Анатолий Викторович Кузьмин
(Anatoliy Viktorovich Kuzmin)
против Российской Федерации <*>
(Жалоба N 58939/00)
---------------------------------
См.: Журнал российского права. 2003. N 3. С. 114 - 124.
По материалам Частичного решения
Европейского Суда по правам человека
от 6 июня 2002 года
по вопросу приемлемости жалобы
(Первая секция)
Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая 6
июня 2002 г. Палатой в составе:
Х. Розакиса, Председателя Палаты,
Ф. Тюлькенс,
Дж. Бонелло,
Э. Левитса,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
Э. Штейнер, судей,
а также при участии Э. Фриберга, Секретаря Секции Суда,
принимая во внимание вышеупомянутую жалобу, поданную 24 октября
1999 г.,
заседая за закрытыми дверями,
вынес следующее Решение:
ФАКТЫ
Заявитель, Анатолий Викторович Кузьмин - гражданин России, 1964
г.р., проживает в поселке Мотыгино Красноярского края, Россия.
А. Обстоятельства дела
До июня 1998 г. заявитель являлся прокурором Мотыгинского
района Красноярского края.
21 апреля 1998 г. несовершеннолетняя девушка (17 лет)
предъявила через свою мать гражданский иск, согласно которому
заявитель избил и изнасиловал эту девушку в своем рабочем
кабинете, куда привел вечером 20 апреля 1998 г. 22 апреля 1998 г.
было возбуждено уголовное дело.
Заявитель утверждал, что 7, 12 и 13 мая 1998 г. в ходе
телевизионных интервью и дискуссий на каналах "РТР" и "ОРТ"
губернатор Красноярского края А. Лебедь заявил, что "такие
преступники, как Кузьмин, давно должны сидеть "за решеткой" и что
эта "собака" скоро окажется "на тюремном матраце". Заявитель также
утверждал, что впоследствии в ходе ведения предварительного
следствия по его делу губернатор края оказывал влияние на краевую
прокуратуру.
18 мая 1998 г. заместитель краевого прокурора вызвал заявителя
и доставил его из поселка Мотыгино в г. Красноярск -
административный центр Красноярского края - в целях допроса в
краевой прокуратуре.
По словам заявителя, с 15 по 22 мая 1998 г. по представлению
следователя и заместителя прокурора края его телефон был поставлен
на прослушивание.
18 мая 1998 г. заместитель прокурора края вынес постановление
об отстранении заявителя на период проведения предварительного
следствия от исполнения своих обязанностей, мотивируя это тем, что
жертва предположительно совершенного прокурором района Кузьминым
изнасилования возбудила гражданский иск и что 22 апреля 1998 г. по
данному делу было начато уголовное преследование. Соответствующий
пункт раздела "факты" данного постановления гласит:
"21 апреля 1998 г. гражданка... обратилась в местное отделение
Министерства внутренних дел с заявлением о насилии,
предположительно совершенном в отношении ее несовершеннолетней
дочери в помещении прокуратуры Мотыгинского района в ночь с 20 на
21 апреля 1998 г., и о причастности А. Кузьмина, прокурора
района...".
22 мая 1998 г. начальник "отдела по расследованию особо важных
дел" прокуратуры Красноярского края на основании статей 89, 90,
91, 92 и 96 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР вынес
постановление о заключении заявителя под стражу в качестве меры
пресечения сроком на два месяца на том основании, что подобная
профилактическая мера необходима в целях установления истины.
Данное постановление было утверждено прокурором края ("санкция
прокурора"). Тем самым дело заявителя стало расследоваться по
факту изнасилования несовершеннолетней.
25 мая 1998 г. прокурор края направил Генеральному прокурору
Российской Федерации представление об отстранении заявителя от
должности. Свое ходатайство прокурор края мотивировал следующим
образом:
"...как было установлено в ходе следствия, 20 апреля 1998 г...
оставшись наедине с девушкой, А. Кузьмин совершил в отношении
последней изнасилование и другие действия сексуального характера.
...В ходе допроса 22 мая 1998 г. А. Кузьмин показал, что,
действительно, вечером 20 апреля 1998 г. в своем рабочем кабинете
он употреблял алкогольные напитки с жертвой, которую затем
попытался насилием склонить к половому акту, однако из-за
состояния опьянения не смог его совершить. Материалы дела содержат
достаточные доказательства виновности А. Кузьмина...".
