ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 10 декабря 2002 года
Дело N 49-Г02-101
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда
Российской Федерации в составе:
председательствующего Кнышева В.П.,
судей Харланова А.В.,
Корчашкиной Т.Е.
рассмотрела в судебном заседании 10 декабря 2002 г. гражданское
дело по кассационному протесту заместителя Генерального прокурора
Российской Федерации на решение Верховного Суда Республики
Башкортостан от 11 сентября 2002 г. по заявлению заместителя
Генерального прокурора РФ о признании противоречащими федеральному
законодательству, недействующими и не подлежащими применению
отдельных положений Закона Республики Башкортостан "О Президенте
Республики Башкортостан".
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации
Харланова А.В., объяснения представителя Президента Республики
Башкортостан Тимершина Х.А., представителя Кабинета Министров
Республики Башкортостан Валеева К.В., заключение прокурора
Генеральной прокуратуры РФ Власовой Т.А., поддержавшей доводы
кассационного протеста прокурора, Судебная коллегия по гражданским
делам Верховного Суда Российской Федерации
установила:
заместитель Генерального прокурора Российской Федерации
обратился в Верховный Суд Республики Башкортостан с заявлением о
признании противоречащими федеральному законодательству,
недействующими и не подлежащими применению части 2 статьи 1,
абзаца 1 статьи 5, статьи 7, части 2 статьи 8, части 2 статьи 9,
части 1 статьи 13, статьи 23 Закона Республики Башкортостан от 19
апреля 2001 г. N 215-3 "О Президенте Республики Башкортостан".
В судебном заседании прокурор Республики Башкортостан Байков
Ф.Г. поддержал заявленные требования, указывая на то, что
положение ч. 2 ст. 1 Закона РФ "О Президенте РБ" о том, что
Президент обеспечивает единство государственной власти, не
учитывает принципа разделения властей. Одним их аспектов
разделения властей является организационное обособление ветвей
власти, обеспечивающее их самостоятельность. Рассматриваемое
положение позволяет толковать его как отрицание конституционного
принципа разделения властей и наличие "власти над властью",
игнорирующей самостоятельность каждой ветви власти. Положение
абзаца 1 ст. 5 Закона РБ о наличии в Республике Башкортостан
"президентской власти" не соответствует требованиям юридической
техники, поскольку допускает наличие четвертой ветви власти, что
также не соответствует принципу разделения властей. Статья 7, ч. 2
ст. 8 Закона Республики Башкортостан фактически отрицают
закрепленную федеральным законом роль федерального
законодательства в определении и осуществлении полномочий
Президента РБ, в связи с чем подлежат признанию не
соответствующими федеральному законодательству. Использование в ч.
2 ст. 9, ст. 23 Закона РБ "О Президенте РБ" термина
"государственная охрана" применительно к деятельности органов
власти РБ является недопустимым. В действующей редакции указанные
нормы Закона РБ не соответствуют Федеральному закону "О
государственной охране", поскольку, исходя из его терминологии, с
одной стороны, регулируют деятельность федеральных органов власти,
с другой - расширяют закрепленный ст. 6 названного Закона перечень
объектов государственной охраны. Часть 1 ст. 13 Закона РБ "О
Президенте РБ" также подлежит признанию противоречащей
федеральному законодательству, так как аналогичная норма ч. 3 ст.
89 Конституции РБ признана недействующей вступившим в законную
силу решением судебной коллегии по гражданским делам Верховного
Суда РБ от 15 марта 2002 г.
Представитель Президента РБ и администрации Президента РБ
Тимершин Х.А., представитель Государственного Собрания РБ Зиганшин
Н.Ф., представитель Кабинета Министров РБ Рахматуллина Л.И.,
представитель Министерства юстиции РБ Галин А.А. (доверенности в
деле) заявленные требования не признали, обосновывая свою позицию
тем, что Президент РБ выступает гарантом обеспечения принципа
единства государственной власти на территории РБ, полномочия
Президента РБ направлены на обеспечение согласованного
взаимодействия всех ветвей власти, обеспечение единства
государственной власти осуществляется выполнением Президентом РБ
своих полномочий; применение в Законе РБ термина "президентская
власть" по отношению к символам - государственному флагу РБ,
экземпляру официального текста Конституции РБ не является
противоречием федеральному законодательству; вопрос обеспечения
общественной безопасности находится в совместном ведении
Российской Федерации и субъектов, субъекты РФ вправе осуществлять
по таким вопросам собственное правовое регулирование, Федеральный
закон "О государственной охране" регулирует вопросы предоставления
государственной охраны только в отношении федеральных органов
государственной власти, федеральных служащих; отсутствие в ст. 7,
ч. 2 ст. 8 Закона РБ ссылки на федеральное законодательство не
является противоречием федеральному законодательству, поскольку
такое указание содержится в Федеральном законе "Об общих принципах
организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации", а
в силу ч. 1 ст. 76 Конституции РФ федеральные законы имеют прямое
действие на всей территории Российской Федерации, поэтому
указанное не является противоречием федеральному законодательству;
часть первая ст. 13 Закона РБ, устанавливающая, что
Государственное Собрание Республики Башкортостан - законодательный
(представительный) орган РБ вправе выразить недоверие Президенту
РБ в форме постановления о его отрешении от должности, не
противоречит федеральному законодательству.
