Владимир Мадестович Лабзов
(Vladimir Madestovich Labzov)
против Российской Федерации <*>
(Жалоба N 62208/00)
---------------------------------
<*> См.: Журнал российского права. 2003. N 3. С. 107 - 114.
По материалам Частичного решения
Европейского Суда по правам человека
от 28 февраля 2002 года
по вопросу приемлемости жалобы
(Первая секция)
Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая 28
февраля 2002 г. Палатой в составе:
Х. Розакиса, Председателя Палаты,
Ф. Тюлькенс,
Дж. Бонелло,
Э. Левитса,
С. Ботучаровой,
А. Ковлера,
Э. Штайнер, судей,
а также при участии С. Нильсена, заместителя Секретаря Секции
Суда,
принимая во внимание вышеупомянутую жалобу, поданную 8 июня
2000 г. и зарегистрированную 25 октября 2000 г.,
заседая за закрытыми дверями,
принял следующее Решение:
ФАКТЫ
Заявитель, Владимир Мадестович Лабзов - гражданин России, 1956
г.р., проживает в г. Чебоксары. В Европейском Суде его интересы
представляет его жена, Татьяна Альбертовна Лабзова.
СУТЬ ЖАЛОБЫ
1. В соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции заявитель
жаловался на то, что он не был доставлен к судье для подтверждения
законности его задержания.
2. Кроме того, заявитель настаивал на том, что его содержание
под стражей является актом произвола и неоправданно жесткой мерой
пресечения. При этом он ссылается на статьи 5 и 6 Конвенции и
статью 1 Протокола N 4 к Конвенции. Он, в частности, утверждал,
что не имел намерения скрыться или заняться преступной
деятельностью, в любом случае плохое состояние его здоровья не
позволило бы ему сделать это. Кроме того, по его словам,
выдвинутое против него обвинение было необоснованным.
3. Ссылаясь на пункты 3 и 4 статьи 5 Конвенции, заявитель
жаловался на отказ судебных органов заняться рассмотрением его
ходатайства об освобождении, поданного им в период пребывания в
госпитале, а также на те обстоятельства, что мешали передаче его
жалоб в судебные органы. В частности, он особо подчеркнул, что
ходатайство об освобождении от 12 апреля 2000 г. не было передано
в суд вплоть до 19 апреля 2000 г., несмотря на 24-часовой срок,
предусматриваемый Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР.
4. Помимо этого заявитель в соответствии с подпунктом "c"
пункта 3 статьи 6 Конвенции жаловался на отказ национальных
судебных органов провести проверку в отношении ходатайства об
освобождении, поданного его женой.
5. Ссылаясь на статьи 2 и 3 Конвенции, заявитель жаловался на
плохие условия содержания в тюрьме, в которой он находился. Как он
утверждал, эти условия представляли угрозу его жизни.
6. Со ссылкой на пункт 2 статьи 6 и пункт 1 статьи 7 заявитель
указывал, что тот факт, что обвинение против него было снято по
постановлению об амнистии, представляет собой признание его
виновным без надлежащего судебного процесса и лишает его права на
получение компенсации, как это закреплено в пункте 5 статьи 5
Конвенции.
7. И наконец, ссылаясь на различные положения Конвенции, в
частности статьи 1, 2, подпункт "a" пункта 3 статьи 6, пункт 1
статьи 7, статьи 8, 10 и 13 Конвенции, заявитель жаловался на
процессуальные нарушения в ходе следствия и оспаривал само
обвинение по существу.
ПРАВО
1. В соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции заявитель
жаловался на то, что его не доставили к судье после задержания.
Пункт 3 статьи 5 Конвенции в части, применимой к настоящему делу,
гласит:
"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с
подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно
доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному,
согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное
разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до
суда...".
Прежде всего Европейский Суд обратил внимание на оговорку
Российской Федерации в отношении определенных положений пункта 3
статьи 5 Конвенции. Европейский Суд отметил, что данная оговорка
относится, в частности, к части 1 статьи 11 и части 1 статьи 89
Уголовно-процессуального кодекса, в соответствии с которыми какое-
либо лицо может быть заключено под стражу по решению прокурора без
необходимости в таком случае в проведении судебной проверки
законности содержания под стражей.
Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, отвечает ли
упомянутая оговорка требованиям статьи 57 Конвенции (бывшей статьи
64), которой предусматривается право любой Высокой
Договаривающейся Стороны сделать оговорку к "любому конкретному
положению Конвенции".
Чтобы иметь силу, любая оговорка должна удовлетворять следующим
условиям: 1) она должна быть сделана на момент подписания
Конвенции или ее ратификации; 2) она должна соотноситься с
определенными действующими законами на момент ратификации; 3) она
не должна носить общего характера; и 4) она должна содержать
краткое изложение соответствующего закона.
Что касается первого и второго условий, то, как отметил
Европейский Суд, вышеуказанная оговорка была сделана в
ратификационной грамоте и сформулирована так, чтобы исключить из
сферы действия пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции временное
применение определенных положений Уголовно-процессуального
кодекса, упомянутых в тексте оговорки и относящихся к порядку
ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в
совершении преступления.