27 мая 1998 г. заявителю было предъявлено обвинение в
изнасиловании несовершеннолетней на основании части 2 статьи 131
Уголовного кодекса Российской Федерации (см. ниже).
11 июня 1998 г., основываясь на фактах, изложенных в
представлении прокурора края от 25 мая 1998 г., Генеральный
прокурор Российской Федерации издал приказ об увольнении заявителя
из органов прокуратуры. В соответствующих положениях
"мотивационной части" приказа говорится:
"21 апреля 1998 г. прокурор Мотыгинского района, будучи в
состоянии алкогольного опьянения, изнасиловал... а также совершил
над ней иные действия сексуального характера. В отношении А.
Кузьмина возбуждено уголовное преследование, и ему избрана мера
пресечения в виде заключения под стражу. Поскольку подобное
поведение позорит звание прокурора, А. Кузьмин должен быть
уволен...".
Постановлением от 14 июля 1998 г. предварительное заключение
заявителя было продлено следователем до 22 августа 1998 г. 17
августа 1998 г. оно снова было продлено до 6 сентября 1998 г. 1
сентября 1998 г. продлено до 6 октября 1998 г. В соответствии с
внутренним правом России всякий раз постановления следователя
утверждались прокурором края.
26 августа 1998 г. предварительное следствие было завершено.
Заявитель обратился в суд первой инстанции Железнодорожного района
Красноярска с ходатайством о рассмотрении обоснованности и
законности его содержания под стражей, с одной стороны, и, с
другой - о замене этой меры пресечения на менее суровую. Основной
довод заявителя сводился к тому, что неудовлетворительное
состояние его здоровья несовместимо с нахождением под стражей и
что поскольку предварительное следствие завершено, то дальнейшее
лишение свободы не может рассматриваться как мера, необходимая для
установления истины. Заявитель ходатайствовал о своем условном
освобождении.
Постановлением от 2 сентября 1998 г. суд первой инстанции
отклонил ходатайство заявителя на том основании, что тот
обвиняется в преступлении, предусматривающем уголовное наказание
на длительный срок, и что ни одно из приведенных обстоятельств не
может служить поводом для его освобождения. Суд также посчитал
законным содержание заявителя под стражей, поскольку в
соответствии с национальным законодательством Российской Федерации
оно было продлено до 6 сентября 1998 г.
Данное постановление было подтверждено в кассационном порядке
29 сентября 1998 г. судебной коллегией по уголовным делам
Красноярского краевого суда под председательством судьи Г.
Замятного.
5 ноября 1998 г. обвинительное заключение было вручено
заявителю. Копия данного документа в том виде, как он был
предъявлен заявителю, приобщена к делу и представляет собой первый
лист обвинительного заключения. На нем умещается только начальная
часть раздела "факты, установленные предварительным следствием".
10 ноября 1998 г. Кировский районный суд г. Красноярска (первая
инстанция) провел первое судебное заседание. Оказавшись под
стражей в связи с обвинением по части 2 статьи 131 (изнасилование
несовершеннолетней), заявитель был осужден по части 1 статьи 131
(изнасилование с применением насилия или с угрозой его
применения). 7 декабря 1998 г. он был приговорен к трем годам и
шести месяцам лишения свободы.
Заявитель обжаловал постановление суда в кассационном порядке.
Коллегия по уголовным делам Красноярского краевого суда заседала в
составе трех судей, включая Г. Замятного. Последний, сославшись на
тот факт, что он участвовал в рассмотрении вопроса о законности и
обоснованности ареста заявителя 29 сентября 1998 г., просил
освободить его от участия в заседании, однако данная просьба была
отклонена коллегией. Постановление суда первой инстанции было
подтверждено 16 марта 1999 г. Определение суда кассационной
инстанции было сообщено заявителю 13 июля 1999 г.
23 сентября 1999 г. заявитель был освобожден от отбытия
оставшегося срока по амнистии. Таким образом, он вышел на свободу
в октябре 2000 г.
В неизвестное время заявитель обратился в прокуратуру края с
жалобой на условия своего содержания в заключении с 15 ноября 1998
г. по 7 декабря 1998 г., но 20 января 2000 г. получил отказ.
