того, заявительница настаивает на выплате ей 35000
франков в качестве расходов и издержек, которые она понесла в
Кассационном суде (10000 франков), а затем в органах Конвенции
(25000 франков).
Правительство предоставляет Суду оценить это требование на
основе критериев, вытекающих из его практики. Представитель
Комиссии не занял определенной позиции.
69. На основе этих критериев Суд считает, что государство -
ответчик должно возместить заявительнице названную сумму целиком.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД
1. Постановил шестнадцатью голосами против пяти признать себя
компетентным рассматривать предварительные возражения
Правительства;
2. Отклонил их единогласно;
3. Постановил пятнадцатью голосами против шести, что имеет
место нарушение статьи 8;
4. Постановил единогласно, что рассмотрение дела с точки зрения
статьи 3 не является необходимым;
5. Постановил пятнадцатью голосами против шести, что
государство - ответчик должно в трехмесячный срок выплатить
заявительнице 100000 (сто тысяч) французских франков в возмещение
морального вреда и 35000 (тридцать пять тысяч) французских франков
за судебные издержки и расходы.
6. Отклонил единогласно остальные требования о справедливом
возмещении.
Совершено на английском и французском языках и оглашено во
Дворце прав человека в Страсбурге 25 марта 1992 года.
Председатель
Рольф РИССДАЛ
Грефье
Марк-Андре ЭЙССЕН
В соответствии со статьей 51 п. 2 Конвенции и статьей 53 п. 2
Регламента Суда к настоящему Решению прилагаются отдельные мнения
судей.
ОСОБЫЕ МНЕНИЯ СУДЕЙ МАТШЕРА,
ПИНЕЙРО ФАРИНЬИ, ПЕТТИТИ, ВАЛЬТИКОСА,
ЛОИЗУ И МОРЕНИЛЛЫ
Мы, находящиеся в меньшинстве, согласны с тем, что в данном
конкретном деле Б. против Франции не было оснований признать, что
нарушение имело место. В этой сфере свобода усмотрения,
признаваемая за государством, должна помочь его
правоприменительной практике определить правовой статус
транссексуалов на основании объективных критериев и с соблюдением
статьи 8. Излагаемые ниже мнения представляют собой варианты
оценок; они не противоречат основному тезису.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ МАТШЕРА
К моему глубокому сожалению, я не могу присоединиться к
большинству, проголосовавшему за признание факта нарушения статьи
8, т.к. в Решении не указано с требуемой точностью, в чем
конкретно заключается это нарушение.
В Решении приводится целый ряд фактов (отказ внести исправления
в акты гражданского состояния, разрешить Б. сменить имя, название
пола или исключить указание на него в документах, удостоверяющих
ее личность, которые требуются в повседневной жизни), причем все
эти факторы "относятся к делу" или "должны приниматься во
внимание" и в конечном счете якобы приводят к признанию нарушения.
Я полностью присоединяюсь к тем доводам, которые послужили
основой для непризнания факта нарушения статьи 8 в делах Риза и
Косси, а именно к тому, что в английском праве предусмотрена
возможность смены имени и исключения упоминания о поле в
документах и удостоверениях личности, причем в обоих случаях - без
особых административных сложностей. В той мере, в какой это не
свойственно французскому праву, я тоже считал бы, что нарушение в
настоящем деле имело место. Но в Решении не уточнено, что означает
"изменение акта о рождении", будет ли это изменение первоначальной
записи или просто примечание на полях - а это, по моему мнению,
может повлечь последствия, далеко выходящие за пределы требования
статьи 8 (в этом плане моя точка зрения приближается к той, что
выражена в отдельном мнении судьи Уолша).
Не будем забывать, что первоначальное обращение Б. - "желающей
выйти замуж за своего приятеля" - во французские суды имело целью
признание за ней права на исправление ее акта о рождении, чтобы
она могла вступить в брак, и что отказ в этом исправлении и был
причиной ее обращения в органы Конвенции.
Однако, хотя Комиссия и не признала приемлемой жалобу,
основанную на статье 12, значимость элемента "исправление актов
гражданского состояния", признанного существенным в мотивирующей
части настоящего Решения, остается очень расплывчатой и не
исключает последствий, за которые я не могу проголосовать.
Хотя я и не безразличен к судьбе транссексуалов, я считаю
важными и соображения, изложенные в особых мнениях судей Пинейро
Фариньи, Петтити, Вальтикоса и Морениллы об инициативе - похоже,
легкомысленной - Б., решившей оперироваться без тех медицинских
гарантий, которыми должно было бы сопровождаться подобное
хирургическое вмешательство.
Короче говоря, я не чувствую себя вправе подписаться под
Решением, в котором не сказано с необходимой ясностью, что оно не
отступает от выводов, содержащихся в Решениях по делам Риза и
Косси, и которое оставляет возможность истолковать это как путь к
изменению прежней позиции.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ПИНЕЙРО ФАРИНЬИ
1. Я не могу согласиться с Решением и не понимаю отказа от
предыдущей практики Суда, которая была подтверждена менее года
назад.
Я опасаюсь серьезных последствий, в частности того, что вместо
надлежащего лечения все чаще будут совершаться хирургические
операции с необратимыми последствиями.
2. Роль Суда заключается в толковании Конвенции; это толкование
должно быть динамичным и актуальным, но должно оставаться
толкованием. Правоприменительная практика Суда не может выходить
за пределы Конвенции и не может ни предоставлять человеку новых
прав, ни налагать на государства новые обязательства.
3. Конвенция не закрепляет право на изменение пола и на
изменение актов гражданского состояния или, в нарушение
Международного пакта о гражданских и политических правах (статья
24), государственного реестра актов гражданского состояния. Как
можно от имени Конвенции навязывать государствам определенное
поведение в этой области?
4. Хирургические операции не изменяют реального пола человека,
а лишь внешний вид и половую морфологию.
5. Заявитель (я не использую женской формы, потому что пол мне
неизвестен, и я не признаю право кого бы то ни было менять пол по
своему усмотрению) не является настоящим транссексуалом: "...Суд
большой инстанции отмечает, что даже после гормональной терапии и
хирургической операции Норбер (Б.) по-прежнему имеет характерные
признаки лица мужского пола; ...суд счел, что в отличие от
заявлений данного лица, его теперешнее состояние не является
результатом элементов, существовавших до операции, а также самого
хирургического вмешательства, ставшего необходимым из
терапевтических соображений, но оно является следствием
сознательной воли лица..." - это вывод Кассационного суда (п. 17
его Решения).
6. Зачем навязывать французскому государству последствия
хирургического вмешательства, осуществленного сознательно и
намеренно и к тому же в другом государстве (п. 11 Решения) без
предварительного контроля?
7. Международная комиссия по гражданскому состоянию (CIEC)
"занимается главным образом... разработкой рекомендаций или
проектов конвенций, направленных на сближение действующих в
государствах - членах правовых положений по этим вопросам..."
Данные вопросы - это вопросы, связанные с состоянием лиц, с
семьей и с гражданством. Комиссия давно работает над статусом
транссексуалов, и пока она не выработала рекомендаций или проекта
конвенции.
8. В законодательствах государств - участников Конвенции нет
такого общего знаменателя, который позволил бы навязывать им столь
радикальное решение.
9. Среди возможных последствий применения настоящего Решения
(см. п. 52 - 55) я бы отметил два:
- внебрачный ребенок пытается возбудить иск по установлению
отцовства, но после его рождения зачавший его мужчина перенес
операцию по смене пола и в документы о его гражданском состоянии
были внесены исправления; получится, что истец требует признать
отцом женщину!
- после внесения исправлений в акты гражданского состояния
транссексуал сможет вступить в брак с лицом своего настоящего
(обычного) пола, однако Суд "видит... в приверженности к
традиционному пониманию брака достаточный мотив для того, чтобы по-
прежнему применять биологические критерии для определения пола
лица для целей брака (см. Решение по делу Косси, с. 18, п. 46), и
"с точки зрения Суда, гарантируя право на вступление в брак,
статья 12 имеет в виду традиционный брак между лицами разного
биологического пола. Текст статьи это подтверждает: из него
следует, что преследуемой целью является главным образом защита
брака как основы семьи" (см. Решение по делу Риза, с. 19, п. 49).
По моему мнению, Суд в настоящем Решении должен был бы заявить,
что его решение никоим образом не отражается на праве вступать в
брак, которое, однако, является причиной подачи жалобы Б. в
Комиссию.
10. Следовательно, я считаю, что нарушение статьи 8 Конвенции
не имело места, и я полагаю, что правовое регулирование
транссексуализма остается предметом компетенции каждого
государства с учетом нравов и традиций, хотя мнения медицинских и
научных экспертов могут быть различными.
11. Поскольку, по моему мнению, нарушения Конвенции не было, я
не считаю возможным голосовать в том же Решении за выплаты на
основании статьи 50 Конвенции.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ПЕТТИТИ
Я не голосовал вместе с большинством, которое установило
наличие нарушения статьи 8.
Конечно, Решение относится лишь к данному конкретному делу, но
это дело было самым малозначительным по сравнению с делами,
которые рассматривали французские суды, особенно в 1990 г. и 1991
г.
В первую очередь хочу отметить ряд противоречий. Большинство
членов Суда не ставит под сомнение Решения Суда по делам Риза и
Косси. В п. 55 отмечается, что "ничто не мешало внести - в той или
иной форме - в акт о рождении м-ль Б. данных, направленных если не
на исправление первоначально совершенной ошибки, то по крайней
мере на констатацию теперешнего состояния заявительницы". Во
французской системе регистрации актов гражданского состояния это
возможно только на основании судебного решения, что и делается с
помощью многочисленных решений. Однако решения эти принимаются на
основании строгих критериев, которые позволяют исключить те
категории лиц, в отношении которых отказы могут быть оправданы
научными данными и отсутствием надлежащим образом оформленного
медицинского контроля.
В пункте 63 говорится, что:
"На основании вышеизложенных фактов, отличающих настоящее дело
от дел Риза и Косси, - даже оставив в стороне остальные аргументы
заявительницы, - Суд приходит к выводу, что она ежедневно
оказывается в ситуации, которая несовместима с должным уважением
ее частной жизни. Следовательно, даже с учетом той свободы
усмотрения, которой располагают государства, налицо нарушение
необходимого равновесия между общественными интересами и
интересами частного лица (см. п. 44 выше), т.е. нарушение статьи
8.
У государства - ответчика существует немало средств для
исправления сложившейся ситуации. Суд не должен указывать ему
наиболее адекватные из них..."
Учитывало ли большинство членов Суда операции, проведенные во
Франции в государственных больницах после 1973 г., тогда как Б.
был прооперирован в Марокко?
Следует ли из п. 66, что большинство имело в виду главным
образом возможность выдачи удостоверения личности и паспорта, что
не требует внесения изменений в акты гражданского состояния и
соответствует духу Решений по делам Риза и Косси и английским
правилам, и в меньшей степени то, что прежде всего требовала Б., а
именно - возможность вступить в брак со своим приятелем?
С точки зрения юристов, склонных отстаивать широкое толкование
статуса транссексуалов, легче было бы согласиться с логикой
Решения по делу Б., если бы французские суды систематически
отклоняли обращения настоящих транссексуалов (подвергшихся
операции под должным образом оформленным медицинским контролем).
Это, однако, не имело места.
Конвенция не обязывает Высокие Договаривающиеся Стороны
принимать законодательные акты об изменении записей гражданского
состояния в связи с транссексуализмом. Ряд государств - членов
вообще не имеют никакого законодательства о транссексуализме. Те
национальные законодательные нормы, которые существуют в этой
области, предусматривают очень различные критерии и механизмы.
В любом случае государства - члены, которые хотят взяться за
решение этих проблем, стоят перед выбором в пользу либо
законодательных мер, либо судебной практики, и в этой деликатной
сфере, где имеются очень разные социальные и моральные ситуации, у
государств имеется значительная свобода усмотрения.
Независимо от того, избирает ли государство законодательный
путь или судебную практику, оно по-прежнему свободно в отборе - на
основании неоспоримых научных знаний - критериев признания случаев
интерсексуализма или настоящего транссексуализма. На основании
этих критериев судьи национальных судов могут принимать решения,
не нарушая Конвенции.
С учетом этих принципов какие выводы можно сделать в деле Б.
против Франции в свете статьи 8?
Сравнение английской регламентации с французской, что было
сделано Судом в делах Риза и Косси, еще недостаточно; нужно
сравнение с положением в других государствах - членах, тем более
что особенности английской системы касаются общего режима ведения
актов гражданского состояния, а не конкретных мер в отношении
транссексуалов.
Если мы хотим применять статью 8 к интерсексуалам и во Франции,
нужно выяснить, как реализуется в судебной практике право на
исправление записей гражданского состояния. Перечень судебных
решений показывает, что положительных решений по таким искам
принималось столько же, сколько и отрицательных. Некоторые решения
предусматривали их обратную силу. Правда, Кассационный суд в 1990
г. вынес четыре отрицательных решения, но данные дела носили
спорный характер. Пленарный состав этого суда не принимал решений
по более или менее спорным делам о транссексуализме.
Уже после отрицательных решений Кассационного суда
апелляционный суд в Кольмаре принял решение об изменении записей
гражданского состояния оперированного лица, которое к тому же
получило новый паспорт с указанием своего нового пола. Генеральный
прокурор не стал обжаловать это решение, следовательно, оно
является окончательным, и записи были изменены.
При расширительном и благожелательном толковании статьи 8 можно
считать, что настоящий транссексуал, прооперированный во Франции
после необходимого периода контрольных тестов в соответствии с
процедурой, установленной Национальной коллегией врачей, должен
иметь право на изменение записей гражданского состояния. В этом
случае аргументом могло бы стать то, что государство, соглашаясь
на операцию в государственной клинике и на ее оплату системой
социального обеспечения, должно в рамках позитивного обязательства
на основании Европейской конвенции о защите прав человека
разрешить замену административных документов и пойти на изменение
записей гражданского состояния.
В деле Б. все обстоит иначе. Транссексуализм не был должным
образом заверен медицинскими учреждениями. Операция проводилась за
рубежом при неизвестных обстоятельствах. Этим объясняется позиция
апелляционного суда в Бордо, и Европейский суд должен согласиться
с ней. Речь идет о решении по нестандартному конкретному делу, а
не о прецеденте, имеющем принципиальное значение, совместимом с
Европейской конвенцией о защите прав человека в свете статьи 8.
Далеко не бесспорна теория, по которой любое лицо, движимое
непреодолимым стремлением жить как лицо другого пола, т.к. оно
убеждено, что именно в этом заключается его судьба, должно иметь
возможность добиться изменения записей гражданского состояния.
Пусть даже эта теория порождена заботой о социальной интеграции и
частной жизни лица. Во многих случаях намерения подлинных или
мнимых транссексуалов порождены психическим состояниям, и они
должны лечиться только психиатрическими способами, иначе
последствия могут быть катастрофическими. Поэтому необходим
медицинский надзор. Кроме того, медицине известны случаи
раздвоения личности, шизофрении. Если придерживаться только
стремления гармонизировать личную волю пациента с его социальной
жизнью, пришлось бы соглашаться на изменение записей гражданского
состояния даже в случае подобных отклонений.
Конечно, положение подлинных транссексуалов достойно понимания
и внимания с точки зрения статьи 8. Но остается очевидным, что
даже наиболее развитые законодательные системы не могут устранить
все социальные препоны. Даже после внесения изменений в записи
гражданского состояния реинтегрирующемуся в обществе лицу
приходится раскрывать свое прошлое в связи с работой и карьерой,
при исчислении пенсии и т.п. Изменение статистических формуляров
вроде тех, которые используются Национальным институтом статистики
и экономических исследований, эту проблему решить не может.
Именно поэтому следует стремиться к наиболее гибким решениям,
максимально учитывающим процедуры медицинского надзора, которые
только и могут позволить обойтись без видов лечения и операций,
вредных для душевного равновесия.
Следует учитывать также и социальные аспекты, особые в каждом
государстве. К сожалению, в некоторых странах существуют центры
эксплуатации мнимых транссексуалов, что открывает путь к
сутенерству и проституции трансвеститов. Среди лиц, нуждающихся в
лечении, есть немало представителей этой категории. В других
странах такие ситуации вообще неизвестны, и, следовательно, их
правовая позиция не имеет большого значения.
Еще один немаловажный фактор связан с тем, что внесение
изменений в запись актов гражданского состояния снимает
препятствия для брака транссексуала с лицом его прежнего пола. Это
в свою очередь порождает проблему усыновления или удочерения в
новой семье и не менее острые правовые проблемы, если
соответствующее лицо ранее находилось в браке и тем более имело в
нем детей. Не будем забывать и о возможности искусственного
оплодотворения после исправления записей или после операции. Все
гражданское и наследственное право может потребовать пересмотра.
