Тамара Николаевна Ракевич
(Tamara Nikolayevna Rakevich)
Против Российской Федерации <*>
(жалоба N 58973/00)
------------------------------------
<*> См.: Журнал российского права. 2003. N 5. С. 131 - 135.
По материалам Решения
Европейского Суда по правам человека
от 5 марта 2002 года
по вопросу приемлемости жалобы
(Вторая секция)
Европейский Суд по правам человека (Вторая секция), заседая 5
марта 2002 г. Палатой в составе:
Ж.-П. Коста, Председателя Палаты,
А. Бака,
Г. Йорундссона,
К. Юнгвирта,
В. Буткевича,
В. Томассен,
А. Ковлера, судей,
а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда, принимая
во внимание указанную жалобу, поданную 8 июня 2000 г., принимая во
внимание меморандум, представленный властями Российской Федерации,
а также ответные возражения заявителя, заседая за закрытыми
дверями,
вынес следующее Решение:
ФАКТЫ
Заявитель, Тамара Николаевна Ракевич - гражданка России, 1961
г.р., проживает в г. Екатеринбурге. В Европейском Суде ее интересы
представляла адвокат из Екатеринбурга Анна Деменева.
СУТЬ ЖАЛОБЫ
Ссылаясь на статьи 5 и 6 Конвенции, заявитель жаловалась на
госпитализацию ее в психиатрический стационар в недобровольном
порядке. Она указывала, что на момент заключения под стражу она не
была признана душевнобольной, так что оснований для заключения ее
под стражу не было. Помимо этого заявитель утверждала, что
судебное рассмотрение вопроса об ограничении ее свободы заняло
слишком много времени, даже без учета сроков, предусмотренных
национальным законодательством, и было пустой формальностью.
ПРАВО
Заявитель, ссылаясь на статьи 5 и 6 Конвенции, утверждала, что
в ее принудительной госпитализации в психиатрический диспансер
необходимости не было, а судебное рассмотрение вопроса о
принудительной госпитализации проводилось с нарушением
национального законодательства. Европейский Суд полагает, что
данная жалоба подпадает под действие статьи 5 Конвенции, которая в
части, применимой в настоящем деле, гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.
Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и
в порядке, установленном законом:
...е) законное заключение под стражу душевнобольных...
...4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или
заключения под стражу, имеет право на безотлагательное
рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на
освобождение, если его заключение под стражу признано судом
незаконным..."
Власти Российской Федерации указывали, что помещение заявителя
на принудительное лечение было правомерным согласно подпункту "e"
пункта 1 статьи 5 Конвенции ("законное заключение под стражу
душевнобольных"). Они утверждали, что первое помещение заявителя
на принудительное лечение - 26 сентября 1999 г. - было
продиктовано ее состоянием, что впоследствии было подтверждено
заключениями медицинского учреждения от 29 сентября 1999 г. (по
данным заявителя - от 28 сентября 1999 г.) и от 4 ноября 1999 г.,
основанных на объективном заключении о том, что заявитель страдала
психическим расстройством такой степени, которое оправдывало
ограничение свободы. Европейскому Суду не следует сразу отвергать
это заключение. Кроме того, нет никаких оснований полагать, что
помещение заявительницы в стационар было неправомерным.
Власти Российской Федерации признали, что в соответствии с
положениями статьи 34 Закона Российской Федерации 1992 г. "О
психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании"
заявление лица о принудительной госпитализации подлежало
рассмотрению судом в течение пяти дней с момента принятия решения
о госпитализации, а фактически было рассмотрено лишь 40 дней
спустя - 5 ноября 1999 г. Тем не менее власти Российской Федерации
полагали, что данное обстоятельство нельзя истолковывать как
однозначно нарушающее права заявительницы. В соответствии с частью
3 статьи 33 Закона, принимая заявление, судья одновременно дает
санкцию на пребывание лица в психиатрическом стационаре на срок,
необходимый для рассмотрения заявления в суде. На этом основании
власти Российской Федерации делают вывод о том, что содержание
заявителя на принудительном лечении с самого начала находилось под
эффективным контролем со стороны суда. Кроме того, хотя им трудно
объяснить причину несоблюдения судом сроков рассмотрения
распоряжения администрации больницы, за период пребывания в
стационаре состояние здоровья заявителя значительно улучшилось, а
это доказывает, что для содержания ее на принудительном лечении
безотлагательного решения суда не требовалось.
В отношении возможностей заявителя в части обжалования в суде
решения об ограничении ее свободы власти утверждают, что заявитель
воспользовалась такой возможностью, так как она и ее адвокат
участвовали в заседании при рассмотрении ее вопроса
Орджоникидзевским районным судом 4 ноября 1999 г., а затем
обжаловали вынесенное судом постановление и добились
положительного результата.
Заявитель не согласилась с позицией властей Российской
Федерации. Она указывала, что вопреки судебной практике на
основании Конвенции она не была достоверно признана душевнобольной
ни в момент госпитализации, ни после вынесения медицинского
заключения. Заявитель утверждала, что ее состояние в момент
задержания не требовало принятия "срочных" мер, так как ее
поведение не было буйным и она не представляла опасности для себя
и окружающих. Кроме того, ранее она не страдала психическими
расстройствами, а возможность принятия в отношении ее
альтернативных мер - вместо заключения под стражу - даже не
рассматривалась властями. Заявитель также указывала на
несоответствие причин, приводимых властями в качестве оснований
для ее принудительной госпитализации, мотивам, содержащимся в
постановлении суда от 5 ноября 1999 г. Данное обстоятельство с
учетом поверхностного подхода суда к рассмотрению дела и того, что
заявитель не имела возможности ознакомиться с медицинским
заключением, ставит под сомнение достоверность выводов суда.
Заявитель утверждала, что ограничение ее свободы было в любом
случае незаконным по смыслу подпункта "e" пункта 1 статьи 5
Конвенции, так как не были соблюдены предусмотренные законом
сроки. Заявитель возразила против предложенного властями
толкования части 3 статьи 33 Закона в том смысле, что он
обеспечивает некий "контроль судебной власти" в отношении ее
заключения под стражу. По мнению заявителя, то, что администрация
больницы направила в суд заявление о принудительной
госпитализации, никак нельзя считать эффективным участием судебной
власти в этом деле.
Наконец, заявитель утверждала, что при рассмотрении вопроса о
ее помещении на принудительное лечение не были соблюдены положения
пункта 4 статьи 5 Конвенции, так как суд не провел тщательное
исследование фактических обстоятельств дела, не заслушал показания
М. (которая все это инициировала и являлась важнейшим свидетелем),
не предоставил адвокату заявителя возможности ознакомиться с
материалами дела. Заявитель также полагала, что решение,
вынесенное через 40 дней после ее помещения на принудительное
лечение, нельзя признать "безотлагательным".
Принимая во внимание заявления сторон, Европейский Суд считает,
что рассматриваемая жалоба затрагивает серьезные вопросы фактов и
права в соответствии с Конвенцией и их разрешение требует
рассмотрения дела по существу. Следовательно, жалоба не является
явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Иных
оснований для признания жалобы неприемлемой не установлено.
На этих основаниях Суд единогласно:
объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.
Секретарь Секции Суда
С.ДОЛЛЕ
Председатель Палаты
Ж.-П.КОСТА
(Неофициальный перевод с английского
М.ВИНОГРАДОВА
Ю.БЕРЕСТОВА)
|