В. Применимое национальное законодательство
Часть 1 статьи 11 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР
гласит:
"Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании
судебного решения или с санкции прокурора".
Соответствующие положения части 1 статьи 131 Уголовного кодекса
Российской Федерации предусматривают:
"Изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия
или с угрозой его применения... -
наказывается лишением свободы на срок от трех до шести лет".
Соответствующие положения части 2 статьи 131 Уголовного кодекса
Российской Федерации устанавливают:
"Изнасилование:
...д) заведомо несовершеннолетней -
наказывается лишением свободы на срок от четырех до десяти
лет".
В соответствии с частью 1 статьи 52 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР:
"Подозреваемым признается:
1) лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления;
2) лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления
обвинения".
Часть 1 статьи 89 УПК РСФСР гласит:
"При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый
скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или
воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет
заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения
исполнения приговора лицо, производящее дознание, следователь,
прокурор и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из
следующих мер пресечения: подписку о невыезде, личное
поручительство или поручительство общественных объединений,
заключение под стражу".
Дополнительно к приведенной выше статье статья 91 УПК РСФСР
гласит:
"При разрешении вопроса о необходимости применить меру
пресечения, а также об избрании той или иной из них лицо,
производящее дознание, следователь, прокурор, суд учитывают,
помимо обстоятельств, указанных в статье 89 настоящего Кодекса,
также тяжесть предъявленного обвинения, личность подозреваемого
или обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья,
семейное положение и другие обстоятельства".
Применимые положения статьи 96 Уголовно-процессуального кодекса
РСФСР гласят:
"Заключение под стражу в качестве меры пресечения
применяется... по делам о преступлениях, за которые законом
предусмотрено наказание в виде лишения свободы и на срок свыше
одного года...
К лицам, обвиняемым в совершении преступлений, предусмотренных
статьей... 131 частями второй и третьей... Уголовного кодекса
Российской Федерации, заключение под стражу в качестве меры
пресечения может быть применено по мотивам одной лишь опасности
преступления...".
Часть 1 статьи 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР
гласит:
"Судебная проверка законности и обоснованности применения
заключения под стражу в качестве меры пресечения, а равно
законности и обоснованности продления срока содержания под стражей
производится судьей по месту содержания лица под стражей".
Согласно комментарию к Уголовно-процессуальному кодексу, "при
рассмотрении вопроса о законности и обоснованности заключения под
стражу в качестве меры пресечения... суд не углубляется в
рассмотрение вопроса о виновности заключенного...".
Статья 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР гласит:
"Защитник допускается к участию в деле с момента предъявления
обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении
преступления, или применения к нему меры пресечения в виде
заключения под стражу до предъявления обвинения - с момента
объявления ему протокола задержания или постановления о применении
этой меры пресечения...".
C. Оговорка Российской Федерации касательно применения пунктов
3 и 4 статьи 5 Конвенции
"Российская Федерация в соответствии со статьей 64 (статья 57
после вступления в силу Протокола N 11) Конвенции заявляет, что
положения пунктов 3 и 4 статьи 5 не препятствуют применению
нижеследующих положений законодательства Российской Федерации:
санкционированного абзацем вторым пункта 6 раздела второго
Конституции Российской Федерации 1993 года временного применения
установленного частью 1 статьи 11, частью 1 статьи 89, статьями
90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР от 27 октября 1960 года, с последующими изменениями
и дополнениями порядка ареста, содержания под стражей и задержания
лиц, подозреваемых в совершении преступления...".
СУТЬ ЖАЛОБЫ
1. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель утверждал, что
характер производства предварительного следствия, а также его
увольнение из прокуратуры района вскоре после предъявления
обвинения нанесли ущерб его репутации и достоинству.
Заявитель также утверждал, что с 30 мая по 16 декабря 1998 г.
он содержался в одиночной камере без окон и отопления, где "крысы
покушались на его пищу и бегали по койке". Поскольку у заявителя в
это время было обострение остеохондроза, он посчитал, что подобные
условия являлись нарушением требований статьи 3 Конвенции.
2. Заявитель утверждал, что принуждение к выполнению тюремных
работ представляет собой нарушение его прав, гарантируемых пунктом
3 статьи 4 Конвенции.