Решением Верховного Суда Республики Башкортостан от 11 сентября
2002 г. признана противоречащей федеральному законодательству ч. 1
ст. 13 оспариваемого Закона, в остальной части в удовлетворении
заявления отказано.
В кассационном протесте заместителя Генерального прокурора РФ
ставится вопрос об отмене решения суда в части отказа в
удовлетворении заявления в связи с нарушением норм материального
права.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного протеста,
Судебная коллегия оснований для его удовлетворения не находит.
В заявлении заместителя Генерального прокурора РФ ставится
требование о признании противоречащей федеральному
законодательству, недействующей и не подлежащей применению ч. 2
ст. 13 Закона РБ "О Президенте РБ", в которой указано, что
Президент РБ обеспечивает единство государственной власти на
территории Республики. В обоснование данного требования в
заявлении указано на то, что подпункт "д" пункта 1 ст. 1 ФЗ от
06.10.99 "Об общих принципах организации законодательных
(представительных) и исполнительных органов государственной власти
субъектов РФ" закрепляет принцип разделения государственной власти
на законодательную, исполнительную и судебную в целях обеспечения
сбалансированности полномочий и исключения сосредоточения всех
полномочий или большей их части в ведении одного органа
государственной власти либо должностного лица. Органы этих властей
самостоятельны. Поэтому Президент РБ не может обеспечивать
единство государственной власти.
Согласно ч. 3 ст. 5 Конституции Российской Федерации
федеративное устройство Российской Федерации основано на ее
государственной целостности, единстве системы государственной
власти, разграничении предметов ведения и полномочий между
органами государственной власти Российской Федерации и органами
государственной власти субъектов Российской Федерации.
В силу ч. 2 ст. 11 Конституции РФ государственную власть в
субъектах РФ осуществляют образуемые ими органы государственной
власти.
Статьей 1 Федерального закона от 6 октября 1999 г. N 184-ФЗ (в
редакции Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 107-ФЗ) "Об
общих принципах организации законодательных (представительных) и
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской
Федерации" к принципам деятельности органов государственной власти
субъекта Российской Федерации отнесено в том числе единство
системы государственной власти.
В ст. 10 Конституции РФ говорится об одной государственной
власти, которая осуществляется на основе разделения на
законодательную, исполнительную и судебную.
Таким образом, принцип единства государственной власти получил
закрепление и в федеральном законодательстве.
Как следует из ч. 2 ст. 1 Закона Республики Башкортостан "О
Президенте РБ", Президент РБ как глава Республики Башкортостан
является ее высшим должностным лицом, обеспечивающим единство
государственной власти на территории республики, взаимодействие
всех ее органов и представляющим Республику Башкортостан вне
республики и в международных отношениях.
Согласно ст. 80 Конституции РФ Президент Российской Федерации
является гарантом Конституции РФ, прав и свобод человека и
гражданина. В установленном Конституцией РФ порядке он принимает
меры по охране суверенитета РФ, ее независимости и государственной
целостности, обеспечивает согласованное функционирование и
взаимодействие органов государственной власти.