Если и существует такая область, где государствам надо
предоставлять максимально широкие пределы усмотрения с учетом
нравов и традиций, так это именно область транссексуализма, не
оставляя без внимания и развитие возможностей медицины.
Важную роль призвана сыграть национальная судебная практика.
Когда она находит такие бесспорные решения, которые позволяют
вносить изменения в записи гражданского состояния, как это сделал
апелляционный суд в Кольмаре, то это, как представляется,
соответствует требованиям статьи 8.
В отличие от Решений по делу Ювига и делу Крюслен против
Франции (Решение от 24 апреля 1990 г. Серия A, т. 176 - A и B),
Суд в данном деле не указывает, как следует поступать. Его
формулировка о "средствах исправления ситуации" остается размытой
и неопределенной, ибо очевидно, что одного только социально-
психологического стремления лица не может быть достаточно для
мотивации требования об изменении пола. Государство - участник,
даже допуская исправление записей, остается свободным в
определении его условий и гражданско-правовых последствий.
Суд обошел молчанием формулу обращения Б. во французский суд с
требованием:
"Объявить и постановить, что объявленный[ая] при регистрации в
месте своего рождения младенцем мужского пола, [она] на самом деле
имела женскую конституцию; объявить и постановить, что [она имела]
женский пол; распорядиться внести исправления в акт о ее рождении;
объявить, что отныне [она] будет зваться Лин Антуанетт".
Вывод: при настоящем состоянии французского права и
регулирования семейных отношений, и учитывая права других лиц,
представляется, что путь правоприменительной практики является
наиболее соответствующим соблюдению статьи 8 Конвенции при
условии, что за государством сохраняется свобода усмотрения.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ВАЛЬТИКОСА,
К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНЯЕТСЯ СУДЬЯ ЛОИЗУ
Конечно, я глубоко сожалею о том, что вынужден отмежеваться от
вышеприведенного Решения, которое, конечно, могло бы быть
оправданным, а при некоторых обстоятельствах даже необходимым, и
некоторые последствия которого, безусловно, обоснованны - как
будет уточнено ниже, - но которое с точки зрения фактических
обстоятельств дела кажется мне неприемлемым.
Вопреки сложившейся судебной практике, самый последний пример
которой имел место не более года назад, Суд совершил поворот,
который может открыть путь - на мой взгляд, такая опасность
существует - для серьезных и пока еще непредсказуемых последствий.
Фактические обстоятельства данного дела не настолько отличаются от
предыдущих, чтобы оправдать такой поворот.
Сказанное не означает, что при определенных обстоятельствах
запись о статусе транссексуала в актах гражданского состояния не
может быть изменена или что по крайней мере не могут приниматься
меры, улучшающие его социальный статус.
Однако существуют, как известно, различные типы транссексуалов:
именно поэтому психический или физиологический аспект, например,
характер - природный или в большей или меньшей степени
приобретенный в результате хирургических операций, которые в свою
очередь имеют различную мотивацию и значимость, - будет весьма
различным в конкретных случаях. К тому же этот вопрос является
предметом глубоких научных исследований, и любое решение в большой
степени зависит от конкретных обстоятельств дела.
Почему мне представляется, что в данном случае факты не
оправдывают принятого Решения?
Дело в том, что в данном случае, когда заявитель - который
хочет, чтобы его называли заявительницей - требует признания на
законной основе факта изменения пола, которое, по его утверждению,
имело место, мы имеем дело с ситуацией, когда это изменение
фактически является неполным, искусственным и преднамеренным.
Начнем с того, что надо понимать в подобных случаях под
термином "изменение пола". Мы не можем довольствоваться
исключительно психологическими или, как это иногда себе
представляют, социальными факторами. Если бы дело обстояло так, то
не существовало бы настоящих критериев или ограничений и была бы
опасность впасть в произвол. Это наверняка отразилось бы на
стабильности социальной жизни.
Следовательно, в качестве существенного условия необходимо,
чтобы с психологической точки зрения реальное первоначальное
состояние или наступившее изменение гражданского состояния было
достаточно выявленным и не вызывало сомнений. Нельзя
довольствоваться неопределенным гермафродитизмом и двусмысленным
статусом.
Однако в данном случае мы имеем дело с намеренным действием
заинтересованного лица, которое, желая сменить пол (ибо при
рождении оно имело мужской пол, по крайней мере преимущественно, и
отслужило в армии), подверглось хирургическому вмешательству в
условиях, которые представляются сомнительными и не сопровождались
гарантиями, в результате чего оно оказалось в ситуации, когда
более не является ни полностью мужчиной, ни полностью женщиной, но
относится в определенной степени и к одному, и к другому полу.
Следовательно, в данном случае мы сталкиваемся с двумя
дополнительными трудностями: с одной стороны, преднамеренность, с
другой - неполнота перемены. Не рискуем ли мы таким образом (тем
более что в данном случае речь идет об операции без какого бы то
ни было контроля) поощрять подобные действия и, более того, в
качестве последствия этого получать жалобы от наполовину
феминизированных мужчин о признании их права на вступление в брак
с мужчинами нормальной конституции, и где тогда придется
устанавливать границу?
Конечно, эволюция происходит - как в умах, так и в науке.
Конечно, в некоторых европейских странах принимаются к
рассмотрению иски, подобные данному делу, но мне кажется, что при
современном положении вещей неправильно считать, что имеет место
нарушение Конвенции, если какое-либо государство не следует или по
крайней мере не готово следовать за такой эволюцией - по правовым,
моральным и научным соображениям, которые достойны уважения.
Похоже, что государства Европы в целом еще не созрели для того,
чтобы считать такую судебную практику обязательной.
При этом следует тем не менее отметить, что социальный статус
лиц, чей пол стал неопределенным, создает для них целый ряд
проблем и причиняет им серьезные неудобства в повседневной жизни.
Следовало бы постараться исправить это положение. Следовательно,
независимо от любых формальных правовых мер, направленных на
изменение их гражданского статуса, было бы желательно, чтобы
государства, которых это касается, стремились сокращать неудобства
подобного рода; в частности, можно подумать о таких мерах, которые
были бы направлены на разрешение сменить имя (и при этом принимать
не только так называемые нейтральные имена, т.к. подобная практика
привела бы в конце концов к тому, что такие имена стали бы
вызывать "подозрение"), внести изменения в сведения в тех
документах, удостоверяющих личность, которые в силу своей точности
или используемых кодов сообщают пол лиц. Несмотря на практические
трудности, с которыми может быть связано внесение таких изменений,
эта мера требует серьезного рассмотрения.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ МОРЕНИЛЛЫ
1.1. К моему большому сожалению, я не могу присоединиться к
выводам большинства, установившего в связи с данным делом факт
нарушения со стороны Франции права заявительницы на уважение ее
частной жизни по причине отклонения французскими судами иска м-ль
Б. Мои возражения, как я это изложу ниже, носят преимущественно
правовой характер, т.к. они строятся на субсидиарности защиты прав
человека в учрежденной Конвенцией системе - этого требует анализ
"спорного действия или бездействия" национальных властей, которое
послужило основой для жалоб заявительницы в наш Суд, т.к. она
считает себя пострадавшей от этого действия или бездействия. Мои
доводы строятся также и на свободе усмотрения государств -
участников в данной сфере, учитывая, что это право предусмотрено в
статье 8 Конвенции. Однако эти причины международно-правового
характера не позволяют оставить без внимания оценку социального и
правового положения транссексуалов во Франции, в рамках которого и
следует рассматривать жалобу заявительницы.
1.2. М-ль Б., желающая выйти замуж за своего приятеля,
обращалась в суд большой инстанции Либурна (см. п. 13 Решения) с
требованием "объявить и постановить, что объявленный[ая] при
регистрации в месте своего рождения младенцем мужского пола, [она]
на самом деле имела женскую конституцию; объявить и постановить,
что [она имела] женский пол; распорядиться внести исправления в
акт о ее рождении; объявить, что отныне [она] будет зваться Лин
Антуанетт". Эти пункты искового заявления определили рамки
разбирательства, начатого заявительницей в гражданских судах
Франции, и предмет решений, принятых судом большой инстанции
Либурна, апелляционным судом Бордо и, наконец, Кассационным судом,
чье решение явилось, в соответствии со статьей 26 Конвенции,
"окончательным внутренним решением".
1.3. Заявительница истолковала отклонение своего иска как отказ
французских властей признать ее "настоящий пол" и согласиться
"исправить сведения о ее поле как в реестре актов гражданского
состояния, так и в официальных документах, удостоверяющих ее
личность" (п. 43 Решения), и она считает себя пострадавшей в
смысле статьи 8 Конвенции.
Но эти доводы представляют собой, как это показывает прочтение
жалобы, mutatio libelli, т.к. заявительница не предъявляла никаких
претензий во французских судах относительно записей в реестре
гражданского состояния о состоявшейся, по ее утверждению, смене
первоначального пола, записанного в ее акте о рождении, или о ее
социальном статусе после морфологического изменения ее пола -
которые как раз и являются теми элементами, которые учитывало
большинство при принятии Решения о нарушении вышеназванной статьи
8 (п. 59 - 63 Решения).
По моему мнению, м-ль Б. требовала от французских судов именно
"исправления" ошибки в записи о поле, которая, по ее утверждению,
имела место, и, как следствие этого, - внесения исправлений в
реестр актов гражданского состояния и замены ее мужского имени на
женское на основе решения суда, что она является лицом женского
пола. Имея намерение вступить в брак с мужчиной, м-ль Б. не
просила констатировать изменение ее половой принадлежности,
отразив этот факт в реестре актов гражданского состояния, а
настаивала на признании первоначальной ошибки при записи ее пола,
т.к., будучи с самого начала женщиной, она была зарегистрирована
как мужчина. Однако она не подавала исков об исправлении сведений
о ее поле в официальных удостоверяющих ее личность документах,
разрешение на что могло быть дано в силу действующего в этой
области законодательства (см. п. 22 Решения).
1.4. Следует напомнить, что в правовых системах, где имеется
реестр актов гражданского состояния, запись в нем фиксирует
правовой статус лица и все сведения, содержащиеся в акте о
рождении, в том числе о половой принадлежности, могут иметь
последствия, выходящие за рамки личных интересов, если они
затрагивают права других. Гражданское состояние в этих системах
является понятием, связанным с правопорядком, и в отношении
фиксирующих его актов действует презумпция их точности.
Следовательно, изменение актов о рождении может производиться
только в тех случаях и в том порядке, которые установлены законом.
Таким образом, правовая надежность требует, чтобы исправление
актов гражданского состояния регулировалось законом и
производилось под контролем судов.
По французскому праву, как об этом свидетельствуют решения всех
судебных инстанций по данному делу (п. 13 - 15 и 17 Решения), лица
не могут по своему усмотрению и прихоти решать, как следует
фиксировать их гражданское состояние. Статьи 57 и 99 Гражданского
кодекса определяют содержание актов о рождении и условия их
исправления в случае "ошибки или упущения", и в каждом конкретном
случае решения о требуемом исправлении принимаются судами.
Фактически длинный перечень решений, вынесенных французскими
судами (п. 23 Решения), с которыми согласилась прокуратура,
показывает, что внесение изменений в записи о половой
принадлежности в реестре актов гражданского состояния по
французскому праву возможно.
1.5. В данном деле суд большой инстанции Либурна отклонил иск м-
ль Б., потому что, согласно докладу экспертов, "таким образом
выясняется, что изменение пола было достигнуто сознательно
искусственным способом" и что иск Б. "не может быть удовлетворен
без нанесения ущерба принципу неотчуждаемости гражданского
состояния лиц" (п. 14 Решения). Апелляционный суд Бордо,
подтверждая это решение, уточнив эти аргументы, указал (п. 15
Решения), что "настоящее состояние не является "результатом
необратимых и врожденных факторов, существовавших до операции и
хирургического вмешательства, вызванного терапевтическими
показаниями".
В том же решении апелляционный суд (см. п. 17 доклада Комиссии)
констатировал: "не было предпринято никакой попытки
психологического или психиатрического лечения; длительное
наблюдение не проводилось первым врачом, предписавшим гормональную
терапию, никакие данные этого наблюдения не были предоставлены
перед хирургическим вмешательством, произведенным за границей". Те
виды медицинского лечения, на которые "добровольно пошел г-н [Б.]
... напротив... свидетельствуют о сознательной воле данного лица
не прибегать ни к каким другим видам лечения, причем это
вмешательство не диктовалось биологической эволюцией г-на [Б.]"
(п. 15 Решения). Кассационный суд учел этот вывод Суда большой
инстанции и, сочтя его решение обоснованным, отклонил кассационную
жалобу заявительницы.
1.6. Таким образом, из этих решений следует, что суды не сочли
заявительницу "подлинным транссексуалом", т.к. продолжительного
медицинского лечения не требовалось, и даже после хирургического
вмешательства, которому она подверглась в Марокко, "Норбер [Б.]
продолжает иметь признаки мужского пола" (п. 17 Решения).
Этот вывод основан на праве оценки доказательств, которое имеют
внутренние суды государств в свете судебной практики Европейского
суда (см. inter alia Решение по делу Унтерпертингер против Австрии
от 24 ноября 1986 г. Серия A, т. 110, с. 15, п. 33, и Решение по
делу Барбера, Мессеге и Ябардо против Испании от 6 декабря 1988 г.
Серия A, т. 146, с. 31, п. 68). По этому поводу следует отметить,
что заявительница не оспаривала результаты медицинской экспертизы,
представленной судам, в которые она обращалась с исками.
1.7. Следовательно, я не могу согласиться с выводами
большинства, содержащимися в п. 55 Решения. Исправление записей о
поле, как и любое исправление актов гражданского состояния, в
соответствии с вышеупомянутой статьей 99 Гражданского кодекса
Франции является решением, принимаемым судом, который констатирует
ошибку или упущение при указании пола, на которое ссылается истец,
со всеми вытекающими из этого - в частности, гражданско-правовыми
- последствиями как для заявительницы, так и для третьих лиц и для
общества в целом.
В соответствии с принципами, регулирующими гражданское
состояние, невозможно, как это предлагается большинством, после
Судебного решения внести "в акт о рождении м-ль Б. данных,
направленных если не на исправление первоначально совершенной
ошибки, то по крайней мере на констатацию теперешнего состояния
заявительницы", если подобная ошибка не была доказана в ходе
судебных разбирательств.
1.8. По моему мнению, большинство - вместо того, чтобы строго
придерживаться конкретных пунктов иска заявительницы во
французских судах первой и второй инстанции и юридической
мотивации отказа, содержащейся в решениях судов и основанной на
невозможности разрешить по закону исправление записи о половой
принадлежности, не доказав, что имела место первоначальная ошибка
и что изменение пола явилось результатом не просто волеизъявления
заинтересованного лица, а необратимой необходимости, установленной
медицинской экспертизой, - рассматривало этот вопрос, отступив от
своего традиционного метода, как проблему положения транссексуалов
во Франции in abstracto.
2.1. Более того, согласно практике Суда, сложившейся в двух его
предыдущих уже упоминавшихся решениях по делам транссексуалов в
Великобритании - делу Риза от 17 октября 1986 г. и делу Косси от
27 сентября 1990 г., причем последнее дело почти тождественно
рассматриваемому нами случаю, - вопрос об изменении записей актов
о рождении транссексуалов, желающих, чтобы новая запись была
занесена в реестр актов гражданского состояния, относится к
компетенции национальных административных органов, законодательной
или судебной власти, которые способны наилучшим образом ответить
на "потребности той ситуации, которая сложилась в стране на данный
момент, чтобы решить, какие меры следует принять" (Решение по делу
Риза, с. 17, п. 42 "a"). Именно они должны регулировать условия,
масштабы и последствия исправления акта о гражданском состоянии,
чтобы достичь справедливого равновесия между заинтересованностью
транссексуалов в том, чтобы общество признало их принадлежность к
противоположному полу, к которому, как им кажется, они относятся,
и общественным интересом в сохранении неприкосновенности
констатации факта - морфологического или биологического пола - в
записи акта о рождении, чтобы защитить права третьих лиц, в
частности, когда транссексуал состоит в браке или хочет вступить в
брак, или если у него есть или могут быть дети, или если он хочет
усыновить или удочерить ребенка.