3. Ссылаясь на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, заявитель
полагал, что не существовало никаких "исключительных мотивов" с
точки зрения национального права Российской Федерации, которые бы
оправдывали его заключение под стражу в качестве меры пресечения
22 мая 1998 г. Дополнительно он утверждал, что заключение под
стражу с 22 по 28 августа 1998 г. было незаконным, поскольку
решение от 19 августа 1998 г. о продлении срока его содержания под
стражей было сообщено ему только 28 августа 1998 г.
4. Заявитель также жаловался на то, что, поскольку решение о
его заключении под стражу в качестве меры пресечения было принято
прокурором, а не судьей, имело место нарушение пункта 3 статьи 5
Конвенции.
5. Заявитель утверждал, что процедура контроля законности и
обоснованности его заключения под стражу не отвечает требованиям
пункта 4 статьи 5 Конвенции. С одной стороны, заявитель посчитал,
что суд первой инстанции, вместо того чтобы ограничиться
рассмотрением его жалобы, вынес постановление, выходящее за
пределы того, о чем он просил, и косвенно предрешил вопрос о его
виновности. С другой стороны, заявитель отметил, что суд не дал
ответа на доводы, изложенные в жалобе, и не рассмотрел вопрос о
законности последовательного продления его предварительного
заключения.
6. Утверждая, что в его отношении был нарушен принцип
презумпции невиновности, заявитель обратил внимание Европейского
Суда на два факта.
Во-первых, еще до суда губернатор Красноярского края и глава
местной исполнительной власти А. Лебедь в своих интервью,
переданных 7 мая 1998 г. по каналам "РТР" и "ОРТ", назвал его
"преступником", употребил по его адресу несколько уничижительных
выражений ("собака"), удивился, "что он еще не на тюремном
матраце", пообещал "засадить этого преступника в тюрьму".
Заявитель отметил, что тот же деятель в ходе телевизионных
дискуссий, переданных 12 и 13 мая по каналу "РТР", повторил свои
высказывания и снова употребил в отношении его слово "преступник".
Заявитель утверждал, что такие выражения губернатора края
способствовали созданию представления о нем как о преступнике, что
оказалось тем более вредным, что в ходе следствия по делу данное
лицо использовало свои полномочия руководителя исполнительной
власти для оказания влияния на краевую прокуратуру.
Во-вторых, заявитель оспорил представление о его увольнении,
направленное 25 мая 1998 г. прокуратурой Красноярского края в
адрес Генеральной прокуратуры Российской Федерации, а также приказ
об увольнении, подписанный Генеральным прокурором 11 июня 1998 г.
По его мнению, выражения, использованные прокурором края и
Генеральным прокурором Российской Федерации, нарушили его право,
гарантируемое пунктом 2 статьи 6 Конвенции.
7. Заявитель жаловался на то, что, несмотря на его
неоднократные требования, поданные с 22 мая 1998 г., даты его
взятия под стражу в качестве меры пресечения, по 27 мая 1998 г.,
дату предъявления ему обвинения, приглашенный им защитник не был
допущен к производству по делу, включая допросы. Он сообщил, что
следователь отказался учесть его первое требование от 21 мая 1998
г. о назначении защитника и что впоследствии данный документ
вообще исчез из дела. Заявитель ссылался на подпункт (с) пункта 3
статьи 6 Конвенции.
8. Заявитель утверждал, что 5 ноября 1998 г. ему была передана
лишь та часть обвинительного заключения, которая не была
подписана. Он оспаривал то обстоятельство, что не получил доступа
к полному тексту обвинительного заключения и, в частности, к
"списку свидетелей, подлежащих вызову в суд", фигурирующему в
конце данного документа. Заявитель утверждал, что в результате он
не смог своевременно сформулировать просьбу о вызове свидетелей,
имена которых не вошли в упомянутый список и которых он хотел бы
допросить. Заявитель также сообщил, что просьбу о вызове
свидетелей он подал 10 ноября 1998 г., в первый день слушания, но
она была отклонена. Он полагал, что все это является нарушением
требований подпункта (d) пункта 3 статьи 6 Конвенции.
9. Заявитель сформулировал несколько доводов применительно к
пункту 1 статьи 6 Конвенции.