Проанализировав приведенные выше нормы закона, суд пришел к
правильному выводу о том, что возложение на Президента РБ
обеспечения единства государственной власти на территории РБ само
по себе не противоречит принципу разделения властей и не означает
сосредоточение полноты государственной власти в руках одного лица,
поскольку разделение властей не отменяет единство государственной
власти. Ветви государственной власти имеют единый социальный
характер. Принцип разделения государственной власти и принцип
единства государственной власти взаимосвязаны. Президент РБ
осуществляет предоставленные ему полномочия с тем, чтобы
обеспечить согласованное взаимодействие всех ветвей власти,
создать дополнительные гарантии реализации их самостоятельности,
воплотить в жизнь и препятствовать нарушению одного из
конституционных принципов российского федерализма - единства
системы государственной власти на территории РБ. При этом
федеральный закон, вводя принцип единства системы государственной
власти, не регулирует вопросы, кто должен обеспечивать единство
системы государственной власти, не раскрывает механизм обеспечения
единства государственной власти, каким образом должно достигаться
это единство. Вместе с тем федеральный закон и не запрещает
возложение таких функций на высшее должностное лицо субъекта РФ.
Возложение данной задачи в Законе РБ на Президента РБ не означает
узурпацию полномочий законодательной или судебной власти,
наоборот, обеспечение единства государственной власти вытекает из
возложенных на Президента РБ полномочий, предусмотренных, в
частности, п. 7 ст. 18 Федерального закона "Об общих принципах
организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации".
Президент РБ использует для достижения этой задачи предоставленные
ему Конституцией РФ, федеральными законами, Конституцией и
законами РБ полномочия в рамках исполнительной власти,
взаимодействуя с другими ветвями власти, не возвышаясь над ними.
Более того, суду не было представлено доказательств того, что
Президентом РБ нарушен принцип разделения государственной власти
на законодательную, судебную и исполнительную, нет и доказательств
подмены названных ветвей власти, присвоения полномочий какой-то
ветви власти.
Судебная коллегия, соглашаясь с выводом суда, исходит также из
того, что понятие "единство государственной власти" включает в
себя понятие "единство системы государственной власти", а также
единую политику законотворчества, государственного регулирования и
управления, наличие механизмов координации деятельности и
институтов представительства, а термин "обеспечение" предполагает
гарантии защиты.
То обстоятельство, что в соответствии со ст. 80 Конституции РФ
Президент РФ обеспечивает согласованное функционирование и
взаимодействие органов государственной власти, не означает, что
Президент Республики Башкортостан не вправе обеспечивать единство
системы органов государственной власти Республики Башкортостан на
ее территории и данное полномочие относится к исключительному
ведению Российской Федерации.
Такое полномочие в качестве исключительного ведения Российской
Федерации в ст. 71 Конституции РФ не закреплено.
Согласно ст. 5 Закона РБ "О Президенте Республики Башкортостан"
символами президентской власти являются специально изготовленный
экземпляр Государственного флага РБ, специально изготовленный
экземпляр официального текста Конституции РБ.
В заявлении прокурора указывается на то, что использование
термина "президентская власть" не соответствует федеральному
законодательству, поскольку Федеральный закон "Об общих принципах
организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации" не
предусматривает наличия в субъектах Федерации такой власти, как
"президентская", и относит высшее должностное лицо к системе
исполнительной власти.
Согласно п. 6 ст. 18 Федерального закона "Об общих принципах
организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
наименование должности высшего должностного лица субъекта
Российской Федерации устанавливается конституцией (уставом)
субъекта Российской Федерации с учетом исторических, национальных
и иных традиций данного субъекта Российской Федерации.
Как следует из ст. 1 Закона РБ "О Президенте РБ", главой
Республики Башкортостан является Президент РБ, указанное положение
заявителем не оспаривалось.
В соответствии с ч. 3 ст. 82 Конституции РБ Президент РБ
является высшим должностным лицом Республики Башкортостан.
Проанализировав оспариваемое положение Закона РБ "О Президенте
РБ", Судебная коллегия пришла к правильному выводу о том, что
применение в абзаце 1 статьи 5 данного Закона термина
"президентская власть" не указывает на введение на территории
Республики еще одной ветви власти - президентской, а данный термин
применяется в словосочетании "символы власти", как признаки,
характеризующие главу Республики. Этот термин предполагает
символы, присущие власти Президента, как высшего должностного лица
Республики.
Кроме того, суд обоснованно исходил из того, что данный термин
используется и в федеральном законодательстве. Так, о
президентской власти говорится, к примеру, в Указах Президента
Российской Федерации от 15 февраля 1994 года N 319 (в редакции
Указов Президента Российской Федерации от 05.08.1996 N 1138, от
06.05.2000 N 832) "О штандарте (флаге) Президента Российской
Федерации", от 27 июля 1999 года N 906 "Об утверждении описания
символа президентской власти - Знака Президента РФ", от 16 марта
1996 года N 383 (в редакции от 27 июня 2000 года N 1192) "О
главном контрольном управлении Президента РФ".