2.2. Действительно, Суд уже заявлял (см. Решение по делу
Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства от
28 мая 1985 г. Серия A, т. 94, с. 33 - 34, п. 67), что, "хотя
статья 8 главным образом имеет целью обеспечить человеку защиту от
вмешательства органов государственной власти, она к тому же может
порождать позитивные обязательства". Однако эти обязательства не
вполне ясны, когда речь идет о понятии "уважения" частной жизни
(там же, с. 33 - 34, п. 67). Здесь особенно значительна свобода
усмотрения, которой располагает государство, а требования "сильно
различаются в зависимости от конкретных дел, разнообразия принятой
в том или ином Договаривающемся государстве практики и
существующих там условий" (см. вышеупомянутое Решение по делу
Риза, с. 15, п. 37).
Суд также заявлял в Решении по делу Риза (с. 14, п. 35) и в
Решении по делу Косси (с. 15, п. 36), что отказ вносить изменения
в реестр актов гражданского состояния не может рассматриваться как
вмешательство в частную жизнь лица в смысле статьи 8 Конвенции.
Заявительница не утверждала, что государство должно воздерживаться
от действий, она заявляла, что оно должно принимать меры по
изменению существующей системы; однако вопрос о том, создает ли
реальное уважение частной жизни транссексуала позитивное
обязательство для государства в этой области, должен разрешаться с
учетом "справедливого равновесия между общественными интересами и
интересами отдельного человека". Чтобы установить отсутствие
обязательства подобного рода у государства - ответчика, Суд учел
inter alia, "что требование справедливого равновесия не может
заставлять государство - ответчика полностью изменять свою систему
регистрации рождений".
2.3. Соответствующая судебная практика установилась - Решение
по делу Косси и Решение по делу Риза с учетом "серьезности
проблем, с которыми сталкиваются транссексуалы, и принятием
Европейским Парламентом, Парламентской Ассамблеей Совета Европы в
1989 г. Резолюции и Рекомендации о гармонизации законодательств и
практики государств в рассматриваемой области; судебная практика
исходила из "необходимости постоянного изучения наряду с другими
аспектами эволюции науки и общества".
Как подчеркивает большинство (п. 47 и 48 Решения), за последние
шестнадцать месяцев не произошло никаких научных или социальных
событий, которые оправдывали бы поворот в судебной практике.
Несмотря на усилия большинства разграничить эти дела, чтобы
сохранить логику практики Суда, обстоятельства настоящего дела не
настолько отличаются от обстоятельств дел Риза и Косси, чтобы
оправдать признание факта нарушения в данном деле.
Вопрос тем более не может решаться "незначительными поправками
действующей системы" (Решение по делу Риза, с. 17 - 18, п. 42),
например, внесением исправлений в акт о рождении для признания
"новой глубинной половой принадлежности" прооперированных
транссексуалов или их "социального пола", т.к. французская
правовая система этого не позволяет. Суды не могут выходить за
рамки толкования закона, подлежащего применению к фактам дела в
том виде, в каком они установлены после оценки представленных
доказательств. Они не могут предписывать иные формы внесения
поправок, чем те, которые предусмотрены законом, ибо иной подход
означал бы пересмотр всей системы регистрации гражданского
состояния, подобно тому, как от Соединенного Королевства
потребовали бы пересмотреть его систему регистрации рождений (см.
вышеупомянутое Решение по делу Риза, с. 16 - 18, п. 39, 40 и 42
"a", и вышеупомянутое Решение по делу Косси, с. 15, п. 38 "a"),
что привело в этих решениях к выводу об отсутствии нарушения
Соединенным Королевством статьи 8.
3.1. Наконец, факты этого дела, относящиеся к положению
транссексуалов во Франции, заставляют нас прийти к аналогичному
выводу об отсутствии нарушения Францией права на уважение частной
жизни подлинных транссексуалов. Эти факты показывают нам, что во
Франции:
1) "гормональные и хирургические способы лечения, направленные
на придание транссексуалам внешних признаков желаемого ими пола не
требуют никаких юридических формальностей и никаких разрешений"
(п. 18 Решения);
2) "начиная с 1979 г. во Франции могут производиться
хирургические операции под медицинским контролем";
3) по заявлению Правительства, система социального обеспечения
оплачивает расходы по некоторым таким операциям, если
заинтересованное лицо наблюдалось по меньшей мере в течение двух
лет медицинской комиссией и операция производилась в
государственном учреждении;
4) "как правило, в выдаваемых физическим лицам административных
документах сведений о поле не содержится: традиционное
национальное удостоверение личности, классический паспорт,
водительские права, карточка избирателя, карточки, удостоверяющие
личность, и т.д." (п. 25 Решения); и
5) как я отмечал выше, "ряд судов большой инстанции и
апелляционных судов Франции принимали иски об изменении сведений о
поле и имени в реестре актов гражданского состояния" (см. п. 23
Решения).
3.2. Следовательно, во Франции существует контроль -
медицинский и судебный - над изменением пола, и он не должен
подвергаться критике ни с правовой - в отношении существующей во
Франции регламентации гражданского состояния, ни с медицинской
точки зрения, учитывая очень серьезную опасность, с которой
сопряжено пожизненное гормональное лечение, пересадка и
необратимая ампутация половых органов. Напротив, по моему мнению,
эти меры контроля заслуживают похвалы, т.к. они помогают избежать
ошибок с необратимыми последствиями, поспешных решений или
хирургических операций, необходимость которых сомнительна, или они
противопоказаны даже тем, кто bona fide считает себя
транссексуалом.
Такая позиция также лишает почвы юридические претензии на
исправление записей гражданского состояния, основанные на
свершившемся факте произведенной операции без проверки ее
необходимости или без медицинских гарантий успешности, поскольку о
терапевтической необходимости должны свидетельствовать данные
медицинской экспертизы.
4. Придя к выводу об отсутствии в данном деле нарушения
Конвенции, я считаю нелогичным присоединиться к выводам
большинства, на основании которых государство - ответчик должно
выплатить заявительнице справедливое возмещение.
СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ УОЛША
1. Я разделяю вывод о том, что в данном деле имело место
нарушение статьи 8 Конвенции. Мое мнение основывается
исключительно на приводимых ниже аргументах.
2. Я убежден, что решения, принятые Судом по делам Риза и
Косси, были в принципе правильными и что в данном деле нет никаких
оснований отступать от них.
3. Из элементов дела следует, что в свидетельстве о рождении
заявительницы с полным основанием указан мужской пол, и
установлено, что биологически она была и остается лицом мужского
пола. Ничто не позволяет думать, что в этом отношении была
совершена ошибка. Следовательно, требование об изменении этой
записи на новую, указывающую, что при рождении заявительница
биологически являлась лицом женского пола, означало бы
фальсификацию верных исторических данных и замену их на ложные.
4. Одной из областей жизни, где биологический пол человека
приобретает жизненно важное значение, является брак. Выражая
общепризнанную с начала жизни человечества концепцию, Суд уже
заявлял в связи с делом Косси, что статья 12 Конвенции
подразумевает исключительно брак между двумя лицами
противоположного пола.
Тот факт, что некоторые государства в настоящее время разрешают
и признают в своем внутреннем законодательстве возможность связи
или союза между лицами одного биологического пола, - и это влечет
такие же правовые последствия, как и брак, - не может даже в
случае использования термина "брак" служить аналогией брачных
договоров между лицами противоположного пола в смысле статьи 12
Конвенции. Если предположить, что один из родителей любого пола
подвергнется операции по смене пола, чтобы приобрести внешние -
анатомические или иные - черты противоположного биологического
пола, было бы верхом абсурда считать, что отец стал матерью или
тетей или что мать стала отцом или дядей собственного ребенка.
5. По моему мнению, нельзя разумно ожидать от государства -
ответчика, чтобы оно изменило свое законодательство в сторону
искажения правды в государственном реестре или в сторону сокрытия
навечно, для каких бы то ни было целей, от каких бы то ни было лиц
и институтов без исключений, подлинного биологического пола
человека. Если бы события пошли в этом направлении, то это, по
моему мнению, вполне могло бы привести к нарушению статей 8 и 12
Конвенции. Можно было бы дойти до очень бедственных ситуаций,
например, таких, когда на основании закона одно лицо хотело бы
вступить в брак с другим лицом противоположного биологического
пола и не могло бы в случае сомнений обрести уверенность насчет
подлинного биологического пола другой стороны, если не считать ее
признания. Поэтому следует рассматривать каждое утверждение о
нарушении статьи 8 в этом контексте, учитывая необходимость не
скрывать полностью и не фальсифицировать исторические данные.
6. Не считая этого уточнения, следует выяснить, в чем именно
государство - ответчик может считаться нарушившим статью 8
Конвенции.
В психологическом плане заявительница сама считает себя лицом
женского пола, и судя по всему, это ощущение укоренилось в ней с
самого детства и все время возрастало. В конечном счете оно
заставило ее подвергнуться операции по смене пола, что диктовалось
скорее психологическими, чем медицинскими факторами. В результате
этого вмешательства заявительница обрела новую "социально-половую
сущность" (gender identity) в той мере, в какой ее новый облик
имеет все внешние признаки женского пола. Она пыталась добиться
уважения этой своей новой сущности на основании французского права
как основы своего нового образа жизни, освобожденного от какого бы
то ни было вмешательства государства - ответчика, его служб и
государственных органов. Я считаю, что с ее стороны не было
неразумным требовать для установления своей новой личности права
взять себе женское имя, выбранное среди имен, которые разрешены по
французскому праву. Ясно, что отказ в разрешении на это изменение
оказался посягательством на выбранный ею образ частной жизни.
Точно так же представляются вмешательством обязательные документы,
удостоверяющие личность, которые противоречат ее новой сущности.
Государство - ответчик не привело никаких достаточно значимых и
действительных с точки зрения статьи 8 п. 2 Конвенции аргументов.
Конечно, пойти навстречу пожеланиям заявительницы означало бы
пойти на возникновение значительных неудобств административного
характера, но это не может оправдать позицию государства -
ответчика. Записи актов гражданского состояния имеют
доказательственную силу в отношении того, что содержащиеся в них
сведения были предоставлены компетентными органами, но сами по
себе они не являются гарантией их точности и верности.
Следовательно, нельзя считать их неопровержимым доказательством
биологического пола зарегистрированного таким образом лица, даже
если допустить, что они дают основания для презумпции,
действующей, пока не будет доказано противное. Национальные органы
должны разработать необходимые законодательные меры для достижения
целей, заключающихся в выдаче удостоверяющих личность документов,
которые соответствовали бы новой личности, не раскрывая подлинного
биологического пола лица, если он отличается от пола, указанного в
документах, но и не уничтожая при этом в национальных реестрах
сведений, позволяющих установить реальный биологический пол
человека, следя при этом за тем, чтобы подобные сведения не
разглашались, за исключением тех случаев, когда это действительно
необходимо.
СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ РУССО
Я голосовал за пункт первый постановляющей части, но я считаю,
что Суду следует пересмотреть свою практику в данной области после
вступления в силу Протокола N 9 к Конвенции.
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
CASE OF B. v. FRANCE
JUDGMENT
(Strasbourg, 25.III.1992)
In the case of B. v. France <1>,
--------------------------------
<1> Note by the Registrar: The case is numbered
57/1990/248/319. The first number is the case's position on the
list of cases referred to the Court in the relevant year (second
number). The last two numbers indicate the case's position on the
list of cases referred to the Court since its creation and on the
list of the corresponding originating applications to the
Commission.
The European Court of Human Rights, taking its decision in
plenary session pursuant to Rule 51 of the Rules of Court and
composed of the following judges:
Mr J. Cremona, President,
Mr {Thor Vilhjalmsson} <*>,
Mrs D. Bindschedler-Robert,
Mr {F. Golcuklu},
Mr F. Matscher,
Mr J. Pinheiro Farinha,
Mr L.-E. Pettiti,
Mr B. Walsh,
Mr R. Macdonald,
Mr C. Russo,
Mr R. Bernhardt,
Mr A. Spielmann,
Mr N. Valticos,
Mr S.K. Martens,
Mrs E. Palm,
Mr R. Pekkanen,
Mr A.N. Loizou,
Mr J.M. Morenilla,
Mr F. Bigi,
Sir John Freeland,
Mr A.B. Baka,
and also of Mr M.-A. Eissen, Registrar, and Mr H. Petzold,
Deputy Registrar,
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны
латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
Having deliberated in private on 27 September 1991 and 23 and
24 January 1992,
Delivers the following judgment, which was adopted on the last-
mentioned date:
PROCEDURE
1. The case was referred to the Court by the European
Commission of Human Rights ("the Commission") on 12 November 1990,
within the three-month period laid down by Article 32 para. 1 and
Article 47 (art. 32-1, art. 47) of the Convention for the
Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms ("the
Convention"). It originated in an application (no. 13343/87)
against the French Republic lodged with the Commission under
Article 25 (art. 25) by Miss B., a French national, on 28
September 1987.
The applicant (who will be referred to in this judgment in the
feminine, in accordance with the sex claimed by her) requested the
Court not to disclose her identity.
The Commission's request referred to Articles 44 and 48 (art.
44, art. 48) and to the declaration whereby France recognised the
compulsory jurisdiction of the Court (Article 46) (art. 46). The
object of the request was to obtain a decision as to whether the
facts of the case disclosed a breach by the respondent State of
its obligations under Articles 3 and 8 (art. 3, art. 8) of the
Convention.
2. In response to the enquiry made in accordance with Rule 33
para. 3 (d) of the Rules of Court, the applicant stated that she
wished to take part in the proceedings and designated the lawyer
who would represent her (Rule 30).
3. The Chamber to be constituted included ex officio Mr L.-E.
Pettiti, the elected judge of French nationality (Article 43 <2>
of the Convention) (art. 43), and Mr R. Ryssdal, the President of
the Court (Rule 21 para. 3 (b)). On 22 November 1990, in the
presence of the Registrar, the President drew by lot the names of
the other seven members, namely {Mr Thor Vilhjalmsson}, Sir
Vincent Evans, Mr R. Macdonald, Mr C. Russo, Mr A. Spielmann, Mr
S.K. Martens and Mrs E. Palm (Article 43 in fine of the Convention
and Rule 21 para. 4) (art. 43).
---------------------------------
<2> Note by the Registrar: as amended by Protocol No. 8 (P8),
which came into force on 1 January 1990.
4. Mr Ryssdal assumed the office of President of the Chamber
(Rule 21 para. 5) and, through the Registrar, consulted the Agent
of the French Government ("the Government"), the Delegate of the
Commission and the lawyer representing the applicant on the need
for a written procedure (Rule 37 para. 1). In accordance with the
order made in consequence, the Registrar received Miss B.'s
memorial on 19 February 1991, the Government's memorial on 21
February 1991 and the written observations of the Delegate of the
Commission on 22 April 1991.
5. Having consulted, through the Registrar, those who would be
appearing before the Court, the President directed on 4 March 1991
that the oral proceedings should open on 25 September 1991 (Rule
38).
6. On 28 June 1991 the Chamber decided to relinquish
jurisdiction forthwith in favour of the plenary Court (Rule 51).
7. On 19 July the Government submitted supplementary
observations, and the Commission produced the file on the
proceedings before it, as requested by the Registrar on the
President's instructions.
8. The hearing took place in public in the Human Rights
Building, Strasbourg, on the appointed day. It was presided over
by Mr Cremona, the Vice-President of the Court, replacing Mr
Ryssdal, who was unable to take part in the further consideration
of the case (Rule 21 para. 5, second subparagraph).
There appeared before the Court:
(a) for the Government
Mr J.-P. Puissochet, Director of Legal Affairs, Ministry of
Foreign Affairs, Agent,
Mr P. Titiun, magistrat, on secondment to the Department of
Legal Affairs, Ministry of Foreign Affairs,
Mr D. Ponsot, magistrat, on secondment to the Department of
Civil Affairs and the Seal,
Ministry of Justice, Counsel;
(b) for the Commission
Mrs J. Liddy, Delegate;
(c) for the applicant
Mr A. Lyon-Caen,
Mrs F. Fabiani,
Mr F. Thiriez, all avocats
at the Conseil d'Etat and Court of Cassation,
Mrs A. Sevaux, avocate, Counsel.
The Court heard addresses by Mr Puissochet for the Government,
Mrs Liddy for the Commission and Mr Lyon-Caen and Mrs Fabiani for
the applicant, as well as their replies to its questions.
AS TO THE FACTS
I. The particular circumstances of the case
9. The applicant, who is a French citizen, was born in 1935 at
{Sidi Bel Abbes}, Algeria, and was registered with the civil
status registrar as of male sex, with the forenames Norbert
Antoine.
A. The background to the case
10. Miss B., the eldest of five children, adopted female
behaviour from a very early age. She was considered as a girl by
her brothers and sisters and is said to have had difficulty coping
with a wholly segregated scholastic environment.