Во-первых, он считал, что вынесенное в отношении его судебное
решение является незаконным и необоснованным. Он утверждал, что
никогда не совершал вмененных ему деяний и что судебное решение
было составлено на основе элементов доказательства, полученных в
ходе предварительного следствия с нарушением внутренних уголовно-
процессуальных норм.
Во-вторых, заявитель утверждал, в течение всей стадии
судопроизводства игнорировался принцип равенства сторон перед
судом. В частности, он обратил внимание на то, что, несмотря на
его требование, касающееся процедуры разбирательства, некоторые
элементы доказательства не были исключены из рассмотрения, в
отношении его не была затребована медицинская экспертиза, в то
время как гражданский истец получил такую возможность по запросу
прокурора; суд не учел некоторых смягчающих обстоятельств, как,
например, состояние его здоровья, состояние здоровья его младшего
сына, а также того, что он является единственным кормильцем семьи.
В-третьих, заявитель обратил внимание на то обстоятельство, что
на коллегии судей, подтвердивших обвинительный приговор 16 марта
1999 г., председателем был один из трех судей (Г. Замятный),
участвовавших 29 сентября 1998 г. в вынесении решения по
результатам проверки законности и обоснованности применения по
отношению к заявителю ареста в качестве меры пресечения.
И наконец, в-четвертых, заявитель указывал на тот факт, что 29
сентября 1998 г. он не был представлен перед кассационной
инстанцией для участия в слушании.
10. Заявитель утверждал, что с 15 по 22 мая 1998 г. его
домашний телефон был поставлен под прослушивание. Он счел данную
меру противозаконной, поскольку она не была назначена судом.
Заявитель ссылался на статью 8 Конвенции.
11. Заявитель также ссылался на статьи 13, 17 и 18 Конвенции
без приведения на этот счет каких-либо доводов.
12. Заявитель жаловался на ограничение его свободы
передвижения, когда заместитель краевого прокурора совершил
злоупотребление своим положением старшего по службе, заставив
его 18 мая 1998 г. явиться в столицу края на прием в краевую
прокуратуру. Он ссылался на пункт 1 статьи 2 Протокола N 4 к
Конвенции.
ПРАВО
1. Заявитель жаловался на процедуру ведения следствия по его
делу, а также на условия его содержания под стражей, считая, что
они противоречат статье 3 Конвенции.
Статья 3 Конвенции гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или
унижающему достоинство обращению или наказанию".
Европейский Суд не счел возможным на основе имеющихся в
настоящее время в деле материалов высказаться по вопросу о
приемлемости данной части жалобы и полагает необходимым уведомить
о данной части жалобы власти Российской Федерации в соответствии с
подпунктом (b) пункта 3 Правила 54 Регламента Суда.
2. Заявитель сообщил о принуждении его к труду в пенитенциарном
учреждении. Статья 4 Конвенции в части, применимой к настоящему
делу, гласит:
"2. Никто не должен привлекаться к принудительному или
обязательному труду.
3. Для целей настоящей статьи термин "принудительный или
обязательный труд" не включает в себя:
a) всякую работу, которую обычно должно выполнять лицо,
находящееся в заключении согласно положениям статьи 5 настоящей
Конвенции или условно освобожденное от такого заключения...".
Европейский Суд не счел возможным на основе имеющихся в
настоящее время в деле материалов высказаться по вопросу о
приемлемости данной жалобы и полагает необходимым уведомить о
данной части жалобы власти Российской Федерации в соответствии с
подпунктом (b) пункта 3 Правила 54 своего Регламента.
3. Заявитель жаловался прежде всего на то, что он был
необоснованно взят под стражу (в порядке применения к нему меры
пресечения). Он также считал, что с 22 мая по 28 августа 1998 г.
содержание его под стражей было противозаконным.
Пункт 1 статьи 5 Конвенции в части, применимой к настоящему
делу, гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.
Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и
в порядке, установленном законом:
...c) законное задержание или заключение под стражу лица,
произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным
органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения
или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что
необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать
ему скрыться после его совершения...".
Европейский Суд отметил, что заявитель был подвергнут аресту
после подачи заявления потерпевшей, которая утверждала, что он
пригласил ее в свой кабинет в прокуратуре, где избил ее и
изнасиловал. При этом из дела не видно, чтобы отсутствовали
"правдоподобные основания" подозревать, что данное преступление
совершил заявитель.