В решении суда правильно указано, что использование термина
"президентская власть" в словосочетании с символами власти не
противоречит принципу разделения властей, не свидетельствует о
введении еще одной ветви власти.
Системный анализ содержания данной статьи и ее места в Законе,
как обоснованно указал суд в решении, свидетельствует о том, что
данный термин используется не самостоятельно, а лишь для
обозначения принадлежности Президенту РБ определенных символов,
характеризующих его особый правовой статус.
При изложенных обстоятельствах суд пришел к правильному выводу
о том, что использование в абзаце 1 ст. 5 Закона РБ "О Президенте
РБ" термина "президентская власть" не противоречит федеральному
законодательству.
Заместителем Генерального прокурора РФ также было предъявлено
требование о признании противоречащими федеральному
законодательству, не действующими и не подлежащими применению ч. 2
ст. 9, ст. 23 Закона РБ "О Президенте РБ" о том, что Президенту РБ
предоставляется государственная охрана, указывая на то, что
названное положение принято в нарушение требований ст. 2
Федерального закона от 27 мая 1996 года N 57-ФЗ "О государственной
охране", которой определена правовая основа государственной охраны
- Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные
законы, федеральные законы и иные нормативные правовые акты РФ, а
также международные договоры Российской Федерации. При этом
субъекты Российской Федерации полномочиями по регулированию
вопросов государственной охраны не наделены. В статье 6 того же
Федерального закона содержится исчерпывающий перечень объектов
государственной охраны, не предусматривающий должностных лиц
субъектов РФ.
Суд правильно заявление прокурора в этой части оставил без
удовлетворения по следующим основаниям.
В силу подп. "б" ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации
защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение
общественной безопасности находятся в совместном ведении
Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.
Согласно ч. ч. 2 и 5 ст. 76 Конституции РФ по предметам
совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской
Федерации издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии
с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов
Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным
законам, принятым в соответствии с ч. ч. 1 и 2 этой статьи.
В подп. "б" п. 1 ст. 5 Федерального закона "Об общих принципах
организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
законодательному (представительному) органу государственной власти
субъекта Российской Федерации предоставлено право осуществлять
законодательное регулирование по предметам ведения субъекта
Российской Федерации и предметам совместного ведения Российской
Федерации и субъектов Российской Федерации в пределах полномочий
субъекта Российской Федерации.
Как указано в ст. 1 Федерального закона N 57-ФЗ от 27 мая 1996
года (в редакции Федерального закона от 7 мая 2002 года N 49-ФЗ)
"О государственной охране", государственная охрана - функция
федеральных органов государственной власти в сфере обеспечения
безопасности объектов государственной охраны, осуществляемая на
основе совокупности правовых, организационных, охранных, режимных,
оперативно-розыскных, технических и иных мер.
То есть по смыслу данной статьи государственная охрана - это
деятельность службы охраны в сфере обеспечения безопасности
объектов государственной охраны.
Согласно ст. 1 Закона Российской Федерации "О безопасности" от
25 декабря 1992 года N 4235-1 (в редакции Федерального закона от
25 июля 2002 года N 116-ФЗ) безопасность - состояние защищенности
жизненно важных интересов личности, общества и государства от
внутренних и внешних угроз.
В соответствии со ст. 6 Закона РФ "О безопасности"
законодательные основы обеспечения безопасности составляют
Конституция РФ, настоящий Закон, законы и другие нормативные акты
Российской Федерации, регулирующие отношения в области
безопасности; конституции, законы, иные нормативные акты республик
в составе РФ, принятые в пределах их компетенции в данной сфере;
международные договоры и соглашения, заключенные или признанные
Российской Федерацией.
Из ч. ч. 1, 2 ст. 4 Закона РФ "О безопасности" следует, что
безопасность достигается проведением единой государственной
политики в области обеспечения безопасности, системой мер
экономического, политического, организационного и иного характера,
адекватных угрозам жизненно важным интересам личности, общества и
государства. Для непосредственного выполнения функций по
обеспечению безопасности личности, общества и государства в
системе исполнительной власти в соответствии с законом образуются
государственные органы обеспечения безопасности.