She completed her military service in Algeria, as a man, and
her behaviour at the time was noticeably homosexual.
After spending five years teaching reading and writing to young
persons from Kabylia, she left Algeria in 1963 and settled in
Paris, working in a cabaret under an assumed name.
11. Distressed by her feminine character, she suffered from
attacks of nervous depression until 1967, when she was treated in
hospital for a month. The doctor who treated her from 1963
observed a hypotrophy of the male genital organs and prescribed
feminising hormone therapy, which rapidly brought about
development of the breasts and feminisation of her appearance. The
applicant adopted female dress from then on. She underwent a
surgical operation in Morocco in 1972, consisting of the removal
of the external genital organs and the creation of a vaginal
cavity (see paragraph 18 below).
12. Miss B. is now living with a man whom she met shortly
before her operation and whom she at once informed of her
situation. She is no longer working on the stage, and is said to
have been unable to find employment because of the hostile
reactions she aroused.
B. The proceedings brought by the applicant
1. Before the Libourne tribunal de grande instance
13. Miss B., wishing to marry her friend, brought proceedings
against the Libourne public prosecutor (procureur de la
{Republique}) on 18 April 1978, asking the court
"to hold that, registered in the civil status register of [her]
place of birth as of male sex, [she was] in reality of feminine
constitution; to declare that [she was] of female sex; to order
rectification of [her] birth certificate; to declare that [she
should] henceforth bear the forenames Lyne Antoinette".
14. On 22 November 1979 the Libourne tribunal de grande
instance dismissed her action for the following reasons:
"...
Whereas it is clear from the experts' report and is moreover
not contested that [B.], correctly registered at birth as of male
sex, developed towards female morphology, appearance and
behaviour, apparently because of congenital hypogenesis ... and
psychological tendencies following hormone treatment and surgical
operations;
Whereas it is thus apparent that the change of sex was
intentionally brought about by artificial processes;
Whereas the application of Norbert [B.] cannot be granted
without attacking the principle of the inalienability of the
status of individuals;
..."
2. Before the Bordeaux Court of Appeal
15. The applicant appealed, but on 30 May 1985 the Bordeaux
Court of Appeal upheld the judgment of the lower court. The court
said inter alia:
"... contrary ... to Mr [B.'s] contention, his present state is
not 'the result of irreversible innate factors existing before the
operation and of surgical intervention required by therapeutic
necessities', nor can it be considered that the treatment
voluntarily undergone by Mr [B.] led to the disclosure of his
hidden true sex, but on the contrary it indicates a deliberate
intention on his part without any other treatment having been
tried and without the operations having been necessitated by Mr
[B.'s] biological development.
..."
3. Before the Court of Cassation
16. Miss B. appealed to the Court of Cassation. Her single
ground of appeal was as follows:
"This appeal complains that the challenged judgment dismissed
the appellant's application for rectification of civil status,
On the grounds that if, notwithstanding the principle of the
inalienability of the status of individuals, an amendment can be
made where 'irreversible necessity, independent of the individual,
compels this', which may be the case with real transsexuals, such
amendment can be approved only after a long period of observation
and reflection prior to the operation stage, during which a
qualified medical team can 'gradually reach the conclusion that
the situation is genuine and irreversible'; that in this case ...
'no form of psychological or psychiatric treatment was tried';
that 'the first doctor who prescribed hormone treatment did not
carry out any protracted observation, no guarantee of such
observation was given before the surgical operation carried out
abroad'; that 'the apparent change of sex was brought about solely
by Mr [B.'s] intention and it is clear that even after the hormone
treatment and surgical operation he still shows the
characteristics of a person of male sex whose external appearance
has been altered thanks to cosmetic plastic surgery'; that,
therefore, far from having led to the 'disclosure of his hidden
true sex', the treatment undergone by him indicates a 'deliberate
intention on his part without any other treatment having been
tried and without the operations having been necessitated by Mr
[B.'s] biological development' ...;
Whereas sexual identity, which is a fundamental right of the
individual, is constituted not only by biological components but
also by psychological ones; that by considering surgery undergone
by a transsexual to bring his anatomy into harmony with his being
as inoperative merely because he still kept his male genetic and
chromosomal characteristics, and by not undertaking any
investigation of his contradictory psychological history -
investigation which was not prevented by the lack of psychotherapy
of the patient before the operation, bearing in mind the expert
report produced for the court - the Court of Appeal deprived its
decision of any legal foundation with respect to Article 99 of the
Civil Code.
..."
The applicant's supplementary pleadings opened with the
following "introduction":
"The Court of Cassation now has a fresh chance to let
transsexuals enter into normality, by allowing them rectification
of their civil status.
The solution is legally possible since the European Commission
of Human Rights has stated sexual identity to be a fundamental
right of the individual.
It is humanly necessary in order for people who are not
medically perverted but are merely victims of aberrations of
nature finally to be able to live in harmony with themselves and
with the whole of society."
It also included an argument relating to the Convention:
"VI. In the European legal system this argument [accepting the
transsexual's right to recognition of his true identity] has been
entirely accepted, thus making up for the absence of a French
statutory provision on the point.
The European Commission of Human Rights, when applied to by a
transsexual whose request had been dismissed by a final judgment
of the Brussels Court of Appeal, considered that by refusing to
take account of changes which had occurred lawfully Belgium had
failed to observe the respect due to the applicant's private life
within the meaning of Article 8 para. 1 (art. 8-1) of the European
Convention on Human Rights; and that by refusing to take into
account 'his sexual identity resulting from his change of physical
form, his psychical make-up and his social role ... Belgium had
treated the applicant as an ambiguous being, an appearance' ...
This follows from a report dated 1 March 1979, which recognises
that sexual identity is a fundamental right of the individual <3>.
--------------------------------
<3> Note by the Registrar: opinion of the Commission in the
case of Van Oosterwijck v. Belgium, Series B no. 36, p. 26, para.
52.
France has expressly subscribed thereto by issuing a
declaration [recognising] the right of individual petition to the
European Commission of Human Rights ..."
17. The appeal was dismissed by the First Civil Chamber of the
Court of Cassation on 31 March 1987 for the following reasons:
"Whereas, according to the findings of the court below, Norbert
[B.] submitted an application to the tribunal de grande instance
for a declaration that he was of female sex, that his birth
certificate should consequently be amended, and for authorisation
henceforth to bear the forenames Lyne Antoinette; whereas his
application was dismissed by the confirmatory judgment under
appeal;
Whereas Norbert [B.] complains that the Court of Appeal
(Bordeaux, 30 May 1985) so decided despite the fact that sexual
identity is constituted not only by biological components but also
by psychological ones, so that by taking a decision without
carrying out any investigation of his psychological history it
deprived its decision of any legal foundation;
Whereas, however, the court of second instance found that even
after the hormone treatment and surgical operation which he
underwent Norbert [B.] continued to show the characteristics of a
person of male sex; whereas it considered that, contrary to the
contentions of the person in question, his present state is not
the result of elements which existed before the operation and of
surgical intervention required by therapeutic necessities but
indicates a deliberate intention on the part of the person
concerned; whereas it thus justified its decision in law; whereas
the ground of appeal can therefore not be upheld;
..." (Bulletin des {arrets} de la Cour de cassation, chambres
civiles (Bull. civ.) I, 1987, no. 116, p. 87)
II. Relevant domestic law and practice
A. Medical treatment
18. No legal formality or authorisation is required for hormone
treatment or surgery intended to give transsexuals the external
features of the sex they wish to have acknowledged.
It has been possible for surgical operations to take place in
France since 1979 subject to medical control; before then they
were carried out abroad. There is no objection by the National
Council of the Medical Association, and the costs of some of these
operations are borne by the social security service.
Persons who commit intentional attacks on the physical
integrity of a human being are criminally liable, as are their
accomplices, but although prosecutions are possible, they are
exceptional in cases of transsexualism.
B. Civil status
19. Events which take place during the lives of individuals and
affect their status give rise to a marginal note on the birth
certificate or are transcribed on to the certificate:
acknowledgement of an illegitimate child (Article 62 of the Civil
Code), adoption (Article 354), marriage (Article 75), divorce
(Article 1082 of the new Code of Civil Procedure), and death
(Article 79 of the Civil Code). Civil status registrars are asked
to leave sufficient space for these purposes (section 3 of Decree
no. 62-921 of 3 August 1962 amending various regulations relating
to civil status).
1. Access to civil status documents
20. Under the first paragraph of section 8 of the Decree of 3
August 1962,
"Civil status registers dating less than one hundred years back
may be consulted directly only by public officials authorised to
do so and persons with the written permission of the procureur de
la {Republique}".
21. However, "the public nature of civil status documents shall
be ensured by the issue of full copies or extracts" (same section,
second paragraph).
Full copies of a birth certificate can be issued only to the
person concerned, his ascendants or descendants, his spouse, his
legal representative, the procureur de la {Republique} or any
person authorised by him (section 9, first and third paragraphs).
However, any person can obtain an extract of another person's
birth certificate (section 10).
The information which appears on an extract of birth
certificate is subject to certain restrictions. Thus in the case
of legal adoption, such an extract must not include any reference
to the adoption order or the family of origin (section 12).
In addition, the Decree of 26 September 1953 on the
simplification of administrative formalities provides that in the
case of procedures and investigations carried out by public
bodies, services and offices or by undertakings, organisations and
health insurance institutions under State supervision, extracts of
civil status documents shall be replaced by production of a civil
status certificate. Such a certificate does not indicate sex.
2. Rectification of civil status documents
and change of forenames
(a) Statutory provisions
22. The following provisions govern the rectification of civil
status documents:
Article 57 of the Civil Code
"The birth certificate shall state the day, time and place of
birth, the sex of the child and the forenames given, the
forenames, surnames, ages, occupations and addresses of the father
and mother and, if appropriate, those of the person reporting the
birth. If either or both of the father and mother of an
illegitimate child are not named to the civil status registrar, no
mention relating thereto shall be made in the registers.
If the certificate drawn up relates to an illegitimate child,
the registrar shall within one month give notice thereof to the
judge of the tribunal d'instance for the district of the birth.
The forenames of a child appearing on his birth certificate may
in the case of a legitimate interest ({interet legitime}) be
amended by an order of the tribunal de grande instance made on
application by the child or, during his minority, on application
by his legal representative. The order shall be made and published
subject to the conditions provided for in Articles 99 and 101 of
this Code. The addition of forenames may likewise be ordered."
Article 99 of the Civil Code (as amended by Decree no. 81-500
of 12 May 1981)
"Rectification of civil status documents shall be ordered by
the president of the court.
Rectification of declaratory or supplementary judgments
relating to civil status documents shall be ordered by the court.
An application for rectification may be brought by any person
concerned or by the procureur de la {Republique}; the latter shall
be obliged to act ex officio where the error or omission relates
to an essential indication in the document or in the decision
taking its place.
The procureur de la {Republique} having local jurisdiction may
carry out administrative rectification of merely material errors
and omissions in civil status documents; for this purpose he shall
give the relevant instructions directly to those having custody of
the registers."
Section 1 of the Law of 6 Fructidor Year II
"No citizen may bear a surname or forename other than those
stated in his birth certificate; those who have abandoned them
shall be obliged to resume them."
(b) Case-law
23. A large number of French tribunaux de grande instance
(T.G.I.) and courts of appeal (C.A.) have granted applications for
amendment of entries in civil status registers relating to sex and
forenames (see inter alia T.G.I. Amiens, 4.3.1981 ; {Angouleme},
18.1.1984; {Creteil}, 22.10.1981; Lyon, 31.1.1986; Montpellier,
6.5.1985; Nanterre, 16.10.1980 and 21.4.1983; Niort, 5.1.1983;
Paris, 24.11.1981, 16.11.1982, 9.7.1985 and 30.11.1988;
{Perigueux}, 10.9.1991; Saint-Etienne, 11.7.1979; Strasbourg,
20.11.1990; Thionville, 28.5.1986; Toulouse, 25.5.1978; C.A. Agen,
2.2.1983; Colmar, 15.5.1991 and 30.10.1991; {Nimes}, 2.7.1984;
Paris, 22.10.1987; Toulouse, 10.9.1991; Versailles, 21.11.1984) or
relating to forenames only (T.G.I. Lyon, 9.11.1990; Metz,
6.6.1991; Paris, 30.5.1990; Saint-Etienne, 26.3.1980; C.A.
Bordeaux, 18.3.1991). Some of these decisions specified that the
amendment of civil status should not have retroactive effect, in
order not to affect earlier legal acts or situations. The great
majority of them have become final and binding, the prosecutor's
office not having exercised its right to appeal.
Contrary rulings have, however, been given by other courts (see
inter alia T.G.I. Bobigny, 18.9.1990; Paris, 7.12.1982; C.A.
Bordeaux, 13.6.1972 and 5.3.1987; Lyon, 19.11.1987; Nancy,
5.4.1973, 13.4.1977 and 22.4.1982; {Nimes}, 10.3.1986, 7.6.1986,
7.5.1987 and 2.7.1987; Rouen, 8.10.1986 and 26.10.1988).
24. The Court of Cassation has had occasion to give decisions
on this point some twelve times from 1975 to 31 May 1990.
In two judgments of 16 December 1975 (Bull. civ. I, no. 374, p.
312, and no. 376, p. 313; Recueil Dalloz Sirey (D.S.) 1976, p.
397, note Lindon; Juris-Classeur {periodique} (J.C.P.) 1976, II,
18503, note Penneau) it ruled out any possibility of taking into
account a change of sexual attributes following hormone treatment
and surgery which the person concerned had voluntarily undergone
(first judgment), but indicated that the courts could take into
account involuntary morphological changes following treatment
carried out in a concentration camp during the second world war
(second judgment).
On 30 November 1983 (Bull. civ. I, no. 284, p. 253; D.S. 1984,
p. 165, note Edelman; J.C.P. 1984, II, 20222, submissions of Mr
Advocate General Sadon) it dismissed an appeal which had been
brought against a judgment refusing to allow a change of sex
despite a favourable medical report, as "the Court of Appeal [had]
found that despite the operations undergone by her, Nadine V. was
not of male sex".
Two further judgments were given by the Court of Cassation on 3
and 31 March 1987 (Bull. civ. I, no. 79, p. 59, and no. 116, p.
87; D.S. 1987, p. 445, note Jourdain). The latter judgment relates
to the present case (see paragraph 17 above). In the former, the
court had to rule on the position of a transsexual who was married
and the father of a child. While acknowledging that genetically he
was still a man, the {Nimes} Court of Appeal had on 2 July 1984
ordered rectification of his birth certificate and change of
forenames. On appeal by the procureur's office the Court of
Cassation quashed the judgment on the grounds that its findings of
fact did not show that there was a change of sex caused by a
factor extraneous to the will of the person concerned.
On 7 March 1988 (Bull. civ. I, no. 176, p. 122), 7 June 1988
(Gazette du Palais (G.P.) 7 - 8 June 1989, jurisprudence, p. 4)
and 10 May 1989 (Bull. civ. I, no. 189, p. 125) the court
dismissed appeals by transsexuals who had voluntarily undergone
hormone treatment only, on the grounds that the Court of Appeal
had found that the said treatment was of voluntary nature and had
been entitled to regard as insufficient the psychological and
social factors relied on.
On 21 May 1990 the Court of Cassation dealt in the same way
with four appeals (J.C.P. 1990, II, 21588, with report by Mr
Massip and submissions of Mrs Advocate General Flipo). It stated
in particular that:
"... transsexualism, even where medically acknowledged, cannot
be regarded as a true change of sex, as the transsexual, although
having lost certain characteristics of his original sex, has not
thereby acquired those of the opposite sex; ..."
In the fourth of these appeals the Court of Appeal was
criticised for "not having investigated further to see if, in
default of rectification of sex, at the very least the
substitution of forenames requested ought to have been allowed".
The Court of Cassation's response was that the applicant had
"before the Court of Appeal requested a change of forenames only
as a consequence of the change of sex she was claiming" and that
she had "not shown that she had a legitimate interest within the
meaning of the third paragraph of Article 57 of the Civil Code in
her forenames being amended even if the change of sex were not
allowed". The ground of appeal was therefore rejected, as it had
not been argued before the court below.
C. Documents
1. Administrative documents
(a) Identity documents
25. As a general rule, sex is not indicated on administrative
documents issued to natural persons, such as traditional national
identity cards, classic style passports, driving licences, voting
cards, certificates of nationality, etc.
However, the new computerised identity cards do mention sex in
order to enable an individual to be identified by machine and to
take account of the existence of ambiguous forenames. This also
applies to the "Community" style passports which are gradually
replacing "national" passports.