Что касается незаконного содержания заявителя под стражей 22 -
28 августа 1998 г., то Европейский Суд отметил, что,
действительно, 22 августа 1998 г. истек срок предварительного
заключения заявителя. В то же время он отметил, что 17 августа
1998 г., еще до истечения упомянутого срока, было принято новое
решение о продлении содержания под стражей на срок до 6 сентября
1998 г. Заявитель не сообщил, был ли его защитник своевременно
уведомлен об этом решении. Как видно из материалов дела, данное
решение было доведено до заявителя 18 августа 1998 г. Заявитель
утверждал, что он смог ознакомиться с ним лишь 28 августа 1998 г.
Даже если предположить, что новое решение о содержании под
стражей попало к заявителю лишь 28 августа 1998 г., Европейский
Суд констатирует, что, тем не менее, в данном случае речь не шла о
неправомерном содержании под стражей по смыслу пункта 1 статьи 5
Конвенции. Он счел, что задержка в уведомлении не может придать
нахождению заявителя под стражей с 22 по 28 августа 1998 г.
неправомерный характер.
Следовательно, данная часть жалобы о нарушении пункта 1 статьи
5 Конвенции является явно необоснованной, если ее рассматривать в
целом, и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4
статьи 35 Конвенции.
4. По словам заявителя, тот факт, что решение о его заключении
под стражу в качестве меры пресечения было принято органами
прокуратуры, а не судом, представляет собой нарушение пункта 3
статьи 5 Конвенции.
Пункт 3 статьи 5 Конвенции гласит:
"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с
подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно
доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному,
согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное
разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до
суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий
явки в суд".
Европейский Суд напомнил, что при ратификации Конвенции 5 мая
1998 г. Российская Федерация сделала оговорку в части применения
пункта 3 статьи 5 Конвенции. Соответствующие положения оговорки:
"Российская Федерация в соответствии со статьей 64 (статья 57
после вступления в силу Протокола N 11) Конвенции заявляет, что
положения пунктов 3 и 4 статьи 5 не препятствуют применению
нижеследующих положений законодательства Российской Федерации:
санкционированного абзацем вторым пункта 6 раздела второго
Конституции Российской Федерации 1993 года временного применения
установленного частью 1 статьи 11, частью 1 статьи 89, статьями
90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР от 27 октября 1960 года, с последующими изменениями
и дополнениями порядка ареста, содержания под стражей и задержания
лиц, подозреваемых в совершении преступления...".
Европейский Суд отметил, что данная оговорка будет действовать
до тех пор, пока в российское законодательство не будут внесены
необходимые изменения с целью "полной ликвидации несовместимости"
процедуры ареста, задержания и взятия под стражу в качестве меры
пресечения с положениями Конвенции.
Что касается правомерности вышеназванной оговорки, то по
данному вопросу Европейский Суд сослался на свое Решение по делу
"Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia) (жалоба N
62208/00, ECHR 2002) и не усмотрел оснований для изменения своей
позиции на этот счет.
По поводу применения оговорки к данному конкретному случаю
Европейский Суд отметил, что существовало подозрение в совершении
заявителем уголовного преступления и что 22 мая 1998 г. он был
арестован и заключен под стражу в качестве меры пресечения на
основании статей 89, 90, 92 и 96 Уголовно-процессуального кодекса
РСФСР. Поэтому Европейский Суд счел, что отсутствие постановления
суда о заключении под стражу в качестве меры пресечения подпадает
под оговорку, сформулированную Российской Федерацией при
ратификации Конвенции.
Следовательно, данная часть жалобы несовместима ratione
materiae с положениями Конвенции по смыслу пунктов 3 и 4 статьи 35
Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4
статьи 35 Конвенции.
5. Заявитель посчитал, что было нарушено закрепленное в пунктах
3 и 4 статьи 5 Конвенции право на использование средств
эффективной защиты для должного рассмотрения обоснованности и
законности его заключения под стражу в качестве меры пресечения.
Пункты 3 и 4 статьи 5 Конвенции гласят:
"3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в
соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи
незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному
лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет
право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на
освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено
предоставлением гарантий явки в суд.