Под "оговоркой общего характера" статьей 57 Конвенции
подразумевается оговорка, выдержанная в терминах, которые носят
слишком расплывчатую форму или допускают слишком широкую
трактовку, чтобы позволить определить их точное значение и сферу
применения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Белилос
против Швейцарии" (Belilos v. Switzerland) от 29 апреля 1988 г.,
Series A, N 132, р. 26, з 55).
По мнению Европейского Суда, настоящая оговорка выдержана в
достаточно точных выражениях, поскольку в ней содержится ссылка на
конкретную область права и определенные положения, которые
исключаются из сферы действия конкретной статьи Конвенции (пунктов
3 и 4 статьи 5 Конвенции).
Что касается требования о том, чтобы оговорка содержала краткое
изложение закона, о котором идет речь, то, как посчитал
Европейский Суд, текст соответствующих положений прилагался к
вышеуказанной оговорке.
Таким образом, данная оговорка отвечает требованиям статьи 57
Конвенции.
Учитывая использованную в оговорке терминологию, можно говорить
о том, что Российская Федерация, следовательно, не несла, в
соответствии с Конвенцией, обязательства гарантировать заявителю
право быть незамедлительно доставленным к судье или иному
должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные
функции, с целью проверки законности избранной меры пресечения.
Следовательно, данная часть жалобы несовместима ratione
materiae с положениями Конвенции в соответствии с пунктом 3 статьи
35 Конвенции.
2. Заявитель также жаловался на то, что его заключение под
стражу носило характер произвола, было неоправданным и
базировалось на недостаточных доказательствах. Он ссылался на
статьи 5, 6 и 13 Конвенции, а также статью 1 Протокола N 4 к
Конвенции. Европейский Суд рассмотрит данную часть жалобы в
соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, который в части,
применимой к настоящему делу, гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.
Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и
в порядке, установленном законом:
...c) законное задержание или заключение под стражу лица,
произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным
органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения
или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что
необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать
ему скрыться после его совершения...".
Требование о том, что подозрение должно быть обоснованным,
представляет собой важный элемент гарантии от ареста и заключения
под стражу, носящих характер произвола. Наличие "обоснованного
подозрения" предполагает существование фактов или информации,
которые способны убедить объективного наблюдателя в том, что лицо,
о котором идет речь, могло совершить правонарушение (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Фокс, Кэмпбелл и Хартли
против Соединенного Королевства" (Fox, Campbell and Hartley v.
United Kingdom) от 30 августа 1990 г., Series A, N 182, p. 16, з
32).
Что касается степени "подозрения", то подпункт "c" пункта 1
статьи 5 Конвенции не предполагает, что следственные органы должны
были получить достаточные доказательства для предъявления
обвинения как во время ареста, так и в период пребывания
арестованного по стражей. Целью допроса во время содержания под
стражей, как это следует из подпункта "c" пункта 1 статьи 5
Конвенции, является обеспечение продвижения расследования по
уголовному делу путем подтверждения или снятия конкретного
подозрения, являющегося основанием для ареста. Таким образом,
факты, вызывающие подозрение, не должны обладать той же степенью,
что и те, которые необходимы для обретения оправданной
убежденности или даже предъявления обвинения - следующего этапа в
процессе следствия по уголовному делу. Существование или
отсутствие обоснованного подозрения в любом конкретном случае
зависит от вполне определенных фактов (см. Постановление
Европейского Суда по делу "Мюррей против Соединенного Королевства"
(Murray v. United Kingdom) от 28 октября 1994 г., Series A, N 300-
А, р. 27, з 55, 57).
Европейский Суд напомнил, что цель содержания под стражей
состоит в том, чтобы представить заявителя перед компетентным
юридическим органом по подозрению в совершении правонарушения.
Европейский Суд отметил, что в постановлении об аресте от 5 апреля
2000 г. имелась ссылка на доказательства, собранные в ходе
проведенного следствия, благодаря которому было установлено, что
заявитель обманным образом завладел машинным оборудованием,
которое принадлежало его компании. Это постановление позднее было
проверено судом, который был уполномочен рассмотреть жалобу в
отношении решения прокурора. В мотивировке упомянутого
национального суда нет ничего, что могло бы быть расценено как акт
произвола, или нечто необоснованное, или как отсутствие
доказательной базы.
В заключение Европейский Суд выразил свое согласие с тем, что
основанием для содержания заявителя под стражей послужило
обоснованное подозрение в совершении им правонарушений уголовного
характера, наказуемых в соответствии с Уголовным кодексом
Российской Федерации.
Из этого следует, что данная жалоба в отношении пункта 1 статьи
5 Конвенции является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи
35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4
статьи 35 Конвенции.
3. Заявитель также жаловался, в соответствии с пунктами 3 и 4
статьи 5 Конвенции, на отказ судебных органов рассмотреть
представленное им в период пребывания в госпитале ходатайство об
освобождении, а также на препятствия, которые мешали передаче его
ходатайств в судебные инстанции.