Согласно ст. 12 Закона РФ "О безопасности" силы обеспечения
безопасности включают в себя: вооруженные силы, федеральные органы
безопасности, органы внутренних дел, внешней разведки, обеспечения
безопасности органов законодательной, исполнительной, судебной
властей и их высших должностных лиц и другие государственные
органы обеспечения безопасности, действующие на основании
законодательства.
Как было установлено судом, на основании приказа министра
Внутренних дел РФ приказом МВД РБ от 12 декабря 1998 года N 473
было утверждено Положение об Управлении по охране объектов органов
власти при МВД РБ.
Согласно п. 1.1.1 данного Положения государственная охрана
объектов органов власти РБ - функция специальной службы охраны в
сфере обеспечения безопасности объектов государственной охраны,
осуществляемая на основе совокупности правовых, организационных,
охранных, режимных, оперативно-розыскных, технических и иных мер.
Приведенные выше положения названных Федеральных законов
свидетельствуют о том, что они затрагивают вопросы осуществления
деятельности, направленной на предотвращение и устранение ситуаций
и явлений, которые создают угрозу жизни и здоровью людей, касаются
в том числе и вопросов защиты прав человека, общественной
безопасности, обеспечения безопасности высших должностных лиц
субъектов РФ, то есть касаются вопросов, находящихся в том числе и
в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской
Федерации.
Следовательно, как правильно указал суд в решении, субъект
Российской Федерации вправе по указанным вопросам осуществлять
правовое регулирование.
Ссылка прокурора на то, что по вопросу правового регулирования
в области государственной охраны имеется федеральный закон, не
свидетельствует о том, что тем самым исключается возможность
принятия нормативного акта субъектом РФ, поскольку по указанным
выше вопросам, как правильно указал суд, право принимать
нормативные акты субъектами РФ прямо предусмотрено ст. ст. 72, 76
Конституции Российской Федерации, имеющей в силу ее ст. 15 высшую
юридическую силу и прямое действие на всей территории РФ, более
того, в Законе РФ "О безопасности" прямо указано на то, что
законодательные основы обеспечения безопасности, составляют в том
числе конституции, законы и иные нормативные акты республик в
составе Российской Федерации.
Довод прокурора о том, что в статье 6 ФЗ "О государственной
охране" содержится исчерпывающий перечень субъектов
государственной охраны, не предусматривающий должностных лиц
субъектов РФ, не может служить основанием для удовлетворения
заявления в этой части, поскольку, как обоснованно указал суд, из
ФЗ "О государственной охране" следует, что данный Закон определяет
основы обеспечения безопасности только на федеральном уровне,
устанавливает полномочия федеральных органов государственной
власти в сфере обеспечения безопасности объектов государственной
охраны, распространяется на объекты государственной охраны также
только на федеральном уровне.
Между тем согласно ст. 1 Закона РФ "О безопасности" к основным
объектам безопасности относятся: личность - ее права и свободы;
общество - его материальные и духовные ценности; государство - его
конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность.
Согласно п. п. 1.1.2, 1.1.3, 1.6 Положения об управлении по
охране объектов органов власти при МВД РБ объекты государственной
охраны - лица, подлежащие государственной охране в соответствии с
настоящим положением. Охраняемые объекты - здания, строения и
сооружения, в которых размещены высшие органы государственной
власти Республики Башкортостан, прилегающие к зданиям, строениям и
сооружениям территории. Объектами охраны, безопасность которых
обеспечивает Управление, являются Президент Республики
Башкортостан и члены его семьи, проживающие совместно с ним или
сопровождающие его.
В силу ст. 20 Закона РФ "О безопасности" и п. 1.12 Положения об
управлении по охране объектов органов власти при МВД РБ
финансирование деятельности по обеспечению безопасности
осуществляется за счет средств республиканского бюджета.
Довод прокурора о том, что недопустимо использование термина
"государственная охрана" применительно к деятельности органов
власти Республики Башкортостан, в действующей редакции указанные
нормы Закона РБ не соответствуют федеральному закону, правильно
признаны несостоятельными, поскольку, как видно из ст. ст. 4, 8,
12 Закона РФ "О безопасности", силы обеспечения безопасности
включат в себя государственные органы обеспечения безопасности,
действующие на основании законодательства; создание органов
обеспечения безопасности, не установленных законом Российской
Федерации, не допускается.
