Е. Панкратов обратился в суд с иском к отделу вневедомственной
   охраны при Советском РОВД Брянска о взыскании ущерба в сумме  6189
   руб., сославшись  на  то,  что  5  июня  1990 г.  из занимаемой им
   квартиры, находящейся   под   охраной   отдела,   были    похищены
   принадлежащие ему видеомагнитофон стоимостью 2650 руб. и ювелирные
   изделия на сумму 3539  руб.  От  возмещения  стоимости  похищенных
   вещей ответчик  отказался,  хотя в соответствии с договором обязан
   это сделать.
       Решением Советского районного народного суда от 7 февраля 1991
   г. иск Панкратова удовлетворен.
       Постановлением президиума Брянского областного суда от 17 июня
   1992 г.  отклонен  протест  заместителя   Генерального   прокурора
   Российской Федерации об отмене указанного решения.
       В протесте  заместителя  Генерального   прокурора   Российской
   Федерации, внесенном  в  судебную  коллегию  по  гражданским делам
   Верховного Суда,  был  поставлен  вопрос  об  отмене  состоявшихся
   судебных постановлений по следующим основаниям.
       Удовлетворяя требования истца,  суд пришел к выводу о том, что
   между сторонами был фактически заключен договор на охрану квартиры
   и ответчик не выполнил своей обязанности по ее охране.
       Однако с  таким выводом суда согласиться нельзя,  поскольку он
   сделан в нарушение требований  ст.  ст.  14  и  50  ГПК  РСФСР  по
   недостаточно проверенным данным.
       Как видно из материалов  дела,  Панкратов  обратился  в  конце
   февраля 1990  г.  в  отдел вневедомственной охраны с заявлением об
   установлении в квартире охранной сигнализации.  В связи с  этим  1
   марта 1990  г.  квартира  истца  была оборудована средствами такой
   сигнализации и принята операторами  отдела  для  осуществления  ее
   прогона.
       Совершение  сторонами  вышеуказанных  действий  само  по  себе
   не свидетельствует о фактическом  заключении  договора  по  охране
   квартиры, а  может  служить  лишь  подтверждением намерения сторон
   заключить такой договор.
       Договор по  охране  квартиры  является  двусторонней  сделкой,
   требующей достижения соглашения по всем существенным  условиям,  а
   также надлежащего письменного оформления.
       В данном же случае сторонами не был согласован  не  только  ни
   один из  существенных  условий  договора,  в  частности  срок  его
   действия, оценка имущества,  размер оплаты за охрану квартиры,  но
   не была согласована даже его форма.
       Ссылка суда на п. 11 бланка договора, в соответствии с которым
   договор вступает в силу со дня взятия квартиры под охрану,  как на
   доказательство заключения сторонами такого договора не может  быть
   признана убедительной,   поскольку   данное  условие  могло  иметь
   значение для сторон при разрешении подобного спора лишь  в  случае
   надлежащего оформления   договора.  Кроме  того,  указанный  пункт
   фактически предусматривает время вступления  в  силу  заключенного
   договора на  охрану квартиры,  а также наступления ответственности
   отдела охраны за ущерб, причиненный кражей охраняемого имущества и
   ценностей, но не свидетельствует о его заключении.
       Признавая договор на охрану квартиры фактически заключенным  и
   возлагая на ответчика обязанность по возмещению причиненного истцу
   ущерба, суд при этом оставил без внимания то  обстоятельство,  что
   согласно п.  9  этого  же  бланка договора вневедомственная охрана
   возмещает ущерб  от  кражи  из  охраняемой  квартиры  в   пределах
   оценочной стоимости    имущества,    определенной   "ответственным
   квартиросъемщиком" при заключении договора.
       Как видно  из  материалов  дела,  оценка  имущества  истцом не
   производилась и  в  договоре,  на  который  ссылается   суд,   она
   отсутствует. На   основании  каких  данных  суд  определил  размер
   подлежащего возмещению ущерба, из судебного решения не ясно.
       Ссылка суда  при  этом  на  ст.  444  ГК  РСФСР  не может быть
   признана обоснованной,   поскольку    указанная    норма    закона
   предусматривает ответственность    за    ущерб    непосредственных
   причинителей вреда (внедоговорная  ответственность),  а  в  данном
   случае ответственность    отдела    вневедомственной   охраны   за
   причиненный ущерб может наступить лишь при  условии  нарушения  им
   договорных обязательств,     прямо     предусматривающих     такую
   ответственность и ее пределы.
       Довод Панкратова  о  том,  что  он  не  знал  о  необходимости
   подписания договора,  нельзя признать убедительным,  поскольку  он
   опровергается показаниями   свидетеля   Горового   и  объяснениями
   представителя ответчика Турусовой,  подтвердивших в суде,  что они
   предупреждали Панкратова  о необходимости после "прогонки" средств
   сигнализации прибыть в отдел  охраны  для  подписания  договора  и
   сдачи ключей  от  квартиры.  Однако  показаниям  этих  лиц никакой
   оценки в судебном решении не дано.
       Заслуживало внимания    и   требовало   проверки   утверждение
   представителя ответчика о  том,  что  "прогонка"  сигнализации  не
   прекращается до  подписания  сторонами  договора и квартира в этот
   период с охраны не снимается,  но материальной  ответственности  в
   случае совершения кражи из нее в это время отдел охраны не несет.
       Суду следовало также выяснить, почему истец не сдавал дубликат
   ключей от  квартиры  в  отдел  охраны  и почему произвел оплату за
   охрану квартиры лишь после  совершения  кражи  из  нее,  поскольку
   выяснение данных  обстоятельств  имело  существенное  значение для
   правильного разрешения возникшего спора.
       По указанным  основаниям  определением  судебной  коллегии  по
   гражданским делам    Верховного    Суда    Российской    Федерации
   состоявшиеся по   делу  судебные  постановления  отменены  и  дело
   направлено на новое рассмотрение в тот же суд.