(b) The INSEE number
26. The National Institute for Statistics and Economic Studies
(Institut national de la statistique et des {etudes economiques},
INSEE) allocates everyone a number. The first digit of the number
indicates sex (1 for male sex, 2 for female sex). The number
appears in the national identification register of natural
persons; the social security bodies use it with additional digits
for each person insured.
The right to make use of this number is governed by Law no. 78-
17 of 6 January 1978 on data processing, files and civil
liberties. Under section 8 of this Law access to the register for
the purpose of processing data involving names is subject to
authorisation by a decree in the Conseil d'Etat issued after
consultation with the National Commission on Data Processing and
Civil Liberties (Commission nationale de l'informatique et des
{libertes}, CNIL). Decree no. 82-103 of 22 January 1982 relating
to the said register provides that "with the exception of the
cases specifically provided for by law, the register may not be
used for the purpose of tracing individuals" (section 7).
In an opinion of June 1981 the CNIL defined in broad terms the
principles which it intended to follow in supervising the use of
the register and the registration numbers in it. Since then it has
recommended against use of the number or had its use withdrawn in
numerous cases relating inter alia to taxation and public
education. On the other hand, it approved its use for checking
personal identities in connection with the computerisation of
criminal records and the central data file of cheques of the
Banque de France. A decree of 11 April 1985 likewise authorised
social security institutions to make use of the registration
number. The CNIL has also, when various rules were being drawn up
relating to employees' pay, allowed the number to be used as a
means of correspondence with social security bodies.
2. Private documents
27. There is no provision of law which makes it compulsory for
banking and postal institutions to include the prefix "Madame",
"Mademoiselle" or "Monsieur" on cheques, but in practice they are
usually included. However, anyone may require that his surname and
forenames only be used.
28. Invoices must include the surnames of the persons they
concern but need not indicate their sex (section 3 of Order no. 86-
1243 of 1 December 1986).
PROCEEDINGS BEFORE THE COMMISSION
29. In her application of 28 September 1987 to the Commission
(no. 13343/87), Miss B. complained of the refusal of the French
authorities to recognise her true sexual identity, in particular
their refusal to allow her the change of civil status sought. She
relied on Articles 3, 8 and 12 (art. 3, art. 8, art. 12) of the
Convention.
30. The Commission declared the application admissible on 13
February 1990, with the exception of the complaint based on
Article 12 (art. 12), which it rejected on the grounds of failure
to exhaust domestic remedies. In its report of 6 September 1990
(made under Article 31) (art. 31), it expressed the opinion that
there had been a violation of Article 8 (art. 8) (seventeen votes
to one) but not of Article 3 (art. 3) (fifteen votes to three).
The full text of the Commission's opinion and of the dissenting
opinion contained in the report is reproduced as an annex to this
judgment <4>.
--------------------------------
<4> Note by the Registrar: for practical reasons this annex
will appear only with the printed version of the judgment (volume
232-C of Series A of the Publications of the Court), but a copy of
the Commission's report is obtainable from the registry.
FINAL SUBMISSIONS TO THE COURT
31. At the hearing the Government confirmed the submissions in
their memorial. They asked the Court to "dismiss the application"
on the grounds of failure to exhaust domestic remedies, and "in
addition and in any event" as being out of time (Article 26 in
fine of the Convention) (art. 26), and "purely in the alternative"
as ill-founded.
32. The applicant in her memorial asked the Court to
"- hold that France [had] with respect to her violated the
provisions of Article 8 para. 1 (art. 8-1) of the Convention ...;
- order France to pay her the sum of 1,000,000 French francs
(FRF) under Article 50 (art. 50) of the Convention ... and the sum
of 35,000 FRF for the costs and expenses she [had] been obliged to
incur before the Court of Cassation and before the European
Commission and Court."
AS TO THE LAW
I. The questions of jurisdiction and
admissibility raised in the present case
33. Under Article 26 (art. 26) of the Convention,
"The Commission may only deal with the matter after all
domestic remedies have been exhausted, according to the generally
recognised rules of international law, and within a period of six
months from the date on which the final decision was taken."
The Government raised two objections as to admissibility,
arguing firstly that domestic remedies had not been exhausted, and
secondly that the application was out of time.
A. The Court's jurisdiction to examine
the Government's preliminary objections
34. The Commission asked the Court to declare them
inadmissible. It was well aware that as from the De Wilde, Ooms
and Versyp v. Belgium judgment of 18 June 1971 (Series A no. 12,
pp. 29 - 30, paras. 47 - 52) the Court had examined preliminary
objections raised under Article 26 (art. 26) and had upheld them
on occasion (Van Oosterwijck v. Belgium judgment of 6 November
1980, Series A no. 40, pp. 5 - 31). It noted, however, that
several judges had given dissenting opinions on this point, both
at the time (aforesaid judgment of 18 June 1971, pp. 49 - 58) and
in cases since (Brozicek v. Italy judgment of 19 December 1989,
Series A no. 167, pp. 23 - 28, and Cardot v. France judgment of 19
May 1991, Series A no. 200, pp. 23 - 24).
It argued that the Court's case-law on this point had two
important consequences: it rendered more burdensome the
proceedings of the Convention institutions, and created a further
lack of equality between governments and applicants, as the latter
are not able to appeal against findings of inadmissibility by the
Commission.
35. The applicant expressed no opinion. The Government stated
that they maintained their objections, in view of the Court's
"clear and consistent attitude" on the point.
36. The Court has considered the Commission's reasoning but
sees no reason, as matters stand, for abandoning a line of case-
law which has been followed constantly for over twenty years and
which has found expression in a large number of judgments. It
notes in particular that the arguments put forward are
substantially the same as those advanced by the Commission in the
De Wilde, Ooms and Versyp case (Series B no. 10, pp. 209 - 213,
214 and 258 - 263), which were not upheld in the above-mentioned
judgment of 18 June 1971.
It therefore considers that it has jurisdiction to examine the
Government's preliminary objections.
B. The merits of the Government's
preliminary objections
1. The failure to exhaust domestic remedies
37. According to the Government, the applicant should have
relied on the Convention before the courts of first instance
instead of doing so for the first time in her appeal to the Court
of Cassation. As her argument had been raised at such a late
stage, it had been inadmissible.
38. The applicant countered that the principle of the
prohibition on raising new submissions in the Court of Cassation
did not apply to arguments of public policy, pure points of law or
arguments which followed from the decision being challenged;
moreover, parties were entitled to put forward any new arguments
of law. The question whether the reasoning of the Bordeaux Court
of Appeal's judgment conflicted with the Convention fell within
this category.
39. The Court finds, in agreement with the Commission, that the
applicant complained in substance of a violation of her right to
respect for her private life before the Libourne tribunal de
grande instance and the Bordeaux Court of Appeal (see in
particular, mutatis mutandis, the Guzzardi v. Italy judgment of 6
November 1980, Series A no. 39, pp. 25 - 27, paras. 71 - 72).
Admittedly, she did not at that time rely on the Convention, but
an express reference thereto was not the only means open to her
for achieving the aim pursued; there were numerous decisions of
the inferior courts, based on provisions of French law alone,
which allowed her to hope that she might win her case (see
paragraph 23 above). In this respect her position was different
from that of Mr Van Oosterwijck (see the judgment cited above,
Series A no. 40, pp. 16 - 17, paras. 33 - 34).
Furthermore, the Court of Cassation did not declare the ground
of appeal inadmissible on the grounds of novelty, but rejected it
as being ill-founded (see paragraph 17 above), as Miss B. has
correctly pointed out.
The objection of non-exhaustion of domestic remedies must
therefore be dismissed.
2. Whether the application was out of time
40. The Government argued in the alternative that the
application had been lodged out of time. In their opinion, the
judgment of the Bordeaux Court of Appeal was based solely on
questions of fact, so that the appeal to the Court of Cassation
had no chance of success in any event. The period of six months
mentioned in Article 26 (art. 26) in fine had therefore started to
run on 30 May 1985, the date of the said judgment, and the
applicant had not complied therewith.
41. Miss B., on the other hand, considered that it was not
possible to state a priori that an appeal would be ineffective, on
the alleged ground that the courts below had ruled "on the
particular facts": the Court of Cassation had jurisdiction to
review the correctness of the principles of law applied by the
Court of Appeal in declining to take account of a change of sex.
42. The Court notes that the applicant put to the Court of
Cassation a point of law relating to Article 8 (art. 8) and
founded on the opinion of the Commission in the Van Oosterwijck
case (Series B no. 36, pp. 23 - 26, paras. 43 - 52). Furthermore,
there was no consistent case-law in existence at the time to show
in advance that the applicant's appeal was pointless.
An appeal to the Court of Cassation is after all in principle
one of the remedies which should be exhausted in order to comply
with Article 26 (art. 26). Even supposing that it was probably
destined to fail in the particular case, the bringing of the
appeal was thus not futile. It therefore had the effect at the
very least of postponing the starting-point of the six-month
period.
Accordingly, the objection that the application was out of time
must also be dismissed.
II. THE MERITS
A. Alleged violation of Article 8 (art. 8)
43. According to the applicant, the refusal to recognise her
true sexual identity was a breach of Article 8 (art. 8) of the
Convention, which reads as follows:
"1. Everyone has the right to respect for his private and
family life, his home and his correspondence.
2. There shall be no interference by a public authority with
the exercise of this right except such as is in accordance with
the law and is necessary in a democratic society in the interests
of national security, public safety or the economic well-being of
the country, for the prevention of disorder or crime, for the
protection of health or morals, or for the protection of the
rights and freedoms of others."
She argued that by failing to allow the indication of her sex
to be corrected in the civil status register and on her official
identity documents, the French authorities forced her to disclose
intimate personal information to third parties; she also alleged
that she faced great difficulties in her professional life.
44. The Court notes first of all that the notion of "respect"
enshrined in Article 8 (art. 8) is not clear-cut. This is the case
especially where the positive obligations implicit in that concept
are concerned, as in the instant case (see the Rees v. the United
Kingdom judgment of 17 October 1986, Series A no. 106, p. 14,
para. 35, and the Cossey v. the United Kingdom judgment of 27
September 1990, Series A no. 184, p. 15, para. 36), and its
requirements will vary considerably from case to case according to
the practices followed and the situations obtaining in the
Contracting States. In determining whether or not such an
obligation exists, regard must be had to the fair balance that has
to be struck between the general interest and the interests of the
individual (see in particular the above-mentioned Cossey judgment,
p. 15, para. 37).
45. Miss B. argued that it was not correct to consider her
application as substantially identical to those of Mr Rees and
Miss Cossey previously before the Court.
Firstly, it was based on new scientific, legal and social
elements.
Secondly, there was a fundamental difference between France and
England in this field, with regard to their legislation and the
attitude of their public authorities.
Thus the application of the very criteria stated in the above-
mentioned judgments of 17 October 1986 and 27 September 1990 would
have led to a finding of a violation by France, as French law,
unlike English law, did not even acknowledge the appearance
lawfully assumed by a transsexual.
The applicant also invited the Court to develop its analysis
further than in the aforesaid two cases. She wished the Court to
hold that a Contracting State is in breach of Article 8 (art. 8)
if it denies in general fashion the reality of the psycho-social
sex of transsexuals.
1. Scientific, legal and social developments
46. (a) The Court said in the Cossey judgment that it "[had]
been informed of no significant scientific developments that [had]
occurred" since the Rees judgment; "in particular, it remain[ed]
the case ... that gender reassignment surgery [did] not result in
the acquisition of all the biological characteristics of the other
sex" (loc. cit., p. 16, para. 40).
According to the applicant, science appears to have contributed
two new elements to the debate on the contrast between appearance
(changed somatic sex and constructed gonadal sex) and reality
(unchanged chromosomal sex but contrary psycho-social sex) as
regards the sex of transsexuals. Firstly, the chromosomal
criterion was not infallible (cases of persons with intra-
abdominal testicles, so-called testicular feminisation, or with XY
chromosomes despite their feminine appearance); secondly, current
research suggested that the ingestion of certain substances at a
given stage of pregnancy, or during the first few days of life,
determined transsexual behaviour, and that transsexualism might
result from a chromosome anomaly. There might thus be a physical,
not merely psychological explanation of the phenomenon, which
would mean that there could be no excuse for refusing to take it
into account in law.
(b) As regards the legal aspects of the problem, Miss B. relied
on the dissenting opinion of Judge Martens, annexed to the Cossey
judgment (Series A no. 184, pp. 35 - 36, para. 5.5); the
differences which still subsisted between the member States of the
Council of Europe as to the attitude to be adopted towards
transsexuals (ibid., p. 16, para. 40) were counterbalanced to an
increasing extent by developments in the legislation and case-law
of many of those States. This was supported by resolutions and
recommendations of the Assembly of the Council of Europe and the
European Parliament.
(c) Finally, the applicant stressed the rapidity of social
changes in the countries of Europe, and the diversity of cultures
represented by those countries which had adapted their laws to the
situation of transsexuals.
47. The Government did not deny that science had in the
twentieth century, especially in the last three decades, made
considerable advances in the use of sexual hormones and in plastic
and prosthetic surgery, and that the question of sexual identity
was still in the course of evolution from the medical point of
view. Transsexuals nevertheless kept their original chromosomal
sex; only their appearance could be changed. But the law should
fasten on the reality. Moreover, operations which presented
certain dangers should not be trivialised.
National laws were also evolving and many of them had already
changed, but the new laws thus introduced did not lay down
identical solutions.
In short, things were in a state of flux, legally, morally and
socially.
48. The Court considers that it is undeniable that attitudes
have changed, science has progressed and increasing importance is
attached to the problem of transsexualism.
It notes, however, in the light of the relevant studies carried
out and work done by experts in this field, that there still
remains some uncertainty as to the essential nature of
transsexualism and that the legitimacy of surgical intervention in
such cases is sometimes questioned. The legal situations which
result are moreover extremely complex: anatomical, biological,
psychological and moral problems in connection with transsexualism
and its definition; consent and other requirements to be complied
with before any operation; the conditions under which a change of
sexual identity can be authorised (validity, scientific
presuppositions and legal effects of recourse to surgery, fitness
for life with the new sexual identity); international aspects
(place where the operation is performed); the legal consequences,
retrospective or otherwise, of such a change (rectification of
civil status documents); the opportunity to choose a different
forename; the confidentiality of documents and information
mentioning the change; effects of a family nature (right to marry,
fate of an existing marriage, filiation), and so on. On these
various points there is as yet no sufficiently broad consensus
between the member States of the Council of Europe to persuade the
Court to reach opposite conclusions to those in its Rees and
Cossey judgments.
2. The differences between the French
and English systems
49. The applicant argued that the lot of transsexuals could be
seen to be much harder in France than in England on a number of
points. The Commission agreed in substance with this opinion.
50. In the Government's opinion, on the other hand, the Court
could not depart in the case of France from the solution adopted
in the Rees and Cossey judgments. The applicant might no doubt in
the course of her daily life experience a number of embarrassing
situations, but they were not serious enough to constitute a
breach of Article 8 (art. 8). At no time had the French
authorities denied transsexuals the right to lead their own lives
as they wished. The applicant's own history was evidence of this,
as Miss B. had succeeded in passing as a woman despite her male
civil status. Besides, a transsexual who did not want third
parties to know his or her biological sex was in a similar
situation to that of a person wishing to keep other personal
information secret (age, income, address, etc.).
Moreover, as a general consideration, the margin of
appreciation allowed to the Contracting States applied both to the
choice of criteria for recognition of a change of sex and to the
choice of ancillary measures in the event of a refusal of
recognition.
51. The Court finds, to begin with, that there are noticeable
differences between France and England with reference to their law
and practice on civil status, change of forenames, the use of
identity documents, etc. (see paragraphs 19 - 22 and 25 above, to
be contrasted with paragraph 40 of the above-mentioned Rees
judgment). It will examine below the possible consequences of
these differences in the present case from the point of view of
the Convention.
(a) Civil status
(i) Rectification of civil status documents
52. The applicant considered the rejection of her request for
rectification of her birth certificate to be all the more culpable
since France could not claim, as the United Kingdom had done, that
there were any major obstacles linked to the system in force.
The Court had found, in connection with the English civil
status system, that the purpose of the registers was not to define
the present identity of an individual but to record a historic
fact, and their public character would make the protection of
private life illusory if it were possible to make subsequent
corrections or additions of this kind (see the above-mentioned
Rees judgment, Series A no. 106, pp. 17 - 18, para. 42). This was
not the case in France. Birth certificates were intended to be
updated throughout the life of the person concerned (see paragraph
19 above), so that it would be perfectly possible to insert a
reference to a judgment ordering the amendment of the original sex
recorded. Moreover, the only persons who had direct access to them
were public officials authorised to do so and persons who had
obtained permission from the procureur de la {Republique}; their
public character was ensured by the issuing of complete copies or
extracts. France could therefore uphold the applicant's claim
without amending the legislation; a change in the Court of
Cassation's case-law would suffice.