4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения
под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом
правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если
его заключение под стражу признано судом незаконным".
Европейский Суд установил, что суд первой инстанции отклонил
ходатайство заявителя от 2 сентября 1998 г. об условном
освобождении и что 29 сентября 1998 г. данное постановление было
подтверждено в кассационном порядке.
Европейский Суд напомнил, что он может рассматривать дела
только в течение шести месяцев со времени окончательного
национального судебного решения. Он счел, что в данном конкретном
случае "окончательным национальным решением" является определение
Красноярского краевого суда от 29 сентября 1998 г.
Следовательно, данная часть жалобы на основании пунктов 3 и 4
статьи 5 Конвенции в части рассмотрения обоснованности и
законности заключения заявителя под стражу заявлена по истечении
срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4
статьи 35 Конвенции.
6. Заявитель утверждал, что губернатором Красноярского края, а
также органами прокуратуры был нарушен в его отношении принцип
презумпции невиновности.
Пункт 2 статьи 6 Конвенции гласит:
"Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления
считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет
установлена законным порядком".
Европейский Суд не счел возможным на основе имеющихся в
настоящее время в деле материалов высказаться по вопросу о
приемлемости данной части жалобы и полагает необходимым уведомить
о данной части жалобы власти Российской Федерации в соответствии с
подпунктом (b) пункта 3 Правила 54 Регламента.
7. Заявитель утверждал, что выбранный им защитник был допущен к
разбирательству лишь после предъявления обвинения 27 мая 1998 г. и
что после его ареста 22 мая 1998 г. дознание осуществлялось в
условиях, когда он был лишен помощи защитника.
Подпункт (c) пункта 3 статьи 6 Конвенции гласит:
"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления
имеет как минимум следующие права:
...c) защищать себя лично или через посредство выбранного им
самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты
услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника
бесплатно, когда того требуют интересы правосудия".
Европейский Суд не счел возможным на основе имеющихся в
настоящее время в деле материалов высказаться по вопросу о
приемлемости данной части жалобы и полагает необходимым уведомить
о данной части жалобы власти Российской Федерации в соответствии с
подпунктом (b) пункта 3 Правила 54 своего Регламента.
8. Заявитель утверждал, что в нарушение подпункта (d) пункта 3
статьи 6 Конвенции он не имел возможности вызвать и допросить
свидетелей защиты.
Подпункт (d) пункта 3 статьи 6 Конвенции гласит:
"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления
имеет как минимум следующие права:
...d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь
право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на
вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и
для свидетелей, показывающих против него".
Европейский Суд не счел возможным на основе имеющихся в
настоящее время в деле материалов высказаться по вопросу о
приемлемости данной части жалобы и полагает необходимым уведомить
о данной части жалобы власти Российской Федерации в соответствии с
подпунктом (b) пункта 3 Правила 54 Регламента.
9. Заявитель утверждал, что был осужден за деяния, которых не
совершал, что разбирательство не было справедливым, суд не был
независимым и что 29 сентября 1998 г. было нарушено его право на
публичное слушание дела.
Пункт 1 статьи 6 Конвенции в части, применимой к настоящему
делу, гласит:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях
или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право
на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок
независимым и беспристрастным судом, созданным на основании
закона...".
Европейский Суд установил, что жалоба на основании пункта 1
статьи 6 Конвенции в отношении справедливости судебного
разбирательства тесно связана с жалобой, поданной заявителем в
свете подпунктов (c) и (d) пункта 3 статьи 6 Конвенции. С учетом
параграфов 7 и 8 (выше) он не счел возможным высказаться по
вопросу о приемлемости данной части жалобы, основанной на пункте 1
статьи 6 Конвенции, и решил отложить рассмотрение данного вопроса.
В части, где рассматриваемая жалоба затрагивает вопрос об
участии одного и того же судьи кассационной инстанции (Г.
Замятного) в рассмотрении обоих дел заявителя, Европейский Суд
установил, что в рамках первой процедуры данный судья не давал
оценки фактов дела. Он рассматривал лишь ходатайство заявителя о
замене ареста на более мягкую меру пресечения.