Европейский Суд пришел к выводу, что он не в состоянии на
основе имеющихся в настоящий момент материалов дела разрешить
вопрос о приемлемости данной части жалобы, и поэтому счел
необходимым, в соответствии с подпунктом "b" пункта 3 Правила 54
Регламента Суда, проинформировать власти Российской Федерации о
данной части жалобы.
4. Заявитель также жаловался, в соответствии с подпунктом "c"
пункта 3 статьи 6 Конвенции, на отказ национальных судебных
органов рассмотреть ходатайство о его освобождении, внесенное его
женой.
Подпункт "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции гласит:
"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления
имеет как минимум следующие права:
...c) защищать себя лично или через посредство выбранного им
самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты
услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника
бесплатно, когда того требуют интересы правосудия".
Даже допуская, что заявитель исчерпал внутренние средства
правовой защиты в этом отношении, как этого требует статья 35
Конвенции, Европейский Суд установил, что данная жалоба
неприемлема по следующим причинам.
Прежде всего, Европейский Суд отметил, что уголовное дело в
отношении заявителя так и не было доведено до стадии судебного
рассмотрения. Действие статьи 6 Конвенции не распространяется на
судебное разбирательство с целью рассмотрения ходатайств об
освобождении из-под стражи, что подпадает под сферу действия
пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. Решение Европейской Комиссии по
делу "Мудефо против Франции" (Moudefo v. France) от 21 января 1987
г., жалоба N 10868/84, DR 51, р. 62).
Европейский Суд счел, что предписываемый Уголовно-
процессуальным кодексом запрет для лиц, таких, как близкие
родственники и опекуны, на участие на стадии следствия по
уголовному делу не является несовместимым с Конвенцией, поскольку,
как представляется, он вполне законно нацелен на обеспечение
достаточно эффективной правовой помощи на ранней стадии
разбирательства по уголовному делу, а это представляет собой
фактор, который может сыграть решающую роль в исходе
разбирательства в целом (см., mutatis mutandis, Решение
Европейского Суда по делу "F.S.J. и 22 других против Швейцарии"
(F.S.J. and 22 others v. Switzerland), от 24 февраля 1997 г.,
жалоба N 27338/95).
Европейский Суд также отметил, что заявитель располагал
юридической помощью со стороны, по крайней мере, трех
профессиональных адвокатов при составлении и внесении ходатайств
об освобождении.
Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной
и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35
Конвенции.
5. Заявитель также жаловался в соответствии со статьями 2 и 3
Конвенции на плохие условия содержания в следственном изоляторе ИЗ-
15/2 г. Цивильска.
Европейский Суд пришел к выводу, что он не в состоянии на
основе материалов дела решить вопрос о приемлемости данной части
жалобы, и счел, соответственно, необходимым в соответствии с
подпунктом "b" пункта 3 Правила 54 Регламента Суда
проинформировать власти Российской Федерации о данной части
жалобы.
6. Помимо этого заявитель жаловался в соответствии с пунктом 2
статьи 6 и пунктом 1 статьи 7 Конвенции на то, что тот факт, что
обвинение было снято с него по закону об амнистии, представляет
собой вынесение приговора без должного судебного разбирательства и
лишает его права требовать компенсации в соответствии с пунктом 5
статьи 5 Конвенции.
Европейский Суд установил, что предоставление амнистии
заявителю по соответствующему законодательству не подразумевает,
как представляется, виновности с его стороны.
Более того, нет ничего, что позволяло бы предположить, что
заявитель пытался, но ему помешали получить компенсацию в связи с
его арестом.
Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной
и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35
Конвенции.
7. Наконец, в соответствии с различными положениями Конвенции,
в частности статьями 1, 2, подпунктом "a" пункта 3 статьи 6,
пунктом 1 статьи 7, статьями 8, 10 и 13 Конвенции, заявитель
настаивал на многочисленных процессуальных нарушениях в ходе
следствия и оспаривает обвинение по существу.
Однако с учетом той степени, в какой заявитель обосновал эти
жалобы и в какой представленные им обоснования соответствовали
требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции, а также в свете всех
материалов, которыми располагает Европейский Суд, и того,
насколько поднятые в жалобах вопросы находятся в его компетенции,
Европейский Суд счел, что все перечисленные моменты не говорят о
наличии нарушения прав и свобод, оговоренных в Конвенции и
Протоколах к ней.
Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной
и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35
Конвенции.
На этих основаниях Суд единогласно:
решил отложить рассмотрение жалобы заявителя относительно того,
что национальные судебные органы не смогли должным образом
разобраться с его ходатайствами об освобождении в ожидании суда, а
также в отношении плохих условий содержания;
объявил остальную часть жалобы неприемлемой.
Председатель Палаты
Х.РОЗАКИС
Заместитель Секретаря Секции
С.НИЛЬСЕН
(Неофициальный перевод с английского
М.ВИНОГРАДОВА
Ю.БЕРЕСТНЕВА)
|