53. In the Government's opinion, French case-law in this
respect was not settled, and the law appeared to be in a
transitional phase.
54. In the Commission's opinion, none of the Government's
arguments suggested that the Court of Cassation would agree to a
transsexual's change of sex being recorded in the civil status
register. It had rejected the appeal in the present case on the
grounds that the applicant's situation derived from a voluntary
choice on her part and not from facts which had existed prior to
the operation.
55. The Court notes first of all that nothing would have
prevented the insertion, once judgment had been given, in Miss
B.'s birth certificate, in some form or other, of an annotation
whose purpose was not, strictly speaking, to correct an actual
initial error but to bring the document up to date so as to
reflect the applicant's present position. Furthermore, numerous
courts of first instance and courts of appeal have already ordered
similar insertions in the case of other transsexuals, and the
procureur's office has hardly ever appealed against such
decisions, the great majority of which have now become final and
binding (see paragraph 23 above). The Court of Cassation has
adopted a contrary position in its case-law, but this could change
(see paragraph 24 above).
It is true that the applicant underwent the surgical operation
abroad, without the benefit of all the medical and psychological
safeguards which are now required in France. The operation
nevertheless involved the irreversible abandonment of the external
marks of Miss B.'s original sex. The Court considers that in the
circumstances of the case the applicant's manifest determination
is a factor which is sufficiently significant to be taken into
account, together with other factors, with reference to Article 8
(art. 8).
(ii) Change of forenames
56. The applicant pointed out that the law of 6 Fructidor Year
II (see paragraph 22 above) prohibited any citizen from bearing a
surname or forename other than those recorded on his or her birth
certificate. In the eyes of the law, her forename was therefore
Norbert; all her identity documents (identity card, passport,
voting card, etc.), her cheque books and her official
correspondence (telephone accounts, tax demands, etc.) described
her by that name. Unlike in the United Kingdom, whether she could
change her forename did not depend on her wishes only; Article 57
of the Civil Code made this subject to judicial permission and the
demonstration of a "legitimate interest" capable of justifying it
(see paragraph 22 above). Miss B. knew of no decision which had
regarded transsexualism as giving rise to such an interest. In any
event, the Libourne tribunal de grande instance and the Bordeaux
Court of Appeal had refused to allow her the forenames Lyne
Antoinette (see paragraphs 13 - 15 above). Finally, the status of
informally adopted forenames was highly uncertain.
The Commission agreed in substance with this argument.
57. The Government maintained, on the other hand, that there
was ample favourable case-law on the point, supported by the
public prosecutor's offices. It merely required that a "neutral"
forename such as Claude, Dominique or Camille was chosen; the
applicant had, however, requested forenames which were exclusively
female.
In addition, many people frequently made use of an informally
adopted forename ("{prenom d'usage}") which differed from that
recorded in their birth certificate. The Government conceded,
however, that this practice had no legal validity.
58. The judgments supplied to the Court by the Government do
indeed show that non-recognition of the change of sex does not
necessarily prevent the person in question from obtaining a new
forename which will better reflect his or her physical appearance
(see paragraph 23 above).
However, this case-law was not settled at the time when the
Libourne and Bordeaux courts gave their rulings. Indeed, it does
not appear to be settled even today, as the Court of Cassation has
apparently never had an occasion to confirm it. Moreover, the door
it opens is a very narrow one, as only the few neutral forenames
can be chosen. As to informally adopted forenames, they have no
legal status.
To sum up, the Court considers that the refusal to allow the
applicant the change of forename requested by her is also a
relevant factor from the point of view of Article 8 (art. 8).
(b) Documents
59. (a) The applicant stressed that an increasing number of
official documents indicated sex: extracts of birth certificates,
computerised identity cards, European Communities passports, etc.
Transsexuals could consequently not cross a frontier, undergo an
identity check or carry out one of the many transactions of daily
life where proof of identity is necessary, without disclosing the
discrepancy between their legal sex and their apparent sex.
(b) According to the applicant, sex was also indicated on all
documents using the identification number issued to everyone by
INSEE (see paragraph 26 above). This number was used as part of
the system of dealings between social security institutions,
employers and those insured; it therefore appeared on records of
contributions paid and on payslips. A transsexual was consequently
unable to hide his or her situation from a potential employer and
the employer's administrative staff; the same applied to the many
occasions in daily life where it was necessary to prove the
existence and amount of one's income (taking a lease, opening a
bank account, applying for credit, etc). This led to difficulties
for the social and professional integration of transsexuals. Miss
B. had allegedly been a victim of this herself. The INSEE number
was also used by the Banque de France in keeping the register of
stolen and worthless cheques.
(c) Finally, the applicant encountered problems every day in
her economic life, in that her invoices and cheques indicated her
original sex as well as her surname and forenames.
60. The Commission agreed substantially with the applicant's
arguments. In its opinion the applicant, as a result of the
frequent necessity of disclosing information concerning her
private life to third parties, suffered distress which was too
serious to be justified on the ground of respect for the rights of
others.
61. The Government replied, to begin with, that certificates of
civil status and French nationality, driving licences, voting
cards and national identity cards of traditional type did not
mention sex.
This was admittedly not the case with the Community passport,
but the design of that depended on regulations from Brussels and
was thus not a requirement imposed by France. The applicant could
in fact enjoy freedom of movement independently of her sexual
identity, and some of the examples given by her were of no
relevance; thus the report of a road accident or other claim did
not require the sex of the insured to be specified.
The INSEE number had been introduced after the second world war
for demographic statistical purposes, and was used subsequently
for identifying the recipients of French social security benefits.
It was hardly ever used apart from this, and did not appear on
identity cards, passports or other administrative documents. In
any event, the public authorities to which it was communicated
were obliged to keep it secret. As for employers, they needed to
know it in order to pay a proportion of their employees' social
security contributions.
In this connection the Government expressed the opinion that if
Miss B. had been unable to find paid work outside the
entertainment world, there could be many reasons for this apart
from her being a transsexual. There were transsexuals who
exercised other equally worthy professions. What was more, any
discrimination in recruitment based on the sex or morals of the
person concerned was an offence under Article 416-1 of the
Criminal Code. No transsexual had ever relied on this Article.
There was no reason either why banks should not be asked to
print on cheques only the surname and forenames of the drawer
without the prefix "M.", "Mme" or "Mlle" (see paragraph 27 above),
nor did banks verify that the forenames stated were the same as
those recorded in the civil status register. Similarly, invoices
did not normally mention the customer's sex or forenames, but only
the surname (see paragraph 28 above). There were thus means
available to transsexuals for preserving their privacy.
62. The Court is not convinced by this argument. It considers,
in agreement with the Commission, that the inconveniences
complained of by the applicant in this field reach a sufficient
degree of seriousness to be taken into account for the purposes of
Article 8 (art. 8).
(c) Conclusion
63. The Court thus reaches the conclusion, on the basis of the
above-mentioned factors which distinguish the present case from
the Rees and Cossey cases and without it being necessary to
consider the applicant's other arguments, that she finds herself
daily in a situation which, taken as a whole, is not compatible
with the respect due to her private life. Consequently, even
having regard to the State's margin of appreciation, the fair
balance which has to be struck between the general interest and
the interests of the individual (see paragraph 44 above) has not
been attained, and there has thus been a violation of Article 8
(art. 8).
The respondent State has several means to choose from for
remedying this state of affairs. It is not the Court's function to
indicate which is the most appropriate (see inter alia the Marckx
v. Belgium judgment of 13 June 1979, Series A no. 31, p. 25, para.
58, and the Airey v. Ireland judgment of 9 October 1979, Series A
no. 32, p. 15, para. 26).
B. Alleged violation of Article 3 (art. 3)
64. Before the Commission, Miss B. also claimed that she had
been treated by the law in a manner which was both inhuman and
degrading within the meaning of Article 3 (art. 3).
She has not repeated this complaint since, and the Court does
not consider it necessary to examine the question of its own
motion.
III. Application of Article 50 (art. 50)
65. Under Article 50 (art. 50),
"If the Court finds that a decision or a measure taken by a
legal authority or any other authority of a High Contracting Party
is completely or partially in conflict with the obligations
arising from the ... Convention, and if the internal law of the
said Party allows only partial reparation to be made for the
consequences of this decision or measure, the decision of the
Court shall, if necessary, afford just satisfaction to the injured
party".
A. Damage
66. The applicant in the first place claimed 1,000,000 FRF in
respect of the pecuniary and non-pecuniary damage she had
allegedly suffered. The non-pecuniary damage stemmed from the
situation imposed on her by French law; the pecuniary damage
resulted from the problems she encountered in her everyday life,
due in particular to the fact that she had never been able to find
employment for fear of having to disclose the sexual identity
appearing in her civil status documents.
In the Government's opinion, she had not established that such
damage existed, and the amount claimed was exorbitant. Were the
Court to find that there had been a violation of Article 8 (art.
8), the judgment would in itself constitute sufficient just
satisfaction.
The Delegate of the Commission expressed no opinion.
67. The Court considers that Miss B. has suffered non-pecuniary
damage as a result of the situation found in the present judgment
to be contrary to the Convention. Taking a decision on an
equitable basis as required by Article 50 (art. 50), it awards her
100,000 FRF under this head.
On the other hand, it dismisses her claims relating to
pecuniary damage. The applicant was in employment for a
considerable time, and a number of transsexuals have employment in
France. Her difficulty in finding work because of having to
disclose her circumstances, although real, is therefore not
insurmountable.
B. Costs and expenses
68. The applicant also claimed 35,000 FRF in respect of the
costs and expenses she had incurred before the Court of Cassation
(10,000 FRF) and before the Convention institutions (25,000 FRF).
The Government left it to the Court to assess the claim with
reference to the criteria laid down in its case-law. The Delegate
of the Commission expressed no opinion.
69. On the basis of those criteria, the Court considers that
the respondent State must reimburse the applicant the entire
amount in question.
FOR THESE REASONS, THE COURT
1. Holds by sixteen votes to five that it has jurisdiction to
examine the Government's preliminary objections;
2. Dismisses them unanimously;
3. Holds by fifteen votes to six that there has been a
violation of Article 8 (art. 8);
4. Holds unanimously that it is not necessary also to examine
the case from the point of view of Article 3 (art. 3);
5. Holds by fifteen votes to six that the respondent State is
to pay the applicant within three months 100,000 (one hundred
thousand) French francs in respect of non-pecuniary damage and
35,000 (thirty-five thousand) French francs for costs and
expenses;
6. Dismisses unanimously the remainder of the claim for just
satisfaction.
Done in English and in French, and delivered at a public
hearing in the Human Rights Building, Strasbourg, on 25 March
1992.
Signed: John CREMONA
President
Signed: {Marc-Andre EISSEN}
Registrar
In accordance with Article 51 para. 2 (art. 51-2) of the
Convention and Rule 53 para. 2 of the Rules of Court, the
following separate opinions are annexed to this judgment:
(a) concurring opinion of Mr Russo;
(b) joint dissenting opinion of Mr Bernhardt, Mr Pekkanen, Mr
Morenilla and Mr Baka;
(c) dissenting opinions of Mr Matscher, Mr Pinheiro Farinha, Mr
Pettiti, Mr Valticos, Mr Loizou and Mr Morenilla, prefaced by a
joint introduction;
(d) concurring opinion of Mr Walsh;
(e) separate opinion of Mr Martens.
Initialled: J. C.
Initialled: M.-A. E.
CONCURRING OPINION OF JUDGE RUSSO
(Translation)
I voted in favour of point 1 of the operative provisions, but I
am of the opinion that the Court will have to reconsider its case-
law on this point once Protocol No. 9 (P9) to the Convention has
come into force.
JOINT DISSENTING OPINION
OF JUDGES BERNHARDT, PEKKANEN, MORENILLA AND BAKA
We have voted against point 1 of the operative provisions of
the present judgment. For the reasons mentioned in paragraph 34 of
the judgment and in the dissenting opinions quoted therein, we are
of the opinion that the Court should no longer review preliminary
objections rejected by the Commission.
DISSENTING OPINIONS OF JUDGES
MATSCHER, PINHEIRO FARINHA, PETTITI,
VALTICOS, LOIZOU AND MORENILLA, PREFACED
BY A JOINT INTRODUCTION
(Translation)
We, the members of the minority, all agree in considering that
in the present case of B. v. France a finding of a violation
should not have been made. In the field of transsexualism the wide
margin of appreciation allowed to the State must permit the State
to regulate by means of case-law the legal status of genuine
transsexuals, following objective criteria and respecting Article
8 (art. 8). The following opinions vary in their assessment but do
not contradict each other as to their reasoning.
DISSENTING OPINION OF JUDGE MATSCHER
(Translation)
I regret that I find it impossible to join the majority in
voting in favour of a violation of Article 8 (art. 8) even though
the judgment does not state with sufficient clarity what precisely
is thought to constitute the violation.
The judgment mentions a variety of elements (the refusal to
grant B. rectification of her civil status document, to allow her
to change her forename, to have the statement or indication of sex
deleted from the documents and identity papers for use in daily
life), all these elements being relevant or "to be taken into
account", and which, taken as a whole, led to the finding that
there had been a violation.
I entirely agree with the considerations on which were based
the findings that there had not been violations of Article 8 (art.
8) in the Rees and Cossey judgments, namely that English law
provided for the possibility of changing forenames and of deleting
indications of sex from documents and identity papers, in each
case without great administrative difficulties. To the extent that
this is not the case in French law, I too would vote in favour of
a finding of a violation in the present case. But the judgment
does not define the extent of the first element, that is to say,
rectification of the birth certificate - whether a rectification
of the original entry or merely a marginal note - and this could
lead to consequences which I believe go far beyond the
requirements of Article 8 (art. 8) on this point (in this respect
my point of view is close to that expressed by Judge Walsh in his
separate opinion).
Let us not forget that the aim of the original application to
the French courts by B., "wishing to marry her friend", was to
have her right to rectification of her birth certificate
recognised in order to allow her to marry, and that it was the
refusal to grant her such rectification which was the original
reason for her application to the Convention institutions.
Although the Commission did not declare the complaint based on
Article 12 (art. 12) admissible, the extent of the element of
"rectification of civil status documents", stated to be relevant
in the reasoning of the present judgment, remains excessively
vague and does not rule out consequences which I would not be able
to subscribe to.
While sensitive to the problems of transsexuals, I also attach
importance to the factors mentioned in the dissenting opinions of
Judges Pinheiro Farinha, Pettiti, Valticos and Morenilla with
respect to the initiative taken by B. - lightly, as it seems - of
having an operation without the medical guarantees which such
surgery ought to be subject to.
In short, I do not feel able to subscribe to a judgment which
does not state with sufficient clarity that it is not departing
from the conclusions in the Rees and Cossey judgments, and which
leaves open the possibility of interpreting it as an overruling of
those judgments.
DISSENTING OPINION OF JUDGE PINHEIRO FARINHA
(Translation)
1. I am unable to agree with the judgment and I do not
understand why the Court's case-law has been overruled, when that
case-law was confirmed scarcely one year ago.
I fear that there will be serious consequences, in particular
the trivialisation of irreversible surgical operations instead of
suitable psychiatric treatment.
2. The Court's function is to interpret the Convention - to
give it a dynamic and up-to-date interpretation, but nevertheless
an interpretation. The case-law of the Court cannot go further
than the Convention and does not have the right to grant new
rights to individuals and impose new obligations on States.
3. The Convention does not guarantee the right to change sex,
nor the right to amendment of civil status documents, nor, unlike
the International Covenant on Civil and Political Rights (Article
24), that of a public civil status register. How can a specific
course of action in this matter be imposed on States in the name
of the Convention?
4. Surgical operations do not change the individual's real sex,
but only the outward signs and morphology of sex.
5. As for the applicant (whom I will not refer to in the
feminine, as I do not know the concept of social sex and I do not
recognise the right of a person to change sex at will), he is not
a true transsexual: "... the court of second instance found that
even after the hormone treatment and surgical operation which he
underwent, Norbert [B.] continued to show the characteristics of a
person of male sex; ... it considered that, contrary to the
contentions of the person in question, his present state is not
the result of elements which existed before the operation and of
surgical intervention required by therapeutic necessities but
indicates a deliberate intention on the part of the person
concerned ..." (finding of the Court of Cassation, see paragraph
17 of the judgment).