По мнению Европейского Суда, и как это явствует из материалов
дела, упомянутому судье "не нужно было иметь "совершенно ясное"
представление о виновности, чтобы убедиться в наличии "особо
сильных подозрений", что заинтересованное лицо совершило
преступление, в котором обвиняется" (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Хаушильдт против Дании" (Hauschild v.
Danemark) от 24 мая 1989 г., Series A, N 154, з 52). Его задача
состояла, как того требует статья 220.2 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР, лишь в том, чтобы убедиться в наличии
"правдоподобных оснований" для продления содержания заявителя под
стражей, а также в проверке правомерности содержания под стражей,
не предрешая при этом вопроса о виновности заявителя. Следует
также отметить, что в деле ничто не свидетельствует об обратном.
Следовательно, данная часть жалобы, основанная на пункте 1
статьи 6 Конвенции, касающаяся вопроса о беспристрастности
кассационной инстанции в рамках процедуры вынесения судебного
постановления, должна быть по названным причинам отклонена как
явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35
Конвенции.
Что касается невозможности для заявителя предстать перед
кассационной инстанцией 29 сентября 1998 г., то Европейский Суд
сослался на параграф 5 (выше) и счел, что данная часть жалобы
заявлена по истечении срока и должна быть отклонена в соответствии
с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.
10. Заявитель сообщил об имевшем место с 15 по 22 мая 1998 г.
прослушивании органами прокуратуры его домашнего телефона и
считал, что этот факт является вмешательством в его личную и
семейную жизнь.
Пункт 1 статьи 8 Конвенции гласит:
"Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни,
его жилища и его корреспонденции".
Европейский Суд отметил, что заявитель не обращался с жалобой,
которую адресует Европейскому Суду, в судебные органы своей
страны. Кроме того, данная жалоба ни отдельно, ни даже по существу
в органы правосудия не подавалась.
Следовательно, данная часть жалобы, основывающаяся на пункте 1
статьи 8 Конвенции, должна быть отклонена по причине неисчерпания
внутренних правовых средств защиты в соответствии с пунктами 1 и 4
статьи 35 Конвенции.
Заявитель ссылается на нарушение статей 13, 17 и 18 Конвенции.
Статья 13 Конвенции гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции,
нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в
государственном органе, даже если это нарушение было совершено
лицами, действовавшими в официальном качестве".
Статьи 17 и 18 Конвенции гласят:
"Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как
означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или
какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было
деятельностью или совершать какие бы то ни было действия,
направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей
Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это
предусматривается в Конвенции".
"Ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении
указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей,
нежели те, для которых они были предусмотрены".
Европейский Суд отметил, что заявитель никак не пояснил своих
утверждений. Фактически он не привел ни одного довода в их
поддержку.
Следовательно, данная часть жалобы на нарушение статей 13, 17 и
18 Конвенции должна быть отклонена как явно необоснованная в
соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
11. Заявитель считал, что никакой орган не имел права вызвать
его 18 мая 1998 г. в Красноярск, ограничивая таким образом его
свободу передвижения по стране.
Пункт 1 статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции в части, применимой
к настоящему делу, гласит:
"Каждый, кто на законных основаниях находится на территории
какого-либо государства, имеет в пределах этой территории право на
свободу передвижения...".
Европейский Суд отметил, что вызов для беседы в органы
прокуратуры не является по смыслу пункта 1 статьи 2 Протокола N 4
к Конвенции вмешательством в осуществление права свободного
передвижения по стране.
Поскольку других вопросов в связи с данной статьей не
поднималось, Европейский Суд счел, что данная часть жалобы должна
быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3
и 4 статьи 35 Конвенции.
На этих основаниях Суд единогласно:
отложил рассмотрение части жалобы заявителя на
неудовлетворительные условия содержания, принудительную работу в
исправительном учреждении, нарушение презумпции невиновности
губернатором Красноярского края и Генеральным прокурором
Российской Федерации, процессуальные нарушения при рассмотрении
дела в судах, невозможность добиться вызова и допроса свидетелей
защиты, а также невозможность с 22 по 27 мая 1998 г.
воспользоваться помощью выбранного им защитника;
объявил остальную часть жалобы неприемлемой.
Председатель Палаты
Х.РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда
Э.ФРИБЕРГ
(Неофициальный перевод с английского
М.ВИНОГРАДОВА
Ю.БЕРЕСТНЕВА)
|