Проанализировав оспариваемое положение Закона РБ, исходя из
того, что согласно положениям Закона РФ "О безопасности"
обеспечение безопасности достигается единой государственной
политикой, силами государственных органов, обеспечение
безопасности высших должностных лиц субъектов РФ не запрещено
законом, суд правильно пришел к выводу о том, что предоставление
охраны Президенту РБ, как высшему должностному лицу субъекта
Российской Федерации, как главе Республики - это обеспечение его
безопасности, и предоставление такой охраны не противоречит
федеральному законодательству.
Кроме того, в ст. 71 Конституции РФ не содержится положения о
том, что вопросы государственной охраны любых должностных лиц
находятся в исключительном ведении Российской Федерации.
Судебная коллегия исходит также из объяснений в судебном
заседании прокурора и заинтересованных лиц, согласно которым
государственная охрана Президента Республики Башкортостан и членов
его семьи является элементом общественной безопасности,
обеспечение которой находится в совместном ведении Российской
Федерации и субъектов Российской Федерации. Под государственной
охраной понимается охрана за счет государственных средств, она
выступает в данном случае одной из форм обеспечения нормальной
деятельности Президента Республики Башкортостан и осуществляется
не за счет средств федерального бюджета, а средств бюджета
субъекта Российской Федерации (л.д. 103, 115, 12).
Заместителем Генерального прокурора РФ также было заявлено
требование о признании противоречащими федеральному
законодательству, недействующими и не подлежащими применению ст. 7
и ч. 2 ст. 8 Закона Республики Башкортостан "О Президенте
Республики Башкортостан", которыми предусмотрено, что полномочия
Президента РБ устанавливаются Конституцией РБ и законами РБ; указы
и распоряжения Президента РБ не могут противоречить Конституции РБ
и законам РБ. В обоснование указано на то, что в них отсутствует
ссылка на Конституцию РФ, федеральные законы, указы Президента и
постановления Правительства РФ.
Согласно п. 4 ст. 1, п. 3 ст. 22 ФЗ "Об общих принципах
организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
полномочия органов государственной власти субъекта РФ
устанавливаются Конституцией РФ, федеральными законами,
конституцией (уставом) и законами субъекта РФ, а акты высшего
должностного лица субъекта РФ не должны противоречить Конституции
РФ, федеральным законам, принятым по предметам ведения РФ и
предметам совместного ведения РФ и субъектов Российской Федерации,
указам Президента РФ, постановлениям Правительства РФ, конституции
(уставу) и законам субъекта РФ.
При таком положении суд правильно пришел к выводу о том, что
само по себе отсутствие в названных статьях Закона РБ "О
Президенте РБ" указания на то, что полномочия Президента РБ
устанавливаются Конституцией РФ, федеральными законами, а указы и
распоряжения Президента РБ не должны противоречить Конституции РФ,
федеральным законам, принятым по предметам ведения РФ и предметам
совместного ведения РФ и субъектов Федерации, указам Президента РФ
и постановлениям Правительства РФ, не свидетельствует о
противоречии данных положений федеральному законодательству,
поскольку указание на это содержится в федеральном законе, имеющем
в силу ч. 1 ст. 76 Конституции РФ прямое действие на всей
территории Российской Федерации. Отсутствие в оспариваемых статьях
ссылок на федеральное законодательство не свидетельствует само по
себе о том, что действующие нормы, содержащиеся в них, также
противоречат федеральному законодательству. Отсутствие ссылки на
федеральное законодательство в оспариваемых статьях не
ограничивает и не может ограничивать право Российской Федерации по
регулированию этих вопросов, каких-либо указаний на этот счет в
данных статьях не содержится.
Более того, в преамбуле Закона РБ "О Президенте РБ" указано на
то, что настоящий Закон определяет правовые основы и социальные
гарантии деятельности Президента РБ, порядок осуществления
установленных Конституцией РФ и федеральными законами,
Конституцией РБ полномочий Президента РБ.
С учетом указанных обстоятельств доводы кассационного протеста
заместителя Генерального прокурора Российской Федерации не могут
повлечь отмены решения суда.
Нарушения либо неправильного толкования норм материального
права, в том числе и тех, на которые имеется ссылка в кассационном
протесте, судом не допущено.
Руководствуясь ст. ст. 305, 311 ГПК РСФСР, Судебная коллегия по
гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации
определила:
решение Верховного Суда Республики Башкортостан от 11 сентября
2002 г. оставить без изменения, а кассационный протест заместителя
Генерального прокурора Российской Федерации - без удовлетворения.
|