6. Why impose on the French State the consequences of a
surgical operation performed in another State, voluntarily and
intentionally and without prior checks (see paragraph 11 of the
judgment)?
7. The International Commission on Civil Status "essentially
has as its object ... the drawing up of recommendations or draft
conventions with a view to harmonising the provisions in force in
the member States on these matters ...".
The matters in question are those which relate to the status of
the individual, the family and nationality. The International
Commission has concerned itself for some time with the position of
transsexuals, and has not yet reached the stage of drawing up a
recommendation or draft convention.
8. There is no common denominator in the legislation of the
States Parties to the Convention to justify such a radical
decision.
9. Among the situations which could arise from the application
of the present judgment (see paragraphs 52 - 55), I shall mention
two:
- An illegitimate child wishes to start proceedings in respect
of paternity, but after his birth the man who begot him has had a
sex change operation and his civil status has been rectified; he
is asking for a woman to be acknowledged as his father!
- After rectification of civil status, a transsexual will be
able to marry a person of his true sex (original sex); but the
Court "finds ... that attachment to the traditional concept of
marriage provides sufficient reason for the continued adoption of
biological criteria for determining a person's sex for the
purposes of marriage" (above-mentioned Cossey judgment, p. 18,
para. 46), and "in the Court's opinion, the right to marry
guaranteed by Article 12 (art. 12) refers to the traditional
marriage between persons of opposite biological sex. This appears
also from the wording of the Article which makes it clear that
Article 12 (art. 12) is mainly concerned to protect marriage as
the basis of the family" (Rees judgment, p. 19, para. 49).
In my opinion the Court should state in the present judgment
that its decision has no effect on the right to marry; this right
was, however, the reason behind B.'s application to the
Commission.
10. I therefore conclude that there has not been a violation of
Article 8 (art. 8) of the Convention, and I consider that the
legal regulation of transsexualism remains within the competence
of each State, taking account of moral attitudes and traditions,
although the opinions of medical and scientific experts differ.
11. Since in my opinion there has been no violation of the
Convention, I do not regard it as possible to vote, in the same
judgment, in favour of the award of a sum of money under Article
50 (art. 50) of the Convention.
DISSENTING OPINION OF JUDGE PETTITI
(Translation)
I did not vote with the majority who held that there had been a
violation of Article 8 (art. 8).
The judgment no doubt relates only to the particular case, but
this was one of the least significant ones, compared with other
cases considered by the French courts, notably in 1990 and 1991.
To begin with, I note certain contradictions. The majority of
the Court did not state that they were overruling the Rees and
Cossey judgments. They noted in paragraph 55 that "nothing would
have prevented the insertion, once judgment had been given, in
Miss B.'s birth certificate, in some form or other, of an
annotation whose purpose was not, strictly speaking, to correct an
actual initial error but to bring the document up to date so as to
reflect the applicant's present position". In the French civil
status system this can only be done by a judgment, and there have
been numerous judgments by which it has been ordered, but this on
the basis of rigorous criteria which make it possible to exclude
certain categories in respect of which the scientific data and the
lack of properly documented medical supervision provide grounds
for refusals by the courts.
The Court held in paragraph 63 that:
"... on the basis of the above-mentioned factors which
distinguish the present case from the Rees and Cossey cases and
without it being necessary to consider the applicant's other
arguments, ... she finds herself daily in a situation which, taken
as a whole, is not compatible with the respect due to her private
life. Consequently, even having regard to the State's margin of
appreciation, the fair balance which has to be struck between the
general interest and the interests of the individual (see
paragraph 44 above has not been attained, and there has thus been
a violation of Article 8 (art. 8).
The respondent State has several means to choose from for
remedying this state of affairs. It is not the Court's function to
indicate which is the most appropriate ..."
Did the majority take into account the operations performed in
public hospitals in France after 1973, even though Miss B. was
operated on in Morocco?
Can one deduce from paragraph 66 that the majority had in mind
primarily the granting of rights relating to identity documents
and passports, without there being any obligation of rectification
of civil status, in line with the Rees and Cossey judgments and
the special system in Britain relating to administrative
requirements as to personal identity, still less what was
originally claimed by B., namely the possibility of marrying her
friend?
From the point of view of jurists who favour a broad
interpretation of the status of transsexuals, the B. judgment
would be easier to appreciate if cases of true transsexuals
(operated on in public hospitals with medical supervision and
documentation) had been systematically refused by the French
courts. This is not the case.
The European Convention on Human Rights does not impose any
obligation on the High Contracting Parties to legislate on the
question of rectification of civil status in connection with
transsexualism, even in application of the theory of positive
obligations for States (case of X v. the Netherlands). Thus
several member States have not enacted any legislation relating to
transsexualism. The various national laws on the point show a
great variety of criteria and mechanisms.
In any event, member States who wish to confront these problems
have a choice between the legislative path and the case-law path,
and in this sensitive area, dependent on very diverse social and
moral situations, the margin of appreciation allowed to the State
is a wide one.
Whichever path is chosen, legislative or by means of case-law,
the State remains free to define the criteria for recognition of
cases of intersexualism or true transsexualism, dependent upon
undisputed scientific knowledge. A national court can take a
decision on the basis of such criteria without violating the
Convention.
These principles being taken as read, what consequences can be
drawn from them in the case of B. v. France with respect to
Article 8 (art. 8)?
To compare the position in France with the position in Britain,
as evaluated by the Court in the Rees and Cossey cases, was not
enough; it should have been compared with the legislative void or
absence of case-law in other member States. British law is less
open than French law as regards change of status and sex in civil
status registers; it offers more scope for administrative
measures, such as passports and formalities, but that is the
result of the peculiar system of civil status registration in
Great Britain, rather than specific provisions introduced for the
benefit of transsexuals.
If Article 8 (art. 8) is to be applied to intersexuals and true
transsexuals, the question should be asked, with reference to
France, whether the right to rectification of civil status is
being correctly granted by the courts. The list of decisions shows
that there are as many decisions in favour of applicants as there
are decisions against them. A number of them even allow complete
retrospective effect. The Court of Cassation admittedly gave four
decisions against applicants in 1990, but the particular cases
were debatable ones. There has not been a decision taken by a
plenary court, even in the most or least disputed cases of
transsexualism.
Subsequent to these decisions by the Court of Cassation, the
Colmar Court of Appeal granted rectification of civil status to a
person who had in addition after the operation obtained an amended
passport showing her new sex. No appeal having been brought by the
procureur {general}, the decision is final and binding and
rectification of civil status has taken place.
By taking a generous and wide interpretation of Article 8 (art.
8), it might be considered that a true transsexual who has been
operated in France, after going through the entire period of tests
according to the document issued by the National Medical Council,
should be allowed rectification of civil status. The reason for
this could be that the State, having agreed to the operation and
accepted that it should be paid for by the social security service
on condition that the surgery is performed in a public hospital,
must, as a positive obligation from the point of view of the
European Convention on Human Rights, allow facilities for
administrative documents and even go as far as rectification of
civil status.
This is not so in the B. case. The existence of transsexualism
was not verified in accordance with the medical practice statement
and the operation took place abroad under unknown conditions. The
Bordeaux Court, ruling on the present case, possibly had doubts as
to the social and professional reality. It is not for the European
Court to overrule this decision, which was taken in a non-typical
case and was a judgment on the particular facts, not a judgment of
principle, and is compatible with the European Convention on Human
Rights, even from the point of view of Article 8 (art. 8).
The theory that any person who has the irrepressible will to
live under a sex other than that of origin, and is convinced that
this is his true destiny, must be able to obtain rectification of
his civil status, is a highly debatable one, even if it is
motivated by legitimate concern for social integration and private
life. For where hormone treatment alone has taken place, that may
be reversible. Many cases of true or false transsexual applicants
correspond to psychiatric states which should be treated by
psychiatry only, so as not to risk disaster, and for this reason a
medical report is essential. Furthermore, cases of double
personality and schizophrenia are known to medicine. If one were
to be guided solely by the wish to make the individual will of the
patient coincide with his social life, one would then have to
accept change of civil status even in such deviant cases.
The position of genuine transsexuals no doubt deserves
understanding and attention from the point of view of Article 8
(art. 8). But it is still clear that even the most advanced
legislation cannot provide a remedy for the social obstacles. Even
after rectification of civil status, a person who has been
reintegrated into society has to reveal his past in connection
with employment, careers and retirement, so that the various
periods can be accounted for. Amending INSEE type statistical
forms would not solve this problem.
For this reason one should abide by highly flexible formulas
which take account as far as possible of medical supervision
procedures, which alone are capable of avoiding operations and
treatment harmful for a person's mental balance.
Account should also be taken of the social aspects which are
peculiar to each State. Certain countries unfortunately have
places where false transsexuals are exploited, opening the way to
procuring and transvestite prostitution. Among those asking for
treatment there is a considerable number of persons in this
category. Other countries do not have any such problem, so that
their legal position is of no significance.
There is another aspect of considerable importance. For States
like France whose civil status law is highly precise and
compulsory, a consequence of rectification is that there is no
obstacle to the marriage of a transsexual with a person of the
same sex as his original sex. There is also the problem of
adoption being available to the new couple. Let us also bear in
mind the legal confusion which results from certain rectifications
where the person obtaining rectification was previously married,
with or without children. Let us not ignore the possibility of
artificial insemination after rectification or after an operation.
The whole of civil law and inheritance law could be thrown into
confusion.
If there is a field where States should be allowed the maximum
margin of appreciation, having regard to moral attitudes and
traditions, it is certainly that of transsexualism, having regard
also to developments in the opinions of the medical and scientific
experts.
A solution by means of case-law may be a legitimate choice for
the State to make. If the development of case-law makes it
possible for domestic law to respond to undeniable cases, making
it possible for rectification of civil status to take place, as
the Colmar judgment did, it appears to be consistent with Article
8 (art. 8) to regard this case-law method as in accordance with
the requirements of that Article (art. 8).
Unlike in the Huvig and Kruslin v. France judgments (judgments
of 24 April 1990, Series A no. 176-A and B), the Court has given
no indication as to what means are appropriate. Its phrase about
"means for remedying this state of affairs" remains vague and
uncertain; for it is clear that the individual's
sociopsychological determination cannot on its own be sufficient
justification for a request for rectification. Even if the member
State agrees to rectification, it remains free to restrict the
conditions for it and its consequences in civil law, if it does
not systematically refuse applications in all such cases.
In addition, the Court's judgment did not expressly state that
there had been a violation with respect to B.'s actual request to
the French court, which read as follows:
"To hold that, registered in the civil status register of [her]
place of birth as of male sex, [she was] in reality of feminine
constitution; to declare that [she was] of female sex; to order
rectification of [her] birth certificate; to declare that [she
should] henceforth bear the forenames Lyne Antoinette."
Conclusion: in the present state of French law and the status
of the family, and taking into account the rights of others, it is
apparent that the case-law path is the one which best respects
Article 8 (art. 8) of the Convention, subject to the margin of
appreciation allowed to the State.
DISSENTING OPINION OF JUDGE VALTICOS,
JOINED BY JUDGE LOIZOU
(Translation)
It is naturally with great regret that I have to differ from
the above judgment, which in other circumstances might no doubt
have been justified or even inevitable, and some of whose
consequences are certainly reasonable (as will be stated below),
but which does not seem to me to be acceptable on the facts of the
case.
By overturning a line of case-law whose most recent decision
was scarcely a year old - even though the facts, albeit different
to a certain extent, were not in my opinion different enough to
justify this change of direction - I fear that the majority of the
Court could be opening the way to serious and as yet unforeseeable
consequences.
This does not mean that in suitable circumstances the situation
of a transsexual should not be dealt with by a change of civil
status, or at least by measures intended to make his or her social
situation less difficult.
However, there are, as we know, numerous types of transsexual.
Thus there is considerable variation from one case to another in
the psychological or physiological factor and the natural or
acquired character (acquired to a greater or lesser extent as a
result of surgical operations, themselves very diverse as to
motivation and scope). The problem is moreover currently the
subject of thorough scientific research, and any decision will
depend to a large degree on the circumstances of the case.
Why does it seem to me that in this case the facts of the case
do not justify the decision which has been taken?
Because in reality, while the applicant, who professes to be a
woman, asks for the alleged change of sex to be legally
recognised, the situation here is one where the change in question
is in reality incomplete, artificial and voluntary.
To begin with, what does the term "change of sex" mean in this
type of case? In the first place, one cannot restrict oneself to
psychological factors alone, nor social ones alone, as is
apparently sometimes thought. If that were so, there would be no
real criteria or boundaries and there would be a risk of
arbitrariness. Stability of social life would certainly be
compromised thereby.
It is therefore also necessary, as an essential condition, for
the original real state or the change of state which has occurred,
to be sufficiently marked and not in doubt from the physiological
point of view. One cannot accept dubious hermaphrodites and
ambiguous situations.
In the present case we are faced with a voluntary action by the
applicant, who, wishing to change sex (for he was originally of
male sex, at least in essence, and had performed his military
service), underwent an operation in conditions which appear
dubious and afforded no guarantee, following which he found
himself in a position where he was no longer completely a man, nor
indeed truly a woman, but to a certain extent had some of the
characteristics of both sexes.
We thus encounter two additional difficulties in this case:
firstly the voluntary character and secondly the incompleteness of
the change. And is there not thus a risk of encouraging such acts
(and here it was even an operation performed without any
supervision), and what is more, of seeing as a consequence
halffeminised men claiming the right to marry normally constituted
men, and then where would the line have to be drawn?
No doubt there is an evolution taking place in people's minds
and in science; no doubt several European countries do allow
applications of this type; but it seems to me that as matters
stand it is clearly inappropriate to consider that there has been
a violation of the Convention where for legal, moral and
scientific reasons, reasons which all deserve respect, a State
does not follow, or at least is not yet ready to follow such an
evolution. The countries of Europe as a whole do not appear to be
ready to have such case-law imposed on them.
Having said this, it none the less remains the case that the
social situation of these persons whose sex has become
indeterminate presents them with problems of various types and
causes them serious embarrassment in daily life. Efforts should be
made to remedy this. Independently therefore of any formal legal
measure aimed at amending their civil status, it would be
desirable for the States concerned to endeavour to reduce such
inconveniences; there come to mind inter alia measures aimed at
authorising changes of forename (going beyond the adoption of
socalled neutral forenames only, a practice which would also have
the disadvantage of more generally making such names "suspicious")
and amending the information on identity documents, which by their
detail or the code used reveal the sex of the person concerned.
Without ignoring the practical difficulties which such a change
might cause, it would deserve serious consideration.
DISSENTING OPINION OF JUDGE MORENILLA
(Translation)
I regret that I am unable to agree with the conclusion of the
majority, who found there had in the present case been a violation
by France of the applicant's right to respect for her private
life, by reason of the dismissal by the French courts of the
proceedings brought before them by Miss B. As I will show below,
my reasons are primarily of a legal nature, as they are based on
the subsidiary character of the protection of the rights of the
individual in the system established by the Convention - this
being required by the analysis before our Court of the disputed
"act or omission" of the national authorities constituting the
infringements which the applicant considers herself to be the
victim of - and the margin of appreciation of the Contracting
State in this area, bearing in mind that this right is set out in
Article 8 (art. 8) of the Convention. These reasons of
international law must not, however, neglect an assessment of the
social and legal situation of transsexuals in France, as the
context within which the applicant's complaint must be seen.
1.1. Miss B., wishing to marry her friend, asked the tribunal
de grande instance at Libourne (see paragraph 13 of the judgment)
"to hold that, registered in the civil status register of [her]
place of birth as of male sex, [she was] in reality of feminine
constitution; to declare that [she was] of female sex; to order
rectification of [her] birth certificate; to declare that [she
should] henceforth bear the forenames Lyne Antoinette". These
heads of claim delimited the proceedings brought by the applicant
before the domestic civil courts and, in accordance with the
dispositive principle, formed the subject matter of the judgments
given by the Libourne tribunal de grande instance, the Bordeaux
Court of Appeal and finally the Court of Cassation, whose decision
was the "final decision" under Article 26 (art. 26) of the
Convention which could be "completely or partially in conflict
with the obligations arising from the present Convention", as
stated in Article 50 (art. 50).
1.2. However, the applicant interpreted the dismissal of this
request as a refusal of the French authorities to acknowledge her
"true sexual identity" and to "allow the indication of her sex to
be corrected in the civil status register and on her official
identity documents" (see paragraph 43 of the judgment), and she
considered herself to be a victim within the meaning of Article 8
(art. 8) of the Convention.
But as a reading of her application shows, these complaints
constitute a mutatio libelli before the Convention institutions,
since no claim was put forward by the applicant before the
domestic courts regarding the noting in the civil status register
of the alleged change to her original sex as stated on her birth
certificate or concerning her social situation after the
morphological change of sex, these being precisely the factors
which the majority took into consideration in arriving at their
finding that there had been a violation of the said Article 8
(art. 8) (see paragraphs 59 - 63 of the judgment).
1.3. In my opinion, what Miss B. requested from the French
courts was a "correction" of the alleged error as to sex and
consequently the rectification of the civil status register and
the replacement of her male forename by a female forename,
following a priordeclaration by the court that she was of female
sex Miss B., intending to marry a man, did not ask the Court to
hold that there was a case of transsexualism, but that there had
been a mistake in registering her sex, since, although a woman,
she had been registered as a man. She did not submit any requests
relating to possible rectification of the indication of her sex in
her official identity documents consequent on rectification
granted in accordance with the relevant legislation (see paragraph
22 of the judgment).
1.4. It seems necessary to point out that in systems with a
civil status register, a person's civil status constitutes the
expression of his legal personality and his position in society,
and all the statements on his birth certificate, including that of
sex, have an effect which goes beyond the individual interest, as
they may affect the rights of others. In these systems civil
status is a concept of public order and documents relating to such
status are presumed to be correct. It follows that a change to a
birth certificate can take place only in cases and according to
procedures defined by law. Legal certainty thus requires that
rectifications of civil status documents be regulated by law and
controlled by the courts.
In French law, as the judgments given in the present case point
out (see paragraphs 13 - 15 and 17 of the judgment), persons
cannot dispose of their civil status at will. Articles 57 and 99
of the Civil Code (see paragraph 22 of the judgment) define the
contents of birth certificates and the conditions for their
rectification in the event of "error or omission", and it is for
the courts to rule on a case by case basis on applications for
rectification. The long list of decisions given by the French
courts (see paragraph 23 of the judgment) and accepted by the
public authorities in fact shows that it is possible in French law
for statements relating to sex in civil status registers to be
amended.
1.5. In the present case the Libourne tribunal de grande
instance dismissed Miss B.'s application since, according to the
experts' report, "it [was] thus apparent that the change of sex
was intentionally brought about by artificial processes" and
[B.'s] application "[could not] be granted without attacking the
principle of the inalienability of the status of individuals" (see
paragraph 14 of the judgment). The Bordeaux Court of Appeal,
upholding that judgment, gave as reasons for its decision (see
paragraph 15 of the judgment) that "his present state [was] not
'the result of irreversible innate factors existing before the
operation and of surgical intervention required by therapeutic
necessities'".
Also in that judgment, the Court of Appeal (see paragraph 17 of
the Commission's report) said on this point: "No form of
psychological or psychiatric treatment has been attempted; the
first doctor who prescribed hormone treatment did not conduct any
protected observation and no guarantee of such observation was
given before the surgical operation carried out abroad". It added
that the medical treatment "voluntarily undergone by Mr [B.] ...
on the contrary ... indicate[d] a deliberate intention on his part
without any other treatment having been tried and without the
operations having been necessitated by Mr [B.'s] biological
development" (see paragraph 15 of the European Court's judgment).
In view of this finding by the court of second instance, the Court
of Cassation considered that the decision had been justified in
law and dismissed the applicant's appeal.
1.6. Consequently, it follows from these judgments that the
courts did not consider the applicant to be a "genuine
transsexual", since the medical treatment had not been shown to be
necessary and even after the surgical operation she had undergone
in Morocco "Norbert [B.] continued to show the characteristics of
a person of male sex" (see paragraph 17 of the judgment).
This conclusion, however, fell within the power to assess the
evidence which belongs in principle to the national courts,
according to the Court's constant case-law (see inter alia the
Unterpertinger v. Austria judgment of 24 November 1986, Series A
no. 110, p. 15, para. 33, and the Barberp, {Messegue} and Jabardo
v. Spain judgment of 6 December 1988, Series A no. 146, p. 31,
para. 68). It should be noted in this connection that the
applicant did not challenge the medical report submitted to the
courts which decided on her application.
1.7. I am consequently unable to follow the conclusions of the
majority in paragraph 55 of the judgment. Rectification of the
indication of sex, like any rectification of a civil status
document, under the aforementioned Article 99 of the French Civil
Code, is a decision by a court which finds that there has been an
error or an omission in the indication of sex as alleged by the
applicant, with all the legal consequences - notably in civil law
- of such a declaration both for the applicant and for third
parties and society in general.
Under the principles which govern civil proceedings, it is not
possible, as the majority appear to suggest, to effect "the
insertion, once judgment had been given, in Miss B.'s birth
certificate, in some form or other, of an annotation whose purpose
[is] not, strictly speaking, to correct an actual initial error
but to bring the document up to date so as to reflect the
applicant's present position", where such an error has not been
proved in the proceedings or where such an "omission" - the
finding of the "new sexual identity" - has not been requested by
the applicant, in taking into account ex officio "the irreversible
abandonment of the external marks of Miss B.'s original sex" or
again "the applicant's manifest determination" to have an
operation without the guarantees of success required by the best
medical practice.
1.8. In my opinion the majority, instead of keeping strictly to
the specific terms of the applicant's request to the French trial
courts and the legal grounds for refusal set out in the judgments,
based on the legal impossibility of allowing rectification of the
statement of sex without proof of the existence of an error and of
the fact that the change was not solely the result of the
deliberate intention of the applicant but of an irreversible
necessity according to the medical report, applied themselves
rather to the abstract question of the position of transsexuals in
France, thus departing from the Court's traditional method.
2.1. Further, according to the Court's case-law as stated in
the two previous judgments relating to transsexuals in the United
Kingdom, the Rees v. the United Kingdom judgment of 17 October
1986 (Series A no. 106) and the Cossey v. the United Kingdom
judgment of 27 September 1990 (Series A no. 184) - the latter
given in a case which was virtually identical to the present one -
, the question of the amendment of the birth certificates of
transsexuals who wish to have an indication of sex noted in the
civil status register is a question for the national authorities
and their legislative or judicial powers, who are best in a
position to respond to the needs or hopes of each society and "the
requirements of the situation pertaining there in determining what
measures to adopt" (see the above-mentioned Rees judgment, p. 17,
para. 42 (a)). It is for them to regulate the conditions, extent
and consequences of rectification of civil status documents in
order to achieve a fair balance between the interests of
transsexuals in having their membership of the other sex which
they feel they belong to recognised by society, and the general
interest in preserving the inalienability of that statement of
fact on the birth certificate - morphological or biological sex -
in order to preserve the rights of others, in particular if the
transsexual is married or wishes to marry or if he has children or
may have children or wishes to adopt some.
2.2. Indeed, the Court has already said (see the Abdulaziz,
Cabales and Balkandali v. the United Kingdom judgment of 28 May
1985, Series A no. 94, pp. 33 - 34, para. 67) that "although the
essential object of Article 8 (art. 8) is to protect the
individual against arbitrary interference by the public
authorities, there may in addition be positive obligations".
However, given that "the notion of 'respect'" for private life "is
not clear-cut", especially as far as such positive obligations are
concerned (ibid., pp. 33 - 34, para. 67), these obligations are
subject to the State's margin of appreciation and "having regard
to the diversity of the practices followed and the situations
obtaining in the Contracting States, the notion's requirements
will vary considerably from case to case" (see the above-mentioned
Rees judgment, p. 15, para. 37).
The Court also stated in the Rees judgment (ibid., p. 14, para.
35) and the Cossey judgment (ibid., p. 15, para. 36) that the
refusal to amend the register of births could not be regarded as
an interference with a person's private life within the meaning of
Article 8 (art. 8) of the Convention. What the applicant was
arguing was not that the State should abstain from acting but
rather that it should take steps to modify its existing system,
and the question whether an effective respect for the
transsexual's private life imposed a positive obligation on the
State in this regard was to be answered by considering the "fair
balance that has to be struck between the general interest of the
community and the interests of the individual". In reaching its
conclusion that no such obligation was incumbent on the respondent
State, the Court took account inter alia of the fact that "the
requirement of striking a fair balance could not give rise to any
direct obligation on the respondent State to alter the very basis
of its system for the registration of births".
2.3. When giving these decisions the Court noted (see the
Cossey judgment, ibid., p. 17, para. 42, and the Rees judgment,
ibid., p. 19, para. 47) "the seriousness of the problems facing
transsexuals and the distress they suffer" and took note of the
resolution adopted by the European Parliament on 12 September 1989
and of Recommendation 1117 (1989) of the Parliamentary Assembly of
the Council of Europe of 29 September 1989, both of which sought
to encourage the harmonisation of laws and practices in this
field, and pointed out that "the need for appropriate legal
measures concerning transsexuals should be kept under review
having regard particularly to scientific and societal
developments" (see the Rees judgment, ibid., pp. 17 and 18, paras.
42 and 43, and the Cossey judgment, ibid., p. 16, para. 40).
2.4. But as the majority point out (see paragraphs 47 and 48 of
the judgment), no scientific or societal development has taken
place within the last sixteen months which would justify changing
this case-law. Despite the efforts of the majority to distinguish
the cases so as to maintain the Court's case-law, the
circumstances of the present case are not so different from those
of the Rees and Cossey cases as to explain a finding of a
violation here.
2.5. Nor can the question be resolved by "incidental
adjustments to the existing system" (see the Rees judgment, ibid.,
pp. 17 - 18, para. 42) such as a rectification of the birth
certificate in order to acknowledge the "new sexual identity" of
post-operative transsexuals or their "social sex", since the
French legal system does not permit this. The courts acting in the
exercise of their judicial power cannot go beyond an
interpretation of the law applicable to the facts of the case as
proved by their assessment of the evidence submitted to them. They
cannot order forms of rectification other than those provided for
by law since doing otherwise would require "the very basis" of the
civil status system to be altered, in much the same way that the
United Kingdom would have been required to change its system of
registration of births (see the above-mentioned Rees judgment, pp.
16 - 18, paras. 39, 40 and 42 (a), and the above-mentioned Cossey
judgment, p. 15, para. 38 (a)), which justified the findings in
those two cases that Article 8 (art. 8) had not been violated by
the United Kingdom.
3.1. Finally, the facts of the present case, as regards the
position of transsexuals in France, lead us to the same
conclusion, namely that there has not been a violation by France
of the right to respect for the private life of true transsexuals.
They demonstrate that in France: (1) "no legal formality or
authorisation is required for hormone treatment or surgery
intended to give transsexuals the external features of the sex
they wish to have recognised" (see paragraph 18 of the judgment);
(2) "it has been possible for surgical operations to take place in
France since 1979 subject to medical control" (ibid.); (3) "the
costs of some of these operations are borne by the social security
service" (ibid.), according to the Government, where a medical
commission has studied the person in question for at least two
years and the operation takes place in a public hospital; (4) "as
a general rule, sex is not indicated on administrative documents
issued to natural persons, such as traditional national identity
cards, classic style passports, driving licences, voting cards,
certificates of nationality, etc." (see paragraph 25 of the
judgment); and (5), as I have pointed out above, "a large number
of French tribunaux de grande instance and courts of appeal have
granted applications for amendment of entries in civil status
registers relating to sex and forenames" (see paragraph 23 of the
judgment).
3.2. Thus there are medical and legal controls over changes of
sex in France, but such precautions cannot, however, be criticised
either from a legal point of view - having regard to the present
civil status system in France - or from a medical point of view -
bearing in mind the very serious risks involved in lifelong
hormonal medical treatment and implantations and the
irreversibility of removal of the sexual organs. On the contrary,
in my opinion, they deserve praise for avoiding mistakes with
irreversible consequences, hasty decisions or surgical operations
which are of doubtful necessity or even inadvisable, even for
those who genuinely believe themselves to be transsexuals.
This attitude also serves to discourage legal claims for
rectification of civil status based on the fait accompli of an
operation which has been performed without verifying its
irreversible necessity or without medical guarantees of success,
since the medical expert report must give an opinion on its
therapeutic necessity.
4. As I have concluded that there was no violation of the
Convention in the present case, I do not consider it logical to
join in the conclusion of the majority that the respondent State
is to pay the applicant just satisfaction.
CONCURRING OPINION OF JUDGE WALSH
1. I agree that there has been a breach of Article 8 (art. 8)
of the Convention in the present case. My opinion is founded only
upon the reasons set out hereinafter.
2. I am satisfied that the judgments of the Court in the case
of Rees (Series A no. 106) and in the case of Cossey (Series A no.
184) respectively were correct in principle and that there is
nothing in the present case to warrant a departure from them.
3. The evidence establishes that the applicant's birth
certificate correctly described the applicant as being of the male
sex and the fact that the applicant was and is biologically of the
male sex is established. There is no suggestion of any error
having been made as to that fact. Therefore to require that entry
to be altered to record that the applicant was born a member of
the biological female sex would be to falsify a correct historical
record and to substitute it with an untruth.
4. An area of life in which the biological sex of a person is
of supreme vital importance is that of marriage. The Court has
already decided in the Cossey case that the marriage referred to
in Article 12 (art. 12) of the Convention is confined to the
intermarriage of two persons one of whom is biologically of the
female sex, thus reflecting what has been universally accepted
throughout human history.
The fact that some States may now in their national laws permit
and recognise a legal relationship or partnership between persons
of the same biological sex as having the same legal incidents as a
marriage and even using the word "marriage" to describe such
arrangement cannot by so doing make it the same as a marriage
between persons of opposing biological sexes as envisaged by
Article 12 (art. 12) of the Convention. If a parent of either sex
undergoes a so-called "sex change" operation to acquire the
appearance, anatomical or otherwise, of a person of the other
biological sex it would be the height of absurdity to describe a
father as having become his own child's mother or aunt as it would
be to describe a mother as having become her own child's father or
uncle.
5. I am of the opinion that the respondent State could not
reasonably be expected to alter its law in such a way as to
obliterate the truth of a national record or to keep forever
concealed for all purposes and from all persons and bodies without
qualification the true biological sex of a person. In my opinion
to do so could well lead to a breach of Articles 8 and 12 (art. 8,
art. 12) of the Convention. It could be very unfortunate if the
law permitted a situation in which a person wishing to marry a
person of the other biological sex could not, when a doubt arises,
be satisfied as to the true biological sex of the other party save
by the admission of that other party. Therefore any alleged
violation of Article 8 (art. 8) in this sphere must be examined in
the context of not totally concealing or falsifying a record of
historical fact.
6. Subject to the above-mentioned qualification it now falls to
consider in what respect the respondent State can be thought to
have been in violation of Article 8 (art. 8) of the Convention.
The applicant is psychologically self-identified with the
female sex and apparently that condition has existed since
childhood and has grown more pronounced with age. It ultimately
led the applicant to undergo "sex-change" surgery necessitated by
psychological imperatives rather than medical ones. In the result
the applicant adopted a new "gender identity" in that the new
identity is to all outward appearances a female identity. The
applicant has sought to have this new identity respected in French
law as an essential element of the privacy of her new life style
free from interference by the respondent State and its agencies
and public authorities. I do not consider that the adoption of a
female first name from within the range of first names permitted
by French law with a view to establishing the adopted identity is
an unreasonable request. It is clear that the withholding of
permission for this change has proved to be an interference with
the privacy of the adopted life style. Similarly, obligatory
identification documents which contradict the adopted identity
also constitute an interference.
The respondent State has not shown any valid justification
within the terms of Article 8 para. 2 (art. 8-2) of the
Convention. Admittedly complying with the applicant's requests
could cause considerable administrative inconvenience but that
could not be a justification for the respondent's refusal. The
civil status register is conclusive as to the fact that the
information therein was furnished to the appropriate officer but
is not conclusive as to the correctness or the truth of the
information so supplied. Thus the civil status register cannot be
taken as conclusive proof of the biological sex of the person so
registered although it could be regarded as prima facie evidence
to stand until displaced. It is for the national authorities to
devise the legal measures necessary to achieve the objectives of
providing identity documents consistent with the adopted identity
without revealing the true biological sex of the person concerned
if in fact it is not the same as that indicated in the
documentation while at the same time without obliterating from the
national records information which tends to establish the true
biological sex of a person and that such information should not be
revealed save where there is a real necessity to do so.
SEPARATE OPINION OF JUDGE MARTENS
1. Since I fully maintain the views expounded in my dissenting
opinion in the Cossey case, I acclaim the Court's decision, but
cannot subscribe to all its arguments. I do not think it necessary
to say more.
2. I would have been even more content if the Court had
accepted the Commission's plea to abandon the De Wilde, Ooms and
Versyp doctrine. On this issue I also maintain my former opinion
(see my separate opinion in the Brozicek case). I am glad to note
that several of my colleagues now share that opinion.
|
